Как вертолётчика превратили в стрелочника

 

26 МАЯ 2003 ГОДА В СЕВЕРО-КАВКАЗСКОМ ОКРУЖНОМ ВОЕННОМ СУДЕ должны были начаться слушания по уголовному делу о катастрофе вертолета МИ-26 19 августа прошлого года. Представители местных и центральных средств массовой информации хлынули было шумною толпой с процесса Буданова в соседний зал, грозя превратить трёхлетнее шоу «танкиста-душителя» в интимные посиделки во главе с судьёй Букреевым – да не тут-то было. Их ждало разочарование: выяснилось, что в суде идёт ремонт, в том числе и во втором зале. В конце концов после таинственных обсуждений за закрытыми дверьми было объявлено, что процесс переносится аж на 9 июня.

*Была бы статья, человек найдётся
ТРАГЕДИЯ 19 АВГУСТА 2002 ГОДА имела огромный общественный резонанс. А вот то, что последовало вслед за этим - довольно нечистоплотная прелюдия к нынешнему судилищу, - такого резонанса не имела. Поэтому позволим себе вернуться к печальным августовским событиям. Тогда в Чеченской Республике боевики недалеко от Ханкалы обстреляли из переносного зенитно-ракетного комплекса «Игла» набитую военнослужащими «вертушку». После попадания в борт вспыхнул пожар, и летчикам пришлось садиться прямо на минное поле. Посадили грамотно, однако это уже ничего не решало: большинство пассажиров сгорели и получили ожоги еще в воздухе. Живых срочно доставили в Северо-Кавказский окружной военный госпиталь, но и ростовским медикам удалось спасти не всех: из 147 человек, находившихся на борту, погибло 127. Это были бойцы разных частей, съехавшиеся в Моздок (откуда вылетел МИ-26) со всех уголков России. В Моздоке расположен сборный пункт, где комплектуют команды и развозят по разным подразделениям. В этот раз многие летели в 42-ю гвардейскую мотострелковую дивизию, 53 человека возвращались из отпуска к месту службы..

Обвиняемым по делу (выделенному из уголовного дела о террористическом акте) проходит командир Моздокского вертолетного полка Анатолий Кудяков. Ему в вину ставится то, что он нарушил правила грузоподъемности МИ-26, позволив взять на борт машины 147 пассажиров при допустимой норме 82 человека. Кроме этого, Кудяков не имел права выпускать вертолет без боевого сопровождения.

Однако еще до начала процесса у многих наблюдателей сложилось впечатление, что Кудякова просто пытаются сделать «крайним». Так, в прошлом году мне довелось присутствовать на встрече министра обороны России Сергея Иванова с родственниками раненых и погибших бойцов. Встреча происходила в военном госпитале Ростова-на-Дону. Тогда на прямой вопрос «Как могло случиться, что так много людей оказалось в одном вертолете?» Иванов ответил: «Сейчас многие СМИ будут спекулировать на этом. Со всей ответственностью заявляю, что никакого перегруза не было. Грузоподъемность вертолета 20 тонн, летело 147 человек, дополнительного груза на борту не имелось, я лично осматривал место трагедии». Министр добавил также, что если будет установлена вина конкретного офицера вплоть до генерала, последуют серьёзные наказания. «Но пока у меня нет сведений о том, что такая вина есть», - добавил Иванов.

Средства массовой информации не оправдали опасений генерала и не стали заниматься «спекуляциями». Их место заняла военная прокуратура, как раз и обвинившая Кудякова в злосчастном «перегрузе» «вертушки»: статья 351 УК РФ – «Нарушение правил полетов или подготовки к ним». Санкция – от трех до десяти лет лишения свободы.  А чтобы не возникало ненужных вопросов и комментариев, процесс объявили закрытым для прессы.

Заметим, что после того как чеченские боевики подбили МИ-26, обвиняемых со стороны военных было несколько больше. Главная военная прокуратура привлекла помимо командира 487-го отдельного вертолетного полка подполковника Анатолия Кудякова также начальника отдела армейской авиации Объединенной группировки войск полковника Александра Кузнецова и командира экипажа вертолета Ми-26 майора Олега Батанова. Однако обвинения в адрес пилота повлекли поток рапортов его коллег из полка об увольнении из рядов Вооруженных Сил. Вертолетчики были возмущены до глубины души: они заявили, что в ситуации, в которую попал экипаж Батанова, должны были погибнуть все, и летчики совершили настоящее чудо. А Батанову вместо награды грозила зона. В конце концов обвинители решили ограничиться одним «стрелочником». Сослались на то, что по 225-му приказу министра обороны на Ми-26 перевозить личный состав запрещено. «Забыв» при этом, что вертолетчики перевозят солдат не по собственной прихоти, а по заявкам из вышестоящего штаба.


**Генералов не сажают: для этого есть полковники
МЕЖДУ ТЕМ ТАК И НЕТ ОТВЕТА НА ГЛАВНЫЙ ВОПРОС: кто виновен в том, что вертолет был сбит в зоне, плотно охраняемой федералами? Почему никто из «крупных шишек» не понес за это наказания? Более того, следствие первое время пыталось скрыть факт того, что «вертушка» сбита. Сразу после случившегося у пилотов бросились брать кровь на наличие алкоголя, убеждали, что в двигатель попала птичка... Реальные причины трагедии не устраивали высшее военное руководство Военные и чеченская милиция не могут обеспечить охрану даже главной базы ОГВ в Ханкале – что это, как не признание бездарности и не компетентности руководства ОГВ в Чечне?

Что касается перегруза, то, как справедливо отметил министр Иванов, его не было и быть не могло. На том же настаивает и бортовой техник сбитого МИ-26 капитан Владимир Рыцар: взлетный вес машины был в пределах 43 тонн, допустимый - 56 тонн. Что же касается нарушения инструкции об эксплуатации военных вертолетов и нецелевого использования военной техники, так это стало ежедневной вынужденной практикой из-за катастрофической нехватки вертолетов. Действуя по инструкции Минобороны, невозможно своевременно доставить военнослужащих к месту службы: машин на это просто нет.

Председательствует в суде полковник юстиции Ибрагим Фаргиев, сторону государственного обвинения представляет полковник юстиции Владимир Габов. У ряда наблюдателей закралось нехорошее подозрение: уж не для того ли выбран судьей ингуш Фаргиев, чтобы по причине своей национальной принадлежности исключить всяческую лояльность к подсудимому?

Но если кто-то из военных «стратегов» рассчитывает на это, его, скорее всего, ждет разочарование. Ибрагим Аюбович  скандально известен своей педантичностью и объективностью. По сведениям из заслуживающих доверия источников, именно он несколько раз возвращал в свое время военным прокурорам так называемое «дело полковника Соколова». Офицера вместе с четырьмя подчиненными обвиняли в расстреле мирной чеченской семьи, и процесс грозился быть куда более громким, чем будановский. Однако благодаря Фаргиеву плохо слепленное дело развалилось и не дошло до рассмотрения в суде.

Поэтому на легкий процесс гособвинению рассчитывать не приходится. Дело обещает быть громким еще и потому, что, по словам бывшего командующего СКВО Геннадия Трошева, «до этого случая в Чечне не было инцидентов при перевозке людей вертолётами». Возможно, процесс должен стать «уроком бдительности» для нынешних командиров и бойцов федеральных войск, несущих службу в по-прежнему мятежной республике.



ПОСТ СКРИПТУМ
Дальше освещал процесс уже не я, а мой коллега по работе в независимой газете «Седьмая столица» военный журналист Александр Толмачёв. Ещё до вынесения приговора он взял интервью у Анатолия Кудякова. Я позволю себе привести этот материал полностью.

.............

"Вины за собой не чувствую!" Кто виноват в гибели солдат в Чечне?
02.08.2003


После долгих разбирательств Главная военная прокуратура, наконец-то, определилась с виновным в чрезвычайном происшествии на базовом аэродроме «Ханкала».

Тогда, в подбитом боевиками вертолёте Ми-26, заживо сгорело 127 человек. На скамье подсудимых оказался один-единственный человек — командир отдельного вертолётного полка, подполковник Анатолий Кудяков. Он обвиняется сразу по двум статьям УК — «нарушение правил полётов» и «халатность». По ним он может получить до десяти лет лишения свободы.

В прошедшую пятницу в гарнизонном военном суде города Ростова-на-Дону прошло предварительное слушание по данному делу.
Председательствующий, подполковник юстиции Игорь Аверков, сразу объявил о закрытом заседании. Оставшись наедине с подсудимым, судья Аверков и гособвинитель полковник юстиции Владимир Габов долго уговаривали Кудякова признать свою вину и согласиться на амнистию. И, когда тот наотрез отказался от предложенной судимости (а он её получал автоматически), Аверков вынес решение о проведении первого судебного заседания, 21 августа 2003 года.

После получения на руки данного документа Анатолий Кудяков дал эксклюзивное интервью «7С».

7С: — Чем сейчас занимается подсудимый Кудяков?

— В моей армейской жизни ничего не изменилось. Являясь заместителем командира полка по лётной подготовке, продолжаю обучать личный состав боевому мастерству. От должности меня никто не отстранял, — наоборот, предложили повышение. С моральной точки зрения — тяжело. Уже одиннадцать месяцев нахожусь под следствием. За это время мне вменяли разное: даже связь с боевиками.
Намекали на то, что я мог «слить» им информацию о перелёте Ми-26. Следствие вёл старший следователь по особо важным делам Главной военной прокуратуры, полковник юстиции Сергей Барсуков. Нечистоплотный офицер. Он долго уговаривал меня написать заявление на прекращение уголовного дела по амнистии, обещал сразу же закрыть его. Я выполнил его просьбу, но с другой концовкой: «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Теперь судья Аверков бравирует тем, что я добровольно согласился с предъявленным обвинением. Понятно, что им нужен стрелочник, но я на эту роль не соглашусь, буду отстаивать свою невиновность во всех судебных инстанциях.

7С: — А что вы подразумеваете под вновь открывшимися обстоятельствами?

— На тот момент были задержаны боевики, которые из ПЗРК «Игла» поразили Ми-26. Они дали показания. Например, непосредственный участник в совершении террористического акта Д. Джантемиров рассказал, как он в Грозный доставлял ракетные комплексы. Возил он их из Ингушетии. 19 августа 2002 года Джантемиров целый день с «Иглой» передвигался по городу, выбирал удобное место для стрельбы. И только в 16 часов боевики заняли позицию на окраине Грозного. Джантемиров был заряжающим, стрелял по вертолёту Аслаханов. Все свои действия бандиты сняли на видеокамеру. Если верить Джантемирову, то они не знали, что из Моздока вылетел Ми-26. Им всё равно было, какую машину сбивать. Хотя лично я слабо в это верю. Слишком много совпадений. Так вот, написал я то заявление лишь потому, что истинные виновники в гибели людей были определены, и, по моему разумению, в отношении меня все обвинения должны были снять. Следователь Барсуков обещал это сделать, но, как вы видите, он своего слова не сдержал, передал дело в суд.

7С: — Вас обвиняют по статье «халатность». В чём она заключается?

— Парадокс какой-то получается. Следователь Барсуков бьёт на то, что накануне я получил от разведчиков извещение о наличии у боевиков зенитных комплексов ПЗРК, и должен был принять все меры предосторожности, заставить руководство ОГВ заняться отловом мнимых бандюг. Бред какой-то: командир лётного полка должен искать в Грозном огневые точки. На то есть комендатуры, специальные службы. Если говорить о мерах предосторожности, то после трагического события приказали жечь дымовые шашки по периметру аэродрома. Жгли, но через два месяца шашки закончились. Всё вернулось в исходное положение. Вертолёты продолжают сбивать, и будут сбивать, пока мы не найдём источник поступления ПЗРК в бандитские организации.

7С: — Как разворачивались события 19 августа?

— Утром, как обычно, провёл контроль готовности с лётным составом, довёл конкретные задачи до каждого экипажа. Майор Олег Батанов получил задание на перевозку личного состава из Моздока. Туда он вылетел, где-то, в 11 часов. Экипаж опытный, и в каких-то дополнительных инструктажах он не нуждался. Почему пошли без прикрытия? В Дагестан и Ставропольский край сопровождение не направлялось. После посадки в Ханкале Батанов должен был лететь в Шали. Вот на этот маршрут мною были подготовлены два вертолёта Ми-24. Когда Ми-26 подлетал к Ханкале, я находился на КП, слышал радиообмен между экипажем и руководителем полётов. За несколько минут до посадки увидел Ми-26, и сизый дым вокруг него. Машина плюхнулась за 400 метров от котрольно-пропускного пункта аэродрома «Ханкала». Для эвакуации людей поднял Ми-8 и два Ми-24 для прикрытия. Определили, что вертолёт был сбит, почти сразу: была посечена обшивка, и в развалинах нашли трубу от ПЗРК. Меня никто не отстранял от служебных обязанностей. Только после двухмесячной командировки мне предъявили обвинение. Не пойму одного: какое отношение я имел к загрузке вертолёта в Моздоке, находясь в Ханкале? Там было контролирующих лиц больше, чем достаточно.

7С: — Знаю, что после случившейся трагедии министр обороны Сергей Иванов издал приказ о наказании виновных. Вы туда каким-то боком попали?

— Этим приказом меня и начальника штаба авиации объединённой группировки, полковника Александра Келермана, уволили из Вооружённых сил. Не удивляйтесь, выписка из данного приказа в часть так и не поступила. Мне кажется, что его издали для того, чтобы доложить Президенту о проделанной работе. Скажу больше: приказа о моём назначении на должность командира вертолётного полка в Ханкале тоже нет. Получается, что исполнял там обязанности по личной инициативе. Правда, везде в уголовном деле фигурирую как командир вертолётной части. И сейчас не знаю, в качестве кого я тружусь в боевом полку. Почти год заместителя командира полка по боевой подготовке держат в стрессовом состоянии. Это заметно сказалось и на личном составе нашей части. За это время уволилось два опытных командира эскадрильи и три командира звена, не говорю уже о молодёжи. Подполковник Владимир Брусавцов так и сказал: «Не хочу быть вторым Кудяковым».

7С: — Так стоит ли после всех нервотрёпок держаться за должность, может, лучше уйти на «гражданку»?

— Мне ещё нет сорока. К лётной годен без ограничений. Стыдно в такие годы уходить на пенсию. И какой из меня пенсионер. Чувство долга есть, силы есть, буду летать. Правда, всё чаще убеждаюсь в том, что не нужны мы нашему государству, нет у нас, военных, правовой защиты. Вот и сегодня судья Аверков мне говорит, что у нас нет Родины, что я запросто мог отказаться от поездки в Чечню, и тогда бы я не был на скамье подсудимых. Странная позиция правовика. Если мы будем её придерживаться, то потеряем не только армию, но и государство. И такие, как Аверков, тому способствуют. Вряд ли от него можно ждать справедливого решения. Заметно, что он будет делать то, что ему навяжут сверху. Видимо, поэтому он и сделал заседание закрытым.

Александр Толмачев
Седьмая столица



А ВОТ ТАК ВСЁ ЗАВЕРШИЛОСЬ…

Как могли заметить читатели, принципиального судью Фаргиева "технично" вывели в самом начале процесса. А дальше случилось то, что случилось...

5 ноября 2003 года подполковник Анатолий Кудяков, исполнявший обязанности командира сводного вертолетного полка объединенной группировки войск в Чечне , военным судом Ростовского гарнизона признан виновным в служебной халатности и приговорен к трем годам лишения свободы с применением по отношению к нему закона об амнистии.


Суд назначил  Кудякову  наказание в виде лишения свободы сроком на три года, однако, также решением суда, к  полковнику  был применен акт амнистии. По мнению судей, обстрела вертолета из ПЗРК чеченскими сепаратистами и его крушения, при условии принятия необходимых мер безопасности, можно было избежать.
В частности, предпосылкой к ней стало неприменение  Кудяковым , бывшим командиром моздокского вертолетного полка, при взлете-посадке машины специальных средств защиты от обстрела - дымовых шашек, а также непроведение разведки вблизи аэродрома. Помимо этого вертолет, летевший по маршруту Моздок-Ханкала, был отправлен в полет с явным перегрузом.


На фото: Анатолий Кудяков