...Москва - но и не совсем Москва. Старые дворы будто в центре... Зима.
Прошла насквозь обшарпанный старинный домик, вышла из каких-то дверей и стою во дворике. Застыла от зрелища: с этой точки видны вокруг полуразрушенные храмы. Их четыре. Стоят как по квадрату. Высокие и огромные, но темный кирпич кое-где обвалился, кладка осыпалась, видны белые прослойки цемента; кое-где стены обледенели. А один из светлого кирпича; много главок, полукружий... старый.
В снегу наискосок протоптана дорожка, идёт кто-то (женщина). Спрашивает:
- Где здесь живет Зоя? Которая лечит. Мне велели её привезти.
- Я не знаю: я иду от Ольги...
- Нет-нет, нужна Зоя. Маслова.
Вдруг передо мной дверка, там же, во дворе. Со снега - сразу в коридорчик; горит свет. Я знаю - там в комнате та Зоя. Передо мной еще мужчина, расстроенный. В руках какой-то розовый свитер, грязный. Показывает: "Разве так стирает жена?"...
В комнате Зоя говорит что-то девушке, пришедшей раньше: всё отчетливо слышно, но я чудесно не понимаю слов.
Потом заходит мужчина. Но через стекло Зоя видит мою голову и зовет меня.
Я вхожу, стесняясь; улыбаюсь; Зоя сидит у стены на стуле - большая, пожилая, в сером, в очень старом. Почти юродивая. Добрые глаза, улыбается; смотрит и подзывает. Кладет руки на мою голову:
- Чего пришла-то?
- Я и сама не пойму, зачем пришла...
- С этим (называет мой грех) - и пришла ко мне? Нет, не с этим... Дам тебе волка - будет охранять.
Помолчала. Смотрит над головой моей. Вдруг (и я понимаю, о ком):
- Он единственный из всех настоящий. Скажи, что это я тебя послала.
И уже я в снежном дворе опять.