« Меня уже нет. Вернее, из одного меня стало много. Хотя, как-то я еще могу передавать вам информацию, может часть меня осталась в старинной золоченой раме, или… , говорят ведь экстрасенсы, что любая вещь оставляет энергетический след на том месте, где стояла. А я провисело в этой комнате безвыносно больше ста лет, моя энергия не осталась, а впечаталась в эти стены, в этот интерьер. А меня уже нет, и это мой последний героический монолог, мое послание приемнику и всем, кто слышит.
Я помню свадьбу моей хозяйки. Катерина была неотразима. Когда она отразилась во мне в белом подвенечном платье, а так и охнуло (не путать с грохнуло), но моя девочка услышала и даже отскочила. «Ой, как я испугалась…» - прошептала она подбежавшему Толику, думала, зеркало упадет. Это было бы очень плохо. Зеркала бьются к несчастью»
«Ну, видишь, не упало, - Толик подергал меня, а потом обнял невесту.
«Ладно, иди, мне нужно закончить одевание, жди меня в гостиной». Катюша жеманно, движением руки указала жениху на дверь.
«Да, иди, Толик, дай мне еще полюбоваться на нее, - подумало я тогда и старалось запечатлеть каждую черточку прекрасной невесты в своей блестящей памяти. О, платье ее было очень пышным: казалось, маленькая фигурка выныривала из фонтана на его макушке, ткань струилась вниз и переливалась на солнце (где они такие ткани берут). Я даже перепугалось, не сломается ли тоненькая талия моей девочки, когда она пойдет в нем. А то – хрусь! И все. Но нет. Она прошлась, потом попрыгала, покружилась под одобрительные возгласы родни. Затем ей прикололи фату и закрыли ею лицо. Она стала похожа на дорогой подарок в богатой упаковке. Хорошо, что достался этот «подарок» Толику, а не другому какому козлу. Нее, Толик ничего - тоже красавиц. Я его хоть и мельком видело, но… достойный костюмчик, туфли яркий дают отблеск, волосы уложены с помощью геля, бабочка на шее. Правда, накануне я слышало, как он сокрушался сам себе, типа «денег не хватает, где бы еще занять». Но когда Катюха влетела в комнату и прыгнула к нему на колени, улыбнулся и стал целовать ее. Молодец - мужик! Не жаловался. Уважаю. Женщина не должна заморачиваться деньгами, особенно такая красивая, как моя хозяйка.
И вот она готова под венец. Мне так хотелось, чтобы Катя прижалась к моей холодной глади, как делала в детстве, наряжаясь на праздник. Моя Принцесса! Я бы, как всегда, добавило позолоты своими внутренними лучами. Но … Ее окликнули, она заспешила и убежала, придерживая платье обеими руками. Ножки, чулочки, туфельки. М-м-да… В тот день, далеко за полночь она вернулась уже женой. Долго снимала свой наряд. Уставшая, но такая счастливая…. Позднее я много раз показывало ей эти моменты, чтобы порадовать.
Вскоре в комнате стали разговаривать о детях, внуках. Внуков ждали бабушка с дедушкой. Катя теперь реже смотрела на свое лицо, а больше на живот. Ничего нового - так смотрели и ее мама, и ее бабушка. У всех них были те же тревоги и сомнения. И я наконец-то узнало, куда Катя «залетела» еще до свадьбы.
А случилось это так. Буквально на другой день после банкета, она решилась сказать Толику. Время, конечно, выбрала «подходящее». Человек мается головной болью, мечтает о «чашечке кофэ», душе, тишине хотя бы. А она влетает, как ураган, прыгает на него сверху и вопит. «Толик, я сделала тест, у нас будет ребенок!» Бедный Толик спросонку ничего не понял: «Как уже? Так быстро?» Катюха возмутилась: «Почему быстро? Еще месяцев семь осталось» Тут только муж осознал услышанное и начал дико кричать от радости, и тормошить жену. Я даже испугалось – выживет ли плод в таком кувыркании, прыгании и бегах. Выжил, слава Богу. И потянулись месяцы токсикозов, анализов, слез без причины, нервов и капризов. Троих наблюдало: еще бабушку, маму и Катю. Последняя в этом переплюнула всех.
Когда она лила слезы по пустякам, я старалось вселить в неё оптимизм, «корчило» веселые рожи, ну выуживая их из своей блестящей памяти. Иногда помогало, если нет – помогал Толик, врачи, родственники. Все обходилось. Но когда оставалось уже месяца три, Катя очень изменилась. Потолстела она задолго до этого, да и бледненькая бывала чаще, чем с румянцем, но тут лицо почернело даже, отеки появились, усталость. Она часто прилегала в кровать, болел живот. Ее, как это… - госпитализировали. А через неделю отпустили, мол, все нормально, хоть и тяжело. Но ей лучше не стало.
Как-то утром она села возле меня и принялась осматривать свое посеревшее лицо с потрескавшимися губами и впалыми глазами. Мне так стало жаль ее. И вдруг я увидело ее будущее. Малыш умер еще несколько дней назад внутри нее. И если сейчас ничего не предпринять, ее тоже не спасут. Я с перепугу потемнело на минуту. Катя оглянулась, ничего не понимая. Моя девочка может погибнуть, плод замер. Что же врачи лечили? Что сохраняли? Как ей сказать? Я дребезжало – без толку. Я звенело – она только оглядывалась по сторонам. Что мне было делать? Я должно было передать ей ужасную информацию. Дети ведь будут потом еще, а жизнь одна на этом свете. И я решилось. Если Катя считает, что зеркало бьется к несчастью, нужно разбиться. Но… Исчезать не хотелось. Я долго думало, всю ночь поблескивало и позвякивало, пытаясь запомнить этот мир зачем-то. А рано утром поднапряглось и треснуло некрасивой ломаной линией. Они проснулись, испугались, долго осматривали меня. Пришли другие родственники. «Ах, это не к добру! Столько лет провисело! Это же семейная реликвия, как же это случилось!» Кудахтали, кудахтали, но так никто меня и не понял. А потом вообще накрыли темной тряпкой, мол, потом снимут и вынесут. Я было в отчаянии. Как? Моя жертва напрасна? Оставалось одно – полное разрушение, только так смогу помочь Кате. Когда она прилегла отдохнуть, и все вышли, я внезапно и со страшным грохотом (какой только могло создать) рассыпалось на мелкие осколки, разлетаясь по полу. Катя испугалась, закричала, дернулась, и у нее начались схватки. Сбежались все домашние. Вызвали скорую. И все выяснилось. Плод удалили, а мою девочку, мою Принцессу спасли. Правда, мои блестящие осколки собрали в мусорное ведро сразу же и выбросили, но рама еще долго висела, поэтому я все знаю. Может, мое энергетическое Я именно в старинной раме. Тогда есть еще надежда, что вставят новое зеркало, и я снова стану видеть все в Предзеркалье. А пока я нигде, и эта информация – лишь частичка информационного поля о старинной вещи….»
14.06.2011.
Фото из Интернета