Когда-то давным-давно родилась на прекрасной голубой планете Земля девочка необыкновенной красоты и доброго нрава. Назвали ее с нежностью и любовью Маруся.
"Руууся", - так ласково напевно звучало ее имя из уст отца. Выросла Руся светлоокой звонкоголосой певуньей, ладненькой да стройной. В глазах ее плескались озера чистые, голосок звенел ручейками да речками быстрыми, а еще слышался в нем и щебет птах вольных, и шелест листвы березок зеленокудрых. Радовала и услаждала девушка и сердце, и глаз.
Потянулись к ней и заморские гости, и заезжие купцы. Все хотели налюбоваться вдоволь на Русю, все хотели наслушаться ее песен, надышаться и насытится ее чистотой, отведать гостеприимный хлеб-соль. А уж хлебушко трудолюбивая Руся сеяла и собирала в изобилии.
Родились и детки у красавицы! Все как на подбор статные да сильные, а умом справедливые и добрые. Растила их Руся, не нарадовалась. Довелось и сиротинушек приютить да обогреть. А любила всех одинаково беспредельно сильно беззаветно и преданно:
- Детушки мои, любимые ненаглядные, - говорила она, укладывая их накормленных и счастливых в постельки, - помните слова мои материнские, будьте всегда вместе, заступайтесь один за другого. Тогда никто и никогда не посмеет обидеть вас, родные мои.
- Матушка, а расскажи сказку на ночь, - просил самый непоседливый сынок Хохолок, названный так за то, что родился с красивым чубчиком, который Руся нежно перед сном ему приглаживала.
- Расскажи! Расскажи! – подхватывали все пятнадцать ее сорванцов – девчонок и мальчишек.
- Ну, ладно, - загадочно улыбалась Руся своей чистой улыбкой Мадонны. И лилась ее речь прямо в души незамутненные о добрых и сильных богатырях, которые побеждали зло и лихо и защищали слабых и сирых.
- А вот посмотрите, - в завершение сказки как-то сказала Руся, и показала детям веточку березки, - какая она тоненькая беззащитная и любой, кто замыслил не доброе, может сломать ее.
- Дай, попробую, - любопытный Грузинок выхватил веточку из рук матери и легко переломил ее.
- Ой, - испугался и горько заплакал мальчик, - жааалко веточку.
- Не плачь, родной мой, - сказала Руся, и принесла много веточек, - вот тут пятнадцать веток, столько же, сколько вас у меня, попробуйте теперь сломать их, когда они все вместе.
Дети пробовали, но ничего у них не получилось.
- Мамочка, мы все поняли, - засмеялась смугляночка Арми, - мы всегда будем вместе, и будем жить дружно, так, как ты нас научила.
- Мы любим тебя, мамочка, - наперебой закричали дети. Руся была счастлива тем особенным материнским счастьем, которого нет дороже ни одной женщине.
Дети и в самом деле росли дружными, помогали друг другу во всем. Старшие опекали младших. А Руся старалась дать им все самое нужное и важное для жизни: образование, навыки ремесла, растениеводства, животноводства, учила слышать и видеть красоту музыки, искусства, литературы, делала все для того, чтобы они занимались спортом, укрепляли здоровье. Дети в свою очередь очень любили матушку – это объединяло их и давало силы, делало их непобедимыми.
И когда на семью напал Фашистище - страшный огнедышащий враг в нечеловеческом обличье, дети, помня материнский наказ, дружно победили его. Потом помогли, друг другу отстроиться, чтобы зажить в мире и радости.
Вот и сказочке конец, да не тут то было…!
А случилось однажды горе горькое, заболела красавица – умница Руся. Тут бы и объединиться детям, да только оказалось не так все просто. Заспорили они, кому за больной ухаживать, чья и когда очередь, да и перессорились… Вспомнили все, даже мелкие обиды с самого раннего детства, не простили, да и разбежались по своим углам. Надулись друг на друга, а еще пуще на Русю якобы за то, что любила она их меньше, чем других братьев и сестер.
- Детушки мои, любимые, - взмолилась осиротевшая мать, - не послушались вы меня, да беду накликали. Горько мне и больно, силы мои на исходе. Чувствую, что враги торжествуют и к самому сердцу моему подобрались. Дышать тяжело, вот-вот разорвут его на части, разметают по белу свету. Не бросайте, не предавайте меня! Не отдавайте на поругание самое святое – любовь мою. И себя, свою душу не губите!
Но дети не услышали ее, лишь самый старший Росс грустно взирал на тяжело, может быть, смертельно больную мать, не в силах ничем ее утешить. Ему было стыдно и страшно за своих детей, которые предавались веселью, осмеивали и втаптывали в грязь саму жизнь и любовь. Они развлекались наркотиками, пьянством, развратом и предавали, предавали… Сами себя!
А с неба на весь этот содом с последней надеждой смотрел Бог – отец.