Турксиб

               
Турксиб

           В журналистской профессии я всегда ценил возможность придумывать интересные, познавательные командировки.  Это давалось непросто, поскольку я не относился к постоянно действующим репортёрам. Но будучи комментатором или обозревателем, я время от времени я возникал с необычными предложениями, подкупая редакционное начальство актуальностью темы или необычностью географии.
          Так было и в 1982 году. Мотивировку я выбрал достаточно казённую. В декабре этого года отмечалось 60-летие образования Союза ССР. Никому и в голову тогда не могло прийти, что Союзу осталось жить менее 10 лет. Наоборот, царствовал сплошной позитив, и на все лады воспевались плоды советской национальной политики. Откровенную аллилуйю петь не хотелось, и я искал ход, который поможет мне увидеть, узнать, а потом и рассказать нечто интересное, трудно досягаемое в обычное время.
         И я вспомнил Турксиб. Туркестано-Сибирская железная дорога была одним из первых реализованных  советских проектов. Она соединила промышленно отсталую, но богатую природными дарами Центральную Азию с растущей индустрией Сибири. Этот регион Азии тогда называли Туркестаном, отсюда и название магистрали.
          Разве не интересно проехать через степи и пустыни, через новые города, посмотреть, что там и как, спустя полвека после пуска Турксиба. А потом на контрастах сотворить сериал: вот что было и вот что стало. В редакции идея была принята «на ура»!
           Но была у меня и сокровенная сверхзадача. Кто читал «Золотого телёнка» Ильфа и Пётрова, должен помнить, что гоняясь за подпольным миллионером Корейко, Остап Бендер достал его – где? – на строительстве Турксиба, в день соединения северной и южной частей магистрали. Именно тогда забивался серебряный костыль, а в казахской степи плескался праздник . И вдруг я окажусь там через 52 года и найду какие-то краски из палитры Ильфа и Петрова (но избегая журналистских  шаблонов, которые они так блистательно высмеяли).
             Проехать я решил по центральной части магистрали от Алма-Аты до Семипалатинска. Останавливаться в местах, о


которых есть  что рассказать и которые «работают» на главную идею сериала.
        Прилетев в тогдашнюю столицу Казахстана, я встретился с местными коллегами, которые помогли мне определиться с остановками по маршруту.
        Один из журналистов сказал мне, что его жена – большой начальник в небольшом городе Капчагай (теперь казахская транскрипция - Капшагай) и она может показать мне самое интересное. Так и сделали. Молодая энергичная казашка повезла меня на берег огромного водохранилища. И там я оказался в клубе юных моряков. Представляете, в центре полупустыни, где вода всегда была в дефиците, – искусственное море и выросшие на нём ребятишки, которые учатся на флотоводцев! Сюжет получился впечатляюще ярким, без всяких натяжек и нарочитых восторгов.
        Ну, а дальше было ещё несколько остановок и сюжетов – и в Талдыкургане, и в городах поменьше. Естественно, моим собеседникам, особенно начальству, было лестно, что в канун юбилея Союза о них вспомнили, прислали корреспондента, и о регионе Турксиба разговор пойдёт на всю страну. Поэтому мне охотно помогали. И хоть я не Хлестаков, и не Остап Бендер, молва о заезжем журналисте, видимо, стала меня опережать. В результате, на станции Айна-Булак, где в тридцатом году произошла стыковка Севера и Юга, куда я так стремился, меня решили угостить.
         Название Айна-Булак было присвоено станции и посёлку как раз после стыковки. В переводе оно означает «зеркальный ручей». Но меня повели не на берег ручья, не в станционный буфет, а в голую степь. И там,  в степи оказалась огромная кормушка для лошадей. Представьте себе большой четырёхугольник, каждая из сторон которого – длинные деревянные корыта на высоте нашего пояса. Над ним продолговатая крыша, чтобы зерно не размокало под дождём. Так что кормушка и крыши составляют двухэтажный четырёхугольник. Дождя не было, но от солнца мы были защищены. И вот здесь, в этом степном «ресторане», прямо в деревянном жёлобе разместили  бутылки и нехитрую мужскую закуску. У нас не было такого размаха, как на празднике, запечатлённым в «Золотом телёнке», но общение было приятным. Я даже мысленно чокнулся с Ильфом и Петровым. Когда меня посадили в поезд, пассажиры с подозрением поглядывали на новичка, видимо чувствовали «букет» лошадиных запахов и аромата коньяка.
           Моя поездка заняла дней десять. Между пунктами остановок за окном по-прежнему преобладали полупустыня и степные горизонты. Можно было увидеть описанных классиками шустрых приземистых лошадок и реже – философски спокойных верблюдов.
           Ближе к Семипалатинску у меня началась творческая турбулентность. С одной стороны, я знал, что в этих местах расположен наш главный ядерный полигон, с другой – сознавал, что тема эта запретная, и никто меня туда не пустит. Зато могут спросить: а откуда ты об этом знаешь и чем вызван твой интерес?
           Пришлось мне утешиться посещением в Семипалатинске музея Достоевского, который именно в этих местах отбывал срок на солдатчине.
             И вот ещё 30 лет прошло. Теперь центральная часть Турксиба целиком отошла независимому Казахстану. Ну а мне , честно говоря, иногда не верится, что ещё достаточно молодым я действительно забрался в эти места, прошёл их, проехал, попробовал на взгляд и на вкус. Когда строили Турксиб, часто называли его дорогой в будущее, для меня же через воспоминания он стал дорогой в середину моей жизни, в романтическое прошлое.