Вход в город начинался с выложенной из тёсанного камня арки. От неё, с обеих сторон, отходила достаточно высокая каменная стена и длина её была запредельна.
На вид, это не были какие–то особенные врата, но прикрытые непонятным явлением, настораживали. Белый туман застилал их. Он был настолько устрашающе плотен, что казалось нужна была особая решимость, чтоб пройти сквозь него.
- Это, что Пипокко? – остановившись перед теми, как и остальные, спросила удивлённая Наденька.
- Это… Ну, как сказать… Чтоб ни какой заразы в город не занести, все проходят через это.
- Дезинфекция по-нашему, – сказал Иваныч, почёсывая затылок. – Во, чистюли. Да-а-а…
- Да, вы не бойтесь. С минуту постойте и всё. Вот, как я – и Пипокко, нырнув в туман, исчез в нём. – Заходите! Я уже в городе, - услышали они его звонкий голос.
Владимир, взяв Наденьку за руку, повёл за собой. Вслед за ними вошёл и Иваныч.
Постояв в тумане и ничего особенного не почувствовав, они вышли и оказались на дороге, ровной, и гладкой, уходящей прямой линией вперёд. По её сторонам, густо росли деревья, сквозь которые проглядывали дома. Их архитектура была не совсем обычна и они то и дело останавливаясь, разглядывали их. Разноцветные и сияющие они, бликовали на солнце, своими полусферами, пирамидами простых и замысловатых конструкций. Всех их, объединяло три элемента: огромные, плоские платформы – тарелки под ними, шпиль–игла с блестящим шаром на конце и солнечные панели.
- Смотрите, Володя! А, вон конус, видите, как высоко уходит вверх. И лестница застеклённая, серпантином. Или это у них балконы такие?... Как всё интересно! – с восторгом говорила Наденька, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. – Это и есть, твоя Альдера, Пипокко, – подойдя к нему, спросила она.
- Да, это моя Альдера.
- А где твой дом, далеко ещё? – присоединившись к ним, поинтересовался Владимир.
- Вон там, за поворотом, мой дом, – ответил мальчик, сдерживая слёзы. – Там мама…
- Ну, ну – похлопал его по плечу Владимир. – Не плакать. Ты мужик! А мужики, что?...
- Не плачут, – улыбнулся Пипокко.
- Вот, то-то и оно, что нам нельзя плакать. Но иногда, так хочется облегчить душу… И не получается....
- Вам, Володя, в церковь надо к батюшке, на исповедь, – с пониманием, взглянув на него, посоветовала Наденька.
- На исповедь, к батюшке? Такого, в моей жизни, ещё не было. И, что помогает?
- Ещё как помогает. Сразу груз с себя снимите.
- Да, что вы голову себе заморачиваете, – прислушавшись к разговору, встрял Иваныч. - Да батюшка твой, сам ещё тот грешник. А ты перед ним, распинайся стой.
- Здесь вы не правы, – ответила ему девушка, – не перед ним исповедуетесь, перед Богом.
- А-а-а-а, - махнул рукой тот. – Ты мне лучше скажи, Пипокко, что народу не видно, как повымерли все?
- Мы, наверно, попали на тот час, когда все отдыхают.
- Ага, значит сиеста, - глубокомысленно, произнёс Иваныч.
Все посмотрели на него.
- Ну, это испанский полдень. Пообедают, винца примут и спать, часика на два. У них так принято, – объяснил он.
- Пришли, – остановившись у живой ограды из ровно подстриженного кустарника, взволнованно сказал Пипокко и зашёл во двор.
За ним проследовали и все остальные. И встав, не сговариваясь, ровной линией, стали ждать.
Иваныч, широко расставив пальцы, быстренько причесался всей пятерней. Владимир, ещё раз стряхнул с себя пыль, а Наденька, поправила кофточку. Они, замерли, в ожидании радостного события. Чувствуя себя, конечно лишними, но деваться было некуда.
Поднявшись по ступенькам, что шли по всей окружности дома, Пипокко вошёл в него. И тишина. Потом, как будто, что упало и из полуоткрытой двери, послышались голоса и плач. Через какое-то время дверь широко разъехавшись, открылась и из неё вышел Пипокко, держа за руку миниатюрную женщину в синем платье, улыбающуюся, со слезами счастья на глазах, такого же сиреневого цвета, как у мальчика. Вслед за ними, появилась девочка-подросток, в шортах и майке, с заплетённым в косы, волосом.
- Это моя мама, Линда. А это, - показав на девочку, - моя сестра, Тэрри – и хотел было, в свою очередь, представить им друзей, но Линда уже обнимала каждого из них. Улыбаясь она, что-то говорила по своему, они не понимали, но догадывались - это были слова благодарности. От такого радушия Иваныч, прослезился и крепко обнял Линду.
Потом всех повели в дом, предложив для начала, принять душ.
- С дороги не помешает, даже кстати, – взглянув благодарно на Линду, сказала Наденька и первая прошла в душевую.
Каждый из них, по выходу из душа, не обнаружив своей одежды и получив взамен, нижнее бельё, халат и шлепанцы, спрашивал у него – куда всё девалось?
- Всё в чистке, – отвечал он, успокаивая их.
После душа всех пригласили в просторный зал, с окнами во всю стену и усадили за стол, где угощали холодным и приятным, кисловато-сладким, на вкус, напитком с печеньем.
Линда много говорила, Пипокко коротко переводил.
- Папа, с моей старшей сестрой, на работе. Будут часа через три. К этому времени мама, заказала вкусный ужин. А сейчас, мама предлагает всем, отдохнуть у бассейна.
Все с удовольствием согласились. Сестра Пипокко, Тэрри, все это время молчавшая, встала и позвала всех за собой. Она провела их через другой ход и они оказались на заднем дворе, где сиял голубизной воды, бассейн, замысловатой, эллипсоидной формы. Вокруг него, всё было выложено округлыми камешками и стояло несколько удобных шезлонгов, обтянутых плотной, зелёной тканью в белую полоску.
- Ну, всё, как у нас, - заметила Наденька, садясь в один из них и скинув шлепанцы, вытянула ножки.
Владимир, сняв халат с разбегу, красиво прыгнул в воду. Иваныч стоял в нерешительности, перед ним стоял выбор и он не знал, как поступить. Толи ему сейчас искупаться, а потом понежиться в шезлонге, толи наоборот. Пипокко уединился с Тэрри, о чём-то перешептываясь с ней.
- Надежда, иди искупайся. Вода удивительная. Хватит лежать, – позвал её Владимир.
- Я бы с радостью, но я плавать не умею.
- Иди, я научу тебя. Не бойся!
Она сняла халат и прихрамывая, не решительно, пошла к бассейну.
- Прыгай и верь мне. Всегда верь. Смелее, я поймаю тебя.
Наденька решившись, подошла к самому краю и закрыв глаза, зажав нос рукой, прыгнула. Он поймал её, они вместе ушли под воду и тут же вынырнули. Она, обвив рукой его шею, глотнув воздух, другой, смахнув воду с лица, с испугом смотрела на него - Ну, что ты. Всё хорошо, – крепко держа девушку в своих объятиях, сказал он.
Ещё никогда, ей не приходилось, вот так близко, находиться с мужчиной. Она смотрела ему в глаза, потом опустила их. – Научите меня плавать, Володя - попросила она.
Он придерживал её, а она, загребая под себя воду, сильно била ногами так, что брызги долетали до Иваныча, было задремавшего.
- А, потише, нельзя? – высказал своё недовольство он.
- Никак нельзя! Видишь, человек плавать учится. Воду надо хорошо прочувствовать, понять и полюбить - уже только слегка, поддерживая Наденьку, ответил Владимир.
- Понять, полюбить… Философ, – пробурчал Иваныч и поднявшись, нехотя снял халат и пошёл к бассейну. Опустив ногу, попробовал воду. – Не-е – поёжившись, произнёс он, вернулся обратно, снова одел халат и отодвинув шезлонг подальше от воды, лёг.
- А вот и я! – вынырнув рядом с Наденькой и Владимиром, появился сияющий Пипокко. – А я, для вас, сюрприз приготовил! Ну, не один конечно… Вместе с Тэрри. Вон она, поплыли к ней.
Тэрри сидела, опустив ноги в бассейн, сбивая ими воду. Заметив, что на неё обратили внимание, она улыбнулась и подняв руку, показала какую-то коробочку.
- А, что это у неё? – спросила, заинтригованная Наденька.
- Наш сюрприз, – загадочно улыбаясь, ответил Пипокко и нырнув под воду, поплыл к сестре.
- Давай ка, ты сама, доплыви до Тэрри. Здесь, всего ничего, три метра. Я подстрахую. Будь уверенней.
Она поплыла по-собачьи гребя руками, напряжённо вытянув шею.
- Молодец, хорошо! Только расслабься. Легче! Свободнее! – говорил ей Владимир.
Выбравшись из бассейна, они подошли к Тэрри.
- Нет, не здесь. Пойдёмте, сядем и я вам всё покажу и расскажу, - предложил Пипокко.
- Так, что в ней? – нетерпеливо спросила Наденька, когда все уселись. – Если, какое-то насекомое то, пожалуйста, без меня.
- Какое ещё насекомое? Скажешь тоже. Вот смотрите – и взяв коробочку у сестры, открыл её и показал содержимое.
Это были шурупчики, из белого блестящего металла, с шляпками напоминающими таблетки, тонкими ножками и маленькими гаечками на них.
- Серёжки, что ли, – взяв один шурупчик, предположила Наденька.
- Угадала! Вот молодец Надюха, сразу угадала. А, ты сними свою и вдень эту. Это не просто серёжки.
Она сняла и вдела в ухо шурупчик. Владимир зафиксировал его с другой стороны.
- Ну, и, что дальше? – спросил он.
- А, вот, что! – и он стал говорить с ней на своём языке. Она всё понимала и больше того, стала ему отвечать. И это было удивительным, и для неё, и для Владимира.
- У меня нет слов, – произнёс, Владимир. – У меня было одно ухо проколото. Может уже и заросло... Давненько я серёжек не нашивал. Уж и не помню на каком из них,… – прощупывая мочки, говорил он. – Кажется правое…
Наденьке пришлось потрудиться, заново разрывая канал. Но она вдела ему, эту замечательную серьгу! И это стоило того.
Они все заговорили, понимая друг друга. Оставался только Иваныч. Он, всё ещё, лежал на шезлонге и слегка похрапывая, спал, подложив ладони под голову.
- Иваныч, просыпайся, а то всё на свете проспишь, – склонившись над ним, прямо в ухо ему, прошептал Пипокко.
- А, что? Уже пора? – открыв глаза, спросил тот.
- Да, пора. Вставай, - сказал ему Владимир. – У тебя уши проколоты?
- Нет. А зачем? Я ж не баба…
- Надо. Давай Тэрри, неси иголку.
Иваныч, ничего не понимая, смотрел на Владимира. – Ты, что уже по их, говоришь?
- Сейчас и ты заговоришь, когда нацепишь вот это, – и он ему, показал своё ухо.
- Вот иголка, – Тэрри передала её Владимиру и протерла ухо Иваныча ваткой.
- Сиди не дёргайся, а то криво войдёт, - предупредил его тот и оттянув мочку, прицелился и проткнул её. Иваныч, только и успел, что крякнуть.
- Всё, что ли?
- Да, нет, теперь надо вдеть серьгу, - сказал Пипокко и сочувствуя, погладил того по спине.
Процедура, вдевания серьги, была для Иваныча невыносимой. Он плакал. Но вскоре, всё закончилось и Тэрри, смазала ему ухо, отчего тот напрягся и принюхиваясь, повёл носом.
- А, что это у тебя? Спирт? – спросил он у неё, когда все отошли.
- Спирт? Я не знаю, что такое спирт. Это – и она показала на пузырёк, – дезинфицирующая жидкость.
- Ну, ка, дай ка мне посмотреть – и взяв пузырек, он открыл его, понюхал, попробовал на язык. – «Спирт, чистый спирт!» – обрадовался он, но виду не подал. – Я его себе оставлю. Ухо протирать, а то так зудит... Да и мало ли, что…
Тэрри пожала плечами. – Берите, - сказала она, протягивая ему пузырёк.
- А вдруг, этого мало будет? Для уха… У вас ещё есть?
- Есть, есть, не беспокойтесь, - ответила она. – Тогда и тампоны возьмите.
- А зачем они мне?
- Как зачем?... Ухо протирать.
- Ах, да, протирать… И он взял пакет.
- Пипокко, мальчик мой, скажи нашим друзьям, что они могут переодеться.
Их одежда выглядела безукоризненно.
- Ни пятнышка тебе, ни дырки… Вот здесь она была, - показывая на колено, сказал Иваныч, - я её сам зашивал. А сейчас, они словно новые. И в кармане дырка была… Может, подменили?...
- Не знаю, - пожал плечами, Владимир, одеваясь.
Этот мир, удивлял его, с каждым разом, всё больше и больше. Вот и одежда, вроде всё его, но новая, как будто только из магазина. А эти платформы, под каждым домом. «Зачем? Ну, шпиль, вроде, ясно – антенна. А эта уникальная серьга? А, арка с облаком газа? Надо обо всём хорошенько расспросить. Побольше любопытства, Владимир! Когда–нибудь мы вернёмся домой, будет о чём вспомнить, о чём подумать, что рассказать. Хотя… Кто мне поверит?»
Наденька, переодевалась в спальне Тэрри. И вот, она уже нарядная, во всём чистом, причёсывала волосы расческой, подаренной этой милой и очаровательной девочкой.
«Какие хорошие и внимательные люди», - подумала она. Вот и её туфельки, протертые, стояли тут же. И она, ещё раз, поблагодарив Тэрри, принёсшую их, обулась. Наденька была счастлива, от того, что жизнь её круто изменилась с появлением Пипокко, затем и Владимира, такого заботливого и нежного. При упоминании о нём, сердечко её забилось и волнуя девушку, по телу разлилось тепло. И это было впервые, как и то, когда тот, в бассейне, прижал её к себе. «А может это она прижалась? Нет, это он! Правильно говорила бабушка, нет худа без добра. Казалось бы Иваныч – злодей, а вон, как всё вышло. Через него я встретила Владимира, через него начались наши приключения. А может я, ошибаюсь? И, если бы не этот мальчик, из другого мира, ведь ничего бы и не было… Не было бы и Иваныча. И я, до сих пор, изо дня в день, сидела бы за шитьём, с иголкой… До самой старости...» и она представила себя старенькую, сморщенную, в очках, с иголкой в руках. И от этого у неё мороз, пошёл по коже. - Нет, мне повезло! Спасибо тебе, Господи, за этот подарок! – сказала она и перекрестилась.
- Надюха! Сейчас папа со старшей сестрой прилетят! – влетев в комнату и схватив девушку за руку, сообщил Пипокко. – Пойдём быстрей! Жалко деда с нами нет.
- А где он?
- За городом живёт. Надоела ему эта жизнь в тисках. Всё есть, ни о чём думать не надо. Так мама говорит. Наш дедушка решил пожить на воле.
Широкоплечий, с короткой стрижкой густых, тёмных волос, не вошел, а ворвался, мужчина лет сорока. За ним следом, не отставая, вбежала девушка, как и тот, такая же крепенькая, с милыми чертами лица и шапкой тёмных, курчавых волос. И он, и она, были одеты в синии комбинезоны, поверх белых футболок.
- Сынок! Пипокко!- протянув к нему руки, крикнул мужчина.
- Папа! Кэрри! – и мальчик бросился в их объятия.
- Как нам не хватало тебя, - крепко прижав сына к себе, говорил отец. Где ж ты был? Где пропадал столько времени? И где мы тебя только не искали… К ним присоединились Линда и Тэрри. Все, обнявшись, стояли и плакали. Семья воссоединилась.
У Наденьки, наблюдавшей за этой сценой, потекли слёзы и она бы разрыдалась, если б была одна. Горечь одиночества, уколола её в самое сердце. «Если бы, нашлись, мои мама и папа. Как бы я любила и заботилась о них», подумала она и украдкой, смахнула слезу.
- Моего папу зовут Милтон, а сестрёнку Кэрри, – громко объявил Пипокко и, как полагается, познакомил тех со своими друзьями.
Уже за ужином Милтон, обратил своё внимание, на серьги в их ушах и Тэрри извинилась перед ним, что взяла без спроса.
- Это я её уговорил, - вступился, за сестру, Пипокко.
- Бывают не предвиденные ситуации в нашей жизни. И это именно та, когда ты Тэрри, приняла правильное решение, - улыбнувшись, сказал ей отец. – За возвращение сына, я думаю, мы можем позволить себе выпить по бокалу хорошего вина. Неси Линда.
Вино было отменным, как и сам ужин. Много было блюд из овощей, рыбы, под каким-то невероятно вкусным соусом. Было и блюдо из сырого мяса. Маринованные, розовые кусочки его, очень тонко порезанные и свёрнутые в трубочки, подмороженные колотым льдом, уложенные красивой горкой, стояли в центре стола.
- Очень вкусное мясо, - заметил Иваныч, беря и съедая кучек за кусочком. – Меня, как–то на север занесло. Подзаработать хотел и где только не работал… Молодой был… Так вот там нас местные, угощали строганиной из рыбы и оленя. Понравилось. Потом и сам готовил. Хотя, что его готовить, наморозил да настрогал. Но это было давно… А вот сейчас вспомнил… Закуска хорошая. А у вас здесь, что сухой закон? – спросил он, взглянув на свой пустой бокал.
Владимир, сидевший рядом, ткнул его локтем в бок. – Не наглей, - тихо, сквозь зубы проговорил он.
- Сухого закона у нас нет. Но удовольствие это дорогое. А, в больших дозах и опасное, - ответил ему Милтон, - мозг разрушает, - добавил он.
- Ясно, – кивнул головой Иваныч и притих на весь вечер. И даже, отказался от десерта.
Милтон, сидел рядом с сыном, обняв его, потрепал по голове. – Ну, давай, рассказывай путешественник, где был, что видел?
И Пипокко, по-детски, забавно и весело, рассказывал о своих приключениях. Говорил о Владимире, о Наденьке и об Иваныче, вспоминая только хорошее, упустив грустное и плохое.
- Так тебе понравилось там? – спросил отец.
- Понравилось. Если б я не вернулся, я бы сейчас в цирке работал. У меня кураж. Но я, как увидел чвяку, про всё забыл. Очень хотел домой, скучал по всем вам.
- Линда утёрла слёзы, - а мы то, как убивались по тебе сыночек мой. Все извелись и дедушка тоже. Весь лес излазил, к джумо ходил, с ними общался. Надо к нему слетать, завтра, с утра. А, то мне уже кажется, не зря он покинул нас. И сейчас, в поисках чвяки, тешит себя надеждой, отыскать тебя там, в другом мире.
- Завтра, слетаем обязательно. А то не дело, внук сюда, а дед туда, – поддержал опасения жены, Милтон. И, посмотрев на притихших гостей, спросил - так вы скажите, как вам, наш мир? Каковы ваши впечатления? Вы, что-то совсем приуныли. Помню, когда отец возвратился из вашего мира, не знаю, рассказывал вам об этом Пипокко или нет…
- Рассказывал, рассказывал! – отозвался тот.
- Так мы засыпали его вопросами. Как, да, что там? Ну, вы понимаете теперь, что нашей семье, везёт на такого рода путешествия. Вот никому, не везет, а мы туда и обратно с лёгкостью! - улыбаясь, стараясь расшевелить гостей, шутил Милтон. – А может вы устали, а я тут с разговорами?...
- Да нет, - ответил Владимир. - Сейчас я думаю, да и мои друзья согласятся со мной, главное для вас сын и мы это понимаем. И правильно будет, если, поблагодарив вас за приём и за ужин мы удалимся. Пойдём, прогуляемся. А вы, посидите семьей, да наговоритесь с Пипокко вволю. Единственное, что я хотел узнать, а то ведь не усну, когда лягу, что это за платформа на которой стоит дом? Зачем она? Я чувствую, что не только для красоты. А для чего, до меня не доходит.
- Пройдёмте во двор, там нагляднее будет, - сказал Милтон, выйдя из-за стола.
Владимир, Наденька и Иваныч, проследовали за ним.
- Идите сюда, - позвал он. Видите, на крыше солнечная панель. Так вот, когда солнце восходит, платформа кружит за ним, вместе с домом, целый день. Кстати, при этом происходит панорамный обзор нашего участка, что немаловажно для нас, в смысле корректировок благоустройства. Летом, когда в обогреве дома нужды нет, энергии тратится меньше, вся экономия идёт в накопитель, а в холодное время года она, как никогда, кстати. Сейчас, правда, многие отказываются от панелей и пользуются пластами.
- Это, как ваши батарейки, - пояснил, подошедший к ним, Пипокко. – Поставил её и хватает надолго.
- На год, сынок, если быть точными. Конечно, это очень удобно, никаких тебе хлопот. Панель ухода требует, а эту поставил и год горя не знаешь.
- Здорово! – сказала Наденька. – А она, какая по размеру?
- С мой палец, только плоская – и Милтон покрутил большим пальцем, - да, где-то так. Но я пока, ничего менять не собираюсь. Меня всё устраивает. Наши деды и прадеды так жили и мы ещё поживём. А там, видно будет.
- А, в нашем мире, только начинается эпоха солнечных батарей. Пока процесс этот, вялотекущий. Есть экспериментальные станции. Но насколько я помню, они не решают проблему, из-за нерентабельности – дороговизны и выработки недостаточного количества энергии.
- Да… Что-то у вас с ними не так, – выслушав Владимира, сказал Милтон. – Они нам давали и дают всё без чего не обойтись – тепло, комфорт. И нам всегда хватало энергии солнца. Отец, побывав в вашем мире, рассказывал, что вы выбрали сложный и опасный путь в извлечении энергии. Это так?
- Как ни прискорбно, но это так. Атомная энергия – самая страшная и опасная, какую смог придумать человек. Дьявольская энергия. Сколько из-за неё людей погибло… И сколько ещё погибнет…
- Не переживайте, всё будет хорошо. Главное начало есть, а дальше пойдёт всё как надо. У вас всё получится, я уверен в этом. А сейчас, можно и прогуляться. – Вселив в них надежду в энергетическое будущее, предложил Милтон. – Да, а на счет панели вы всё поняли? – остановившись, спросил он.
- Да, да всё. Панель дает сигнал и платформа крутится, – ответил Владимир.
- Да... и ещё, правда мы не пользовались, привыкли к месту. Но платформа может подниматься и перемещаться в любом направлении, куда пожелаешь.
- Вместе с домом? - спросил Иваныч, удивлённо окинув взглядом дом. Ему не верилось и он почесал затылок.
- Вместе с домом, - ответил Милтон.
- Я ж тебе говорил, что у нас и дома летают, - посмотрев на Наденьку, сказал Пипокко - А ты не поверила.
- Извини, я то думала, что это твои фантазии,... теперь верю. У вас всё так необычно и интересно... Да, Володя? - посмотрев на того, спросила девушка.
- Да. Удивили, так удивили...
Продолжение -
http://www.proza.ru/2011/06/13/780