(предыдущее: http://proza.ru/2011/06/02/1455)
Дэн находился в прекрасном настроении, всплывали забавные моменты дня рождения, шутка Аркадия Ильича о французских духах…
Отсюда его мысли незаметно перетекли на более давнее, как он очутился в гостях у замужней подружки сестры, которой очень хотелось его познакомить с кем-то. Муж, кажется, Игорь быстро опьянел и забавлял всех рассказами из юности. Что раньше в соседней квартире был притон, и однажды, когда ему было лет тринадцать, в дверь по ошибке позвонили. Он открыл и увидел цыганку в шубе, которая тут же её распахнула, демонстрируя, что больше на ней ничего нет! Игорь так растерялся, что закричал в комнату: «Папа, это к тебе!»
Почему это вспомнилось? Аа… Их дом находился неподалёку от Кировского завода. Пятьдесят тысяч что ли там работало… В день получки их парадная становилась распивочной гегемона и туалетом одновременно. Сложно было даже войти, не говоря уже, насколько противно.
Девушка, приглашённая специально из-за него, ничем не заинтересовала Дэна, но по настоянию сестрицы он пригласил её на каток, где и встретил… Ирину.
До этой встречи у Дэна хватало увлечений без влюблённостей. Эти увлечения проходили по касательной, даже не раня навылет. Тут же случилось прямое попадание. В сердце.
Ирина была настолько хороша, что он не мог даже прямо смотреть на неё – ослепляла! Такую встретишь в толпе – и не захочешь, а оглянёшься. Высокая, каштановые волосы повязаны голубой лентой, стройная, хотя всё при ней, эта ямочка на подбородке, а глаза…
Смелая. Когда он подъехал и спросил: придёт ли она кататься в следующие выходные? то услышал:
- А на неделе для меня времени не найдётся? Будешь её выгуливать?
И показала на его бедную спутницу, которая спотыкалась невдалеке, пытаясь сохранить равновесие.
Играла музыка, а они катались, держась за руки, так слаженно и красиво, словно давно готовили этот номер…
Потом наступило безумно счастливое время, когда не знаешь - кого благодарить за него. Когда глупеешь, и внутри тебя, словно живёт дурашливый и улыбчивый ребёнок. Когда тебе становится тепло от одной мысли о любимой. Когда часы вместе проносятся птицей, а врозь – тянутся, как в одиночном заключении. Время – голодное – до чувств, до встреч, страстей, безденежное, когда всё зависит от вас самих. Когда солнце всходит лишь для вас, когда миру можно простить всё. Когда…
Когда это было?..
Была и драка с целой компанией, которую организовал её поклонник: шестеро или семеро поджидали Даню в подворотне, когда он выходил из её парадного во двор. Хорошо убегать от противников и бить по одному, потому что все бегают неодинаково быстро, но прорываться в одиночку сквозь толпу опасно – неизвестно, что там у них в рукаве, за спиной или в кармане.
Он решился почти мгновенно. Ударил головой в окно на первом этаже, схватил два куска стекла и с перекошенным гримасой лицом, со страшным криком понёсся на них. Поджидавшие поначалу остолбенели, потом кто-то из них крикнул:
- ШизА! Зарежет!
- Бежим!
Они дрогнули и рванули из двора. Он дал несколько пенделей отставшим, посвистел им вдогонку. Затем бросил стёкла на тротуар, помотал головой, стряхивая осколки и, не спеша, пошёл на остановку.
Дэн носил короткую стрижку, но повезло – голову не порезал.
Он забросил свой институт, оставив лишь тренировки, да поиски подработок. Встречаться было негде. Сестра дулась на него за знакомую, настраивала маму, у Ирины квартира была густо населена родственниками. Несколько раз везло со свободными - днём -комнатами его приятелей, кочевали и по дачам, а летом состоялось несколько выездов с палаткой…
Денег почти не было, ни специальности, ни работы. Он перевёлся на заочный, собираясь куда-то устроиться. Осенью разгружал ночью вагоны, пока шёл урожай. Мама не узнавала его. Куда делась его гордость? Превыше всего ценивший до того независимость – он с радостью покорялся любимой, столь же независимой и гордой.
Потом…
Но о «потом» вспоминать не хотелось.
Никогда он «не умел жить», как выражался Мишель, однокашник и приятель, симпатичный, здоровый парень, которого тоже мать тянула одна, работая поварихой в столовой. Он пошёл в торговлю и скоро приглянулся директорше универсама, взявшей его на содержание.
Первое время они ещё пересекались с Дэном, в результате чего тот узнал немало любопытного из нового мира дружка.
Что, в отличие от иных мест, где множество записей в трудовой книжке формулировалось кадровиком, как «летун», в торговле это считалось плюсом. Опытный, выходит, человек.
Что некоторые чудики устраивались со своими гирями для весов, но это вскрывалось проверками, принося руководству неприятности.
Что продавщицы разбавляют разливное молоко, а самые виртуозные легко наливают черпаком в трёхлитровую банку четыре литра.
О том, что творится в забегаловках, где сливают и ссыпают недопитое и недоеденное со столов, пуская вновь в дело, лучше не спрашивать.
Что дЕвицы в кафе покупали по дешёвке краденый зелёный кофе в порту, сами его жарили, химичили - солили-вымачивали… Однажды, не успев убрать из кофе соль так и подали. Бедолаге, который принёс чашку с пойлом назад, глазом не моргнув, поменяли на такое же.
Что мало где, даже в приличных заведениях, в коньяк не добавляют портвейн, а спиртное нередко продают, принесённое персоналом, кладя деньги в карман.
Что экзамены, да и поступление в институт советской торговли имени Энгельса покупаются. Был скандал, даже в газете писали, но не потому, что хотели искоренить. Ректора нужно было убрать из партийных местных верхов первому секретарю ленинградского обкома, как поговаривали. Поэтому от взятых на чём-либо, даже просто по показаниям-оговорам, добивались признаний на начальство. Начальство института это понимало и обещало выручить, только если будут молчать. Прошло два суда. «Молчуны» получили по десять лет, после чего решили заговорить, но – поздно. По обоим приговорам были вынесены частные определения в адрес института, которых хватило, чтобы признать партийную работу неудовлетворительной и вывести ректора из состава…
Что пересортица жизненно необходима в торговле, иначе не набрать средств, чтобы умаслить верха, оплатить дефицитный товар, который обеспечивает и связи, и прибыль, и план.
Что мужей здесь тоже приобретают, причём, женщинам с положением и достатком требуется уже не любовник, а солидный человек, с образованием, чтобы им можно было похвастать перед подругами, выйти в театр, на концерт Пугачёвой, как престижный, где на первом ряду сидит одна комиссионка… Имеются расценки: 10-15 рублей в день мужу на расходы, через год проверки – покупался «жигуль», о перспективе чего сообщалось в самом начале «брачного договора».
«С твоими данными легко могу пристроить, - предлагал Мишка, - будешь доволен. Только не наглей и делай, что скажут». Дэн смеялся: «Жених, говоришь, завидный? Без копья в кармане…» «Не жених, - уточнял Мишка, - на жениха ещё учиться и расти надо». И рассказывал ему анекдот, как отец беседует со свахой, желая выгодно выдать замуж дочь. Его пожелания: чтобы у жениха была квартира, дача, машина. Это - возможно, отвечает сваха, есть на примете такой – доктор наук. Неет, - говорит отец, - мясника бы… Сваха его осаживает: Ну, не такая уж она у тебя и красавица!
Много чего ещё рассказывал Мишель… пока не забурел и не зазнался… Дэн словно очнулся, заметив подъезжавший автобус, и прыгнул на ступеньки.
Хорошо жил Миша и в СССР, поэтому-то и признавался крышуещему его ныне знакомому, что плакал, когда умер Брежнев. «Я сразу понял – это начало конца. Как я сладко жил тогда, как славно воровал…» На что недавно вышедший на волю бандит решительно отвечал: «Нет, свобода важней колбасы».
Ничего этого не знал Дэн. В автобусе он заглянул в пакет и обнаружил, что дно проткнуто, а внутри одни ножны и платок… Где мог выпасть?.. Туго ведь в ножнах держался… но я ослабил ещё дома, одевая… Неужели, когда снимал у тёти, нож выпал, а после, на улице проткнул полиэтилен? Теперь не найдёшь… Что ж, тем более надо идти на завод.
В это самое время Дима ждал там его, протирая кресло, куда Дэн сядет. Всё-таки человек с праздника, хорошо одет, а тут так грязно кругом…
(продолжение: http://proza.ru/2011/06/13/1431)