Танцующая на звездах 2

Татьяна Юношева
Митька вернулся в родное село после двухлетнего отсутствия. Не прижился в городе, зря отправился искать иную жизнь под предлогом побольше заработать. Скука, как везде, рабочему человеку трудно развернуться, одна забота – работай да хозяевам угождай. Подзаработал и потянуло назад к неспешной жизни, к ранним вставанием не для того, чтобы прибыть вовремя на работу, а чтобы зычно зевнуть на крыльце, потянуться до хруста в костях и вдохнуть забытого свежего воздуха. Потом уже не страшны любые заботы, которые для него всегда в радость: своими руками и для себя поудобней устраивать  хозяйство да показывать в этом деле молодецкую силу и хватку.
Митьке в селе обрадовались: как-никак, гармонист он известный, безотказный. Наверстывает Митька упущенное, отдыхает душой среди родных просторов. Допоздна звучит его гармошка, собирая вокруг  сельскую молодежь. Некоторых и не узнать, подросли девчата за два года, одна пригожей другой, и все пялятся на него – веселого гармониста. Рубаха у Митьки длинная, расписная, под ремнем складки друг с дружкой спорят в пышности и красоте. Чуб завит по-особому, кучерявится из-под козырька лихо сдвинутой набок фуражки. Видно, кое-чему научился  в городе, не зря так выгодно отличается от местных парней, с которыми вместе бегал. Эх, перебирает Митька пальцами кнопки, глаза блестят и шныряют по девчатам. А девчата срываются с места, выплясывают, подкидывая юбки и стараются спеть позвонче. Иную Митька, не выдержит, ущипнет пониже юбочного пояска, а она ахнет, закроет зардевшее лицо руками, да и смущается, озорно поглядывая сквозь пальцы на шалуна. Приходили и парни, не танцевали, ревниво поглядывали, как кружатся девчата, как стараются поймать Митькин взгляд, громким смехом, острыми шутками пытаясь хоть как-то обратить на себя его особое внимание. Делают парни вид, что им скучно, пришли, мол, воздухом подышать, а припевки да горящие глаза девчат их нисколько не трогают. А то, что не им уделяют внимание – ерунда, не очень-то и нужно!  А с воскресенья, словно сговорившись,  явились в круг в новых рубахах, неведомо как уговорив родителей раскошелиться на ярмарке. Защеголяли друг перед другом, делая вид, что обновки для них – обычное дело. Расправили плечи, выше подняли головы и схлестнулись с девчатами в перетанцовке и перепевке. Пуще прежнего закипело веселье, засияли глаза, заалели щеки! Девчата усиленно одаривали вниманием ребят, тая в душе надежду: вдруг Митька заревнует да раскроется в своих чувствах, не может же он за столько времени никого не присмотреть?
Митькина мать, вдовствующая Наталья, потеряв мужа в неполных сорок лет, спрятала себя в черный платок и потухший взгляд. А тут взбодрилась, усмехается и покачивает головой.
- Ну, Митюша, из-за тебя хожу по селу королевой. Девчата, все подряд, при встрече кланяются да в глаза заглядывают. А почтение - то какое оказывают, впору стороной их обходить.
- Не из-за этого ты королевой ходишь,- хмыкнул Митька,-  а потому что дядька Антон к нам зачастил.
Наталья всплеснула руками.
- Выдумываешь тоже - зачастил. Сегодня зашел серп попросить, свой куда-то засунул, никак не сыщет. Мы по-соседски завсегда  помочь рады.
- Через десяток домов - это по-соседски? Рядом с ним брат живет и дом бывшего тестя недалеко стоит. Странно,- улыбнулся Митька.
- Ничего странного и нету, - пряча глаза, твердила Наталья.- Проходил человек мимо, вспомнил, вот и попросил. Сегодня же и вернул.
- А вчера о чем вспомнил, когда прохаживался около двора туда-сюда?
- Митя, корова у Антона обпилась, вот он и советовался: вдруг у нас такое случалось?
- Понимаю, понимаю,- Митька не глядел на мать, высунув язык, протягивал прочный шнур между связками веничей,- такое дело ему не знакомо, хоть всю жизнь коров держит.
- Митя, ну, что ты несешь? Смотри, как ловко уходишь от разговоров о тебе, слова сказать не даешь.
Наталья собирала в пеленку обрезки стеблей, на сына не смотрела. Тот, улыбаясь, молчал.
- Митюша, - через время подала голос Наталья.- Как ты думаешь, люди осудют меня, коли я черный платок сниму?
- Надумала, наконец-то? Сколько раз тебя просил сделать это. За что тебя осуждать? Шесть лет прячешься под ним от жизни. Было бы из-за кого, мало с отцом помучилась? Другие вдовы давно пристроились и живут себе, не думают, кто и как на них посмотрит.
- Так, может, как веники свезем на ярмарку, платочек мне какой купим? Цветастый?
 Митька решительно кивнул.
- Обязательно, но веников ждать не будем, а просто так соберемся и поедем! Выберем самый яркий, чтобы к лицу тебе очень подходил. И одежду новую: кофту в горошек, как ты любишь и юбку широкую, чтобы складок побольше собрать.
- Ой, боязно, люди засмеют, скажут,  разрядилася, как на праздник.
- Наталья Федоровна, а ты приходи к нам на вечерние посиделки. Там бабульки каждый вечер, как на праздник наряжаются. Достают из сундуков свои девичьи украшения, плывут раскрасавицами. А уж если дядька Антон увидит тебя в обновке, то он по десять раз на дню будет забывать, куда серп засунул.
Наталья ахнула, замахала на него руками, прикрывая лицо, чтобы спрятать довольную улыбку.
- Митюшка, как тебе не стыдно? Весь вечер мать дразнишь, никакого почтения не выказываешь. Совсем закраснел меня, а все на пустом месте, из ничего.  Скажи мне лучше, почему я среди девчат самую главную определить не могу?
- Какую такую главную?
- А ту, которая, вроде и  почтение оказывает, а сама смущается да в глаза не смотрит? Ты же, надеюсь, уже присмотрел себе красавицу?  По ком вздыхаешь да ради кого стараешься музыкой?
- Ты чего, мама, ни по ком я не вздыхаю.
- Не уж-то ни одна не запала в душу? При таком выборе?
- Для меня все хороши. Да ну тебя с такими разговорами. Мне и самому не худо.
- Вроде умный ты у меня, а совсем глупый. Вот таких и уводят на поводке. Найдется бойкая дивчина, охомутает, потянет за собой, и пойдешь безропотно, как бычок за телочкой. Не станешь разбираться: любовь это или нет, покоришься судьбе и, скорее всего, будешь счастлив своей семьей.
Такая дивчина вскоре нашлась. Настена и раньше выделялась среди подруг высоким ростом и заразительным смехом, да еще косой толщиной в руку, а теперь и вовсе стала примечательной, всех затмевая неугомонностью в танцах да частушками, которых знала превеликое множество. Приметили родители Настены, что вздыхает дочь ночами, ворочается, переглянулись да вместе с другими любопытными кумушками побывали на лугу, облюбованном  молодежью для вечерних гуляний. Наутро отец, порывшись в укромном месте, достал припрятанные копейки  и отъехал на ярмарку, хотя, как помнилось Насте, и не собирался. Привез пустячок, покупки уместились за пазухой, но Настя ахнула: никогда еще она не видела сразу столько добра! Бусы новые, переливчатые, звенят, сталкиваясь круглыми бочками; две широкие ленты – в косу и на голову,  и  платок на плечи, о котором давно мечтала, да перестала напоминать, столько раз родители отмахивались от ее просьбы. А еще гребень деревянный, искусно вырезанный  и тесьму разноцветную, чтобы нашить волнами на передник да чувствовать себя королевой разнаряженной.  Пришла Настя на посиделки, глаза сияют, на устах затаенная улыбка и решимость бьет из глаз. Еще бы, столько времени провела у зеркала, любовалась собой, впитывая восхищенные возгласы матери и одобрительное покрякивание отца да их молчаливую поддержку ее чувствам. Впорхнула Настя в круг, закружилась, разлетелся платок, похваляясь бахромой, звякнули бусы, девчата невольно расступились, почувствовав ее силу, а парни вытянули шеи, не замечая толчков подруг, которых выбрали здесь же совсем недавно. Отплясав первый танец так, как будто это было в последний раз, Настя направилась к Митьке и замахала руками на липших к нему девчат.
- А, ну-ка, чуть в сторону, дайте хоть разок посидеть возле гармониста.
Подчинились, не устояли под напором решительного взгляда. Настя села рядом с Митькой и больше за весь вечер не встала, как не зазывали ее голосистые подруги, как не притоптывали заманчиво самые завидные кавалеры. Сидела, закинув ногу на ногу да поплевывая семечки, время от времени что-то шептала, улыбаясь, Митьке, он всегда согласно кивал то ли ей, то ли в такт звучащей мелодии. Так с тех пор и повелось: Настино место больше никто не занимал, она все чаще заявлялась на луг вместе с Митькой.
Так, в веселые вечера, среди прибауток, песен, перешептываний и горящих надеждой глаз подкрадывалась к беззаботному Митьке судьба.

День выдался сухой и жаркий, хотя набежавшая с утра тучка грозилась испортить сенокос. Заспешили, навалились гуртом на поспевшее поле, только косы перекликались  да резали блеском глаза. Молодежь задорно перемещалась от делянки к делянке, откуда только силы брались спорно ворошить траву, смеяться, подтрунивая друг над другом. Закончили намеченное засветло, сгрузили косы и вилы на телеги, отерли рукавами пыль с лиц и выдохнули: устали. До села добирались примолкшие, а как показалась речка, ринулись к прохладной воде. Парни на ходу поснимали рубахи, побросали у самой воды, с разбегу бросились  в реку. Девчата уединились подальше, на свое место, укрытое кустами от любопытных глаз. Как только смыли с себя дневной труд, почувствовали, что не осталось сил брести домой под неугомонным солнцем. Забравшись в тень у подступавшего к реке леса, ребята вольно раскинулись на траве, девчата расселись группками, прислонившись к дереву или опираясь на высохшие пни.
Настена устроилась возле Митьки.
- Митя, приподними голову, я косынку подстелю, чтобы помягче было.
Он с улыбкой покачал головой.
- А руки на что, на них удобнее всего.
- Отдыхай, я веточкой помашу, чтобы мошка не докучала.
Притихли, кое-где послышалось сопение быстро задремавшего, вслед за ним хихиканье смешливой дивчины.  Расслабились, обмякли и не сразу заметили подходившую к ним худенькую девушку в темной юбке, наглухо застегнутой потрепанной кофте и платке, повязанном по-старушечьи, под подбородок. Поверх платка был нацеплен венок из мелких ромашек.
Первой ее увидела Катя, подруга хихикающей по любому поводу конопатой Ульяны.
- О, Валюха из своих лесов пожаловала. Что тебя выманило на свет божий?
- Да еще при таком наряде,- бросила смешок Ульяна, тыкая себя в голову.- Наверное, такая  корона спасает от жары?
Девушка улыбнулась.
- Просто красиво и запах поля все время со мной.
- Начинается,- махнула рукой Ульяна и натянула платок на лицо, прячась то ли от солнца, то ли от того, что называла словом "начинается".
Валюха неловко потопталась, потом пошла прямиком туда, где устроился Митька.
- Это ты играешь музыку?- спросила она, глядя на него в упор.
- Угу,- привычно отозвался разморенный дремавший  гармонист.
- А ты все умеешь играть?- не отставала Валя.
- Все,- тоном утомленного славой артиста бросил Митька и заворочался, устраиваясь поудобней.
- Про звезды можешь?
Настя не вытерпела.
- Чего привязалась к человеку? Не видишь, отдыхает. И сказано же: все умеет!
Девушка бросила на нее короткий взгляд.
- Можно я приду про звезды послушать?
Митька приподнял голову, сонно оглядел щупленькую фигуру, кивнул.
- Приходи. Все приходят.
- Когда?
- А, ну, иди отсюда,- повысила голос Настена. - Явилась, внимания требует, принцесса при короне и в лаптях. Ступай, откуда пришла!
Приподнялась Катя.
- Настя, успокойся, чего всполошилась?
-А чего они,- неопределенно кивнула Настя,- слетаются на Митьку, как осы на мед? И эта туда же. Чего уставилась? Парней не видела? Смотрит и не моргнет, нахалка.
- Что вы расшумелись?- кряхтя, поднялся Митька.- Настя, тебя укусил тот комар, которого ты от меня отгоняла? Чего злишься?
Двое, сидевшие поодаль, зашушукались.
- Чего ж ей не злиться? Митька - то ей не очень внимание уделяет. Кабы сама не липла, он о ней и не вспомнил бы.
Настя от Митькиного вопроса стушевалась.
- Не злюсь я, Митенька, хочу, чтобы ты спокойно отдохнул, а тут мешаются.
- Я уже отдохнул, можно и до дому. А ты,- обратился он к девушке, - не обижайся, хорошо?
Лицо Вали засветилось.
- Я не обижаюсь.
Повернулась и пошла назад.
- Кто это?- спросил Митька.
- Лесная принцесса, так ее кличут. А точнее - внучка старой Егоровны с погорелого хутора. Не обращай на нее внимание, она со странностями. К людям недавно стала выходить, все с деревьями да зайцами разговаривает. И, надо же, приплелась. А все, Митенька, из-за твоего таланта.

Наталья вначале не поняла, отчего проснулась. Прислушалась - в хате тишина, на душе спокойно, никаких тревожащих снов или громкого собачьего лая. Перевернулась на другой бок, закрыла глаза, и тут до ее слуха донеслась мелодия, тихая и нежная, не понятно, откуда исходившая. Наталья приподнялась: неужели Митьке не спится, и он взялся за гармошку? Мало ему вечеров, еще ночами неймется. Видать, на крыльцо вышел, музыка еле слышна, но вот она же проснулась, так и соседи могут потревожиться.
Наталья накинула на плечи платок, выглянула в дверь. Митька стоял на крыльце, задрав голову и раскрыв рот, даже не услышал, как мать стала рядом.
- Митюша, не спится? Что ты так рассматриваешь?
- Смотри,- Митька притянул Наталью к себе и указал пальцем вверх.- Вот там, видишь, движется среди звезд. Танцует, да красиво, глаз не отвести.
- Приснилось, чи шо?- буркнула Наталья, а у самой сердце заволновалось, затрепетало.- А музыка откуда? Я думала, ты играешь.
Она всмотрелась вверх и замерла. Тонкая крошечная фигурка четко вырисовывалась на темном небе. Улыбчивая девушка, рассыпая вокруг искорки счастья, под одобрительное сияние звезд исполняла немыслимо красивый танец. У Натальи мелькнула мысль, что надо бы перекреститься, чтобы отгородиться от необычного зрелища, но рука так и не поднялась, боясь движением нарушить магию притягательной мелодии. Какие плавные изящные движения! Как переливается платье от внутреннего света танцовщицы и ее рассказа движениями о прекрасной силе любви!  Прыжок со звезда на звезду - и яркий шлейф трепещет под напором чувств, вырисовываясь радугой на ночном небе. А мелодия успокаивает, обещает, посылает надежду!
Сколько прошло времени, ни Наталья, ни Митька не заметили.  Танцующая на звездах замерла  в заключительном движении, послала теплую улыбку и трогательно, как друзьям, помахав рукой, скрылась по другую сторону звезды, готовясь исполнить свой танец кому-то на другой стороне Земного шара.
Наталья некоторое время стояла, уцепившись за сына, потом зашептала:
- Митя, мне плакать хочется, только по-доброму, внутри столько тепла, что не умещается.
- Можно и поплакать,- согласился Митька,- а то я какой-то счастливый без причины. Нет, причина есть, только я ее объяснить не могу.
- Пойдем в хату, не до свету же на дворе стоять. Ты-то как проснулся? Тоже от музыки?
- Я музыку услышал во сне, но не просыпался, а думал: надо запомнить, очень красивая мелодия, неземная. А потом услышал вроде как стук в окошко. Выглянул, а с неба яркая звезда луч в окошко шлет, а по лучу, как по канату, маленькая фигурка вверх движется и манит меня.
- Мить, страшно!
- Не, страха не было, подивился и устоять не мог, понял, что нужно идти на зов. Покойно было, сладко. Я о таком диве не слыхал, а вот сразу поверил, что это взаправду и с хорошими вестями. А ты перепугалась?
- Нет, больше удивилась. Мне-то...- Наталья замялась.- Ну, слыхивала я о таком чуде, только так давно, что и забыла о нем. Ты, Митюша, ради всего святого, никому ни слова о том, что мы видели. Ославят, как Егоровну, житья не дадут.
- Какую Егоровну?
- Ту, что живет на заброшенном хуторе, за лесом. Мы с тобой ходили к ней пару раз, мальцом ты еще был, везде за мной цеплялся. Она ведь из нашего села, девками с ней вместе бегали. Веселая была, смешливая, искренняя. Влюбилась, сказывала, раз и навсегда, в Петьку – в того, что до сих пор пастухом в нашем селе. Сладилось у них взаимно, красивая пара, светились, когда рядом были. Как-то сидели мы у речки, они чуть подальше, за ручки держались да пели вместе с нами, глядя на небо. Вдруг Луша, это, значит, Егоровна наша, замолчала, рот раскрыла, пальцем в небо тычет. А там, с ее слов повторяю, дивчина сказочная на звездах танцует, прыгает с одной на другую, ловко у нее это получается, свет идет во все стороны и музыка звучит очень понятная – про любовь. Петька прямо застыл,  диво такое рассматривая, а оно смеется и длинным шарфом их окутывает, подвигая ближе друг к другу. Мы вскочили, подошли поближе, расспрашиваем, что там интересного? Луша  рассказывает, а Петька ее одергивает да перебивает:  мол, не рассказывай сказки, выдумщица! А мы тоже рты разинули, толкаем друг друга, головы задираем, высматривая потеху. А там только звезды мигают, как обычно. Уж как Петька уговаривал Лушу молчать, а она удивлялась: почему, пусть все знают, не теряют надежду, что есть она, любовь неземная, людям от нее тоже перепадает. Слухи пошли, каждый старался расспросить поточнее, кивали, поддакивали, а сами посмеивались за спиной. Петька враз  поосторожничал, опасаясь людской молвы, и мать наседала на него: мол, нечего тебе с такой неразумной водиться. Луша почувствовала, что ее милый начинает отдаляться, и  еще пуще доказывала, что есть она - любовь, только беречь ее надо. Вот  Петька и поставил ей условие: отрекись, покайся перед людьми, что ты все выдумала, иначе…- мать вздохнула, замолчала.
Повисло тишина, Наталья смотрела в окно, Митька ждал и не спускал глаз с нее. Не выдержал.
- Мам?
- Что, Митенька?
- Рассказывай.
- Что рассказывать? – вздохнула мама.- Луша не захотела отрекаться, сказала, что не может обидеть важное чувство. Красиво говорила, не понятно, откудова слова брала: мол, если каждый будет предавать его, то оно перестанет сиять, растворится в темноте ночного неба. А однажды прибежала ко мне, поведала, что видела, как  звезда мигнула ей и упала за лес, собралась и ушла искать ее на заброшенный хутор. Родители поплакали, но вроде как вздохнули: с глаз долой – пересуды сгинут. Так Луша и жила одна, долгие годы ее не видели, появлялась, когда заболевал кто-то из родных, а как узнавала – не ведомо. Приносила травы, водила руками, напевала что-то, и вскоре захворавший поднимался. Любопытные кумушки пытались выведать: как, мол, лечишь? Говорит: любовью.
- А, Петька?
- Что ему сделается? Женился, куда мать указала, а ему было все равно. Ходит, в землю смотрит, глаз не поднимает. Как-то, подвыпивши, откровенничал со мной, потому что я жалела его из-за этой истории. Сказал, что с тех пор звезд так и  не видел, прячутся они от него, вверху всегда тучи. Видать, схоронила Егоровну заветную звездочку у себя в сердце, вот ее свет и не освещает Петьке дорожку к небу.
- Я видел внучку Егоровны. Ты ее знаешь?
- Ну, какая же она внучка? Егоровна  совсем на чуть-чуть старше меня, рано ей иметь таких взрослых внучат. Подобрала она Валюшку в городе, девочка жила с бездомными детьми, никто не знает, откуда она к ним прибилась. Забавная была девочка, маленькая, еле говорить умела, а дразнили ее Пятачком. Валюшка, бывало, проснется и бегом к первой луже, умываться. Намочит ручку и трет носик, дальше не умела, никто ее не учил. Так и бегала: чумазая, а носик и немного возле него – отмытый. Ходит между прилавков, ничего не просит, как другие, остановится и смотрит чистыми глазами, ей и подают, умиляются. Как-то Егоровна вывезла на ярмарку ягоды, Валюшка подбежала, глазки распахнула от удивления, что такая красота в корзиночках, Егоровна и насыпала ей в кулечек всего понемножку. Девочка взяла, поклонилась и говорит: «Спасибо, бабушка». Малышке женщина, одетая в мрачные одежды, видимо, показалась старенькой. Позже Егоровна не раз видела девочку, бродившую среди народа на ярмарке, все приглядывалась к ней, угощала, а в холода забрала к себе, наказав другим, где их искать, если кто будет спрашивать. Не назвалась мамой, вдруг отыщется родительница, и девочке тяжело будет понимать сложности судьбы, а осталась бабушкой. За столько лет никто из родни не объявился, а эти двое сжились душа в душу. Раньше Валюшка всегда убегала в лес, когда к ним кто-то заглядывал. Говорила: боюсь, вдруг мама придет. Вот мир-то как перевернулся, а для нее главнее Егоровны  никого не было.
Помолчали.
- Мамуля, а, зачем нам эта звездная девушка показалась?
- Так она же приходит к тем, кого ожидает настоящая любовь.
- Ты веришь в это?
- Как же не верить? Хочется. Вон ты у меня вырос, да таким замечательным получился, может, хоть тебе счастье улыбнется.
- А тебе?- улыбнулся Митька.- Ты же тоже ее видела. Никак, дядя Антон посылает свой привет?
- А, ну-ка, укладывайся спать. Разговорил меня среди ночи да дразнишься, никак не угомонишься.
- Спокойной ночи, грозная маменька.
- Спокойной ночи. А свой сон поутру забудь.
- Какой сон?
- Правильно.
-  Мам, а чего ты улыбаешься в темноте? Ой, зачем подушками кидаться?
- Тебе это тоже приснилось.
- Слава Богу, что сны сегодня такие красивые!

В ближайший выходной в разгар веселья со стороны леса показалась тоненькая фигурка, приблизилась и неуверенно остановилась невдалеке от кучкующейся молодежи. Первым ее заметил хромой Андрей. Он исправно приходил на гуляния, всей душой отдавался общему веселью, но танцующих подбадривал хлопками и свистом, врожденное увечье не позволяло ему быть в кругу вместе со всеми.
Боясь, что в шуме Валя его не расслышит, он подошел вплотную.
- Валюшка, здравствуй! Пришла повеселиться?
- Здравствуй,- вглядываясь в парня, склонила голову девушка.
- Ты меня не помнишь? Я батю привозил к твоей бабушке, когда ему спину скрутило, а потом еще раз приходил, чтобы наседку вам отдать, мама прислала с благодарностью за излечение.
Валя явно обрадовалась знакомому лицу, заулыбалась.
- Помню, помню. Наседка оказалась чудесной, бабушка сказала, знать, от души подарили. Засыпает нас яйцами и цыплятами и, вообще, настоящая умница.
- Ты в круг пришла или посмотреть? Вот какая нарядная!
Валя смутилась.
- Это бабушкин платок, попросила, чтобы я его накинула, раз решила в люди выйти. Танцевать не буду, просто музыку послушаю.
- Пойдем со мной посидишь, из меня танцор не получился, тоже прихожу смотреть и слушать. Как раз возле Митьки обоснуемся, ничего не пропустишь.
За руку он провел ее к своему месту.
- Подвиньтесь, граждане, у нас гостья.
- Ого, уже и лесные феи выползают из чащи,- фыркнула Настя,- всю округу перебудила Митенькина музыка. Что ж ты не принарядилась, принцесса, где твой венок? Или в темноте цветов не удалось нарвать?
- Я цветы никогда не рву, а только подбираю скошенные и поднимаю на голову, чтобы они напоследок порадовались солнышку,- объяснила Валя.
Настя махнула рукой и положила голову Митьке на плечо. Андрей ласково сжал руку Вали и с улыбкой кивнул: молодец, поддерживаю!
Валя сбоку во все глаза смотрела на Митьку, на его пальцы, уверенно перебирающие кнопки, даже дыхание затаила, не шевелилась. Вдруг она дернула Настю за рукав.
- Убери голову, ты ему мешаешь.
- Что-о?- протянула та.- Да кто ты такая, чтобы советы давать? Или ревнуешь? Зря - мой Митя, больше ничей.
Митька обернулся на шум, встретился глазами с Валей и на мгновение замер и как-то стушевался. Совсем не ожидал увидеть ту, о которой ночью столько было разговоров. Вспомнил виденное в ночном небе, льющуюся оттуда мелодию, почувствовал, как затрепетало сердце, заполняющееся теплотой и не понятным для него ощущением полета. Чуть дрогнули руки, наливаясь силой, увереннее, по-новому, заскользили пальцы по кнопкам, полилась привычная мелодия, насыщенная новыми красками, глубокая, яркая. Даже те, кто по разным причинам не танцевали, стали притопывать, покачиваться, поддаваясь чарам Митькиного мастерства. Впервые за долгое время поднялась Настена, выдохнула грудью: "Эх!", запела красиво, страстно, словно от этого зависела ее жизнь, встала в центр круга и выдала такое, что весь танец сопровождал неудержимый свист парней и девичьи  повизгивания в такт музыке! Это было вершиной многих танцевальных вечеров, пик веселья и искусства! Проделав заключительные восхитительные па, Настя широким жестом закуталась в свой нарядный платок и, похорошевшая еще пуще, разрумянившаяся, обратила свой взгляд на Валентину.
- Вот так!- засмеялась она, видя на лице девушки искреннее  восхищение.
 Плавно, невесомо, чувствуя себя  королевой, вернулась на прежнее место, в порыве еще бьющей энергии прижала голову Митьки к груди и с чувством поцеловала во взмокший чуб.
Молодежь окружила Митьку, кто-то похлопывал его по плечу, девчата сыпали шутками с подтекстом "вот что делает любовь", и только Валя, все это время взиравшая на него  широко раскрытыми глазами, полными восторга, выглядела смущенной, опустив глаза под Митькиным взглядом. А он не мог не поворачивать голову в ее сторону, отвечал на реплики, разминал натруженные пальцы, смеялся иначе, чем всегда и непривычно краснел от обрушившегося на него триумфа, а сам глазом косил влево, чуть отклоняясь, чтобы из-за прильнувшей к нему Настены поймать робкий взгляд тихой девушки. Все как-то сразу поняли, что продолжения не будет, но не расходились, объединенные чувственностью, витавшей среди собравшихся. Наконец Митька поднялся, осторожно поставил гармошку на бревно, бережнее, чем обычно, благодарно, словно смахнув невидимую пыль, погладил теплые уставшие бока.
- По домам?- спросил кто-то неуверенно.
Ответом было перешептывание, некоторые парочки уже разбредались, стремясь остаться наедине, чтобы выплеснуть накопившееся чувство на предмет своих грез.
Встала Валя, поправила платок.
- Тебе куда?- спросил Митька.
Она махнула в сторону леса.
- Домой пойду.
- Так темно же, а тебе через лес пробираться.
Рядом стал Андрей.
- Я провожу Валюху, в такую погодку прогуляться в самый раз.
Митька встрепенулся.
-  Мы можем все вместе пройтись, правда, Настенька?
- Зачем же им мешать?- наигранно засмеялась Настя.- Очень мы им нужны, а они - нам. Нет, Митенька, в этот вечер мы будем с тобой вдвоем.
- Нет, нет, Настенька, нужно непременно погулять по темному лесу,- Митька, неожиданно для себя, распалился, доказывая свое.-  Ты будешь бояться, а я тебя защищать, как настоящий мужчина. А то петь будем по дороге!
- Да, да,- обрадовалась Валя,- музыка в лесу, я об этом всегда мечтала. Ой, как хорошо!- засмеялась она.
- Вот и славно!- Митька взял гармошку наизготовку, потянул Настену за руку.- Ты чего упираешься? Боязно? С такими-то кавалерами?
- Ничего не боязно. Пусть сами идут, нечего их охранять. От волков? Говорят, вон ее бабка волчихой оборачивается и бегает, вынюхивает секреты, раз все про всех знает, так что своих не тронет. А разбойникам и позариться не на что, разве что на древний бабкин платок. Вырядилась, как чучело,  глазками хлопает, невинность.
- Настя, - покраснел в темноте Митька, - ты чего распалилась? Такой вечер портишь.
- А ты думай, что делаешь,- крикнула Настя.
- Тихо!- вдруг строго оборвала их Валя.
Повисла удивленная пауза.
- Пойдем, Андрюша,- потянула Валя парня за руку.- Оставайтесь с Богом,- неловко поклонилась она, а когда поднялась, короткий миг смотрела Митьке в глаза, развернулась и быстро пошла прочь, таща за собой еле поспевающего Андрея.
Шаги некоторое время были слышны в вечерней тишине, потом все смолкло.

- Настена, зачем ты это делаешь? - Митька казался усталым, разбитым.
Девушка, кусая губы,  смотрела на него, открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но у нее вырвалось другое.
- Ревную я тебя, Митя, ко всему и ко всем. Даже если не ты смотришь - а на тебя, когда музыка звучит  глухо- сердце щемит:  тоскуешь. Почему, если я рядом? Когда поет гармонь так, как сегодня - с ума схожу, не иначе как твое сердце на что-то откликнулось. Сегодня ты вон как разошелся, никогда так не играл, душа и заныла, сжалась.
- Зачем же так? - стушевался Митька под ее горевшим взглядом и чувственной речью.- Негоже душу изводить, пусть радуется и будет покойной.
- Ревную я,- повторила Настя, заглядывая в его глаза, надеясь увидеть опровержение своим словам.- Ты все молчишь, ничего не спрашиваешь, словно тебя во мне ничего не интересует. Люди болтают про нас всякое, а мы только и пообнимаемся на людях, когда рядом сидим. Не женихаешься ты совсем, а я все выжидаю и надеюсь, и маменька с папенькой уж поглядывают неодобрительно, только пока ничего не спрашивают.
Лицо Насти задрожало.
- Перестань, ну, что ты,- Митька притянул ее к себе.- Говорю же: травишь себя. Успокойся, послушай тишину, посмотри на звезды. Ты сегодня ночью смотрела на небо?
- Нет, - буркнула Настя, прижимаясь щекой к его плечу.
- Красиво было, - задрал голову Митька
"И правда,- подумал он, -  почему я с Настей не могу разговаривать, словно молчун какой? С мамкой вон ночами наговориться не можем, да и с Андрюхой, бывало, станем возле забора передохнуть от дел, да и заболтаемся, пока совесть не напомнит, что делу -время. Работаем в своем дворе, а все выкрикиваем друг другу недосказанное да смеемся на всю округу. Не похож я на себя с Настей, вот она и бедует".
- На небе интересно,-  зашептал он,- звездочки мигают разными огнями, а потом вдруг увидится самая яркая, словно подмигивает только тебе и обещает разные чудеса. И музыка иногда льется оттуда. Слышала когда-нибудь?
 Настя с силой оттолкнула Митьку от себя.
- Вот, -с горечью прошептала она,- ты даже разговариваешь, как она, несешь разные глупости. Надоело! Знай, не видать тебе Настены, пока не образумишься, от скуки можно умереть с таким кавалером. Зачем мне твои звезды? Я про любовь хочу слышать!
Митька растерялся.
- Так я ж про любовь, - он указал на небо,- самую настоящую, дослушай только.
- Издеваешься? Не ходи больше за мной, подумай хорошенько, как дальше собираешься жить. Запомни: прибежишь, а я еще послушаю, что ты мне посулишь, гармонист, да подумаю. Мне плевать на все звезды в мире! А провожать меня не надо.
Она развернулась и скрылась в темноте.
Митька оторопел.
- Как это - плевать на звезды?- крикнул он вдогонку, помолчал, дожидаясь ответа.
Тишина.
Митька лег на землю, положил руки под голову, окинул взглядом ночной купол. Из-за звезды выглянула знакомая танцовщица, лицо прикрыто сверкающим шлейфом.
- Ты не сердись,- подмигнул ей Митька,- я тебя защищал, я в тебя верю.
Девушка отбросила накидку, приподняла рукой воздушное платье и подала знак невидимому дирижеру: я готова!

- Ну, что, маменька, ты довольна покупками?- Митька спрашивал лукаво, поглядывая на лицо матери, тщетно скрывающей радость.
- Дождалась я, сынок, что ты за мной ухаживаешь да еще командуешь по- мужски, настаиваешь на своем, а то я бы и доли того не купила, что ты мне присоветовал. Не умею я этого делать, разучилась, да и денег на себя всегда жалко. Как подумаю, сколько потратили, горько становится, столько времени держались городские накопления и утекли одним махом.
- Не жалей, заработаю еще, год обещает быть урожайным. И сена вон сколько заготовили! Оно у нас превосходное, смело будем за пуд сорок пять копеек просить. На веники заказ большой, сдам одним махом, как управлюсь, да и...
Митька замолчал и остановился, сердце заколотилось быстро-быстро, дыхание перехватило. Не понятно каким образом, скользя взглядом по товару, он заметил среди гор материи краешек яркого радужного платка. Хозяин товара наметанным глазом определил, что привлекло возможного покупателя, ловко достал платок и, встряхнув его, расстелил по прилавку.
- Хороший выбор, ай, хороший,- приговаривал он словно и не Митьке, но слова попадали туда, куда он их и метил.- Другой такой красоты по всей ярманке не сыскать. Если кому угодить хочешь, то мимо не пройдешь.- И подмигнул Наталье, расплываясь в улыбке.
- Мить,- дернула Наталья сына за рукав,- мне такой не надобно, не молодица я, ни за что не надену. Пойдем.
Хозяин быстро перестроился.
- В самый раз будет для молодой красавицы, глаз не отведет, дарившего никогда не забудет. Это подарок из подарков.- он еще раз встряхнул платком, радужные цвета мягко заиграли на солнце.
- И то правда,- оживилась Наталья,- купи, коли приглянулся, для Настеньки, враз разлад пропадет. Она ведь ждет, намедни несколько раз мне на глаза попадалась, да так старательно раскланивалась да ластилась взглядом, только что не спросила про тебя. Скромная, а мне так хочется ласковую и покорную дочку.
- Незаменимая вещь в любви,- поддакнул торговец,- я уж приметил: как купят платок или шарф такой раскраски, все в миг сладится так, как задумано. Не часто такие товары бывают, как спецьяльно привожу в нужный момент, завсегда только выложу, а его и забирают.
Митька ничего этого не слышал. В памяти четко всплыла музыка, под которую танцует  девушка на звездах, казалось, возьми он сейчас гармошку в руки и заиграет, в точности повторит все оттенки волшебной мелодии. Не забыть бы, пока будут добираться до дому, ведь это то, что Валюша называла музыкой про звезды. Наобещал, а не сыграл, так Валя и ушла, кутаясь в старенький бабушкин платок. Совсем старенький...
- Вот случай недавно был,- не отпускал хозяин прилавка посетителей,- мужчина из какого-то села, может, даже вашего, так же смотрел на шарфик, купил его, а через неделю идет мимо с молоденькой девушкой, чуть на руках ее не несет, полны руки покупок, а сам одно спрашивает: чего тебе, Варенька, еще купить? А она шарфик к груди прижимает да улыбается, а в глазах любовь затаилась, та, что навечно. Я уж в этих делах разбираюсь, повидал в жизни. Вон, красавица, и у тебя то же самое в глазах, не прорвалось еще, но на подходе, никуда не денется.
Наталья украдкой, виновато, взглянула на сына, а он словно не слышал неугодных для нее слов, проговорил:
- Куплю я этот платок, смотри, как похож на тот, что мы с тобой видели ночью, правда? А потом я еще раз видел.
- Митя, - Наталья в очередной раз дернула его за рукав,- ты не тараторь, смотри, какой скорый на слова. А что похож то похож, я тожа вспомнила, думала: показалось.
Митька, решившись, шагнул к прилавку.
- Заворачивай, батя! Пусть полежит, пригодится.
Торговец ловко свернул платок, моментально достал из-под прилавка упаковочную бумагу.
- Эх, молодо - зелено, ничего то вы не понимаете,- он с хитрой улыбкой подмигнул Наталье, призывая ее подтвердить свои слова.- Полежит... Не лежит такая вещь, рвется к той, кому предназначена, и удержу нету, потому что любовь, коли объявилась, дремать не будет, ей нужно в мир выйти, осчастливить его. Держи, парень, еще благодарить меня будешь, что я встретился на твоем пути с платком - судьбой. Не забывайте, заходите, мы завсегда рады добрым покупателям. Я непременно стою на этом месте, товар завожу новый, найдете все, что вам понадобится. Приходите и друзей своих приводите или накажите, как будут ехать на базар: мол, спроси там купца Тимофея да загляни к нему, не пожалеешь. Держи, любезный и кланяйся своей зазнобе. Все у вас сладится!

- Митя, что-то мы рано к ужину накрыли. Светло на дворе, а у нас все готово. Чего-то ты заспешил, рано ведь.
- А это потому, что ты, маменька, не поддаешься на уговоры примерить обновки, твердишь: сладим ужин, тогда. Вот я срочно и проголодался,- улыбнулся Митька.- Больше не отвертишься, наряжу тебя и потащу с собой на посиделки.
- Нет, нет,- замахала руками Наталья,- мне нужно обвыкнуться, постепенно наряжаться. Ой, кто там шумит на дворе?
Они разом выглянули в окно. От калитки бежал мальчик и кричал:
- Тетка Наташка, тетка Наташка!
- Что-то случилось,- ахнула Наталья.- Это мальчик Любки с угла, вон как запыхался.
Оба выскочили на крыльцо. Мальчик сглотнул слюну, вытер вспотевший лоб.
- Тетка Наташка, мамка наказала: беги быстро, скажи, что дядька Антон свататься идет, с кумами по улице шагает. Ну, я побежал, мы там червяков копаем.
Он шмыгнул носом и так же быстро скрылся за калиткой.
- Митя, что-то я ничего не поняла,- растерялась Наталья.- Кто куда идет? Ох,- схватилась она за сердце и быстро скрылась в хате.
Митька вошел следом.
- Мам, я же говорил, что она,- он указал пальцем в потолок,- танцевала для тебя. А ты меня поругивала.
- Митя, нельзя к нам, неубрано, да и просто нельзя. Разве ж это так делается?
- Где ж не убрано? И стол накрыть подгадали, ай, да мы молодцы! Ну, чего ты стоишь помертвевшая? Займись чем-нибудь, чтоб все было, как всегда, мы же никого не ожидаем.
- Чем заняться, все переделано. Митя, зачем он идет, он же меня еще в обновках не видел. Ой, ну, что я несу? Страшно мне.
- Маменька, ты меня запугаешь, я и жениться не буду. Как подумаю, на тебя глядючи,  что и моя невеста станет  трястись перед сватовством, сразу откажусь от нее. Ты вот что, -Митька достал из сундука белье и разбросал по кровати,- занимайся, складывай не спеша, не стой с таким перепуганным лицом. Я выйду во двор, погляжу что и как, да гостей подзадержу, поторгуюсь за такую невесту, пока у тебя руки перестанут дрожать.
Он направился к двери.
- Митя, -крикнула Наталья, - скажи, что меня нету дома!
Ответом был смех и стук захлопнувшейся двери.
Наталья постояла немного и без сил опустилась на стул, закрыв лицо руками.
Митька не долго стоял у калитки, выглядывая Антона с друзьями. Они вскоре показались, вывернув из-за угла. Антон шел посередине с цветами, а два его кума, обвязанные рушниками, вышагивали по бокам, неся в руках по бутылке с самогонкой.  У калитки Антон остановился, молча посмотрел на Митьку, опустил голову.
- Вы вот что, кумы, не обессудьте, дальше я пойду один. Не то я затеял, один посомлевался идти, а теперь вижу, что самому мне нужно это дело сладить. Наталья застесняется, мне нужно попросту с ней поговорить, с глазу на глаз. Идите по домам или хоть ко мне, бутыли забирайте, а потом еще отметим. Только, это, мужики, без обид, поймите меня.
- Чего уж там,- хмыкнули кумовья,- Понятно, дело-то твое молодое.
- Посмеетесь вы у меня,- захорохорился Антон, а потом махнул рукой,- ступайте, а то я с вами убегу.
Мужики подмигнули Митьке и, как были обвязанные, двинулись назад, продолжая посмеиваться.
Антон вздохнул и только теперь обратился к Митьке.
- Добрый вечер, значит,- он топтался на месте, подбирая слова.- Мать дома?
- А то!- улыбнулся Митька.
- Ох, сынок, что-то я никак себя в руки не возьму. Забыл уже, как это волнительно. Решился вот, а для смелости людей позвал, только этой смелости не на долго хватило. Но я серьезными намерениями, всем объявил, что иду к Наталье, не хочу перешептываний и чтоб кумушки друг дружке такую новость передавали да ахали. Полюбилась мне твоя мать, как кипятком однажды окатило, когда увидел ее. Не молодой, чтоб ходить вокруг да около и причину выдумывать, чтоб увидеться. Осуждаешь?
Антон говорил доверительно, как каялся, Митька и сам заволновался.
- Не осуждаю, дядька, пусть так и будет. Проходи,- он раскрыл калитку, пропуская Антона.
- Поговорим втроем, ты уж нам подсобишь, коли согласный, чтоб разговор сладился.
- Э, нет,- покачал Митька головой.- Все бери в свои руки, а я не буду мешаться. Я сейчас на минутку заскочу в хату, пока ты топчешься на пороге, у меня есть одно важное дело, может, такое же важное, как у тебя.
Митька не понимал, отчего так стучит сердце. Он вбежал в комнату. Наталья торопливо складывала разбросанные вещи.
- Мам, где купленный платок? Тот, последний? Вон, на подушке лежит, дай мне. Я ухожу, будь умницей. Дай, я тебя обниму.- Он крепко прижал мать к себе.
- А гармонь?- голос у Натальи был тихий, спокойный.
- Не нужна она сегодня, веселье тоже надоедает, иногда хочется просто тишины. Все, человек под дверью томится да и ты ждешь. Ну, всего вам...
Митька засунул бумажный сверток за пазуху, распахнул дверь.
- Проходите, гости дорогие!
Антон зажмурил глаза и, выставив впереди себя цветы, шагнул через порог.
Митька постоял на крыльце, крепко прижимая к груди тонкий пакет. По всему телу разливалось тепло, откуда-то изнутри зарождалась мелодия, четкая, знакомая и понятная. Эх, нужно было все-таки взять гармошку. Опять, как и на ярмарке, подумалось: он легко бы смог воспроизвести мелодию, она заполнила все его существо и рвалась в мир. Нет, возвращаться не будет, вон как тихо за дверью, может, люди разговаривают молча, глазами, иногда слова просто не нужны. Нельзя мешать. А если б была гармошка, он бы все равно не стал играть для всех, такая музыка не для потехи, не каждый ее поймет. Убежать подальше, уединиться и погрузиться в тихую музыку, врачующую душу и греющую сердце. Да-а, что-то он сегодня на себя не похож, расчувствовался, разомлел, рвется куда-то, а куда - не понятно. Видать, платок не дает покоя, выходит, не просто болтал торговец, довольный, что покупатель не ушел пустым. Рассказать бы кому-нибудь о ночных звездах, дивном видении да музыку наиграть для полноты картины. Кому? Ах, Валюха спрашивала, умеет ли он играть про звезды. Обманул, не сыграл, когда она, поверив ему, приходила послушать. Показал себя разудалым мастером, и только да еще обидели ее тогда. У Митьки заныло сердце.
"Надо как-то исправлять ситуацию, а то что она про меня подумает? У нее изумительно чистые глаза, стыдно в такие врать. Не придет она больше никогда, итак народа чурается, потому что насмехаются над ней, а тут поддалась обещаниям, пересилила себя, пришла. Нужно обязательно объяснить ей, что  не забыл ее просьбу, не оставил без внимания, только не мог тогда играть то, что хотелось ей, не умел. Сейчас понял, как это делается, при случае сыграю, но только ей одной доверюсь, чтобы сказала: такая мелодия или нет? Только бы ее увидеть!"
Митька еще размышлял, как бы подгадать встречу с Валентиной, а ноги уже понесли его по двору, к калитке. Правильно, нечего стоять под дверью, пусть строят свою жизнь, а он прогуляется. Куда? Да хоть на хутор за лесом! Далековато, но у него куча времени. Что скажет, когда заявится? С этим сложнее, вон, и Настена говорит, что он молчун. Вот что он сделает: придет к Егоровне  и расскажет, что видел танцующую девушку! Бабушка поймет, обрадуется, ведь всю жизнь бережет это чудо в сердце. А потом он покажет  платок и попросит разрешение подарить его Валентине. Не зря там, на ярмарке, первым делом подумал именно о ней. Так тому и быть!


- Митя!- Валюша с радостью протянула к нему руки.- Как я рада тебя видеть! Какой замечательный подарок в конце дня! Я чувствовала: что-то произойдет! Как ты нас нашел? Ты к бабушке?
Митя держал ее за руки и молчал, не мог отвести взгляда от сияющих глаз.
- Пойдем, бабушка за домом, хозяйство кормит,- Валя взяла его за руки.
- Подожди,- Митька тихонько потянул девушку к себе, отчего она оказалась совсем близко от него, почти касаясь грудью рубахи.
Оба замерли, никто не пытался пошевелиться, чтобы не нарушить то, что возникло в их близости.
Валя первой подняла на него глаза, робко улыбнулась, зарделась.
У Митьки громким стуком отозвалось сердце, отчего-то задрожали руки, пропал голос. Хотелось так стоять вечность, чтобы искренность Валиных глаз не переставала притягивать, чтобы из них не исчезло зарождение чего-то очень важного для него.
Под его взглядом Валя отстранилась от действительности, парила над землей и еле сдерживалась, чтобы не провести рукой по его лицу. Не знала, откуда появилось желание прикоснуться, погладить и, закрыв глаза, наслаждаться чувством единения.
Митька сглотнул слюну, чтобы освежить пересохшее горло.
- Я сначала шел вроде как к бабушке,  а теперь - не знаю. Нет, знаю, мне нужно многое тебе рассказать. Скопилось столько, только с чего начать?  Представляешь, я убежал из дому! К мамке пришел дядька Антон свататься, решился наконец-то, мама боялась оставаться одна, стеснялась, а я решил: какой из меня помощник в этом деле, только мешаться буду, у них, я знаю, и так сладится.
- Антон.- медленно повторила Валя и закрыла глаза, потом с улыбкой закивала:- Хороший человек, с тонкой душой, только маялась душа внутри, выжидала свою единственную, теперь от любви раскроется и запоет. У них все будет хорошо.
- Он даже цветы принес, не постеснялся идти с букетом по селу, у нас это не очень принято, а он, значит, чтоб сразу все пересуды отмести, гордо нес букет.- Митька расцвел в улыбке.- А уже у самого дома прикрывался им, как щитом, волновался.
Они счастливо рассмеялись, высматривая искреннюю радость в глазах друг друга.
- Зря я радуюсь,- погрустнел Митька.- Я ведь обманул тебя, когда ты спрашивала, умею ли я играть про звезды. Не нарочно, думал - ерунда, я же мастер, так меня захвалили, что убедился в этом. А когда ты пришла, и я вспомнил про обещание, пытался, а у меня все прежнее выходит, как застопорилось, отыграл, как мог, а внутри все дрожало и пело, только оттуда прорваться не могло.  Я ведь слышал, какая она должна быть, музыка со звезд, ее невозможно повторить, только ощущать сердцем и беречь, не позволять затеряться.
- Митя, ты играл замечательно! Главное в музыке - душа, и тогда при любой мелодии человек расслышит то, что нужно ему. Я услышала, всегда слышала, когда еще к вам не выходила, а сидела на опушке и думала: не просто так человек людей веселит, а рассказывает музыкой о своем внутреннем мире. Поэтому и пришла к тебе, уверенная, что не отмахнешься. Решилась, я ведь не привыкла, если много людей, стесняюсь, теряюсь. А с тобой просто, поэтому я рада, что ты пришел.
Митьку в очередной раз окатило теплой волной, затянувшееся молчание не тяготило, а роднило все больше и больше.
- А у меня - вот, подарок для тебя,- наконец-то выговорил он.- Увидел на ярмарке платок, понял, что такой носить только тебе. Прими, пожалуйста, только бы понравился.
Он неловко развернул бумагу, радужные цвета неброских теплых тонов заставили Валюшу ахнуть.
- Это мне?- не веря своим глазам произнесла она.- Настоящее богатство!
- Я поэтому не смог  пройти мимо, он словно манил и просил, чтобы я отнес его тебе. Примерь.
- Боязно.
- Еще одна!- бросил Митька и пояснил.- Ты такая же, как моя мамка А, ну-ка, иди сюда.
Митя сложил платок треугольником и встряхнул, призывно глядя на Валю.
Она несмело стащила с головы свой старенький платочек, смущенно взглянула на Митьку, а он не мог отвести от нее глаз.
- Ты настоящая красавица,- прошептал он, восхищенный богатством ее волос, локонами обрамлявших сияющее лицо.- Платок набросим на плечи, волосы не надо убирать, разве можно прятать такую  красоту?  Зачем ты смущаешься?
- Не знала, что бывают такие слова, простые, а внутри замирает и летает одновременно.
- Я тоже не знал, что могу так складно говорить про это. Нет, точно ночи не хватит, чтобы рассказать то, что хочется.
- Пойдем, я познакомлю тебя с бабушкой,- Валя потянула его за руку,- а потом отпросимся и будем бродить в лесу и разговаривать. Надеюсь, мои деревья не обидятся, что сегодня у меня другой собеседник, мы с ними понимаем друг друга, они порадуются за меня.
- За нас,- поправил ее Митька и вопросительно заглянул в ее глаза.- Так ведь лучше, правда?
Валя только улыбнулась и вместо ответа сжала его руку. В свете луны  заветный платок светился мягким радужным светом, который, поднимаясь вверх, где-то там, в вышине, соединялся с льющимся потоком нежности и счастья: сегодня  на звездах исполнялся  танец торжествующей любви!

Сколько нужно времени, чтобы услышать, прочувствовать, увидеть историю, рассказанную падающей звездой? Всего лишь миг, короткий светящийся путь по ночному небу - а я успеваю впитать в себя очередной рассказ и продолжать улыбаться чужому далекому счастью. Или это просто мои фантазии, домыслы о том, как бродили всю ночь по лесу Валя и Митька, перебивая друг друга, спеша поделиться своим миром, принять его, чтобы поселиться в нем навсегда, вместе? Как останавливались, задирали вверх головы и сквозь ветви высматривали в небе Танцующую на звездах, махали ей руками и танцевали под музыку, льющуюся с небес под аплодисменты не спавших в эту ночь ветвей и одобряющий шепот листьев? А поутру Митька привел Валюшу домой и сказал матери: вот тебе дочь, ласковая и покорная! Наталья и Валентина обнялись, а в глазах у обеих читалось одно и то же - женское счастье! Я знаю: так и было! Мелодия любви не затерялась во времени, иначе как бы я услышала первые нотки надежды и различила невесомое движение звездной танцовщицы: первый шажок на кромку звезды, взмах рукой, отведенная в сторону голова с приподнятым подбородком и затрепетавшее от чувственности легкое сказочное платье с длинным шлейфом, покрывающим и оберегающим  путь длинною в земную любовь. Замри, зашептала я, подожди совсем немного, пока ко мне подойдет мой единственный человек, а потом повтори самый прекрасный на свете танец! Он близко, он, как и я, увидит и поймет, что нельзя отвергать бесценный подарок судьбы - взаимную любовь. Еще секунда, миг, с которого начнется новый отчет на жизненном пути... один его шаг... вопрос: " Что ты там увидела?" Пора. Бис!
Музыка ночного неба, предназначенная для двоих! Умейте услышать и верьте: в это мгновение она звучит только для вас! Умейте расслышать стук своего сердца - вестника и идти за ним,  не оглядываясь на  предрассудки! И тогда мир восторженно ахнет: истории о настоящей любви, рассказанные августовским звездным дождем, навсегда вылечат наши страдающие души!