По дороге домой, он вспомнил, что обещал Вале выслать фотографии, «сегодня же проявлю пленку, посмотрю на нее хоть на фотографии» решил он и весело пошел домой, на встречу ярко светящему солнцу. Погода была отличная, и по дороге с шумом бежали ручьи, снег активно таял, весна набирала обороты. На встречу ему шли нарядно одетые ученики, из школы.
Глядя на всю эту картину у него было прекрасное настроение. Хотелось разбежаться и подпрыгнуть, так чтобы пролететь над землей. Одна мысль, что он скоро проявит фотографии и снова увидит лицо улыбающейся Вали, придавал ему скорости, но в деревне весной не разбежишься, даже в городе весной трудно передвигаться по дорогам, где под снегом асфальт. А в деревне под снегом жидкая грязь, и лед.
И ходить приходиться в резиновых сапогах. Если летом вдоль дороги имеются канавы, то зимой они засыпаны снегом, а весной эти самые ямы, становятся ловушками, будешь обходить лужу, а утонешь по колено в яме. И начерпаешь полный сапог, если не оба. А в этот раз Ваня был в резиновых сапогах, и решил идти по лужам, чем утонуть в яме. Проходя мимо конно-го двора, увидел, что Щукаря на своем месте нет, «ладно, в следующий раз расска-жу, как меня приняли» подумал он и ускорил шаг к дому.
Придя домой он первым делом достал проявитель и закрепитель, и достал из печи чугун с горячей водой, разведя химикаты, он достал из фотоаппарата пленку и заправил ее в бачек, под одеялом в маленькой комнате. Он так спешил, поскорей проявить пленку, что не дождался, когда остынет проявитель. Продержав положенное время пленку в проявителе, он залил ее закрепителем. Едва дождавшись когда прошло двадцать минут, это время нужно для закрепления пленки, он с трясущимися руками, и с частым биением сердца, достал из бачка пленку.
Но как только он ее достал, то чуть не взвыл от обиды, пленка оказалась передержана в теплом проявителе, из-за этого она была сильно черной, но изображения были всетаки видны. Но он не терял надежды, и промыв пленку повесил ее сушить. А сам стал настраивать фотоувеличитель, для печатания фотографий, в детской комнате.
Через пол часа в бачке с закрепителем лежала первая фотография на которой они были изображены вместе. Подержав ее немного в закрепителе, он вышел на свет, и стал рассматри-вать ее. Вот так всю жизнь, из-за своей спешки, он все портит, фото получилось не четким. На второй фотографии он решил добавить яркости, заменил лампочку по ярче, но результат остался прежним, сколько бы он не экспериментировал, лучшего качества изображения не было.
Ну как такую фотографию можно послать Вале, стыд и позор! Он сильно пожалел, что взял с собой в санаторий только одну фото-пленку. Но ничего не поделаешь, что вышло то вышло, и сделал, остальные фото, на которых были изображены, Серега с Леной, и почему-то эти кадры получились лучше чем они с Валей. И Ваня решил, что такие фотографии он ей посылать не будет. А адресов Сереги и Лены у него не было. Закончив печатать, он разложил фо-тографии сушить на столе.
А когда утром встал, то увидел, что его фотографии раз-глядывает бабушка. И увидев входящего в большую комнату Ваню, сказала:
- А не че, твоя то девочка красивая! Вот только худенькая немного, но ничего с го-дами поправится, молодая еще.
- А почему ты решила что она моя? - Удивился Ваня.
Но ведь ты же стоишь с ней под ручку.
- А может мы просто так с ней сфоткались, вот Лена с Серегой, мы просто все за одним столом сидели в столовой. И вместе на экскурсии ходили и фоткались, везде.
- Ваня меня то ты не обманешь, у тебя все на лице написано, ты даже при виде ее на фото и то меняешься.
И действительно, Ваня чувствовал, что с ним что-то происходит, когда он видел это фото, но он не знал что это так заметно на его лице. И он не стал больше спорить с бабушкой, а просто сложил все фото в пакет и убрал в чемодан.
Весь субботний день Ваня просидел дома, не хотелось месить грязь на улице, и по-года хорошая и ходить по улицам не возможно, а вечером сходил в клуб, посмотрел кино, и отправился домой, на танцах собралась, молодежь намного моложе его, сре-ди которых мелькали и его младшие сестры, и ему было не интересно с ними.
А в воскресение ночью немного приморозило, и Ваня утром решил немного прогулять-ся. За одно мать послала его в магазин купить хлеба, взяв огромную авоську Ваня отправился в магазин, который находился возле конторы фабрики. Возле магазина толпился народ, хлеб еще не привезли, и люди ждали его на улице, тем более что солнце уже начинало припекать, люди стояли двумя группами.
В одной стояли бабы, промывая чьи то кости, а в другой стояли мужики, обсуждая житейские про-блемы, и изредка ругая советскую власть. Им не нравилось все, бюрократия, бездушие чиновников, плохие дороги и плохие машины, плохое снабжение товаром, и хлебом, которого постоянно не хватает. За одно вспомнили Хрущева, с его повсеме-стным сеянием кукурузы. В то время с хлебом была вообще большая напряжонка, потому как вместо хлеба Хрущевское правительство приказывало везде сеять кукурузу.
Поругали Брежнева, за его любовь к наградам.
Давно прошли сталинские времена, и люди стали смелее высказывать свои мысли, хотя в деревне не было такого произвола, как в городе, здесь не было повальных арестов. Но во время войны, сажали и за кражу с поля колосков, и называли это вредительством, не смотря на то что народ голодал, и пух от голода.
Кое до кого не доходило в те времена, что надо кормить не только тех кто воюет на фронте, но и тех, кто этот самый хлеб выращивал. Пока Ваня слушал пересуды мужиков, то заметил что к нему подходит какой то незнакомый улыбающийся мужик, хоть мужик и был не знаком, но Ване казалось, что он его откуда-то знает, тем более, что мужик не сводил с Вани глаз и улыбался. Только когда он подошел, в плотную к Ване, и подал ему руку со словами:
- Ну че не узнаешь меня?
Только тогда Ваня узнал в нем Щукаря, его лицо сияло не естественной белизной, хотя лоб, нос и вокруг глаз было загорелым. Ему часто приходится ездить на лошади в поле за сеном, и сено он кидает один, а солнце в это время года светит сильно, отражается от снега, и кожа естественно загорает, а под бородой кожа осталась белой. И поэтому его лицо после бритья стало необычным.
- О черт, воскликнул из топы Мартис, он тоже, как и Щукарь работает конюхом, и увидев Щукаря побритым сильно удивился, - Щукарь побрился!
И вся толпа повернулась на Поликарпа, который стоял широко улыбаясь. И все вдруг забыли про политику, и стали говорить Щукарю комплименты:
- О да ты оказывается совсем молодой, намного моложе своих кодов выглядишь!
- Че Поликарп, ман..вошки завелись, решил избавиться!
- А баба то тебя хоть узнала? А то поди выгнала из дома, подумала, какой-то молодой к ней в постель лезет.
- Ну если ей с бородой нравился, то молодой то больше по душе придется, - вставил реплику другой мужик. А остальные мужики продолжали хохотать, над шутками остряков. Но Щукарь не обращал внимания на приколы стариков. Он взял Ваню под руку и отвел его в сторону, и заговорчески стал шептать ему на ухо:
- Ну, че ходил вчера к Вале то, как тебя приняли?
- Не вчера, а позавчера.
- Ну ладно, че ты к словам цепляешься, ну перепутал, ты главное рассказывай!
- Да нормально приняли. У меня такое чувство, что меня там уже ждали, ты случайно ни кому, не говорил, что я собираюсь туда идти?
- Ну ты че, ты же сразу ушел, как мы с тобой поговорили, я ж тебе говорил, что нормально встретят, а ты сомневался...
- Все прошло нормально, только мне кажется, что сын на меня не похож.
- Ой, а ты дак прямо копия своего отца - рядом не валялся, ты копия своей матери, и ни чего общего с отцом! Но, ни кто же не сомневается в этом! Все проявится с возрастом. Чем старше становится сын, тем больше он становится похож на своего отца, хотя в детстве был похож на мать. И откуда тебе знать, похож он на тебя или нет, это только со стороны можно увидеть, вот я например, могу со стопроцентной уверенностью сказать, что он на тебя похож! Ну а Валя то как к тебе отнеслась?
- Нормально.
- Выпил с ней, за здоровье то сына?
- Конечно… нет.
- А че так жидко?
- Ну и как ты это себе представляешь? Как я буду предлагать выпить, если у нее дома мать, и дочь? Ну выпила бы она грамм пятьдесят, и все, она же не пьет... Или ты не знал?
- Честно говоря, я ее ни разу не видел выпившей. Может мать ее держит в Ежовых рукавицах, хотя это и не плохо. Вот только я все думаю, где же ты ее сумел подловить, если она все время на глазах у своей матери.
- Где? Где? Моя же мама в школе работает уборщицей, и Валя там же работает, вот там и зацепились во время выпускного вечера, - смущенно ответил Ваня.
- И че один раз только и было?
- Конечно… нет, после выпускного вечера было несколько раз, пока не забеременела, а потом она не стала меня к себе подпускать.
- Ну оно и понятно, беременной бабе не до мужика, то тошнота то рвота, прихоти разные. Вот у моего знакомого жена, когда беременной была, че только с ним не вытворяла, то она одно хочет, то другое, то ей фруктов подай, а где он их зимой то возьмет, если он че то достал, она уже этого не хочет, мужик из сил выбился, больше чем она. Один раз она и говорит ему:
- Ой че то Вася я говна хочу, пожарь мне говна.
А он смотрит на нее, ошалевшими глазами, и не че же не поделаешь, прихоть надо выполнять. И наложил на сковородку говна, и жарит, вонь на весь дом! А она его спрашивает:
- Ну че пожарил?
- Пожарил, - говорит.
- Посоли.
Он посолил.
Теперь поперчи, - говорит.
Он поперчил.
- А теперь, - говорит, - попробуй.
Он попробовал.
- Ну и как, на вкус? - она его спрашивает.
- Говно, как говно!
- Не хочу говна! – говорит.
Ей от прихотей захотелось, а накормила его. Вот такими они бывают беременными! И ни чего тут не попишешь.
- Ну-у ты Поликарп даешь, это что на самом деле было, или ты опять анекдот на жизнь переделал?
- А жизнь она и есть сплошной анекдот! – и Щукарь расплылся в широкой улыбке.
- Слушай Поликарп, а сколько тебе лет?
- А зачем тебе? Я ни от кого свой возраст не скрываю...
Да дело не в этом, я и так знаю сколько, да дело в том, что сколько я тебя не слушаю, и все поражаюсь, откуда у тебя столько жизненного опыта, чтоб иметь такой опыт, надо прожить не меньше ста пятидесяти лет. А столько люди не живут! За столько лет, сколько прожил ты, столько повидал, и войну пережил, и в тюрьме сидел, и в шахте работал, и геологом. И в нашей деревне уже давно живешь, все это трудно поместить в твои сорок с хвостиком.
- А на этот счет есть еще один анекдот.
В дождливую погоду идет мужик и подходит к небольшому селению, он замерз, и ему бы где-то переночевать, и отогреться, он стучится в крайний дом. А этот дом оказался домом терпимости. В окно выглядывает молодая дама, и спрашивает:
- Кто там?
- Солдат! - отвечает мужик.
- А сколько тебе лет солдат?
- Сорок с небольшим, - отвечает мужик.
- О-о, вы не туда стучитесь солдатик, нам нужен двадцать но с большим!
- Вот и мне сейчас как раз сорок с небольшим! А на счет моего опыта, да я много где поработал, еще я и моряком работал, правда не морским, а речным. Ну об этом я в другой раз расскажу.
В это время к магазину подошла хлебовозка, народ зашевелился и хлынул к магазину, а кое-кто решил помочь водителю перетаскать хлеб в магазин.
Да ты Ванька не спеши. Очередь-то занял?
- Да.
- Ну и стой спокойно, его еще не скоро начнут продавать. Я че тебя хотел спросить-то?
- Не знаю.
Да, ты когда уезжаешь-то?
- Сегодня вечером, на шести часовой лошади.
- А да тебе же завтра на занятия. Ну ладно как говориться, счастливо добраться, учись, набирайся опыта, а мы тут будем лошадям хвосты крутить. Ну пошел я на работу, хотя сегодня не моя смена, в конюховке в карты поиграю, сейчас там мужики собрались.
- А хлеб, не будешь брать?
- Моя баба купит, она очередь заняла.
Щукарь ушел, а Ваня поплелся в магазин, в свою очередь.
День прошел не заметно, и вечером Ваню отец повез на автобус, который в последние дни не ходил до конторы, из-за резкого снегатаяния дорога раскисла, так что автобус не мог пройти до конечной остановки. И народ собирался в конце деревни, там дорога была получше, и не надо было спускаться по крутому склону, на котором от сильных ручьев промыло канавы.
Только в автобусе Ваня вспомнил, что он не повидал, ни кого из своих друзей, даже к Вовке Некрасову не сходил. Ну ничего, в следующий раз повидаемся, решил он.
На пригородный поезд билет купил без проблем, по сравнению с новым годом, да и мест в вагоне было много свободных. Ваня сразу же завалился на верхнюю полку и заснул. Во время пути его кто-то разбудил толкая в плечо, а когда он опустил голову, чтоб разглядеть, кто его толкает, то увидел, что это контролеры.
В это время они проверяли билеты у внизу сидящих, а когда контролер, поднял голову на Ваню и увидел у него петлицы, точно такие же как у железнодорожников. То махнул ему рукой, тем самым давая понять, что мол, можешь спать дальше. Сзади его стояли несколько пацанов безбилетников, они спокойно дожидались контролера, за ними стоял второй контролер, и проверял билеты у тех кто сидел напротив купе у окна. Только сейчас Ваня понял, что он бы мог не покупать билета, и закосить за студента железнодорожника, хотя это первый раз, когда его не проверили контролеры, при виде его петлиц, другой контролер, мог бы потребовать, ученический билет.
А там четко написано, кто и где учится. «Лучше с этим не шутить», подумал про себя Ва-ня, и отвернулся к стенке.
В училище его встретили по-разному, кто-то спросил, «Как отдохнулось?» А кто и вообще ни чего не спросил, как будто он был на больничном, и валялся в больнице, а о чем спрашивать человека, который почти месяц пролежал в больничной кровати.
Безпредельно рад был его видеть, только его друг Витька Мухин, сначала он засыпал его вопросами, как там в Одессе? Какая там погода? Потом спросил про девчонок. А когда Ваня рассказал ему все, в том числе и про Валю, то Муха сильно разочаровался, в том, что Ваня ни кого там не трахнул.
- Уж я то там бы так не лоханулся, вино продается у проходной, тёлок тьма, и ни кого не трахнуть?
Ему и в голову не пришло, что у Вани изначально не было такой цели. Сначала
Валя была ему как сестра, а когда он что-то к ней почувствовал, то она уже уехала. На фотографии она Мухе понравилась, (как раз его любимый размер и цвет), как в мультике, вот только лицо на фото плохо видно.
А затем он рассказал Ване о своих приключениях, пока Вани не было в училище.
Он не терял даром времени, бывал на разных вечеринках, и имел там оглушительный успех у девчонок, и даже успел кое-кого трахнуть. Только вот Ване его рассказы не понравились, ему понюхавшему первые ростки любви, слово (е…), вообще казалось вульгарным. Но он ни чего не сказал на этот счет, а сделал вид что завидует Витьке. Ваня и не сомневался в Витькиных успехах, с его то внешностью, легко иметь такой успех, это Ване надо привлекать девчонку, только своим характером.
В общем встреча прошла нормально, вот только Ванины земляки, отнеслись к Ваниному приезду безразлично. Они вообще жили особняком, дружбы ни с кем из группы не заводили, по выходным они уезжали в Свердловск там у Саньки жила старшая сестра, в своем доме, возле парка Маяковского. По выходным его сестра с мужем и сыном уезжали к свекрови, дом оставался в распоряжении двух молодых влюбленных пар.
Потекли скучные будни учебы, ни чем не отличающиеся друг от друга. Но в начале мая мастер группы всех порадовал, новостью:
- Все ребята, заканчивается теоретическая программа, и мы на следующей неделе едем работать на завод СУМЗ начинаются практические занятия.
Этого дня ждали с большим нетерпением, эта учеба была всем уже поперек горла. Работа на заводе всем понравилась, плюс к талонам училища добавляли заводские талоны на питание, которые были больше чем ученические.
И в заводских столовых парни бесились от обжорства, набирали по полному подносу и не съев и половину уносили в мойку. На этом заводе проболтались почти неделю, но для тридцати человек, не нашлось работы по специальности. И через неделю мастера группы, собрали всех, и объявили, что с понедельника едем в Свердловск, на завод ХиМ-Маш, там строится новый цех, и как раз там понадобятся ваши руки.
На выходные Ваня не знал, что ему делать, он уже давно не видел Галю, но у него ни как не хватало смелости, он не знал как к ней идти, ему все время казалось, что она все знает о его отношении с Валей, и он думал, что ему придется перед ней оправдываться, и поэтому вообще не стал ездить в Клёновку.
И поэтому Ваню позвали с собой однокурсники земляки, в Свердловск, к родственникам в гости, у Миши там жила тетка, у которой два сына одного с земляками возраста. Младший сын частенько приезжал в деревню к деду Трофиму, и поэтому Ваня его хорошо знал. Серега так звали младшего, был чуть выше своего маленького дяди Вити, и шире в плечах и такой же недюжинной силы, он даже чем-то смахивал на своего деда.
Когда утром приехали в Свердловск, то Серега оказался дома не один, конечно старшего брата и матери дома не было, но были в гостях два его друга одноклассника. Посидев немного у него в гостях, Серега предложил всем немного прогуляться, до танковой части которая находилась неподалеку, через две улицы у самого леса. Здесь заканчивался частный сектор, и начинался забор части, забор был из досок, и поэтому в некоторых местах сломанный, туда спокойно могли проходить местные жители, конечно взрослые туда не ходили а лазили в основном молодежь.
И вся группа из шести человек, двинулась по улице в направлении части. Была отличная солнечная погода, и поэтому было по летнему жарко, люди разделись и гуляли в летней одежде.
Идя по улице, они увидели что из одного из домов, вышел мужик средних лет, в изрядном подпитии но на ногах он держался уверенно. Он был одет в домашнее трико, в майке, и в тапочках. По его телу было видно, что этот человек, недавно вышел из тюрьмы, все его тело было в наколках. Шел он сутулясь, слегка покачиваясь, как ходят на зоне крутые урки, с чувством собственного достоинства, и с мыслью, что его здесь все боятся и уважают.
Он подошел к группе парней, и широко замахнувшись поздоровался с Рашидом, при этом не обращая внимания на остальных, как будто здесь никого не было кроме его знакомого. Перекинувшись с Рашидом парой дежурных фраз, он вдруг обратил внимание на второго Сережиного друга, Андрея, высокого худощавого и очень скромного парня.
Вдруг он подошел к Андрею, взял его за рубашку двумя пальчиками, в районе груди, и стал притягивать к себе, а на лице у него проявилась наглая саркастическая улыбка, видимо так он обращался на зоне с вновь прибывшими, и дыша перегаром перепуганному Андрею прямо в лицо процедил сквозь зубы:
- Ты кто такой футцан? Ты меня знаешь? Да я тебя щас…
Но договорить он не успел, Серега сделал один шаг вперед, и нанес наглецу короткий и убойный удар в челюсть. Урка сделал оборот вокруг своей оси, и грохнулся на дрогу как мешок с костями, лицом в землю. Боли он видимо не почувствовал, потому как сознание потерял сразу же после удара. После того, как урка приземлился, Серега пнул его в бок, и он слегка подвинулся от удара, а его лицо тут же покрылось пылью, а Андрей добавил его пинком с другой стороны, и он подвинулся на прежнее место.
И в этот момент, они услышали женский вопль:
- Убили! Убили!
Из двора дома выскочили две женщины и бросились к валяющемуся на дороге мужику. Ваня видел этих женщин, еще когда урка подходил к ним, они наблюдали за происходящим, и завопили только тогда, когда он уже валялся на дороге. Видимо они боялись его, и не ввязывались в его дела. Может он и с ними вел себя точно также, а сейчас они проявили бдительность, чтоб не получить от него, за то, что не вмешались, в нужный момент.
Они зря старались, урка все равно ни чего не чувствовал и не слышал их вопли. Друзья развернулись и пошли в другую сторону, а бабы подбежав к своему мужику, стали хлопать его по щекам, от нескольких пощечин он очнулся, и начал вставать, но у него это, ни как не получалось, а бабы подняв его за руки, повели домой. Мужик не трепыхался а послушно волочил ноги, низко опустив голову.
Может быть живя у себя дома - на зоне, он ни разу такого не испытывал, потому - как его там все боялись, от того видимо мужик и вел себя так нагло, забыв, где он находится. Но на свободе совсем другие понятия, чести и достоинства. Больше всех от этого случая расстроился Рашид, Ваня сначала не понял почему? А впоследствии узнал причину. Оказывается на одной из вечеринок, он изнасиловал девчонку, которая была на голову выше его, и почти в два раза тяжелее его, и как ему это удалось? Все только удивлялись.
И девчонка подала на него заявление в милицию. Ему светил приличный срок. Друзья уговаривали его извиниться перед девчонкой, или даже предложить ей выйти за него замуж, а когда она заберет заявление, отказаться на ней жениться. Но оба оказались гордыми, он ни как, не хотел идти к ней извиняться, а когда друзья поговорили с ней, то она заявила, «что терпеть его не может, и не будет с ним разговаривать».
И он был готов даже сесть, чем извиниться перед ней, и поэтому он сильно расстроился, потому, что ему предстояло сидеть на зоне, а его знакомый был там своим человеком, и в недалеком будущем вернувшись на зону мог оказать Рашиду свое покровительство.
Зайдя в танковую часть, друзья залезли в макет танка, сколоченного из фанеры, в котором были скамейки, и усевшись закурили. Рашид нервно курил, опустив глаза в пол, и не с кем не разговаривал. А Серега похлопав его по плечу, успокоил:
- Да не ссы ты Рашидка, не обидится он на тебя, ты же его не бил, да и не помнит он ничего, а тем более, он же пьяный был. А если придется встретится на зоне, все равно он тебя встретит как друга, потому как вы земляки. А земляки друг друга в беде не бросают! Землячество на зоне чтят.
- А ты то откуда знаешь? Ты же не сидел, - огрызнулся Рашид.
- Господи, да я че вчера родился, ни когда с зеками не разговаривал, да у нас на улице через одного не раз отсидевшие.
Наконец то Рашид успокоился, и даже повеселел. Так друзья прогуляли до вечера, а потом все пошли на трамвайную остановку. И на трамвае номер пять уехали до вокзала, и на пяти часовой электричке уехали в Ревду, а через полтора часа были в общаге.
В воскресение Саня с Мишей планировали ехать к своим подругам на Урал - Маш. А Ваня решил что воскресение проведет в общаге. Ехать к сестре в Клёновку надо с пятницы вечером, чтоб провести выходной с толком. А если он туда приедет, то его начнут мучить сомнения, идти к Гале или нет, хотя он был уверен, что она его ждет. Ведь не зря же она написала ему такое письмо, в стихах.
И Ваня начал чувствовать, что теряет к ней всякий интерес. И поэтому воскресение Ваня провалялся в постели с интересной книгой. Он и не знал раньше, что в общаге и в выход-ные много народу, оказывается те, кто приехал издалека, и нет по близости родст-венников, безвылазно живут в общаге.
Конечно народу не так много, как в будние дни, зато в этом есть своя прелесть, ни кто не шатается по комнатам, и не мешает читать любимую книгу. Если ему надоедало читать, он спал, и проснувшись и сходив в столовую - поев, снова читал, пока не потянуло ко сну.
А в понедельник, все собрались в училище с личными вещами, а кто жил в общаге, сдали все ненужные вещи в камеру хранения, которая находилась на первом этаже.
Когда все собрались, то во главе двух мастеров отправились на электричку на вокзал. Когда они прибыли в Свердловске в общагу, то их сначала всех усадили в автобус, и не слова не говоря увезли в центр города, в какое-то большое помещение, больше похожее на баню, там им велели всем раздеться, личные вещи из карманов вытащить, а всю одежду забрали и поместили в какую-то камеру, с высокой температурой, а пацанов заставили мыться в душе.
Пока все мылись, их одежду изрядно прожарили, и на выходе вернули владельцам. Оказывается эта операция обязана для всех, вновь приезжающих в город и селящихся в общежитии. Чтоб не занесли какую ни будь заразу, типа вшей и прочей нечисти. Только после этого их снова привезли в общагу, и расселили по комнатам, конечно такую общагу трудно назвать общежитием. Это был деревянный двухэтажный барак, каких было полно в Ревде, конечно комнаты были большими, в которой помещалось не менее десяти человек.
Из всех удобств там был один туалет на этаже, и умывальник, с одной раковиной. Им выдали влажное желтое белье, и по отдельной кровати, на которых был один проссаный матрас, и маленькая тоненькая подушка, которая была видимо набита ватой, которая уже давным-давно скаталась. Взбивать ее было бесполезно, комки в подушке уже не разбивались. И Ваня вспомнил санаторную кровать, в отличии от этой она была просто царской.
К вечеру в общагу вернулись рабочие с завода - и началось. Сначала запахло жареной картошкой, потом еще чем-то, все готовили ужин на скорую руку. А потом первые удары граненых стаканов, звон пустых бутылок, и отборный мат подвыпивших мужиков. Все активно отдыхали, после трудового дня. Видимо эта общага была одна из худших в районе, и здесь селили самых не благонадежных - командировочных.
Ночью Ваня проснулся от сильного грохота, вся общага тряслась, и звенели стекла в окнах, как будто мимо общежития проезжали сразу несколько бульдозеров. Ваня спал у окна, и поэтому он сразу же выглянул в окно пытаясь понять, что же такое происходит, уж не землетрясение ли на Урале. И тут он увидел яркий прожектор в небе, и огромный самолет, пролетающий прямо над крышей дома.
Только сейчас до него дошло, что эта общага находится как раз в начале взлетной полосы аэропорта Кольцово. Он и днем не раз видел, взлетающие и садящиеся самолеты, но не знал, что будет жить под летающими над головой самолетами. « Да здесь пожалуй страшновато жить, а что если самолет не успеет взлететь, и зацепит своим шасси по общаге?» подумал про себя Ваня.
Утром всей группой отправились на завод, часа два всем готовили пропуска, а потом пошли знакомиться с работой, оказалось, что в цехе были построены только стены и крыша, даже стекол еще не было, зато этот цех был самым большим в заводе, и вообще Ваня впервые видел такое огромное помещение, в него была даже проложена железная дорога. А грузовые машины гоняли по нему как по полигону.
Парней распределили по разным бригадам, Ваня попал вместе с Мухиным, Санькой Сафроновым, Геной Замараевым и земляками. Коренных работников бригаде было всего четыре человека, но и у них работы практически не было. Была завезена часть заготовок для вентиляции, а самих вентиляторов еще не было. А начинать нужно было с них, и поэтому бригада занималась тем, что ни чего не делала, а точнее сказать, пили вино, прямо в рабочей будке.
Заборы на заводе были формальными, с задней стороны завода их практически не было, и поэтому, ни кто не мешал бегать за пойлом в магазин. Знакомство с новыми членами бригады началось с того, чтобы послать молодых в магазин. И тут же все члены бригады скинулись на бочку, и двое молодых студентов отправились в командировку. Время было уже двенадцатый час и винные магазины уже открылись.
Не прошло и полчаса, как посыльные прибыли, с дешевым красным вином под названием «Солнцедар». Это вино только недавно начало поступило в продажу, и поэтому было еще не испорчено. По первому стакану разлили всем и выпили за знакомство. А по второму выпить не успели, подошло время обеда, и практиканты отправились в столовую, там их уже ждали мастера, потому как он сам лично рассчитывался за обеды талонами училища.
Когда друзья вернулись в будку после обеда, то члены бригады были уже на веселе, они сидели и играли в карты, один из них по виду самый молодой, вконец распоясался, беспрестанно матерился и корчил из себя крутого. По его разговорам ребята поняли, что он в недалеком прошлом отсидел срок, о чем говорили его наколки.
Да и его лексика пестрила жаргонными словечками. При виде ребят, он налил всем по пол стакана вина, и пожелав все здоровья, выпил залпом содержимое стакана. Но вместо того чтоб поставить стакан на стол, он откусил от стакана часть стекла, и демонстративно разжевав его - проглотил.
Нельзя сказать, чтоб его выходка не произвела впечатления на всех, наоборот, у всех челюсти отвалились до пояса. А Ваня был просто шокирован, не его геройством, а глупостью этого человека, который ради бравады, убивает свое здоровье. Еще не известно, чем закончатся такие эксперименты. Ванин отец рассказывал, что у соседей заболела свинья, и ее пришлось забить, хотя на улице было лето.
А все потому, что в пойло свиньи попал осколок стекла, и этот небольшой осколок поранил желудок, от чего свинья заболела. Но человек не свинья, и его желудок не крепче свиного. Может у этого человека желудок был на подобие куриного, в котором перемалывается все от камней и стекол, как в жерновах, потому как, на следующий день, он как ни в чем не бывало, явился на работу, живым и здоровым. И так же продолжал пить вино, но стаканами он больше не закусывал, видимо чтоб произвести впечатление достаточно и одного раза.
В следующую ночь, Витька Мухин не давал всем спать, потому что, у него заболел зуб, он стонал, крутился на кровати, выл как волк на луну, поэтому половина парней так и не выспались, спали только те, кто ни чего не слышит во сне. Утром Ваня потащил Витьку в зубной кабинет, который находился не далеко от общаги, в таком же деревянном бараке.
Дорогой Витька беспрерывно курил, думая, что это ему поможет, но боль не проходила. Но когда Витька увидел зубной кабинет, и выходящих от туда людей с перекошенными лицами, у него застучали не только зубы, но и начали подкашиваться колени от страха. Впервые в жизни Ваня видел людей, которые, так бояться зубного врача.
Ване не раз приходилось лечить зубы у зубного, но он относится к этому спокойно, даже берет с собой книгу, чтоб почитать пока идет очередь. Еще в начале учебного года, у него заболел коренной зуб, и он пошел к дантисту, хирургом оказалась женщина, средней наружности, и по видимому слабыми руками.
Ему поставили обезболивающий укол, но поставила его как-то не удачно, у него отнялся язык, а боль в зубе не прошла, он попытался объяснить, врачу, что зуб у него все еще болит, но доктор так не поняв, чего он хочет, велела ему садиться в кресло, да и что можно объяснить языком, который не шевелится.
Врач взяла щипцы, и попыталась выдернуть зуб, а он ни в какую, она его туда сюда, не поддается, тогда она попросила санитарку держать Ваню за плечи, а сама уперлась коленом Ване в живот, стала крутить щипцами в разные стороны. Ване казалось что у него сейчас выдернут всю челюсть целиком. Боль была неимоверной, но он ничего не мог сказать, ему оставалось только одно, терпеть до конца.
И наконец то зуб треснул но не вырывался потому что к нему приросло десно, тогда доктор взяла какую-то металлическую лопаточку, и стала отдирать десно от зуба, Ваня чувствовал, что его рот наполняется кровью. Тогда врач поменяла окровавленные тампоны, и набила рот новыми тампонами. Когда зуб наконец выдернули, Ваня был просто обессилен, он вышел в коридор, и сел на скамейку.
Больные ждущие своей очереди, смотрели на него с ужасом. Просидев минут десять, Ваня увидел, что из кабинета вышла врач, и увидев его, спросила «Как он себя чувствует?» Он показал руками, что у него сильно болит десно, а наркоз не подействовал, и врач вынесла из кабинета таблетку и велела выпить ее, а по прибытию домой, посоветовала полоскать рот содой, но у Вани в общаге не было соды, но он все равно пообещал, что так и сделает.
Только к ночи у него перестало болеть десно, но он все равно не боится зубных врачей.
Хоть народу у кабинета было и не много, но очередь шла в час по чайной ложке. А Ваня терпеливо ждал с Витькой очереди, и когда уже подошла очередь Мухина, Ваня встал и сказал:
- Ну все, теперь тебе уже не много осталось мучиться, а я пошел на работу, как тебе вылечат тоже приходи на завод, - и с этими словами он вышел на улицу.
Не успел он дойти до общаги, как его догнал, Витька.
- Че уже вылечили, так быстро?- удивился Ваня.
- А у меня он сам перестал болеть, - сообщил радостный Витька, при этом он курил с каким то наслаждением.
- Но его же все равно надо лечить, потом он заболит еще сильней, - возразил Ваня.
- А там видно будет, - пропел, радостный Мухин, и довольный собой отправился на работу.
- Ну ты и трус, впервые вижу таких ссыкунов, - пытался Ваня надавить на Витькино самолюбие.
- Не трус а осторожный, - парировал Витька, - между прочим, я знаю одного мужика, ему удалили зуб, и у него началось заражение крови, и он умер, а я не хочу умирать.
- Но тебе же зуб надо лечить а не удалять, а так ты дотянешь и на самом деле придется удалять, - пытался вразумить Витьку Ваня.
- А че его мучить, если он уже не болит, - ответил Витька, и весело пошел на завод, насвистывая на ходу.