Ванька яростно матерился, брызгая слюной и размахивая руками. Разумеется, на то были веские причины: сосед сверху, дядя Вася, разлегся прямо в подъезде и мирно спал. Конечно же, дядя Вася был слегка… как бы так помягче сказать… Короче, дядя Вася был несколько нетрезв. Совсем нетрезв. Точнее, пьян. Очень сильно. Но самому ему сей факт нисколько не мешал: развалившись посерединке лет двадцать не ремонтированного подъезда, прямо у входной двери, он мирно похрапывал. В воздухе витали ароматы перегара, давно не мытого тела и почему-то женских духов «Красная Москва».
Ванька торопился на работу, но бросить соседа в беде не мог. Он уже минут пятнадцать безуспешно пытался сдвинуть неподъемную тушку соседа с места. Но дядя Вася был по жизни не дурак поесть, а потому Ивановы потуги успехом не увенчались.
Услышав шаги, Ванька перестал материться вслух, продолжая это увлекательное занятие про себя. По лестнице плавно и гордо, словно миноносец, плыла Ада Адольфовна. Фамилия у нее тоже была, но выговорить ее Ваньке не представлялось возможным. Ада Адольфовна волокла на поводке плюгавую крохотную собачонку с невероятно наглой мордой. Они остановились и брезгливо осматривали Ваньку и дядю Васю. Потом та, что побольше, (Ада Адольфовна) назидательно сказала той, что поменьше, (собачонке):
- Вот видишь, Геринг, до чего доводит алкоголизм!
Уважаемая дама произносила имя своей собаки с настоящим немецким выговором –«Гёринг» – отчего авторитет песика рос прямо на глазах.
Псина высокомерно принюхалась, подойдя поближе к дяде Васе, и задрала ногу в попытке справить свои естественные надобности прямо на сладко похрапывающего гражданина. Ванька в очередной раз ругнулся и пнул наглую животину ногой. Ада Адольфовна от возмущения превратилась в соляной столб: ее рот, накрашенный ярко-морковной помадой, открывался и закрывался в беззвучном крике, глаза практически вылезли из орбит, обведенных голубыми тенями. Объемная грудь, еле втиснутая в декольтированную маечку из модного бутика, колыхалась от ярости. Наконец из ее горла вырвался вопль:
-Урод! Коммуняка! Я буду жаловаться! Пойдем, Гёринг, пойдем от этих мерзких алкашей подальше!
Пес прислушался, но с места не тронулся. Тогда Ада Адольфовна дернула за поводок, и Геринг, сделав в воздухе акробатический трюк, взвизгнул и поплелся вслед за хозяйкой.
Перешагнув через дядю Васю, леди еще раз резко дернула поводок – и пёсик перелетел бойкой ласточкой через тело спящего. Резко хлопнула входная дверь, посыпалась штукатурка. Дядя Вася фальшиво улыбнулся и пробормотал сквозь сон:
-Не сегодня, Клава, не сегодня. Я устал. - и перевернулся на другой бок.
Ванька обессилено прислонился к стене, украшенной надписями: «Маньяком можешь ты не быть, но сексуальным быть обязан», «Аня + Олег = козлы», "Прежде, чем войти, подумай, нужен ли ты тут?" Никаких новых и оригинальных мыслей в голове не появлялось, навалилась огромная моральная усталость. Ванька опаздывал на работу и представлял, что ему скажет Правдомир, его эмоциональный шеф-ведьмак. Правдомир за словом в карман не лез, тем более, иногда слова могли быть колдовскими, а обращаться в лягушку или в камень Ваньке ой как не хотелось! Он почесал затылок и вновь ругнулся. От злости Иван ударил кулаком в стену. Этого показалось мало. Он поискал глазами, на что бы выплеснуть свою злость… В самом темном углу почему-то валялся футбольный мяч, давно потерявший свое обличье. Ванька в ярости подскочил к мячу и занес ногу для удара…
-Только попробуй! - раздался откуда-то угрожающий голос.
Иван вздрогнул и огляделся по сторонам. Кроме него самого и сладко посапывающего дяди Васи рядом никого не было. Он вытер со лба внезапно выступивший пот, проклиная свою работу. Вновь приготовился со всего маху стукнуть по мячу, но тут случилось непредвиденное: «мяч» выкатился из темного угла и проорал:
-Я тебе стукну – мало не покажется! Сейчас кааак стукну!!! Пасть порву!
Ивана взяла оторопь. За все время работы в СМС с такими существами он еще не сталкивался, хотя опыт общения с нечистью у него был богатейший.
-Ты кто? - выдавил из себя Иван, рассматривая диковинного собеседника.
Тот был похож на мяч лишь с первого взгляда. При ближайшем же рассмотрении оказалось, что у грязного «мяча» есть лицо: два круглых карих глаза сверкали яростью, а на измазанных пылью щеках пламенели малиновые пятна. Еще у незнакомца имелись небольшие, но мускулистые руки, которые Ванька сразу не заметил, потому что они были плотно прижаты к шарообразному упругому телу. Этими руками тот и размахивал, угрожающе надвигаясь на Ваньку. Перемещался он своеобразно: то перекатываясь, то высоко подпрыгивая.
-Я для чего от бабки с дедом ушел, от медведя с волком, от лисы с зайцем? Чтобы меня какие-то алкаши в подъездах пинали? Козёл! - кричал тоненьким тенором «мяч».
До Ивана постепенно начала доходить суть происходящего: похоже, он имел честь встретиться с Колобком. Самым настоящим, живым Колобком. Наивным Ванька не был, в то, что сказочные герои обитают лишь в сказках, он не верил давным-давно. Но встретить в собственном подъезде одного из них не ожидал.
Иван протянул руки вперед в предупреждающем жесте и произнес:
-Стоп! Замри! Ты чего кричишь – я же не знал, кто ты такой, думал, мячик детвора оставила.
-Дети… Не произноси при мне это мерзкое слово! - яростно прошипел Колобок, продолжая надвигаться на Ваньку, сжимая кулаки. На его круглом лице перекатывались желваки, рыжеватые бровки были угрожающе сдвинуты.
- А почему ты так не любишь детей? – прикинулся дурачком Ванька.
- Адские отродья, - процедил сквозь зубы взбешенный сказочный герой, - они мне всю жизнь исковеркали!
Колобок вскочил на мерно вздымающийся живот дяди Васи и, закатив глаза, стал рассказывать:
- Вот ты думаешь нам, колобкам, легко? Да ничего подобного! Это кошмар! Детство у меня было трудным: изготовлен я на хлебопекаренном заводе «Старая крепость». Согласись, начало моей биографии уже интригующее. А уж из каких продуктов изготовлен – ни в сказке сказать, ни пером описать… В глаза ну-ка смотри!!! – внезапно повысил голос до визга Колобок.
Ванька, на секунду было отвернувшийся, вздрогнул и стал смотреть прямо в ясные очи Колобка. Тот, как ни в чем не бывала, продолжал свою печальную сагу:
- …а уж из каких продуктов изготовлен – ни в сказке сказать, ни пером описать! На заводе по сусекам помели, по амбарам поскребли – и отыскали немного пыли, немного муки, немного мышиных какашек. Да плюс к этому – ароматизаторы и красители, идентичные натуральным, бензоат натрия, двуокись углерода, Е2, Е4, Е246, Е652 и прочие вкусненькие стабилизаторы и консерванты. Получился я бойким и пуленепробиваемым. И сразу ото всех ушел. Вот такое у меня детство – горемычное. А потом… Потом два года на зоне оттрубил от звонка до звонка.
Ванька от удивления икнул, а Колобок потер глаза немытыми кулачками и начал рассказывать дальше:
-Да-да, именно от звонка до звонка: только я подумал, что мне, такому невкусному, ничего не угрожает, как поймали меня школьники и поселили в живой уголок. Не поверишь, мужик, но страшнее я в своей жизни не видал! Что они только со мной не вытворяли! И швыряли в окно на машину директора, и пытались утопить, и гвоздики в меня вбивали, чтоб на ёжика был похож. И хомячкам на растерзание отдавали. Но хомячки откусили от меня по кусочку, а потом неделю животами маялись. Так им и надо! Твари ненасытные! Да. А уж звонков я наслушался – на всю жизню мою разнесчастную хватит. То на урок, то с урока, то на урок, то с урока… Вчера и от них ушел. Пока катился по улице – трижды чуть машины не переехали, потом наркоманы поймали и хотели повесить ради развлечения. Потом подростки часа три мной в футбол играли, пока дождь не помешал. Только я сюда закатился, спрятаться хотел, поспать хоть часок – тут ты разорался.
Колобок остановился и внимательно стал рассматривать Ваньку.
-Стоишь тут передо мной, сытый, мордатый, тюремной баланды не жравший. Эххх, да что тебе рассказывать. Все равно не поймешь. Подними меня ну-ка! – внезапно скомандовал Колобок.
Ванька нерешительно шагнул к нему и с опаской протянул руки.
-Смелей, чувак! Ну же! – нетерпеливо подпрыгивал на пузе все еще спящего дяди Васи Колобок. Пузо пружинило, и Колобок подскакивал, как на батуте. Ванька поймал Колобка на лету и поднес к лицу. Колобок жалобно глядел на Ивана, из круглых глаз его потекли слезы, оставляя дорожки на чумазых щеках.
-Мне так одиноко. Мне так страшно. Мне так нужен друг, который не будет пытаться меня съесть. Ты ведь не захочешь есть ароматизаторы, стабилизаторы и красители – все эти «Е»? Мамой клянусь – во мне нет почти ничего натурального. Я несъедобен. Возьми меня к себе жить, а? Ем я мало, послушный, миролюбивый. Характер покладистый. А еще я читать умею и таблицу умножения выучил. Почти. И сказку про колобка. Надоело мне по свету слоняться, сиротинушка я горемычная! – слезы покатились из глаз Колобка в три ручья.
Ванька оторопел, не зная, что и сказать. Он осторожно погладил Колобка по голове, прижимая его к себе, как ребенка. Тот, всхлипывая, затих и устало прикрыл ярко-шоколадные глаза. Ванька на цыпочках поднялся в свою квартиру, стараясь не греметь ключами, открыл входную дверь и вошел прямо в кроссовках. Он бережно внес свою ношу и, стараясь не разбудить дремлющего Колобка, уложил его в кресло. Потом сходил в ванную, намочил уголок полотенца и вернулся. Осторожными движениями Иван отер лицо колобка от приставшей к нему пыли и следов недавних слёз.
Колобок спал. Ванька так же тихо вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице, размышляя, что же ему делать со спящим прямо на полу дядей Васей и что соврать Правдомиру по поводу опоздания.
Но сюрпризы этого дня еще не закончились: снизу слышались яростные крики и звуки ударов. Ванька бросился бежать, перепрыгивая ступени.
Увиденное заставило его замереть: вокруг спящего соседа носилась его жена, Клава, и верещала на весь дом:
-Урод! Алкоголик проклятый! Дармоед! Чтоб ты сдох еще позавчера от своей водки!
Вопли тети Клавы перемежались ударами ноги по пятой точке дяди Васи. Он никак не реагировал на возмущение супруги, лишь что-то бормотал во сне. Сухонькая и низкорослая тетя Клава напоминала Ваньке разъяренную мышь.
Внезапно, увидев подошедшего Ивана, женщина закашлялась и произнесла сладким голоском:
- Вот, уснул мой хозяин прямо на полу. Говорю, спинку застудишь, опять будешь мучиться от радикулита. Замаялся, видать. Ох, люди ведь подумают, будто ты выпимши. А ты ить ни капельки никогда в рот не брал. Пчелочка моя, работничек золотой. Пойдем домой, сердешный мой.
Тетя Клава, не оборачиваясь на вытаращившего от удивления глаза Ваньку, нагнулась и легко взвалила неподъемное тело супруга на спину. Затем, что-то бормоча под нос, стала подниматься по лестнице, не удостоив Ивана даже взглядом. Через две минуты на третьем этаже захлопнулась дверь и наступила тишина.
… А в Ванькиной комнате сладко спал Колобок. Ему снились зеленые луга, лес и синее-пресинее небо…