Из цикла: Мы родом из детства.
В этот год мы снимали маленький домик-времянку в пригороде Ленинграда. Мои родители уходили на работу, а я оставалась дома одна и целый день бегала с друзьями на улице с ключом на шее. Из садика меня мама забрала еще весной, когда на торжественной линейке всей старшей группе подарили портфели. Осенью я должна была пойти в школу, и родители меня приучали к самостоятельности. Недалеко от нашего дома, в конце улицы было старое кладбище с полуразрушенной часовней. На кладбище было много старых могил и иногда весной можно было увидеть обнажившиеся останки. Но оно было действующее и каждую неделю туда несли покойных. Траурная музыка, плачь родственников, венки и прочее для нас ребятишек были событием. Мы стояли в толпе родственников со скорбным выражением лиц, плакали вместе со всеми, поправляли цветы и венки. Нинка была самая искусная плакальщица, она так реально «скорбела и оплакивала» покойного, что родственники угощали нас конфетами и печеньем, давали мелкие деньги, а иногда даже приглашали на поминки. После похорон, мы собирались у кого-нибудь во дворе, бурно обсуждали событие и делили по-братски угощение. Ребята рассказывали страшные и удивительные истории с захоронением уснувших людей, с вампирами, с гробокопателями и так далее. Было страшно, но интересно.
Однажды я не смогла пойти с ребятами на похороны и только поздно вечером узнала об этом. Постепенно разговор сам собой перешел на страшные истории. Лиза стала рассказывать, как в полночь из могил встают покойники и убивают всех, кто случайно окажется в это время на кладбище. Мальчишки стали хвалиться, что запросто ночью могут пойти на кладбище и все это девчоночьи страхи и что мы вообще все трусихи. Ну, уж этого я никак не могла допустить! Еще ни один мой приятель не мог упрекнуть меня в трусости. Сама не знаю, как у меня сорвалось это с языка, но я поклялась, что сегодня ночью пойду одна на кладбище и принесу с новой могилы свежий цветок.
В это время года сезон «Белых ночей» в Ленинграде уже заканчивался, и ночью было сумеречно. Некоторых ребят уже загнали домой, а мои родители приезжали с работы уже за полночь. Ребята объяснили мне, как найти новую могилу, и я пошла. Чем ближе я подходила к часовне, тем медленнее шла. Неприятный озноб колотил меня так, что стучали зубы. Руки и ноги казались ледяными, а в животе крутило, как от голода. Страх липкой волной накатил на меня, и мне захотелось убежать. Я представила, как завтра все ребята будут обзывать меня трусихой и врушей и даже, может, не захотят со мной дружить, и я решилась. Для храбрости, напевая какой-то бодренький мотив, я вошла на кладбище и по старой аллее пошла в сторону новой могилки. Я увидела ее сразу. На ней было много венков и цветов. Страшно мне уже не было. Осталось только подойти к ней и взять лежащий с краю цветок. Я уже "видела" уважительные взгляды мальчишек и завистливые "ахи" девчонок.
И вдруг случилось невероятное. У самого памятника среди цветов вдруг возник белый человеческий череп, который заморгал огненными глазами, издавая при этом жужжащие звуки.
В ужасе я оцепенела и смотрела, не отрывая глаз от этого черепа. Я даже не заметила, что за венками прятались двое мальчишек и моргали фонариками. Сразу вспомнились все жуткие истории, которые рассказывали ребята. От страха, я заорала и, не разбирая дороги, бросилась бежать.
Что было дальше, я плохо помню, но мама рассказывала, что я примчалась домой с цветком в руке и целую неделю потом молчала. Шутников вычислили и отменно наказали, а меня долго лечил логопед. В школу я пошла, но, когда сильно волновалась, начинала заикаться.Вскоре мы переехали на другую квартиру и постепенно страхи улеглись, и вылечились последствия этой кладбищенской шутки.
Июнь 2011 года.