Талька

Талька быстро шла домой по тропинке через широкий пустырь. Мелкая трава цепляла ее за новые бело-голубые гольфы и оставляла на них свои семена. Сизое вечернее небо стояло высоко над пустырем, по нему ползло к горизонту закатное солнце. Сквозь стоящие в глазах слезы четко видны были его тонкие лучи…

Тальке невероятно повезло – сбылась ее самая большая мечта. Поняла она это только сейчас, а повезло ей еще два года тому назад, когда одноклассница познакомила ее с братом и сестрой Бойко – Мишей и Леной. Миша, как и Талька, тогда закончил второй класс, а Лена была на два года младше. Жили они с родителями на Украине, а на лето приезжали к бабушке в Петровское. С первого дня знакомства они показались Тальке очень спокойными и хорошими людьми. Часто появлялись вокруг них другие ребятишки, и местные, и приезжие, но те либо быстро уезжали, либо исчезали куда-то по своим делам. А Бойко прожили в Петровском до осени и все лето вместе Талькой играли и гуляли. В сентябре начались учебные будни, и в круговерти школьных забот Талька почти забыла о своих летних приятелях. Но потом снова пришло лето, и Лена с Мишей в первых числах июня опять приехали к бабушке. На этот раз они встретились с Талькой случайно на улице, и поначалу немного стеснялись друг друга, но вскоре обвыклись, и опять все лето играли вместе. Мальчишки, особенно местные, часто подтрунивали над Мишей, что он водится с девочками, но тот не обращал на них внимания. Он вообще был очень добродушный и спокойный. И имя ему очень подходило – он был похож на доброго упитанного медвежонка. Тем летом Талька перестала считать брата и сестру Бойко просто знакомыми, она с гордостью говорила про них «мои друзья». На этот раз расставались они не как в прошлом году, Талька пришла провожать друзей, и долго махала ладошкой вслед отъезжающей машине. И они махали в ответ: Лена через заднее стекло, а Миша – высунувшись в окно. Когда машина уехала, бабушка Бойко обняла Тальку за плечи, и, вытирая глаза концом головного платка, проговорила:
– На будущий год приходи, дочка, как приедут.
– Обязательно приду, – ответила Талька.
И снова потянулась долгая томительная зима, была она в коротенькой Талькиной жизни особенной. Во-первых, потому что Талька точно осознала, что самое интересное на свете – это книги, а во-вторых, потому что слово «друг» приобрело для нее совсем особое значение. Теперь она знала, что друг – это не всякий, с кем ты играешь во дворе в прятки или «вышибалу», или с кем болтаешь на школьной переменке. Друг – это тот, кто придет на выручку, когда отвернуться все вокруг, тот, с кем ничего не страшно, кто никогда тебя не предаст. И кто все понимает…
Ах, как хотелось Тальке иметь вот такого настоящего друга! Как искала она его среди своих одноклассников, как пыталась рассказать им все, что она думает о настоящей дружбе. Но девочки не понимали ее, а мальчишки смеялись. Тогда набравшись смелости, она на классном часе предложила создать из их класса такую команду, какая была у Тимура. Гайдаровская повесть давно была выброшена из школьной программы, и одноклассники никак не могли взять в толк, что же она хочет от них. Талька стала с жаром рассказывать про Тимура, про Женю, про их друзей. На нее неотрывно смотрели десять пар глаз. И Талька вдруг сбилась, остановилась, как будто наткнулась на невидимую стенку. Было в глазах пятиклассников не внимание, а молчаливое изумление и вопрос «что за чушь?». Талька села, и стала мучительно краснеть. Ох, провалиться бы…
Классная руководительница утомленно произнесла:
– Ну что ж… надо спросить у одноклассников, Таля, хотят ли они помогать старушкам. Здесь, на селе, у ребят и дома есть дела.
Класс дружно загудел, что дома, в самом деле, дел по горло. Талька запинаясь, выговорила:
– Но ведь можно не только помогать… можно и для другого…
– А что же вы будете делать?
Талька молчала, не умея объяснить, что главное все-таки не в том, что делать. Главное, чтобы рядом были друзья – настоящие. Талька тогда еще не знала, что класс не станет настоящей командой, если просто так его назовешь.
– Тимуровская команда есть у старшеклассников, – проговорила учительница, – а вам надо еще подрасти.
С этого дня стали посмеиваться над Талькой даже те ребята, которые раньше относились к ней вполне нормально, и до конца школы считали ее немножко «повернутой». А у Тальки в душе навсегда засела светлая и грустная мечта о друге. С этой мечтой она прожила зиму и весну и наконец дождалась лета.
Лето пришло солнечное и теплое. С первых дней каникул Талька стала ждать приезда Лены и Миши, даже нарочно ходила гулять мимо дома, где жила их бабушка, но ребят не было видно. Приехали они только в середине июня, Тальке принес эту новость вернувшийся с работы папа. Она хотела было сразу мчаться к ним, но мама уговорила подождать до утра. Утром принаряженная и веселая Талька бодро шагала по селу, а навстречу ей такие же веселые и нарядные шли брат и сестра Бойко. Лена узнала Тальку первой, радостно завопила и бросилась навстречу.
– А я к вам, – сказала Талька.
– А мы к тебе, – сказал Миша.
Они засмеялись, протянули друг другу ладошки, и пошли, широко размахивая сцепленными руками. И весь этот день был такой чудесный, веселый и праздничный, что, засыпая вечером, Талька подумала: «Вот и сбылась моя мечта. Миша и Лена – самые замечательные, самые лучшие друзья на свете! Только бы подольше не кончалось лето…»
Потом у них было еще несколько таких же волшебных дней с играми, купаниями под присмотром Талькиного папы, походами за ягодами и всякими другими интересными делами. И каждый вечер Талька думала о том, как же здорово, что они наконец встретились – она и ее друзья. И ничего страшного, что иногда они не совсем друг друга понимают, ведь они еще не очень давно стали друзьями, и не успели как следует друг друга узнать. Зато они добрые, веселые и смелые.

И вдруг – этот день. Талька пришла к ребятам после обеда. Сначала они прямо на широких ступеньках бабушкиного крыльца разложили настольную игру «Кругосветное путешествие» и два часа подряд то бороздили океаны, то взбирались на горные кручи. Потом с другими ребятами поиграли в «горячую картошку» на школьном дворе, а оттуда, снова втроем, отправились гулять по селу.
Разговаривая о том - о сем, балуясь и хохоча, они добрели до серого дощатого забора. Несколько лет назад там выкопали большие котлованы, залили фундамент для будущего здания новой школы, начали выкладывать стены. Но толи не хватило материалов, толи нашлись другие причины, только стройка замерла. Недостроенные стены зарастали бурьяном, в нем бродили кошки, гнездились мелкие птички, иногда забегали ребята. Тальке мама не разрешала туда ходить, потому что порой в этот укромный уголок заходили мужики с бутылкой, да и вообще было опасно играть среди кусков арматуры, бетонных блоков и разбросанных кирпичей. Но Миша сказал:
– Давайте зайдем. Ух ты, красотища!
Красота не красота, но что-то заманчивое и таинственное было в хитрых лабиринтах недостроенных стен. Пряно и знойно пахли пыльные травы.
– Мы будем играть в индейцев, – придумал Миша. – Смотрите, это город бледнолицых. Они захватили в плен индейца, мы должны спасти его. Я буду вашим вождем. Надо пробраться вон к той стене и освободить его.
Миша показал на дальнюю стену, она была выше остальных.
– Вооружаемся! – сказала Талька и выхватила из травы толстый стебель прошлогоднего репейника. – У меня копье!
– И у меня, – сказала Лена, поднимая кривую ветку.
– Это больше похоже на лук, – возразила Талька.
– Пусть будет лук, – снисходительно проговорил Миша. – А у меня пистолет. Вперед!
Он выхватил из кармана шорт серый пластмассовый револьвер и повел свое войско в разведку. Они лихо продирались сквозь сорняки, проникали сквозь проломы, прятались в тени стен и скакали с блока на блок. Незамеченные врагами, они добрались до заветной стены.
– В укрытие, – крикнул Миша.
Талька и Лена присели за поворотом фундамента. Миша взобрался на какую-то узкую перегородку, прошел по ней и широко замахнувшись, бросил через стену обломок кирпича. Это была граната. Враги были уничтожены взрывом, и индеец спасен. Победители с боевым кличем попрыгали со стен в пыльные лопухи.
И сразу замолчали, потому что со стороны, противоположной той, откуда они пришли, приближались двое мальчишек. У того, что постарше, в руках была длинная палка, у другого – цветной полиэтиленовый пакет. Они шли неспеша, вразвалочку, негромко переговариваясь между собой. Но при этом прицельно смотрели на ребят.
– Кроты! Вот мы попали, – тихо пробормотала Лена.
Братьев Кротовых в Петровском знали все, даже приезжие, и те, кто лично не был с ними знаком. Старший был Талькиным ровесником, но учился на класс младше, потому что в начальной школе сидел два года в одном классе. Учились братья посредственно, зато отличались в другом. Они гоняли собак, мучили кошек и обзывали девочек. Если Петровских мальчишек заставали курящими или распивающими горячительное, Кротовы непременно были тут. К пятому классу было у них на двоих с десяток приводов в милицию за кражи и хулиганство. Сельские ребята братьев не жаловали, и за ними прочно закрепилось прозвище «кроты». Вслух, правда, его никто не произносил, потому что дрались они часто и зло, и вдвоем порой побеждали даже старших мальчишек, а если перевес был не на их стороне, у Кротовых всегда находились более сильные защитники.
Братья подошли и встали напротив. Старший бросил в лопухи окурок, смерил ребят взглядом и хрипловато буркнул:
– Вам чё здесь надо?
– Мы играем, – сказала Лена. – Нельзя разве?
– Нельзя, – буркнул Крот.
– Это же ничье, – проговорила Лена.
– Как ничье? Это наше, – сказал Крот и оскалился.
– Это не ваше, – сказал Миша звонко.
– Чё ты сказал? – Крот нехорошо сузил глаза. – Че сказал, сявка?
– Я сказал, что здесь каждый имеет право играть, – объяснил Миша.
– Чё? Какое право? Это у тебя право? А ты кто такой? – он хрипло рассмеялся и сказал брату: – Валерка, слыхал, у него право…
Крот-младший, шурша по траве пакетом, подошел к Мише. У Миши в руках был пластмассовый пистолет. Валерка-Крот резко выхватил его и поднял, направив ствол Мише в лицо. Тот часто заморгал.
– Пу! – сказал Крот-младший и громко заржал. Потом деловито затолкал игрушку себе в карман. Его старший брат презрительно глянул на девчонок и сквозь зубы выдавил:
– А ну пошли отсюда!
– Что вам надо? – прошептала Лена, готовая заплакать.
– Пошла, я сказал, – злобно гаркнул Крот и ткнул Лене в живот концом длинной палки. Лена обеими руками взялась за живот и заревела.
Почему эти гады считают себя хозяевами здесь? Кто позволил им обижать других? Обижать ее друзей?! В Тальке словно сорвалась пружина. Она шагнула от стены и загородила Лену.
Талька считалась в школе трусихой. Она боялась насекомых и мышей, боялась высоко забираться по приставной лестнице у стены школы и пищала, когда катались на аттракционах в прошлую поездку в областной город. Поэтому Крот очень удивился, увидев ее перед собой.
– А ты чего? – спросил он и внезапно разозлившись, добавил: – Свалила быстро, лягушка!
Для убедительности он махнул палкой в ее сторону. Лена отшатнулась. А Талька… она даже сама не поняла, как это получилось. Ярость тряхнула ее. Она перехватила конец палки, стиснула его рукой, пригнула к земле. Палка оказалась старой и хлипкой, она сухо хрустнула и сломалась. Обломок закачался над землей на тонкой леске. Удочка! Это была самодельная удочка. Талька стояла и изумленно смотрела на качающийся обломок. И как-то отстраненно, как о чем-то далеком, думала, что будет теперь. Крот бросится на нее с кулаками? Или что?
Но Крот точно так же стоял и смотрел на сломанную удочку. Потом он резко отдернул ее и злобно сказал:
– Дура! – Повернулся и пошел прочь.
– Э, Санька, стой! – крикнул ему младший брат.
Но тот даже не оглянулся. Крот-младший растерянно смотрел, как его несгибаемый братец уходит со стройки по пыльным лопухам, а городской толстяк-мальчишка и две сопливые девчонки остаются. Для него все это было настолько непостижимым, что он только пробормотал:
– Э, вы чё?... вы чё… Э-э…
– Уходи! – звонко сказала Лена.
И… Крот-младший пошел вслед за братом. Правда, отойдя шагов на десять, он оглянулся, быстро нагнулся и, выпрямившись, резко махнул рукой. Что-то тяжелое и острое сильно толкнуло Тальку в плечо. К ее ногам упал кирпичный обломок. Она быстро подняла его, зажала в кулаке и сделала несколько решительных шагов к Кроту-младшему. Тот зыркнул по сторонам и вдруг побежал. Лена нерешительно хихикнула.
Когда шаги братьев Кротовых совсем стихли, Лена с восхищением сказала:
– Ой, Таль, какая ты смелая!
– Я? – растерянно переспросила Талька. У нее от нервного напряжения дрожали руки и колени.
– Да, – подтвердил Миша, – только бы они тебе не стали мстить за удочку.
Пожалуй, если бы Кротовы стали мстить, это была бы месть не за удочку, а за собственное поражение. Талька сказала через силу:
– Миш, а у него твой пистолет остался.
– Да фиг с ним…
– Ребята, я, наверно, пойду домой, – тихо сказала Талька. – Голова что-то разболелась.
– Ну… давай мы тебя проводим, – нерешительно предложил Миша.
– Нет, не надо. Я напрямик, через пустырь. Здесь близко.
Талька шла через пустырь и глотала слезы. Ей бы радоваться: перед ней отступили известные своим нахальством Кроты, не сдававшиеся даже сильным мальчишкам. Читая в книжках про смелых ребят, она завидовала им, думала, что никогда не сможет стать такой отважной, но вот настал момент, и она не сдалась перед силой и наглостью. Но радости не было. Была только горечь, что перед лицом врага она оказалась одна. А Миша, такой большой и, наверное, сильный даже не попытался ей помочь. Значит, все разговоры о дружбе и готовности помогать друг другу во всем – это только слова? Талька вдруг вспомнила, как каких-то пятнадцать минут назад они плечо к плечу шли в атаку на воображаемого врага. И ей ничего не страшно было, потому что рядом был друг. И наверное, на защиту Лены она встала, тоже подсознательно рассчитывая на поддержку Миши. Она почувствовала силу, потому что впервые была не одна, за ее спиной были друзья.
Солнце село за далекий сосновый бор, оставив на небе золотисто-розовый след. Вечер стал прозрачным и тихим. В тишине прорезался и переливчато затрещал кузнечик. Перебивая его, с дальнего края пустыря вдруг донесся голос:
– Та-а-ля-а!
Талька остановилась. Крепко зажмурилась и тряхнула головой, прогоняя последние слезы. Конечно, издалека их не было видно, но все же. Обернулась.
– Таля, – крикнула Лена, – ты завтра придешь?
– Нет, – беззвучно сказала Талька.
Лена подумала, что она не расслышала ее.
– Ты приде-ошь завтра?
«Ты придешь завтра?» – спросила она себя. И поняла, что придет несмотря ни на что. Слишком долго она мечтала о друге.
– Приду, – крикнула Талька и поморщилась. От удара осколком кирпича у нее болело плечо.