Наше время.
За четыре часа до посадки в аэропорте Сиднея.
В самолёте.
Крупный план.
В кадре главный герой. Он сидит в откинутом назад сиденье. Его глаза прикрыты, но он не спит. Он слушает музыку в плеере. Поза его спокойная и расслабленная, он медленно погружается в сон.
Его сон:
Летний день. Начало июня, на улице солнечная и ветреная погода.
Подросток, на вид лет пятнадцати, бежит со школы в припрыжку. Волосы парнишки взъерошены, на лице светится радостная улыбка. Одет он в белую рубашку и тёмно-серые брюки, на ногах чёрные полуботинки. В его левой руке зажата свёрнутая в рулон тетрадь.
Он забегает в прохладный подъезд, бегом до четвёртого этажа. Подбежав к двери квартиры, резко останавливается и прислушивается. В этот момент выражение его лица меняется, становится серьёзным, даже хмурым.
Зритель, вместе с главным героем, слышит разносящиеся за дверью женские крики и грохот падающей мебели.
Парнишка стоит минуту в нерешительности, но, всё же подумав немного, достаёт ключи, открывает дверь и заходит в полумрак прихожей.
Перед ним открывается такая картина.
Общий план.
Коридор, обставленный недорогой мебелью. Тумба с телефонным аппаратом, вешалка, на которой висят темного цвета плащи. Внизу под вешалкой стоит демисезонная обувь, как мужская, так и женская.
Прямо посередине коридора лежит пьяный в «зюзю» мужчина средних лет. На нём рубаха в крупную клетку и серые брюки, на которых проступило большое мокрое пятно от гульфика до конца брючины. Он лежит на спине, раскинув руки в стороны, из его полуоткрытого рта доносится хриплое, невнятное бормотание.
В метре от него, слегка склонившись вперёд, стоит женщина. Она выглядит очень разгневанно. Её, ещё довольно молодое лицо, перекошено от ярости. Длинные волосы, собраны сзади в пучок, немного взлохмачены вокруг лица, что придаёт ей облик воительной фурии. На лицо свисает прядь волос, слегка подёрнутая сединой. Женщина сдувает прядь с лица и пыхтит от переполняющей её злости.
Она так поглощена своими чувствами, что даже не замечает зашедшего в квартиру подростка, который так и застыл на пороге.
Она начинает новую бранную тираду:
- Ах, ты, ублюдок паршивый! У-у-у…,- стонет протяжно, продолжает, - Скотина пьяная! Обоссался, животное? А жене опять за тобой стирать!? – с этими словами она пихает ногой, обутой в домашний тапочек, мужа в бок. Он всхрапывает и нечленораздельно что-то мычит ей в ответ.
- А-а, люди добрые, что же это такое делается? Поглядите на это быдло вонючее! Ох, горюшко, горе на мою голову. – Причитает женщина самозабвенно, - Сколько лет отдала этой скотине, а он? Разве ценит всё это? – мужчина ворочается на полу, она снова пихает его ногой, продолжает, - Вот, б…дь, урод проклятый!!! Опять зарплату пропил, сука. У-y-y…, сил моих больше нет, чтоб ты сдох скорее, хорёк вонючий! – опять начинает стонать, - М-м-м, вздохну, может, спокойно…после.
Она всхлипывает и причитает дальше:
- Боже! Боже…, - тяжело вздыхает женщина, - Когда же ты избавишь меня от этого?
Тут женщина наконец-то замечает мальчишку. Сперва она испуганно смотрит на него, до неё доходит, что он стал молчаливым свидетелем её неприглядного поведения. И она накидывается на него с обвинениями.
- Ну, что уставился на меня, как сыч? Чего молчишь, язык проглотил? – Спрашивает она подростка, злобно прищурясь. Он знает этот взгляд, ему он не сулит ничего хорошего. Она продолжает, - Папаша твой ублюдок, опять нажрался. И ты вырастешь, такой же сволочью будешь. А?
- Мам, ну чё ты говоришь? Я то тут причём? – С горечью в голосе спрашивает парнишка, продолжает, - Я вообще хотел тебя порадовать, я экзамен сдал последний, по физике на пятёрку!
Глаза парнишки загораются от переполняющей его гордости, он ожидает похвалы от матери, а в ответ слышит:
- Наконец-то, значит, отстрелялся, теперь надо работу искать. Надоели вы мне все, тунеядцы, на шее на моей сидеть. Что ты, что папаша твой…, - женщина кидает злой взгляд в сторону притихшего, видимо уснувшего прямо на полу, мужа, и продолжает, - Да и брат твой старший хорош, уже три года, как ПТУ закончил, а денег так толком и нет. Целыми днями и ночами где-то с дружками шалыгается, копейки в дом приносит, и сам же потом проедает, дармоед. Вон соседи наши, рядом…, - вздыхает она, - живут, муженёк Зинкин на стройке такие деньжищи зашибает, прорабом, в люди выбились. Машину купили и сынок их, Ванечка, на экономиста учится, на красный диплом идёт. А ты? Тьфу! – Она сплёвывает, махает правой рукой в сторону сына и, отворачиваясь, уходит в кухню. Ворчит что-то под нос при этом, какие-то ругательства.
Лицо парнишки приобретает выражение печали и досады. Он и грустит, и злится одновременно, глаза блестят от, еле сдерживаемых, слёз. Он молча бросает на тумбу в прихожей свою тетрадь, которая была всё время разговора крепко стиснута в его руке. Разворачивается и выходит из квартиры, хлопнув дверью. Спускается вниз, выходит на улицу. Бредёт, не обращая внимания на солнечную погоду, на мамаш с детьми на площадке рядом с домом, на проезжающие по дороге двора машины и велосипедистов. Дойдя до соседнего дома, его окликают по имени.
Голос другого подростка за кадром:
- Фью! Пашка, здоров! Чего такой мрачный, случилось чего?
Крупный план на говорящего.
Лицо подростка, покрыто угревой сыпью и поросло светлой молодой щетиной. Глубоко посаженные зелёные глаза смотрят в объектив камеры. Выражение его лица удивлённое и сочувствующее.
Общий план.
Два подростка, на вид им по пятнадцать-шестнадцать лет. Обладатель зелёных глаз невысок ростом, светловолос, крепыш. Стоящий чуть позади него повыше ростом, спортивного телосложения, коротко остриженный шатен с приятными, даже немного женственными чертами лица. Оба одеты в спортивные костюмы и обувь.
В их сторону, молча, направляется главный герой. Подходит и останавливается близко к говорившему. Невысокий парень протягивает к нему руку, кладёт её на его плечо, и немного теребя, ещё раз спрашивает.
- Паш, да ты чего молчишь-то. Предки буянят? – Он указывает кивком головы в сторону дома главного героя.
- Угу. – Кивает утвердительно головой Паша.
- Да, забей ты на них! Смотри денек, какой клёвый, пошли в садике потусуемся. Ай да, парни! – Невысокий парень обнимает главного героя за плечи и поворачивается вместе с ним в направление детского сада.
- Витас, - обращается он, не оборачиваясь к другому парню, - Не отставай дружище.
- Лёха, чего-то не хочется мне в садик, - говорит ему Павел, продолжает, - Да и вообще, один я хотел побыть.
- Ты, чё братуха? Какой такой один? – Возмущается Лёша, хмуря брови и сопя недовольно. С преувеличенной заботой в голосе продолжает, - Нельзя тебе одному сейчас, а то крыша съедет от мрачняка, глядишь, найдут потом «кровавую лепёшку» на асфальте под «высоткой». Хе-хе!
Но Паша не особо торопится идти с ними.
На что Лёха начинает прилагать физические усилия, подталкивает Пашу и упрямо тянет его в сторону садика. Незаметно от Паши, он подмигивает Виталику, мол, помоги, посодействуй. Виталик подходит к Паше с противоположной от Лёхи стороны и также обхватывает его за плечи, поверх Лёшиной руки.
- Пошли, Паш. Чего ты прямо, как девка ломаешься, - подключается он к уговорам.
Совместные усилия парней наконец-то возымели воздействие на главного героя. И он потихоньку начинает идти сам, без их подталкиваний.
Смена общего плана.
Территория детского сада. Ярко раскрашенная беседка, вокруг неё густые заросли кустов сирени.
Крупный план.
Чья-то рука опускается в карман куртки и извлекает из него аккуратно свёрнутый из газеты пакетик небольших размеров, в пол-ладони.
Голос за кадром. Говорит Лёша.
- Паш, я – это…тут травы волшебной прикупил. Давай курнём?! – то ли спрашивает, то ли утверждает Лёха, - Будет хорошо, обещаю.
Общий план.
Лёша и Паша сидят в маленькой для них детской беседке напротив друг друга. Виталик стоит снаружи домика. Лёша держит на ладони пакет с травой, а Паша, нахмурив брови, с недоверием смотрит на Лёше прямо в глаза.
Молчание.
Леша начинает диалог.
- Братуха, это – вещь! – оживленно говорит Лёша, он многозначительно указывает взглядом на пакет в своей руке. – Бомба, отвечаю! Все проблемы разом превратятся в дым. Затянулся поглубже, подержал подольше – это чтоб подействовало – и выдохнул. И всё, ты уже без проблем! Ну чего, а? – он вопросительно смотрит на Пашу и явно ожидает от него одобрения этой идеи.
Паша слегка прищуривает глаза, как бы пытаясь прочитать мысли Алексея, и спрашивает.
- И давно ты?
- Чего давно? – удивлённо приподнимает брови Лёша.
- Ну, давно ты эту дрянь куришь? Я вроде бы за тобой никогда не замечал. – Уверенно говорит Паша.
- Да ты чё, братан! Я и не курю вовсе, пару раз может, до этого было…это ж так, ерунда, баловство и только. – Лёша говорит это с невозмутимым видом, явно преуменьшая значимость этого события.
Паша продолжает хмуро сверлить Лёшу взглядом.
- Чё ты несёшь? – его голос звучит немного угрожающе, - Пару раз всего, - передразнивает он Лёшу, продолжает, - А нахваливаешь эту дрянь, прямо как специалист в этом деле. Мм?
- Да, брось! Чё ты, как мамаша прицепился, давно, не давно? Ссышь по ляжкам, так и скажи, нечего тут из себя правильного строить! Да, Витас? – Обращается Алексей за поддержкой к молчаливо стоящему около беседки Виталику, продолжает, - Не хочет братуха дудки курить, ну и пусть ходит со своими думками, обламывается. Нам больше достанется, верно? – В этот момент Лёха подмигивает Витасу и делает вид, что собирается уходить. Привстаёт с лавочки и наблюдает за реакцией Паши.
Паша, как-то обмякает, вздыхая одновременно, его решимость куда-то улетучивается. Он трёт ладонью лоб, потом щёку, ещё раз глубоко вздыхает, с досадой в голосе говорит.
- Ладно, хрен с вами! Курите здесь, я не против, мне вообще плевать, что вы там без меня делаете. И вовсе, я не зассал, мне пофиг на всё, и на траву на вашу, и на вас, и на родаков с их проблемами. Нет у меня проблем! Никаких нет! Поняли? – Он вновь было, напрягся, но осел с равнодушным и слегка уставшим видом обратно.
Далее:
В тишине забивают косяк в папиросу и начинают курить по очереди, глубоко затягиваясь дымом. Сначала Лёша и Виталик, а чуть позже, через пару затяжек, к ним присоединяется Паша, громко кряхтя и кашляя с непривычки.
Продолжение следует...