НЛО-54. Явление евразийского (византийского?) менталитета.
Мы познакомились с профессором далёкого левантийского Б-ского университета С. на Северном Кавказе, где он, как и я, на рубеже веков стал гостем ректора одного из местных университетов. По первым словам складывалось впечатление, будто он из Поволжья. Назывался тамошний город, чувствовался едва заметный акцент, который всё реже, но еще встречается у представителей старшего поколения некоторых народов Поволжья. Вскорости оказалось, что он действительно из Поволжья, прожил там много лет, женился на русской, у них уже взрослые дети и стопроцентно русская культура. Но вообще-то он приехал учиться в российском вузе и студентом завёл семью, а сам – из дальнего Ближнего Востока, и хотя христианин по вероисповеданию, но семит по расе и араб по национальности. Словом, типичный для евроазиата комплекс, по менталитету очень схожий с русским (точнее, как и наш, с византийским).
Новый знакомый с первых же шагов обворожил (не меня одного) тем, что в песне зовётся «бескорыстная дружба мужская». Не унижаясь до подобострастия и не проявляя ни малейших признаков корысти, он сумел за несколько встреч войти в круг самых настоящих личных друзей – до такой степени, что это попахивало больше Кавказом, чем Россией. Опять-таки, в отношении не только меня одного.
Когда мы вернулись в Москву, он был принят не только в кругу моих друзей, но и коллегами из Академии прогнозирования, формальным членом которой он вскоре, по общему согласию, стал. Мало того, в Академии образования как раз обсуждался вопрос о новых иностранных членах, и я предложил его кандидатуру. Президент Академии поначалу воспротивился (как относился ко всем, кто «не из его кандидатур»), но потом сообразил, что очень уж выгодная для Академии кандидатура: тут тебе разом и Восток, и Запад, и Север, и Юг, притом без претензий и опасности политических эксцессов. И, скрепя сердце, согласился.
Так за несколько недель никому не известный в Москве человек достиг вершин, максимально доступных для иностранца (если, конечно, не политик и не поп-звезда). Добавим, что сумел издать на русском языке книгу и запустил в печать две других. Словом, редкий, головокружительный успех.
Гость не остался в долгу. У себя на родине он раздобылся спонсором и организовал поездку российской делегации «за счёт принимающей стороны», о чём упоминалось в своём месте второй части мемуаров. Упоминалось, по необходимости, мельком, в ряду десятков точно таких же ежегодных поездок, если считать и отечественные. Но сейчас уместно будет добавить, что поездка была организована блистательно, Начиная с очень деликатного регулирования разных благоглупостей, совершенных некоторыми приезжими – не будем из скромности называть их имени (например, приехать в страну с паспортной визой враждебного государства, где был год назад, и, вместо немедленного выдворения в таких случаях, получить, как ни в чём не бывало, «разовый паспорт на въезд в страну»; или выйти из отеля на прогулку по городу и быстро вернуться, обнаружив себя в окружении автоматчиков, заботливо готовых пресечь малейшую возможность вполне реальной в этом крае провокации). И кончая полной демонстрацией практически всех основных достопримечательностей страны, с целым рядом сердечных встреч как с соотечественниками в посольстве, так и с коллегами из разных местных университетов, а также с министрами, мэрами и прочими «государственными мужами». Венцом визита стал симпозиум с авторитетнейшими в стране духовными, политическими и учёными лицами, на котором было принято решение в самом скором времени провести здесь же Форум Мировых Религий по глобальным проблемам современности.
Место проведения – идеальное: стык трех мировых религий, одна из колыбелей мировой культуры. Все – за. И даже деньги на такое мероприятие при таких условиях казались не за пределами реальности.
Вернувшись домой, я за несколько вечеров написал Повестку Дня вроде бы предрешенного Форума. И даже проекты резолюций по каждому пункту обсуждения. Отослал текст своему коллеге в далекий-близкий Левант и получил восторженное согласие, после чего, в порядке обсуждения, напечатал его в «Вестнике Академии прогнозирования» (хотя его кириллица недоступна читателю за рубежом, а в России такие вещи понимают только в том случае, если они исходят от Правительства или от Патриарха). Одобрив написанное, мой новый друг обещал собрать Форум в следующем году – как только найдёт спонсора.
Прошёл год. И еще один год. Со спонсорами возникли сложности. И каждый год левантийский гость бывал в России. Обязательно в своём Поволжье, ставшем ему Второй Родиной. Обязательно в Москве. В том числе у меня дома. А также в Академии образования (к Академии прогнозирования он проявлял гораздо меньше интереса по вполне объяснимым причинам: как почти всех нормальных людей, настоящее интересовало его гораздо больше, чем будущее). А в Академии образования самым интересным собеседником для него сделался Президент. И при одной из наших встреч мой друг доходчиво объяснил мне, почему.
У него были и остались традиционные прекрасные личные связи в Поволжье. Наверное, было там не одно застолье – да что там не одно: не один десяток застолий за долгие годы. И в пьяных слезах умиления, как водится на русских застольях, не раз снимали с себя последнюю рубашку для дорогого гостя. А когда рубашек не осталось, выкинули чисто-русский фортель: одарили иноземного друга еще одним, помимо его собственного, левантийского, - российским паспортом. По всей форме – прямо хоть женись еще раз и прописывайся в любом городе, от Смоленска до Владивостока. И обрёл наш герой формально и фактически двойное гражданство, которое, по роду его занятий, в отличие от олигархов-евреев, было ему совсем не к чему – так, лишний раз показать на застолье два паспорта: как смешное чудо о двух головах.
И вдруг блажь напоролась на суровые реалии нашей жизни. Иностранный член любой академии – это, разумеется, почётно, но бесплатно. В смысле: чистейшая платоника. А действительный член госакадемии – это 20 или 16 тысяч рублей в месяц (смотря, какой свежести осетрина: первосортная ли РАН или одна из второсортных отраслевых). Главное, в самом прямом смысле – за здорово живёшь, то бишь просто за одно звание. И даже член-корреспондент – это ровно половина такой отнюдь не завалящей для России суммы.
И вот в византийской голове моего друга созрела идея: переквалифицироваться из иностранных членов (зарубежный паспорт) в действительные (российский паспорт = гражданин России!). А льющийся автоматически ежемесячно золотой дождь обратить на более частые поездки из родного Леванта в родную Россию, для чего профессорского жалованья в любом университете мира маловато.
При этом известно, что в России у каждого предприятия, учреждения, организации имеется самодержавный хозяин (по научному это называется личностно-авторитарным строем), который может безнаказанно вершить любое самодурство – правда, до тех пределов, пока подчиненные не поднимут восстание или вышестоящее начальство не одернет вконец зарвавшегося.
Когда эти соображения были озвучены в моём присутствии, я признал, что в принципе такое вполне возможно, но в данном случае – едва ли. И всего по двум причинам, зато каждая из них – убийственна.
Во-первых, создаётся неслыханный дотоле прецедент. В Российской академии образования свыше шестидесяти иностранных членов (большей частью – бывшие члены Академии педагогических наук СССР, оставшиеся в бывших союзных республиках). И если узнают, что один из «иностранцев», обзаведшись двумя паспортами, нашёл ключ к академической кассе – неизбежно разразится скандал, неизбежно разражающийся при гораздо менее скандальных обстоятельствах. Неизбежно возникнет вопрос о крупной взятке – иначе зачем Президенту ввязываться в такую авантюру с совершенно чужим для него человеком?
Во-вторых, играет решающую роль именно последнее обстоятельство: к чьему клану принадлежит соискатель? (все российские академии – и не только они – состоят из враждующих кланов, так что любое продвижение возможно только в рамках клана, дорвавшегося до власти). Я на протяжении 56 лет своей академической жизни так и остался внеклановым аутсайдером. И не потому, что такой гордый, а потому, что, как говорится «так уж склалось по жизни». Это аутсайдерство обошлось мне такими огорчениями, что не позавидуешь. Можно сказать, выжил чудом.
Кстати, у нынешнего президента Академии образования идёт многолетний скандал чисто-кланового характера. Он, после ряда неудач, протиснул-таки своего чрезмерно честолюбивого клеврета-завхоза(!) в членкоры, а члены Президиума, образующие в широком смысле клан Президента (от прочих избавились разными хитроумными способами), но в узком смысле принадлежащие ко множеству своих собственных кланов и кланчиков, - отчаянно сопротивлялись такой фамусовщине, принижающей академическое звание. Так что у Президента хватает своих забот, и ему только еще не хватало чужих, совсем чужих (если не весомая взятка, возможная, как известно, и не только деньгами).
Впрочем, я почти четыре года близко не подходил к Академии и не знал, стал ли завхоз академиком (стал!), а иностранный член – действительным. Здесь упомяну только об эпизоде, касающемся лично меняю Ну, и еще знаменитого с античных времён изречения: «О времена, о нравы!». Об эпизоде, в результате которого человек, казавшийся Настоящим Другом, в одночасье исчез из моей жизни. Иллюзии рассеялись. Остались одни прискорбные реалии.
Короче, через два года поисков средств, к лету 2004-го деньги, наконец, нашлись (не в России, конечно), и повторная поездка в ту же страну сделалась реальной. Собралась делегация, даже более представительная, чем предыдущая, и я ехал в уверенности, что если на сей раз запланированный Диалог Мировых Религий и не состоится (для этого с нашей стороны не нашлось ни одного достаточно высокого Духовного Чина), то, во всяком случае, будет сделан еще шаг в этом направлении.
Кулак судьбы быстро протёр мне глаза.
Оказалось, что поездка была предпринята вовсе не ради каких-то там мировых религий, а только и специально для развлечения одной супружеской пары – президента Российской академии образования с женой (из вышеизложенного ясно, почему только одна эта, и никакая другая пара). Чтобы такой пассаж не выглядел замаскированной взяткой, главным действующим лицам были приданы сопровождающие трех сортов:
а\ Два российских сановника – один московский, другой губернский – не из самых высоких, но всё же способных составить вместе с Президентом нечто вроде партнеров на чисто символических (без полномочий!) переговорах с аналогичными сановниками принимающей стороны.
б\ Несколько «старых друзей» с Поволжья, для которых поездка была как бы подарком за спонсорский счёт.
в\ Несколько «новых друзей» из числа членов предыдущей делегации, которым неожиданно для них (ведь ехали-то на «форум»!) предстояло увидеть достопримечательности экзотической страны как бы на бис, в качестве «сопровождающих лиц», наравне с Женой Президента, для чего была разработана особая «культурная программа» на время заседаний более уважаемых лиц (магазины и прогулки по городу). В этой группе, понятно, оказался и я.
Вообще-то ничего не стоило слить все три группы вместе, как это было сделано в предыдущий раз. Но чем больше было бы участников «совещаний на высшем уровне», тем ниже был бы уровень почести Президенту, ради чего и затевалась вся авантюра. Не исключено также, что инициатива переключения меня из первой группы в третью принадлежала Президенту. Во всяком случае, такая версия ничуть не менее правдоподобна, чем любая другая.
Пока шёл повторный осмотр достопримечательностей, было скучно (за три года в этих тысячелетних местах не могло произойти ни малейших изменений), но терпимо. Такие картины смотреть раз в три года – отнюдь не наказание, скорее, наоборот. Но вот пошла в ход главная приманка, и делегация разделилась на две части. Президент и сановники отправились на встречи с государственными мужами принимающей стороны. А «сопровождающим их лицам» предложили прогуляться по городу и магазинам. Независимо от того, с чьей стороны исходила такая инициатива, это было глупо и оскорбительно по отношению к «сопровождающим лицам», поскольку совещания могли быть только сугубо ритуальными, то бишь пустословными, и принимало ли в них участие десять человек с обеих сторон или двадцать – без разницы. Особенно же оскорбительно это было в отношении меня, потому что именно благодаря мне появился Президент и совещание с ним. Тут я явно оказался на положении отработанной и отброшенной первой ступени ракеты, которая должна была вознести пилота к «действительному членству». Я попал в смехотворное положение, оказавшись чем-то средним между второй женой Президента и первой поволжской подружкой героя этой комедии.
Сувенирами я успел обзавестись в предыдущий раз. Бродить по городу, памятуя об охранявших меня три года назад автоматчиках, решительно не хотелось. Пришлось возвращаться в номер гостиницы и смотреть телевизор, который намного скучнее российского (хотя в это трудно поверить). Когда же назавтра всё повторилось сначала, да еще забыли одарить памятной грамотой человека, на которого легла вся тяжесть подготовки этой поездки в Москве – настроение безнадежно испортилось. Я стал всё более часто отсчитывать часы до отлета. И меньше всего мне хотелось видеть человека, только что казавшегося Настоящим Другом. Он в минуту испарился из моей жизни.
Не сказать, чтобы я страждал покрасоваться за одним столом с министрами и мэрами. Такого дикого (потому что унизительного) желания у меня ни разу не возникало даже в родной стране. А уж в чужой стране, куда – теперь я был в этом уверен – никогда больше не ступит нога моя, тем более. Но сознание того, что угробил несколько дней на роль простого инструмента при даче замаскированной взятки на предмет превращения иностранного «порося» (без денег) в действительного «карася» (с огромными, по российским, да и вообще по азиатским меркам, деньжищами), - удручало несказанно. «Отработанная и отброшенная ступень ракеты» - это приятно только в космонавтике.
Единственное, что утешало – уверенность, что герой дня понял свой промах и больше не появится в моей жизни.
Но я и тут ошибался …
На следующий год зарубежный профессор с двойным гражданством, как и во все предыдущие годы, вновь оказался в Москве и, как ни в чём не бывало, позвонил мне домой. Я хриплым голосом ответил, что у меня грипп, и повесил трубку. На самом деле, как явствует из изложенного в соседних разделах воспоминаний, мне было намного хуже, чем при гриппе, и я не согласился бы на встречу, даже если бы мой бывший друг не осрамился в моих глазах столь прискорбно. Ну, разве что постарался бы сделать разговор менее сухим.
Разве это не основание понять, что всё кончено?
Но нет, весною 2006-го с Поволжья звонят мне одна за другой две девушки и слезно умоляют в такой-то четверг придти на пресс-конференцию по толерантности (терпимости к чужим убеждениям) в РИА-Новости в Москве. Ссылаются на громкие фамилии академиков и убеждают, что без меня проблема терпимости рискует обратиться у нас в дом терпимости.
С утра в четверг с трудом поднимаюсь на ноги – очередной приступ сердечной недостаточности: пульс 47 в минуту вместо привычных 67. Но как же можно подвести доверившихся тебе людей?
Вдруг раздаётся телефонный звонок. Это он! Оказывается, очередной раз был в родном Поволжье и так ловко всё устроил, чтобы нам увидеться. Не добавил, что если бы позвонил сам – сразу получил бы отказ. Поэтому пошёл на хитрость. Византийскую хитрость.
Вы, конечно, будете смеяться, но я, как и год назад, хриплым голосом ответил, что у меня грипп (хотя мне опять было намного хуже).
И блаженно растянулся на диване, считая, что день всё равно как бы убит на пустопорожние прения.
Интересно, ждать ли еще одного звонка (и такого же ответа) на следующий год ?..