Капитана медицинской службы Олега Бурого ужасно невзлюбил заместитель командира подполковник Кукуев, занимающийся в части неизвестно чем, а параллельно - вопросами воспитания личного состава.
В своей повседневной деятельности Кукуев руководствовался следующими принципами: во-первых, обращался со всеми на "вы" (ВЫзовет, ВЫдерет и ВЫставит), а во-вторых, три четверти служебных вопросов он всегда решал положительно. Например, приходит к заму офицер:
-Разрешите войти?
-Войдите.
-Разрешите обратиться?
-Обращайтесь.
-Подпишите рапорт?
-Нет.
-Разрешите идти?
-Идите.
На словах, обличая пьянство и моральное разложение, главный воспитатель сам был «не дурак» выпить и приударить за женским полом. Как известно, офицеры, занимающие подобные посты, крайне редко отличаются мудростью или интеллигентностью, а потому отрицательно относятся к остроумным, эрудированным и воспитанным подчиненным, тем более с такой фамилией, как у Бурого.
- Как вы отдаете честь? – орал перед строем Кукуев. – У вас, что, рука поломана, товарищ хирург? Никаких вам дежурств в госпитале: на эту пятницу я запланировал субботник. Подождут ваши аппендициты: пойдете старшим команды на расчистку снега, пока он совсем не растаял! А то совсем, понимаешь ли, обурел, капитан. И не надо делать умное лицо, вы же в армии служите, а не в клистирной богадельне!
И так каждый день, по поводу и без оного. Ну, кому такое понравится? Вот и решил, доведенный «до точки» капитан, проучить обидчика. Сначала он поставил фотографию помощника с черной траурной лентой на своем рабочем столе. Наконец, когда добился включения своей кандидатуры в списки поступающих в военно-медицинскую академию, начал откровенно «тупить». Например, подойдет к ненавистному начальнику и рапортует:
- Товарищ подполковник, ваше приказание выполнено!
- Так я же ничего не приказывал?
- А я ничего и не делал!
Последним «аккордом» в этом противостоянии стало историческое событие. Перед своей очередной лекцией, Кукуев назначил доктора (как «самого молодого») ответственным за подготовку аудитории к занятиям и оснащение ее наглядными пособиями. Хотя у капитана Бурого, срывался прием больных, он не стал спорить. Невозмутимо выслушав все нелепые указания «зама», капитан решил в этот раз непременно с ним посчитаться, а заодно попытаться отучить от пагубного пристрастия к алкоголю.
Аккуратно разложив на столах газеты, журналы и справочники, украсив стены класса таблицами, картами и плакатами, Олег вспомнил, что «зам» во время публичных выступлений всегда требовал для себя стакан холодного чая. Не долго думая, он поставил на трибуну стакан медицинского спирта, подкрашенного раствором йода, в изящном подстаканнике. Рядом разместил «джентльменский набор»: графин чистого спирта и бокал, наполненный аналогичной жидкостью наполовину.
Наконец, собрались выбритые и наглаженные офицеры. Кукуев вышел к трибуне и стал, как обычно, читать с листа. Не известно, из какого учебника научного коммунизма он выписывал такую чушь, но местами она звучала так: «Товарищи, необходимо разобраться в гносеологических корнях происходящих событий. Рудиментальная концепция наших титанически адекватных усилий может привести к неверной корреляции субъективных позиций в вопросах военной доктрины…» Все это произносилось под выразительное размахивание руками, дерганье плечами и потряхивания головой, отчего сам оратор ужасно напоминал сеятеля, ветряную мельницу и больного припадками одновременно. Слушатели откровенно скучали, смотрели в окошко, рисовали в своих конспектах чертиков.
Но вот, у «зама» пересохло горло. Не отрываясь от бумажки, он взял стакан с подстаканником, и не чувствуя подвоха, сделал большой глоток… Через мгновение его лицо исказила гримаса из букета неподдельных чувств: испуга, растерянности и мольбы о помощи. Вытаращенные глаза подполковника не умещались в орбитах, а перекошенный слюнявый рот откусывал от наступившей в зале гробовой тишины огромные застревающие в хрипящей глотке куски. «Коктейль» требовал, чтобы его чем-то запили. Судорожно обшарив трясущимися руками вокруг себя, Кукуев наткнулся на наполненный до середины бокал со следующей порцией спирта, которую и влил в себя одним махом. Облегчения это, видимо, не принесло. Тогда округлив глаза, как будто он увидел измену собственной жены, ничего не соображающий, багрово-синий, бездыханный «зам» схватил графин и сделал несколько огромных глотков из его горлышка. После чего, с протянутой вперед (как у вождя мирового пролетариата) рукой, устремив свой туманный взор в поднебесье, медленно улегся в «красном уголке»…
Вовремя появившийся капитан Бурый, оказал пострадавшему необходимую помощь, и, несмотря на пьяную брань, доставил бедолагу в гарнизонный госпиталь, где подтвердился диагноз алкогольного опьянения средней степени тяжести.
После протрезвления «зама», командованием было принято решение «замять» этот позорный факт в его биографии. А доктор вскоре уехал в академию. Сейчас он кандидат медицинских наук и продолжает службу на Северном флоте в звании полковника.