"Может быть ты просто меня не любишь?" - спросил он угрюмо.
"Люблю," - привычно соврала она.
"Тогда чего же тебе надо!" - он воскликнул с раздражением.
Его обиду можно было понять. Он сделал ей предложение. Она ответила отказом.
Он предложил ей руку и сердце, приличный доход, квартиру в хорошем районе. Он предложил ей уверенность в завтрашнем дне и благополучное, хорошо спланированное будущее. Иными словами, он предложил ей все, чем обладал сам, все, что имело ценность в его мире.
Но она-то жила совсем в другом мире. Там не было места квартирам и зарплатам, норковым шапкам и люстрам из чешского хрусталя. Там в грозовое небо уходили башни мятежных Уэлльсских лордов и пылили по каменистым дорогам Иудеи железные легионы Империи. Там погибал за любовь изувеченный пытками Ла Моль и Мария Стюарт в свои сорок четыре года оставалась молодой и прекраной. Там юный Ланселот разрывался между долгом и любовью и осення песня Чайковского дрожала медленным дождем за окном с маленьким кленовым листком, прилепившимся к холодному стеклу. О, какие ужасные преступления затевали там безжалостные злодеи! Какие отважные герои бесстрашно разрушали их коварные планы (и каждый из них был красив, и каждый был влюблен)! В ее мире ценились дружба и клинок хорошей стали, и выносливый конь, и умение стрелять из лука. Навыки программиста были там так же бесполезны, как деньги на острове Робинзона Крузо!
Она пыталась объяснить это все своему неслучившемуся жениху, но он не мог ее понять и решил ей не поверить, заподозрив более простую и обыденную причину ее отказа. Дав волю своей обиде он оставил ее. Она не заметила потери. Только глуше стало пыльное эхо ее лестничной площадки и отпала необходимость прихорашиваться по выходным.
Свободная, она парила слишком высоко, чтобы быть счастливой. Далекая, она не знала несчастья. Она скользила над мутными лужами обыденности и алые паруса бросали рассветный отблеск на ее плечи и играл в волосах соленый ветер флибустьерского моря. Конечно, она ходила на работу и писала отчеты, и покупала продукты, и платила за квартиру. У нее были друзья, с которыми она отмечала дни рождения и ходила на коцерты. Иногда музыка любви и печали, прилетевшая из ее мира, захватывала ее в плен и приколачивала звонкими нотами к плюшевому сидению концертного зала, и если бы в такие минуты ее друзья догадались взглянуть в ее глаза у них закружилась бы голова от высоты стен ее неприступных воздушных замков.
А годы идут и школьные подруги становятся бабушками и появляется на висках первая седина и утрачивают былую легкость ее шаги, но какое это имеет значение для витающей в облаках? Она все так же вглядывается в темноту и любит лунные ночи и долгие прогулки под дождем; она слышит голос камней и радуется случившимся не с ней, и плачет над придуманными бедами,
и щедро развешивает
на ржавых крючьях реальности
разноцветные
флаги
своей
мечты.