ВВОДНОЕ
Исторический материализм учит, что будущее с «объективной» неизбежностью будет таким, каким должно быть. Тогда непонятно, в чём заключается свобода воли, к которой стремится человек. Но беда ещё и в том, что эту «объективную неизбежность» люди понимают по-разному, и вся прошлая История есть история войн за торжество «объективной» справедливости.
Свобода выбора заключается в том, что по каждому судьбоносному решению объективно возможны как минимум две альтернативы, но сам выбор принципиально субъективен. И тем не менее, автор пытается найти общий знаменатель, прекрасно понимая, что достичь идеологического (духовного) единства невозможно, и силовое решение лишь загоняет вглубь проблему.
Приходим к парадоксальному выводу, что единство может быть достигнуто лишь пониманием невозможности идеологического единства. Это не схоластика и не бесхребетность. Это признание инакомыслия нормой как данности. Отсюда другой неизбежный вывод. Нельзя добиваться победы своей «правды», но можно лишь не допустить торжества чуждой «правды». Попытка дать этому философское и научное, и где–то даже религиозное обоснование предпринята далее. Здесь много спорных и «сырых» положений, в частности переход к парадигме дуализма, само название альтернатив «элито-народная» и «эгалитарноая» вместо привычных «капитализма» и «социализма», но вызвано это тем, что традиционные слова в парадигме монизма не позволяют адекватно выразить суть. Главный же вывод – это необходимость реформы права собственности, которое по значимости сопоставимо с отменой крепостного права 1961 года, социалистической революцией 1917 года и перестройкой 1991.
I. ИСХОДНЫЕ ПОНЯТИЯ
Проблема рассматривается с позиций органицизма (оказывается, есть такое философское направление, см. Новая философская энциклопедия: в 4 т. / Ин-т философии РАН; — М.: Мысль, 2000 — 2001. — ISBN 5-244-00961-3 Интернет-версия издания: http://www.iph.ras.ru/elib/2200.html ). Этот подход развивается настоящим текстом на основе анализа опыта отечественного государственного строительства за последний век. Общество (страна, народ, государство) представляется как живой «многоклеточный» организм, образованный суверенными клеточками – «человеками». Каждая такая клеточка-человек обладает определённой свободой воли в соответствии с собственным миропониманием. Общество – это наиболее сложно организованный иерархический организм, состоящий в свою очередь из вложенных в него более мелких образований: люди организованы в семьи, в профессиональные (трудовые), территориальные и общественные коллективы, которые переплетены перекрёстными связями, образуя страну, нацию. Государство (как институциональный головной коллективный орган) образовано из этих же «клеточек–человеков» и самими же людьми, оно является тем внутренним скрепом, которой и делает страну целостным организмом с определенными правилами взаимодействия (социальными отношениями). Чтобы исключить в дальнейшем неоднозначность толкования, напомним, что само слово «государство» имеет два базовых значения. Одно – как «политическая организация общества, осуществляющее его управление, охрану его экономической и социальной структуры» ( см. Ожегов С.И. Словарь русского языка, - М:Рус.яз.,1990), в этом смысле «Государство» здесь будем писать с прописной буквы. Другое значение слова «государство», написанное строчными буквами, – это само общество как страна, государство, как народ, отечество.
Аналогично и всё человеческое сообщество представляется как совокупность стран (государств), между Государствами которых устанавливаются определённые отношения, что делает всю нашу земную цивилизацию единым организмом. (Далее рассматривается только внутренняя сторона вопроса, внешняя роль Государства как субъекта внешних отношений здесь не затрагивается).
Ближайшим естественным аналогом человеческому обществу являются социальные организмы муравейника, термитника, роя пчёл. Но если за пчелу всё решила Природа, то человек сам образует правила и роли общежития, которые и регламентируются Государством.
Принципиально важным при таком естественном, «органическом» подходе является то, что Государство не противопоставляется народу как некий внешний орган, а является плоть от плоти самих людей, населяющих государство. Таким образом, Государство рассматривается как искусственное коллективное образование, творение культуры, созданное самим же обществом и выражающее ту или иную доминанту общественного миропонимания. Проблема управления общественным развитием заключается в том, чтобы понять, как образуется доминанта, если учитывать тот факт, что по многим принципиальным вопросам обустройства общества у разных людей существуют разные, зачастую противоположные мнения. Эти мнения, в конечном счёте, являются производными от тех ценностей, которые исповедует тот или иной конкретный гражданин, от его нравственности, что не позволяет абсолютизировать «объективность» эволюции государства.
Фактор свободы воли (которая, с одной стороны, есть продукт «объективной» среды, а с другой стороны, «субъективно» создаёт эту самую среду) делает проблему анализа и прогноза будущего более сложным вопросом, чем только материалистический или только религиозный подход. С другой стороны, такой «субъективно-объективный» подход придаёт вопросам просвещения, идеологического нравственного воспитания особое значение, ибо от того, какая нравственная доминанта в процессе самоорганизации окажется господствующей, такой и будет нравственность Государства и общества. Общество по своей сути самоорганизуемо и самоуправляемо, и потому в данном контексте противопоставление органов государственного управления и самоуправления неуместно. Ибо нет иной силы, кроме самих людей обустроить собственное бытие. Другой вопрос, насколько осмысленны наши «субъективные» деяния, насколько они адекватны «объективным» законам. Попытки разобраться в этом с научных позиций и личного опыта здесь предприняты.
«Государство есть действительность нравственной идеи» (Гегель), но именно в нравственном, идеологическом плане мы, люди, как элементарные «клеточки» социального организма разделены на противоположности, которые находятся в диалектическом единстве и борьбе.
Теоретически возможны две принципиально противоположные модели анатомии государства. Одна - «элито-народная» (или классовая), где общество разделено на «народ» и правящую «элиту», которая образует плоть и идеологию Государства. Здесь Государство – это обособленная часть организма нации, не народ, и потому говорят: «власть и народ». И «эгалитарная» (или внеклассовая) модель, где все члены общества потенциально однородны в определённом лале смысле, где нет деления людей на «элиту» и вторые сорта, а Государство образовано из таких же «обычных» клеточек-людей, как и остальной народ. Безусловно, государственные люди специально обучены и образованны, но от этого они не становятся избранными, привилегированным классом.
Здесь нельзя говорить «власть и народ», ибо власть – это тоже народ, его неотъемлемая, но функционально переменная часть. Здесь все клеточки в чем-то одинаковы и в чём-то различны, в чём именно? и есть предмет дальнейшего анализа.
Принципиальным положением является утверждение, что в обществе всегда были, есть и будут (в обозримом будущем) клеточки-носители как элитизма, так и эгалитаризма (так далее будем называть обозначенные противоположные модели общества, см. Пунтус В.И. оптимизационный подход к конструированию национальной идеи. Национальная идея России: материалы конференции12 ноября2010г.-М:Научный эксперт, 2010 . http://www.proza.ru/2010/12/15/828 ), и потому идеологическое (нравственное) противостояние – это норма, проявление закона единства и борьбы. Именно понимание имманентности таких различий на уровне социотипов в обществе делает ложным вывод об отмирании Государства как института координирования «умиротворения» противоположностей в обозримом будущем. Может быть, в далёком будущем нравственный императив и состоится, но важно понимать, что это само собой («объективно») не образуется, а будет зависеть от усилий и разума составляющих общество «обыкновенных» клеточек-людей из которых и образуются «избранные» головные клеточки, входящие в Государство.
Безусловно, характер и функции Государства в бесклассовом обществе принципиально будут отличаться от классового Государства не только в нравственном плане, но и самим содержанием и структурой. Ясно одно, что общество как целостный суверенный организм без головного управляющего органа, несущего разумное и координирующее начало, трудно себе представить. Как невозможно представить человека разумного без мозга. Особенно, если учитывать существование в обществе людей противоположных социальных ориентаций: «правой» (элитно-народной) и «левой» (эгалитарной). Только у социального человеческого организма «нейроны» распределены в пространстве среди множества их носителей, которое и есть Государство. Это можно называть системой государственного или самоуправления, советами или другим словом, но это не отменяет «объективную» необходимость организующего, координирующего и управляющего головного органа в обществе. Альтернативная либеральная идеология рынка, «невидимая рука» которого всё расставит по местам, с этих позиций однозначно порочна, и не подлежит конструктивному рассмотрению.
Главным становится вопрос, каким быть Государству: элитно-холопскому или эгалитарному? (в традиционной риторике: капиталистическим или социалистическим?, правым или левым?). Заметим здесь, что сознательно будем избегать привычной политологической риторики, поскольку такие слова как «капитализм», «социализм» (тем более «коммунизм»), «пролетариат», «буржуазия» влекут за собой шлёйф идеологизированных ассоциаций классового миропонимания, которые как раз то и мешает «объективному» рассмотрению вопросов построения бесклассового общества и соответствующего государственного строительства.
II.РАЗВИЛКА ЭВОЛЮЦИИ ГОСУДАРСТВА
Априори нельзя определить, какая из альтернатив (правая или левая) соответствует «объективному» ходу истории и неизбежна, а какая «ошибочная», которую надлежит «исправить». Обе концепции имеют право на существование, и каждая имеет своих апологетов-носителей. Можно считать, что общество разделено на противоположные «классы» правых и левых, так что здесь не игнорируются «классовые» различия среди людей, напротив, выделяются более глубинные, психологические различия на уровне социального генотипа. Здесь самое понятие «класс» (как и все другие понятия классовой политэкономии) имеет иное наполнение.
Соответственно и политически активная, государствообразующая часть общественного организма состоит из особей этих двух типов: «элитистов» (правых) и «эгалитаристов» (левых). Вопрос: насколько эти различия врождённые или благоприобретённые остаётся открытым, но для нашей задачи это не столь важно.
Скорее всего, социальная ориентация формируется и самой средой (воспитанием) и зависит от генотипа индивида. Скорее всего, каждый из нас имеет «правое» и «левое» начала, но у человека политически зрелого формируется та или иная доминанта социальной ориентации. Важно учитывать, что в текущем периоде самоорганизации общества такое деление устойчиво стабильно, и в критический для нашей истории период 90-х годов оба «класса» оказались примерно равносильными. Но пока «правая» идеология господствует в нашем Государстве, и чем менее эффективно «правое» Государство, тем более явственно проступают «левые» настроения в самом «теле» нации – народе.
Идеологический конфликт в обозримом будущем считается не только нормой, но и источником государственного развития. Проблема в том, как выработать такую технологию социального конструирования, которая бы позволила избежать революционных потрясений при переходе от одной модели Государства к другой.
В цивилизационном плане каждая модель, каждый тип социальной нравственности имеет свои достоинства и недостатки. Отдельно следует подчеркнуть, что наряду с абсолютными, «общечеловеческими» нравственными ценностями, общими для обеих социальных ориентаций, каждая из альтернатив имеет свою мораль и нравственность именно в социальном плане, свои относительные ценности, порой противоположные. Так во времена крепостного права внутри «элиты» считалось достоинством иметь много крепостных, однако среди «простого» просвещённого народа крепостное право признавалось безнравственным. Так и сейчас среди «элит» обладать роскошью считается престижно, с позиций «простого» народа это безнравственно.
Стабильное общество в целом как исторический субъект, как организационная Система, должно иметь единую нравственность, которая проявляется результирующей культурой, духом Государством, институтами права. Именно противоречия между частными (субъективными) и общественными (объективными) интересами образуют интригу общественной самоорганизации как движущую силу социального развития.
Элитарная модель даёт конкурентное преимущество обществу как нации во внешней среде, в общем случае пока агрессивной и враждебной. Научно-техническое и культурнее развитие, экономический и военный (оборонный) потенциал нации задаётся элитой. И потому логично освободить наиболее способные и развитые особи многоклеточного организма от рутинной работы в качестве «рабочей силы», высвободив энергию их труда для интеллектуальной и организующей работы во имя научно-технического прогресса и культуры. В конечном счёте, в выигрыше оказываются не только элита но остальные граждане.
Но провести грань между справедливостью и угнетением одних другими сложно, мы видим, что такая модель влечёт опасность социального расслоения, внутреннего напряжения, смуты, что порой сводит на нет конкурентные преимущества страны. Здесь Государство представляет интересы господ, делает акцент на обеспечение конкурентных свобод людей господствующих классов, которые являются ведущей силой всего общества, подавляя свободы угнетённых. Внутренняя (социальная) политика балансирует на гране допустимого, и когда баланс нарушается, происходят революции, власть переходит к другому господствующему классу. В любом случае здесь остальной народ для господ – «рабочая сила», социальная политика вторична, подчинена лишь задачам воспроизводства «рабочей силы» и обеспечению стабильности «инвестиционного климата».
В перспективе чисто умозрительно можно полагать, что развиваясь по модели «элитизма» по мере развития «производительных сил» может произойти нравственное самосовершенствование, в первую очередь, «элит», которые спонсируя и социально благоденствуя создадут и для «народа» комфортные условия жизни, что, в конечном счёте, может считаться благородной миссией Государства. Заметим, что с таким видением согласна не только «элита», но и многие «рабочие пчёлки» социального организма. В начале 90-х, когда стал очевиден замысел перестройки от социализма к капитализму, автор этого текста высказал озабоченность недоброкачественным вектором перестройки одному депутату Госдумы. «Лишь бы хорошо платили», - отреагировал избранник народа, кстати из рабочих от компартии. Такую нравственность можно называть элито-холопской, ибо выделение «элиты» среди народа, автоматически означает признание «не элитного» человека, холопа.
Другая нравственность у носителей эгалитарной модели, которую исповедует автор. Здесь справедливость важнее материальных благ. Именно справедливость, отсутствие эксплуатации человека человеком, свободы в социальном самоопределении выдвигаются как высшие ценности. Здесь работает такая логика: человек, свободный от угнетения, наиболее полно раскрывает свои способности, что ведёт к наивысшей производительности труда.
Здесь действует принцип «каждому по труду», трудовые профессии более престижны, нравственны, почётны, выгодны. Такая мораль способствует процветанию общества в целом, в богатом обществе и каждый гражданин будет богатым (если доходы распределяются по трудовой справедливости). Однако этому препятствуют наиболее рьяные носители элитизма, не желающие делиться своим талантом с «простым» человеком. И Государство здесь нужно для защиты интересов «рабочих»-клеточек социального организма, которые в общем случае менее агрессивны и более заняты производительным трудом, чем внутриполитическими интригами или гламурными тусовками. Для ограничения свобод более умных, но агрессивных «клеточек», стремящихся подчинить себе всё и вся и нужно сильное Государство. Мы на своём опыте убедились, как только ослабла роль Государства, как только «невидимая рука» рынка получила свободу, низменные инстинкты агрессивной части общества вырвались наружу, и чем талантливее «бесовщина», тем опаснее её свобода. Ограничение агрессивных свобод человека – непреходящая роль Государства до полного нравственного самосовершенствования человека, и потому на ближайшие тысячелетие нравственное Государство необходимо.
Но эгалитарное общество несёт в себе опасность «уравниловки», иждивенчества, ослабления стимулов к развитию и «прогрессу». И потому Государство вынуждено брать на себя функции принудительной стимуляции развития общества, хозяйственного управления и планирования, не полагаясь на всемогущество рынка и его порой порочную инициативу. Велика опасность авторитаризма с элитистской нравственностью, но если у власти окажется Государство с доминантой эгалитарной нравственности, то авторитаризм из негативного явления становится положительным патернализмом. И здесь проявляется особая роль экономической и социальной наук, несостоятельность которых в советские времена и стала одной из основных причин неэффективности социалистической экономики и развала страны. Технологии плановой экономики уступали рыночному саморегулированию ещё и потому, что информационные технологии находились в зачаточном состоянии, в то время как без адекватного учёта социалистической экономики построить эффективное общество нельзя даже теоретически (на это указывали классики в начале прошлого века).
Таким образом, теоретически возможны два равновероятных противоположных курса эволюции нравственного государства.
Один, когда «элита» общества берёт бразды правления в свои руки, совершенствуется в эффективном управления обществом по капиталистической модели и призывает общество к нравственному саморазвитии. Достигнув определённых экономических и нравственных успехов, используя международное разделение труда, элита проводит социальную политику, достигая стандартов развитых стран, выравнивая социальное неравенство нравственным Государством.
Другая утопия не признаёт деления общества на управляющую элиту и «рабочую» силу, но делает ставку на «диктатуру закона», который ставит всех граждан в одинаковые экономические стартовые условия и обеспечивает свободу выбора профессии, не делая преференций ни одной, в том числе по управлению государством и экономикой. Здесь основная задача сконструировать такой нравственный Закон и закрепить его Конституцией, которая своим содержанием будет формировать эгалитарную нравственность. Безусловно, что диктатура нравственного закона требует сильного Государства, которое такой Закон примет и будет его гарантом. Возможное решение предлагается далее.
Здесь важно подчеркнуть, что нельзя заранее сказать, какой выбор объективно неизбежен. Задача доклада лишь показать возможность и последствия каждой из ветвей будущей эволюции. Решение зависит от нравственной доминанты состояния общества, которая в свою очередь зависит от состояния общественной науки и культуры в целом.
Отечественная, да и мировая история достаточно убедительно подтверждает изложенную концепцию неоднозначности эволюции Государств, альтернативную «объективной» неизбежности «победы коммунизма». До двадцатого века теория и практика Государств повсеместно эволюционировали в «элитно-народной» (классовой) парадигме, доведённой марксизмом до совершенства. В 1917 году согласно этой теории произошла историческая развилка, бифуркация эволюции Государства в соответствии с «объективным» созреванием в миропонимании людей «эгалитарной» (внеклассовой, коммунистической) альтернативы. Однако опыт построения эгалитарного общества (социализма) не выдержал испытания временем не только в нашей стране, и теория «научного коммунизма» не подтвердилась практикой. Россия идёт по пути реанимации модели «элитизма», успешно(?) прижившейся на Западе. Возможно, общество сможет облагородить «правую» модель, однако исследования, результаты которых доложены на конференции объективно показывают, что Россия как социальный организм хиреет. Правая социальная нравственность ведёт и к падению общечеловеческой нравственности.
На данном историческом интервале не отдаётся предпочтения ни той, ни другой. Однако в России утверждается правая модель, либеральная. Но именно она и показала что монополия индивидуалистической, элито-холопской нравственности порочна. Неограниченность экономических свобод столь же опасна, как и их чрезмерное ограничение. Можно показать, что существует оптимальное решение, для проведения в жизнь которого нужно сильное, разумное и эгалитарно нравственное Государство.
Осталось «только» убедить в этом электорат, используя новое качество информационного просвещения, частью которого является настоящий сайт.
III. ЭГАЛИТАРНОЕ ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО. ОСНОВНОЕ ПРАВО
Вопросы обустройства государства обычно рассматриваются с классовых позиций и достаточно проработаны. В нашей терминологии это соответствует «элито-народной» ветви эволюции. Однако с этих позиций невозможно построить теорию (и конструкцию) внеклассового (здесь эгалитарного) общества, как нельзя себя за волосы вытащить из болота. Подход с позиций органицизма и выбор эгалитарной альтернативы свободен от поиска того передового класса, диктатура которого должна насаждаться. Или от примата той или иной религии как панацеи.
Здесь каждый человек выступает в двух ипостасях: как суверенная личность, как субъект и как подневольная частичка-клеточка целостного единого организма, имеющего свои национальные интересы. Первая ипостась влечёт свободу воли и конкуренцию.
Здесь одна нравственность. Вторая – требует подчинения личных свобод национальным интересам и морали, здесь человек несвободен как «невольник чести». Это другая нравственность. Необходимо выработать оптимальные пропорции индивидуализма и общинности, перекос в одну крайность дестабилизирует общество вплоть до его распада. Ставится задача построения именно такого общественного строя, но это уже вне понятий «капитализма» и «социализма».
Здесь иная политэкономия. Иная риторика. Здесь нет деления абстрактной экономики на «производственную» и «непроизводственную» сферы, но каждый конкретный человек, его деятельность, труд имеет экономическую и социальную (функциональную, ролевую) составляющие. В экономическом плане человек рассматривается не только как «рабочая сила», но как элементарное «предприятие», обладающее неким производственным «человеческим» потенциалом. Человеческий потенциал (капитал) есть продукт накопления совокупного «прошлого» труда самого человека и всего общества (воспитание, образование, личный опыт), рабочая сила проявляется персональным «живым» трудом. Экономика (энергетика) труда имеет количественное (стоимостное) измерение. Функциональная роль деятельности соответствует качественной категории (в философском плане). Человеческая энергия, характеризующая количество труда, более глубокое понятие, чем физическая (материальная), она включает и нематериальную, социопсихическую составляющую. Взаимодействие между клеточками в материальном мире проявляется взаимообменом носителей энергии (товарами и услугами), производимыми одними и потребляемыми другими. Такой «энергийный» подход (Подолинский С.А. Труд человека и его отношение к распределению энергии:[ - М.: Ноосфера, 1991) позволяет говорить о мере социальной справедливости в экономическом плане, уточняя материальную компоненту социального равенства. И в тоже время признавать ролевое социальное неравенство, понимая под этим имманентность иерархии в обществе равноправных людей. Так разрешается дилемма социального равенства-неравенства.
Эгалитарное общество возлагает задачу обеспечения экономической справедливости на Государство, собственно говоря, это и есть главная проблема социального конструирования. Из всех мыслимых принципов справедливости признаётся справедливость «по труду». Он устроит и «эгалитариста» и «элитиста». Для социалиста этот принцип очевиден. Приемлем он и для «аристократа» Если человек есть элитная особь, то и труд его будет более эффективен и полезен для общества, чем «простого» (а иначе в чём элитарность?), а сам человек будет удостоен больших благ и высоких ступеней иерархии, то есть и быть элитой общества по делу.
С позиций органицизма принцип «по труду» является наилучшим из мыслимых для развитого общества. Математически строго можно показать, что при этом достигается наибольший суммарный экономический эффект в плане мотивации каждого человека-производителя как элемента множества. И с позиций здравого смысла следует такой вывод. Действительно, если блага получаются по статусу, то зачем напрягаться. А если прибавочный продукт отнимают, тем более, выкладываться нет смысла. И с нравственных позиций такой принцип безупречен, ибо если не по своему труду, то за чужой счёт, а это и есть эксплуатация.
Известно, что человек стремится к свободе, свободный труд означает отсутствие отчуждения результатов, и это регулируют отношения собственности, принятые в обществе. Таким образом, свобода и собственность на свой труд – две стороны одной медали. Казалось бы, это очевидно, нравственно, однако среди «левых» бытует заблуждение, что собственность – это буржуазный атрибут.
Наша история (советский период) имеет опыт построения эгалитарного государство, пока отрицательный, но именно по причине неготовности реализовать принцип «по труду». Одно дело продекларировать, другое -реализовать.
Советский социализм не смог уничтожить экономическое порабощение большинства народа от господствующего меньшинства виртуального класса партгосноменклатуры. Надежды на моральное единство и добровольный отказ власть имущих от своих привилегий и эксплуатации народа не оправдались, природа человека оказалась сильнее и сложнее теоретической утопии. Человек не может смириться с отчуждением плодов своего труда в пользу своих поработителей, ни в форме частной собственности, ни в форме государственной. По этой же причине, народ тем более не примет буржуазную частную собственность, на которую ныне разменена былая государственная собственность. Объективный ход истории требует уничтожения экономического порабощения трудового большинства управляющим меньшинством. Свободный труд на себя, на всё общества, без отчуждения в пользу сомнительных частных лиц – таково веление времени.
Главный вопрос, как этого достичь? При наличии в одном социальном организме элементов противоположных нравственных установок решить его может только разумный силовой орган - Государство как голова общества. Напомним, что здесь Государство – это часть народа. Государство реализует свои головные функции институционально через Право и оперативно «ручным» управлением. Право не может регламентировать все коллизии, оно консервативно по сути и форме, всегда остаётся место для ручного управления (авторитарного). Авторитарное и правовое государство всегда идут обоюдно, различия лишь в пропорциях, и потому обвинения в авторитаризме советского Государства, особенно в переходный период надуманы, если не злокачественны. Системообразующим правом, определяющим общественный строй, мораль и нравственность, является право собственности. Поскольку общество – живой организм, производительные силы постоянно развиваются, должны меняться соответственно производственные отношения (отношения собственности).
За основу берётся естественное право собственности, которое отражает реальные пути производства и присвоения благ. Если человек берёт от общества больше, чем производит, это и есть эксплуатация человека человеком через общество, так как в целом нельзя потреблять больше, чем произведено. Следовательно, у других происходит отчуждение плодов труда, или экономическое порабощение. Ясно, что при глубоком и безвозвратном разделении труда контролировать уровень экономического порабощения можно лишь в стоимостном эквиваленте.
Одной формой собственности невозможно регулировать отношения собственности, так как механизмы образования и распределения существенно различны для различных форм собственности, в которых задействован труд каждого гражданина как субъекта: личной (частной), емейной, коллективно-долевой (корпоративной), общенациональной (государственной, общественной) (ПунтусВ.И. Освобождение от экономического порабощения. Интернет ресурс: http://www.proza.ru/2011/04/11/1122 ).
Механизм личной и семейной собственности юридически достаточно проработан и может быть взят за основу. Также апробирован механизм образования и управления национальным достоянием как общественной (государственной) собственностью) на советском опыте.
Принципиальными являются две новации: введение института коллективной долевой (персонализированной) собственности трудовых коллективов и реформирование права (лично) частной собственности на средства производства в плане устранения её эксплуататорской (буржуазной) сущности.
Слабым звеном нашей несостоявшейся социалистической системы было отсутствие адекватных отношений коллективной формы собственности. Действительно, в образовании прибыли участвовали все члены коллектива, а определяли дальнейшую судьбу прибыли чиновники, не имеющие никакого отношения к коллективу.
Работники не только отлучались от управления своей собственностью, но отчуждались от той своей доли прибыли, которая пошла на развитие предприятия. Социалистический работник оставался наемным работником, временщиком, все блага коллективного происхождения были доступны, только пока человек работает. Так было и на предприятиях, так было и на самом верху власти. Но психология человека такова, что он хочет быть свободным, а покидая свое рабочее место, он терял свой капитал, де-факто вложенный в предприятие. По существу было своего рода крепостное право, человек не имел право собственности на свой труд, вложенный на развитие предприятия, был экономически закрепощён. Особенно это остро ощущалось на олимпе власти, где все блага были временными, казенными, не были собственностью, которую можно было передавать по наследству, отложить на черный день, чувствовать себя свободным хозяином. И народ, точнее и в первую очередь люди власти, потянулась к частной собственности. И эта тяга пробрела уродливый, катастрофический характер. Лавина тяги к собственности прорвала плотину коммунистических, а по существу православных идеалов, и мы оказались во власти стихии личной наживы.
Поэтому введение персональной коллективной собственности трудовых коллективов на конституционном уровне закрепляет за каждым человеком право на его долю прибавочной стоимости коллектива (в стоимостном эквиваленте, который всегда может конвертироваться в натуральную форму получаемых товаров и услуг). Предполагается введение именных персональных счетов, регистрирующих долю каждого работника в образовании прибыли, которая остаётся в коллективе. Эта часть труда гражданина отчуждалась в пользу государства при советском социализме, и отчуждается в пользу частного собственника при постсоветском капитализме. И то и другое не приемлемо для эгалитарного государства.
Заметим, что идеи именных персональных счетов высказывались ещё в начале перестройки, именно этот механизм должен был быть альтернативой лавине преступной приватизации. Кто помнит, такое решение чуть было не принято на Верховном Совете РСФСР. Но тогда маятник качнулся в сторону капитализма, в сторону господства буржуазной частной собственности.
Возможно, тогда общество и не было готово к именным счетам ни морально, ни конструктивно. Но сейчас, когда механизм платежных карточек освоен даже школьниками, когда население приучилось работать с фондами различного вида страхования, сам Бог велел вести персональные именные счета, где будет фиксироваться за каждым работником его личная доля в коллективной собственности.
Отношение к частной собственности на средства производства является камнем преткновения «правых» и «левых». Это противоречие снимается разделением прав владения и пользования средствами общественного производства. По умолчанию право собственности на средства производства принято в парадигме вещного права владеть пользоваться и распоряжаться. Если относительного самого средства производства с этим можно согласиться, то относительно прав собственника на присвоение всей новой (прибавочной) стоимости, полученный использованием этого средства, согласиться нельзя, если принять правило «по труду».
Собственность означает лишь то, что средство производства принадлежит частному лицу, не более того. Само по себе право собственности вовсе не обязательно должно давать право собственнику присваивать ту часть дохода, которая создана трудом наёмного работника, то есть эксплуатировать. Можно показать, что прибавочная стоимость создаётся не только собственником, не только живым трудом использователя средств производства, но и прошлым трудом всего общества, капитализированным в средствах производства (подробнее см. «ПунтусВ.И. Природа стоимости М:Русская энциклопедия, 2001. Интернет ресурс:
http://www.optimalizm.narod.ru/priiodastoimosti.mht »)
Справедливость по труду предусматривает, чтобы прибавочный продукт не отчуждался от его производителя для каждого вида труда (и президента, и кухарки). Безусловно, это требует более адекватной теории труда и прибавочной стоимости, здесь ещё над чем поработать учёным-экономистам, если будет выбрана альтернатива эгалитарная.
А пока ни буржуазная частная собственность, ни советская общественная собственность не смогли и не смогут обеспечить экономическую справедливость. Ручное выправление лишь усугубляет социальное расслоения, когда Государство образовано «человеками-клеточками» правой ориентации.
Важно отметить, что такая реформа института частной собственности не противоречит существующему Гражданскому кодексу, где в статье 136 записано: «Поступления, полученные в результате использования имущества (плоды, продукция, доходы), принадлежат лицу, использующему это имущество на законном основании...». Здесь собственник и наёмный работник могут быть с одинаковым успехом отнесены к использователю, и здесь нет однозначного утверждения, что собственнику принадлежит прибавочная стоимость продукции. Безусловно, разделить, прибавочную стоимость на собственность собственника и наёмного работника не просто. Для этого надо разделить право владения и распоряжения и право пользования, поскольку собственность на средства производства не может быть отнесено к вещному праву.
IV. ФРАГМЕНТ ПРОЕКТА ЭГАЛИТАРНОГО ГОСУДАРСТВА.
Таким образом, мы показали, что в эгалитарном государстве надлежит не уничтожать институт собственности, в том числе частной, а совершенствовать его, приводя в соответствие производительным силам с глубоким общественного разделением труда, где права владения и использования будут разделены по естественному праву. Это влечёт не только реформу права, сопоставимую по значимости с отменой крепостного права в 1861 году, но существенную эволюцию самой структуры Государства. Имеется в виду образование таких госструктур, которые являются уполномоченными соответствующих подмножеств собственников-сограждан. Наиболее подходящим названием таких органов является «совет», однако мешает шлейф негативных ассоциаций. И тем не менее, будем пользоваться именно этим словом, но только подразумевая не те бутафорские Советы, что были советскими, а как эффективного собственника. По существу Государство в лице системы Советов становится распределённым хозяйствующим субъектом и гарантом права собственности во всех её формах для всех и каждого. Рыночные механизмы не устраняются, напротив, Государство управляет рынком там, где это возможно и полезно, и осуществляет плановое регулирование там, где рынку не место.
Напомним, что вся собственность общества будет распределена и охватываться системой Советов – субъектов всех форм собственности, так что бесхозной, ничейной не образуется. Здесь весьма кстати пригодится опыт управления общественной собственностью советского периода (как отрицательный, так и положительный). Но появляется и принципиально новая форма – персонально-коллективная, управляемая Советами трудовых коллективов народных предприятий, но в отличие от прошлых и нынешних, их работа будет регламентироваться на государственном уровне, что принципиально меняет характер производственных отношений. Это будут не капиталистические и не социалистические в традиционной риторике, а принципиально новые.
Корреспондируясь с разделённым правом собственности на средства производства такие Советы должны состоять из двух палат: властно-распорядительной и использовательской. Проглядывается аналогия с законодательными и исполнительными Советами в советские времена, но здесь сами Советы как основа госструктуры приобретают новое качество и функции. Они становятся субъектом собственности в каждой форме.
Такие Советы состоят их двух палат: владения-распоряжения и использования своей собственности. На верхнем уровне – Верховный совет, на нижнем – аналоги СТК, ЖКХ и др. Нижним уровнем такой иерархии является собственно человек. Каждый гражданин становится «вырожденным» Советом низшего уровня, обладая полным набором права владеть, пользоваться и распоряжаться личной собственностью. Напомним, что у нас человек – не «рабочая сила», а элементарное хозпредприятие, которая может входить в ту или иную «корпорацию» - коллективное предприятие, управляемое своим Советом. Кстати и сами органы управления Совета есть коллективное предприятие, продуктом которого являются управленческие услуги, обладающих стоимостью.
Таким образом, каждый трудящийся выступает в двуединой сущности как сособственник своей части во всех формах, так и использователь чужой собственности (в том числе и своей). Получается перекрёстная многоуровневая система управления собственностью, где разнесены по вертикали и горизонтали права владения и использования, что автоматически обеспечивает взаимоконтроль субъектов собственности. Так достигается максимальное совпадение личных и общественных (государственных) интересов, так устраняется главный порок традиционной общественной (государственной) собственности – её обезличенность («ничейность»), способствующий присвоению недоброкачественными госчиновниками и коррупции.
Принципиальным отличием от нашего советского опыта является то, что здесь Советы имеют не декларативный характер, не статус самоуправления как антипод госуправлению, а имеют статус Государства. Собственно говоря, рассмотренная система Советов (самоуправления собственностью) и есть Государство как политэкономическая система эгалитарного общества. Вместо «коммунистического» тезиса «отмирания» Государства или либерального самоустранения Государства от хозяйственных функций утверждается противоположный тезис: Государство – это правовой орган, «управляющий» экономикой страны и личности в интересах всего общества (государства) и трудового человека. При такой конструкции отпадает необходимость в различных «общественных» организациях (в том числе контрольных органов и профсоюзов) и фондах. Система управления обществом становится более простой и прозрачной, обоюдосамоконтролируемой и обещает быть более эффективной и нравственной, чем прошлый советский социализм и нынешний постсоветский капитализм, тем паче.
Безусловно, дана лишь схематичная модель идеала внутриполитэкономической части эгалитарного (социалистического) Государства как ориентир, требуется разработка Государства переходного периода от «элитаризма» к справедливому социальному обществу.