- Золото? – спросил я, покручивая в руках бланк с изящным тесненным орнаментом.
– Тебе бы только золото, Тор. В мире есть куда более полезные вещи.
Говард чуть покачал головой, но не обернулся. Его занимало задание, которое я ему дал. Он вообще принадлежит к той породе альбов, которые делают только то, что им интересно. Не слишком хорошее качество, зато в своем ремесле они мастера.
- Так все-таки золото? – мне стало интересно, как же отрезали и приклеили такой тонкий кусочек драгоценного металла к бумаге, да и зачем.
- Золото, золото, только сусальное. Я заменяю его поталью так дешевле. – Он умолк, чуть размял шею и снова склонился над письменным столом, продолжая работу. - А то придут такие как ты… Я не так богат, что бы хранить дома золото, даже в малом количестве. У меня тут другое богатство…
- Ага, - монотонно ответил я, разворачивая какой-то пергамент, - перо и чернила? – Хотя Говард был далеко не самым честным малым, он свято верил в то, что деньги зло, а знание есть истинная ценность. Поэтому зарос в своей комнатке с ног до головы книгами, свитками и прочим барахлом.
- Перо и чернила, - обижено повторил бумажный червь себе под нос. – Знания, вот настоящее сокровище, мальчик мой. Они открывают все двери, стирают границы, наделяют силой… - его голос становился все тише и тише, под конец я совсем не мог понять, что он там бубнит. Такое часто бывало, что Говард говорит сам с собой, и это печально.
Я тяжело вздохнул. У нас было всего десять лет разницы, но он всегда относился ко мне как папаша. Только вот отец мне был совершенно не нужен.
- Ну что ты вздыхаешь, - все так же гнусаво пробубнил Говард. - Это ты думаешь, что твои сорок лет - самый цвет молодости, а люди в это время уже стареют. – Он все не поворачивался ко мне лицом, но в его голосе уже слышались поучительные нотки. Говард парень хороший, но книги его сделали чересчур заумным.
- Ты бы лучше не сказки читал, а писать толковые вещи учился. Людей не существует, а
твое умение помогло бы тебе заработать денег на новый дом, если бы ты захотел.
Наступило молчанье. Я бродил по комнате, рассматривая стеллажи с книгами. На их поверхностях виднелись витиеватые узоры, странные символы, буквы, некоторые из которых даже Говард не знал. Книги приносили ему почти все знакомые, даже я отдавал ему парочку. Сам читать так и не научился – пусть хоть парень порадуется. На книги сложно найти покупателя, зато дружба с Говардом приносит много пользы.
- К чему мне дом, - по голосу не сложно было догадаться, что Говард расстроился. – У меня есть фолианты, свитки, любимое дело, вид на порт, что еще надо?
В ответ ему за окном открытым закричали испуганные чайки. Я поднял брови. Нет, мы с ним явно из разных видов.
- Место для сна, где тебя не завалит, тебе не нужно? – мне и самому было страшновато находиться в этой комнатке – хлипкие полки ломились от тяжести книг, некоторые стеллажи уже накренились, а Говард в силу своей лени просто подпер их палкой.
Он промолчал, должно быть и сам прекрасно понимал, что я прав, но из-за упертости никогда не согласился бы.
- Ну, вот и все, - сказал Говард, поднимаясь. У него затекла спина, держась одной рукой за хлипкий стул, он немного размял кости. – Любуйся. – Ученый червь протянул мне лист бумаги.
- Ну… - протянул я, поглядывая на непонятные загогулины, - красиво.
- Тебе бы только красиво, - Говард снова отвернулся и зашаркал в дальний конец комнаты. – А вдруг я написал там, кто ты есть на самом деле? – он пытался изобразить суровый голос, но у него ничего не получалось.
- Вряд ли... – протянул я, пряча листочек во внутренний карман кожаной жилетки.
- Тебе бы не помешало научиться читать, хотя бы в небольших пределах.
- У меня же есть ты, - сказал я ему напоследок и вышел из комнаты вон.
Оказавшись на хлипкой наружной лестнице, я сразу почувствовал облегчение. Запах водорослей и рыбы был приятнее, чем затхлый воздух в жилище Говарда. От замкнутых пространств у меня начинаются приступы паники или возникает навязчивая идея кого-нибудь угробить. Стены меня угнетают.
Высоко в небе кружили чайки, легкий ветер гнал суда в порт и день намечался просто отменный. Я надел свою широкополую соломенную шляпу и пошел вон из порта. Сегодня предстояло еще много дел.