* * *
...Часто из комнаты в коридоре я слышал интересную музыку. Там жила мамина сотрудница, работавшая посудомойщицей и у неё был сын, высокий латыш. Периодически сталкивались с ним в коридоре. В очередной раз, когда наши взгляды встретились, он и пригласил зайти в комнату. Первое, что бросилось мне в глаза - магнитофон на табуретке, на стенах много фотографий неизвестных групп. Меня зовут, Рагнар, - сказал он...
* * *
...Мы говорили, слушали музыку, смотрели фотографии групп и я обратил внимание, на то, что у него специфический музыкальный вкус. Он слушал другие группы - Shocking Blue, Golden Earring, Procol Harum, Jehtro Tull... ведь если я с моей группой могли исполнить музыку ранних Beatles и Creedence, в основном , то эта волна музыки имела гораздо больше красок, в ней больше были представлены клавишные инструменты, о чём мы вообще тогда даже не могли и мечтать. Я словно коснулся мира той музыки, которую способен был только слушать и восхищаться. Мир гармонии во мне присутствовал в некоем неопределённом состоянии и всё что воспринималось извне очень сильно будоражило воображение. Каждая сессия прослушивания будто-бы приоткрывала что-то абсолютно новое, то что не увязывалось с предыдущей информацией, а наслаивалось, а иногда, и перекрывало её. Мы стали общаться и подружились и, конечно, я гораздо чаще стал слушать музыку на магнитофоне, приходя в гости. В эфире удавалось по вечерам слушать радио, ловившее - Radio Luxemburg - W One, широко распахивающее окно в мир: - American Woman - Guess Who, Run through the Jungle - CCR, Black Night - Deep Purple - это супер-хиты того периода... Рагнар как-то раз привёз из города гибкую пластинку Creedence - Born on the bayou - о эти надрывные звуки гитарного аккорда, перебиравшегося пять минут подряд, пока звучит песня. Звуки хриплого голоса Джона Фогерти больше были похожи на какие-то шаманские песнопения, влезавшие куда-то в подсознание и требовавшие мгновенной со-вибрации - это так контрастировало с окружающим миром пионерского быта нашего лагеря и совершенно ему не соответствовало. Казалось - то, как мы живём здесь - не жизнь, а жизнь она там - среди Джунглей, Болот и диких зверей, населявших загадочный и далёкий мир Дикого Запада.
* * *
Чем больше мы общались с Рагнаром, тем больше мне хотелось чтобы мы вместе играли. Он занимался в музыкальной школе на фортепиано и показывал мне ноты музыки Мусоргского - Старый Замок из серии "Картинки с Выставки". Я испытывал благоговение, смотря, как считывается с чёрных значков и закорючек музыка композитора - в этом была какая-то магия... Мне действительно виделся старый замок с башенками и пристройками среди тенистых аллей. Музыка звучала во мне, но никак не совпадала с листиком бумаги - это всё равно, что океан поместить в стеклянную банку. Я не умел еще постигать процессы. Я получал впечатления, а вот что с ними потом делать? Тайна эта была закрыта. Рагнар мне виделся магом, знающим тайну, а его старое немецкое пианино с канделябрами казалось машиной времени - садись, нажимай на клавиши и лети куда хочешь - в будущее или прошлое. Настоящее становилось видимым, пластичным и податливым.
В сумбурном калейдоскопе лагерной жизни было много событий - я постоянно совершенствовался в настольном теннисе и практически побеждал всех, с кем играл. Я играл с педагогами, мастерами спорта, специально приходившими поиграть на лагерных столах в тихий час или после отбоя. Не любил китайских подач, которым впрочем вскоре выучился сам. Дул в горн, играл в барабан, оформлял лагерные стенгазеты по просьбе мамы, играл в футбол, преимущественно в защите или на воротах - а это межлагерные соревнования. Ходил в походы всем лагерем, бывал ди-джеем на лагерных танцах, некоторые ответственные вечера мы играли с группой и посещали культовые танцы в Асари - действие всегда совмещавшееся с процедурой испития алкоголя...
Какие впечатления оставались после трёх смен (календарных месяцев), проведённых в летнем пионерском лагере - это большое количество людских и детских биографий, пролетавших на глазах, часть из которых касалась, пусть и на короткое время, моей судьбы в тех или иных ситуациях. Ты, словно косвенно становился частью их мира, оставаясь некоей загадочной личностью... Полная смена декораций в личном окружении, полноценный отдых, чистый морской воздух, нормированное питание, масса приключений и количество адресов друзей, среди них и координаты понравившихся девчонок...
После закрытия последней смены, бродя по пустынному лагерю, я ощущал лёгкую тоску. Будто уходило безвозвратно что-то неуловимое, то что нельзя было пощупать или ухватить. Будто уходило время, бывшее еще настоящим, но в мгновение ока превращавшееся в прошлое.
Обычно, первую неделю дома очень сложно было занять себя чем-либо. Я то и дело подходил к окну пятого этажа и бесцельно смотрел на безликую архитектуру общественной застройки нового жилого массива. Трудно было, после дышавших древностью и выразительностью форм, великолепно выдержанных в стиле и покрытых лепниной домов, среди узких улочек Старой Риги, наблюдать эти, не заросшие еще зеленью квадратно-гнездовые строительные площадки, уставленные многоэтажными кубами типовых зданий, вкопаных с целью - вместить туда как можно больше разношерстного народу, чтобы обозвать потом всё это убогим словом - "спальный район".
Вдруг в одном из окон, на втором этаже дома напротив, я заметил некое движение. Оно было ритмичным... Там кто-то танцевал... Наблюдая и вглядывась, я увидел, что это высокая молодая девушка. Она явно танцевала под энергичную музыку. Посвятив этому явлению некоторое время, я задумался - интересно, как выглядит её лицо? Движения, будучи порывистыми, по-девичьи, были грациозны - в них наблюдалась некая система. То, начиная кружиться, она взмахивала руками, то наклонялась, то подпрыгивала... Потом в комнату вошла женщина постарше, видимо её мать, что-то ей сказала и она исчезла в проёме двери...я будто бы вернулся в свои мысли - кто она и откуда? Я её раньше не видел, а может, не замечал, но скорее первое. Весь в раздумьях, стоя у окна, я опять увидел её в комнате. Она включила свет. Стало немного лучше видно, но всё-таки недостаточно. Лицо рассмотреть было невозможно. Сплошное белое пятно и чёрные, длинные волосы... Вдруг она, словно почувствовала мой взгляд, подошла к окну и задёрнула шторы. Я понял, больше этим вечером ничего не увижу. Вопрос в голове остался - кто же ты, таинственная незнакомка?
Как группа мы уже окрепли. Появился опыт разных сцен, появилось и название - "Black Flowers", придуманное под впечатлением французского боевика " Чёрный Тюльпан" ( в главной роли - Ален Делон), вихрем пронёсшегося по кинотеатрам Юрмалы с оглушительным успехом. Мы жили в эпоху культовых кинопоказов, потому что телевидение было еще не по карману простому труженику. Благо у детей города был свой кинотеатр "Пионерис", периодически осаждавшийся неугомонной публикой - "Неуловимые мстители", "Три Толстяка", "Фантомас", "Лимонадный Джо" и масса других фильмов. Надо сказать, что из всех вышеназванных - "Неуловимые мстители" - был у нас на устах. Текст был полон крылатыми фразами, оснащавшими наш язык, независимо от того - к месту или не к месту данное выражение нуждалось в контексте предложения. Например, выпивая бокал квасу в компании друзей, я очень живописно произносил, вытирая губы - Неужто ты думаешь, Щусёнок, что у Сидора Лютого душа не болит за каждого сироту-сиротинушку...болит, только время нынче такое - не обойтись нам без сирот... Ну, а ты знаешь, скольких моих дружков отец твой порубал? Не знаешь!? То я знаю! Я бы его и мёртвого в петлю сунул... Ух и гад же был твой отец, Щусёнок!На, пей... Нас всех это очень веселило, когда мы переговаривались фразами из фильма, - Гнат! Жеребца седлай... - ладно... - вторил кто-нибудь, - а сказать как? Глаз не спущай, пропадёт, с тебя шкуру сыму... эт, чож эт ему пропадать-то? - продолжал другой... Выкрасть могут, Гриню нашего...- притянув за ворот, сообщал я другу, - эт и хто же? - сдавленным хрипом, хрипел он... Сволочи красные, - деловито вещал я ...Ох. Господи!...Ступай, брат... - заканчивался диалог под дружный хохот.
Часто на репетициях я начинал играть какой-нибудь риф на пару функций, Володя, басист подхватывал, вступая в ритм и, спустя пару минут, я потихоньку начинал наворачивать соло, фразу за фразой. Музыка, продолжаясь, переходила порой в получасовые совместные медитации... Называлось это поиграть "фармазон". Многим это, между прочим, нравилось. Иногда, даже на танцах, мы отрывались, удивляясь потом, что некоторые пары продолжали танцевать, оставаясь солидарными с нами в этом процессе. На один из концертов пришёл солист группы "Phlox" Гена Золотухин. Нас это очень вдохновило, ведь группа Гены слыла одной из ведущих в городе. Он высказался очень одобрительно о моей игре и напророчил большое будущее, со слов Вовки Никитина, считавшегося старшим в группе. Игорь Ленский - ритм гитара, увлекавшийся электроникой, тоже сам сделал себе гитару. Занимался он и разработкой фуза-искажателя, периодически принося живые схемки с батарейкой, на пробу, спрашивая, что мне нравится в звуке, а что нет. Кстати Гена дал попробовать поиграть на своём фузе, но мне не понравился звук его педали и Игорь пообещал сделать супер-фуз. В нашем репертуаре был рок-н-ролл - Good Golly Mrs. Molly в версии CCR и я никогда не мог добиться оригинального звучания гитары. Конечно звуку не откуда было взяться, но разве это можно обьяснить мальчишке, уносящемуся фантазией куда-то вдаль, что он не на коне несётся по прерии, а на швабре подпрыгивает у зеркала. Однажды Игорь принёс долгожданную красную коробочку с кнопочкой и, закрашенной чёрной краской, схемой внутри неё. Он сказал, - включай! Его заговорческий вид красноречиво свидетельствовал о важности события. Из под очков, ласково и лукаво, искрился взгляд счастливого изобретателя, решившего наконец главную задачу.
Тут же я включил её и мы заиграли Good Golly. Не верилось своим ушам - звук был как на записи, лучше чем на записи - звук был настоящий!!! Мы бросились хвалить Игорёху. Он, мягко краснея, поведал, что сам не ожидал такого эффекта, потому что пошёл совершенно иным путём, чем предлагалось в журнале. Звук нового фуза был магическим! Вся группа получила уникальный голос. Я много позже оценил какой, прямо скажем, подвиг совершил Игорь. Мы могли теперь даже записываться. Этим хотелось поделиться. Но до записи было еще далеко. У меня не было подходящей гитары. Летом в поисках гитары я забрёл в комиссионку и там мне понравилась чёрная гитара со звукоснимателем и с рогом. Я упросил мать купить её, потому что она была дешёвая - всего - 15 рублей. Меня ждало разочарование - звукосниматель не работал и она была переделана из простой аккустической гитары, просто покрашена в чёрный цвет. Матери я об этом сказать не мог, она бы не поняла. Я отложил инструмент и вот теперь вдруг решил сам смастерить гитару. Ведь смогли же Володя и Игорь, чем я хуже. Опыт по выпиливанию фанеры лобзиком был, и я начал пилить. Распиливая гитару вдоль боковой стенки, ровно на пополам, я хотел чтобы корпус стал тоньше, как у электрогитары.
Живя в новом районе физически, душой я оставался в той Риге, к которой привык. В Старом городе всё ассоциировалось с музыкальной деятельностью. Друзей же на новом месте еще не завелось. Я присматривался к тем, кто жил в моём восьмиподъездном доме, в домах поблизости, в военном городке, ближе к аэропорту Румбула, который тоже относился к военной части. Как всегда на помощь пришёл случай. Надвигалась зима, а с ней и морозы. В один из холодных дней или ночей прорвало трубы у дома, подобно нашему, но стоявшего ближе к троллейбусной остановке рядом с большим пустырём. Пустырь то и залило водой. От мороза получился естественный ледовый панцирь. Возник настоящий ровный лёд для катка. Один за другим, потянулась детвора из близлежащих домов и из домов подальше, пока весь район не прослышал и не повадился кататься. А детям, только того и надо. Шум, возня. Там я и познакомился с двумя девчонками - Олей из моего подъезда и Таней из соседнего. С парнем из третьей парадной и дома напротив, где жила танцующая незнакомка, этажом выше. Его звали Янка, он жил на первом этаже, прямо под ней. Естественно, первое, что я спросил, кто живёт над ним. Девушку звали Дайла, она оказалась латышкой. Тем временем я уже был постоянным соглядатаем танцующей девушки. Несколько раз видел её на балконе, издалека, и немного представлял себе как она выглядит. На катке я сдружился со взрослым фигуристом, катавшемся на фигурных коньках очень хорошо. Звали его Вовка Зырин. Он был водителем троллейбуса, называя себя Зыриньш на латышский манер, и имел хобби - любил собирать и разбирать велосипеды. Оказался полезен мне ввиду новой велосипедной страсти.
Всё новое появлялось в этом году - новый фуз, новый велосипед, новая квартира, новая любовь, новые друзья и наконец мама решила купить новый стерео-радиоприёмник и проигрыватель - симфония 003 с большими колонками, это была давняя мечта и скоро, по договорённости с Рагнаром, я покупал себе первый, пусть и подержанный, бобинный магнитофон. Новая эра началась - я смогу слушать и иметь собственные пластинки, делать с них записи и всё это прослушивать на концертной громкости и супер-качестве!
* * *
Познакомились мы с человеком, впоследствии сыгравшим определённую роль в становлении некоего взгляда на мир, на одной из велосипедныx прогулок, случавшиxся часто в то время. У меня был "спутник" (спортивный велик) у него был "турист"(спортивный, с однотрубками). Не помню, как мы замагнитились, но, остановившись на улице Орлова (Икшкелес сегодня - прим. авт.), заговорили о велосипедах. Слово за слово, выяснилось, что я играю в группе, молодой и красивой, он же был старше на два года и занимался пластинками. Сразу предложил просто послушать очень интересующие меня диски, как сейчас помню - это были Jesus Christ SuperStar и Grand Funk Railroad - LIVE. Завязались отношения. Не могу сказать, стали ли мы друзьями, но приятелями - точно. Он держал себя немного свысока. Хотел казаться старше своих лет и это у него получалось. Чувствовалось, что не равнодушен к моим музыкальным успехам. Внешне, никак не выражая, но внутренне, как к музыканту, известному в молодёжной среде, был, фигурально выражаясь, подобострастен не в меру. Может быть в этом заключалась манера общения со всеми людьми - об этом судить не могу. Был он снисходителен и высокомерен - одновременно.
Была ещё одна подобная встреча - он принёс показать мне пластинку Джона Леннона "Imagine". Там Джон и Йоко были изображены голыми. Запомнился своеобразный дизайн пластинки. Для меня была важна эта информация. Oн был далеко не единственный человек, дававший пищу для воображения. Таким он запомнился в то время, звали его Валера Ш. Потом на несколько лет следы его потерялись, по-моему он переехал жить в Старую Ригу...
* * *