4.
Самое большое огорчение каждодневно приносили не коллеги, не начальство, не сын и даже не муж - деньги, будь они неладны. Денег не хватало отчаянно, несмотря на али¬менты мужа № 1. Известно, что профессор в России получа¬ет не только меньше дворника, но и намного меньше офици¬ально заявленного прожиточного минимума. А уж доцента и вовсе осыпают таким золотым дождем сторублевок, что совсем близко к той «минимальной зарплате», которая слу¬жит единицей отсчета штрафов. Меньше бывает только у лаборантов и «младших без степени». Как ни бегай по раз¬ным халтурным приработкам в двух-трех соседних вузах — больше тысячи рублей на физиономию, даже вместе с али¬ментами, никак не получается. А тысяча рублей в России конца XX века — это только самое простое пропитание, кварт¬плата и проезд на общественном транспорте. Еще обиднее, что муж №. 2 - того же поля ягода и, стало быть, доходы такие же головокружительные. Сами прикиньте, каково каж¬дый день считать такие копейки и как изворачиваться, заты¬кая одну «дыру» за другой, да еще с современным тинэйджером у подола. А идти вечером мыть у кого-то окна — лучше на панель! Все тот же комплекс неполноценности не позво¬ляет.
Чтобы человек перестал роптать на такую жизнь, силы, то ли небесные, то ли адские, придумали действенное средство: болезни. Пока более или менее здоров — вечно недово¬лен жизнью. А когда здоровье начинает пошаливать, сразу думаешь: Господи, как хорошо-то было и как не ценилось по хорошее! И тут дело дошло не до шалостей — гинеколо¬гия, будь она проклята! Операция. Больница. Снова опера¬ция. И, наконец, объявление: «Я перестала быть женщиной. Больше мне этого не нужно».Самое удивительное, что следующие три года, несмотря на переход отношений в стопроцентно старческо-платонические, не принесли никаких изменений. Циклы «скандал-разрыв-заискивание-примирение-скандал» продолжались с пре¬жней периодичностью. И еще удивительнее, что не измени¬лось отношение жертвы к вампиру. Оно тоже осталось пре¬жним, лишь периоды ухода стали более продолжительны¬ми. Да, не зря пишут, что Настоящая Любовь не умирает даже со смертью любимой. Исчезает только со смертью любящего. И еще не зря говорят: любовь зла — полюбишь и козла. А уж старую, облезлую, стерилизованную кошку — тем более.
И вот наступил логический финал: вторичный стационар психдиспансера. Вызванного (не напросившегося!) навестить с хода ожидал неизбежный, но тем не менее неожиданный, ни с того, ни с сего, скандал. Да еще какой! И поскольку не¬адекватность реакции была сверхочевидной — разрыв казал¬ся окончательным.
Всё.
Финита.
И вдруг через несколько дней, как ни в чем не бывало, звонок: поступило сенсационное предложение и требуется совет если не супруга, то хотя бы друга — принимать его или не принимать. Хотя предложение было таково, что дискус¬сии по сему поводу исключались изначально. Решение могло быть только одно: еще как принимать!