(Продолжение. Начало http://proza.ru/2011/07/01/690)
Звонок будильника поднял Сергея Петровича ранним утром. Чтобы вовремя успеть на работу, надо было ехать первой электричкой. Бэлла сладко спала в своей комнате.
Входя в знакомый офис, Сергей Петрович ощущал себя возвратившимся с другой планеты: столько всего яркого и необыкновенного произошло с ним за эти три дня. И было очень странно, что здесь ничего не изменилось. Он с огромным трудом сосредоточивался на работе. Мысли всё время возвращались к Бэлле. Еле дождавшись десяти часов, когда, по его предположениям, Бэлла должна была уже проснуться, он отправил ей смс-ку: «С добрым утром, Солнышко!», - но не получил ответа. «Спит ещё!» - с нежностью подумал Сергей Петрович. Но на его послания ответа не было и через час, и через два…
Охваченный беспокойством, он позвонил и с облегчением услышал знакомый голосок:
- С добрым утром, Котя!
- А чего ты не отвечаешь?
- (Пауза) У меня деньги кончились на телефоне. Я ведь много домой звоню…
Сергей Петрович тут же выбежал на улицу, положил на её номер 500 рублей и написал смс: «Можешь звонить». В ответ тут же пришло: «Котя, ты волшебник!». Сергей Петрович, расплывшись в счастливой улыбке, не мог оторвать взгляда от этих букв. Ведь их написала та прекрасная женщина, которая подарила ему три дня счастья и сейчас ждёт его на его дачке, и вечером он вновь увидит её!
Через несколько минут пришло ещё одно послание: «Котя, милый, без тебя так тоскливо…». Это и есть – счастье!
С трудом дожив до окончания рабочего дня и вытерпев полтора часа в электричке, откуда он, вспомнив приезд Бэллы, послал смс-ку: «Проезжаю Мышкино», - Сергей Петрович почти бегом подходил к калитке. Он ждал, что предупреждённая смс-кой Бэлла выйдет его встречать, но её не было видно. Его захлестнуло разочарование. Но тут из-за росшей перед домом ёлочки выпрыгнула Бэлла в неизменных салатных шортиках и с писком повисла у него на шее. Боже, какое это было счастье!
Сергей Петрович крепко обхватил её, неловко ткнул губами куда-то в ухо и в полном блаженстве прошептал:
- Киса, ты будешь со мной в городе жить?
- Да, - лишь на долю секунды задержавшись с ответом, молвила Бэлла.
Он, молча, крепко стиснул её так, что она даже пискнула…
По женскому обыкновению она тут же начала рассказывать, как провела день.
- Я тут у тебя всю малинку общипала! Такая вкусная!
Сергей Петрович окинул взглядом кусты малины. Действительно, красных ягод не было видно. Только в одном месте густо краснели нетронутые ягоды.
- А тут почему не объела?
Бэлла страшно округлила свои и без того огромные глаза, как-то очень по-кавказски изогнула губки и страстно зашептала:
- Тут огромный кузнечик сидит! С саблей! Я раздвинула листики, чтобы ягодки сорвать, а он на меня ка-ак посмотрел! Я сразу назад отпрыгнула…
«Боже! – в который раз поразился Сергей Петрович, - и этот ребёнок ездил на выезды неизвестно к кому!».
- А там рвала? – показал он на большой малинник на другой стороне участка.
- Нет, - смущённо потупилась Бэлла, - туда я ещё не рискнула…
Она была прелестна в своём детском восприятии мира, где ей угрожает страшный кузнечик с саблей, а малинник в двадцати метрах кажется дальним лесом, полным опасностей…
- Котя, - прервала его мысли Бэлла, - ты ничего не заметил?
Сергей Петрович посмотрел вокруг и с изумлением уставился на оконные рамы: они сияли белизной свежей краски.
- Ой, ты окна покрасила?
- Да, - просияла Бэлла. – тебе нравится?
- Ещё бы!
- Тогда смотри!
И, испытующе глядя на него, толкнула распахнутую дверь. Дверь стала медленно затворяться, и Сергей Петрович увидел, что наружная сторона её выкрашена в ядовитый зелёный цвет. На фоне некрашеных, потемневших от времени брёвен, она смотрелась жутким пятном. Он ахнул и на секунду даже заслонил рукой глаза. Бэлла, сияя, смотрела на него, довольная произведённым эффектом.
«Ну, что с ней поделаешь? – стал успокаивать себя Сергей Петрович, - она ведь хотела, как лучше…». Он обнял и поцеловал Бэллу.
- Котя, - затараторила она, - я тебе харчо сварила! Я вообще не люблю готовить, но для тебя мне приятно! Я пошла в магазин, а там как раз бараньи рёбрышки лежат! То, что нужно для харчо! Я маме несколько раз звонила, консультировалась, спасибо, что ты мне денежек на телефон положил! Мама так обрадовалась, что я пытаюсь готовить!
- Солнышко, ты – прелесть! Я уверен, что твоё харчо – самое вкусное в мире!
Они зашли в дом, и Сергей Петрович не узнал свою скромную избушку. Всё, что можно, было вымыто, выстирано и вычищено, над плитой сохли его футболки, стол сиял новой клеёнкой, а на полу был расстелен ковёр, который достался Сергею Петровичу от соседа и несколько лет лежал свёрнутым у стены.
«Да-а, - подумал он, - умеют южные народы воспитывать своих женщин!».
Они накрыли на улице стол, и Бэлла торжественно водрузила на него большую красивую кастрюлю из нержавеющей стали с прозрачной крышкой, которую, к своему удивлению, обнаружила у Сергея Петровича. Он привык обходиться малым, но это малое было у него, как правило, высококачественным.
Сергей Петрович нарвал в огороде лука, петрушки, кинзы – он любил зелень к обеду – и они сели за стол. Бэлла, сияя, налила ему харчо, и он млел от счастья: как приятно, когда еду подаёт прелестная молодая женщина! Тем более, что харчо, действительно, оказалось очень вкусным.
К чаю он торжественно выставил на стол привезённую бутылку алтайского бальзама.
- Что это? – заинтересовалась Бэлла.
- Бальзам. Я очень люблю добавить его в чай или кофе для аромата.
- А можно так попробовать?
- Да пробуй, конечно! Но он – крепкий, сорок пять градусов.
Сергей Петрович принёс маленькие рюмки и налил Бэлле. Сам он не любил крепкие напитки. Да и не пьют бальзамы из рюмок.
- Себе тоже налей! Что же, я одна буду пить?
Сергей Петрович повиновался.
Бэлла пригубила.
- Вкусный! – сверкнула она глазами и допила одним глотком.
Бальзам обжёг ей слизистую рта, и она, сморщившись, часто-часто задышала. Сергей Петрович изумлённо наблюдал за ней. Как можно пить такой благородный, тонкий напиток, словно водку?
Отдышавшись, Бэлла закусила помидоркой.
- А мне понравилось! Давай ещё?
И, не дожидаясь ответа, взяла бутылку, наполнила себе рюмку до краёв и потянулась к рюмке Сергея Петровича.
- Мне не надо! – прикрыл он свою рюмку ладонью, - у меня ещё есть.
- Немножко! Обновить! – настаивала Бэлла.
Сергей Петрович был шокирован. В его компаниях женщины никогда не притрагивались к бутылке. Им всегда наполняли бокалы мужчины, а если забывали, женщина могла только деликатно напомнить. А повадки Бэллы напоминали посиделки алкашей во дворе у заднего входа винно-водочного магазина, где на перевёрнутом ящике, накрытом газетой, стоит бутылка водки и банка килек, и нет ни мужчин, ни женщин, а только собутыльники…
А Бэлла залпом опрокинула в рот свою рюмку и опять часто-часто задышала и замахала перед губами ладошкой, проветривая обожжённую слизистую.
Сергей Петрович начал что-то рассказывать, но почувствовал, что Бэлла его не слушает. Наклонив голову, она сосредоточенно уставилась в пустую рюмку. Рука её снова потянулась к бутылке.
- Давай, больше не будем пить, - Сергей Петрович завинтил на бутылке крышку и унёс в дом.
- Ну-у, начинается! – услышал он вслед.
Когда он вернулся, Бэлла с недовольным лицом ковырялась вилкой в тарелке с помидорами.
- Никогда ничего мне не запрещай, - тихо, но очень веско произнесла она.
«Я был неправ. Мне следовало сказать: «Ты пей, а я не буду». Она ведь не стала бы пить одна» - подумал Сергей Петрович.
Они молча убрали со стола.
Сергей Петрович занёс стол в сарай на ночь (вдруг пойдёт дождь) и увидел там банки с краской и кисти.
«Ну, чисто – ребёнок! – смягчаясь, подумал он. – Поиграла, побросала игрушки и убежала играть в другие…».
- Пойдём, погуляем, - нежно глядя ему в глаза, Бэлла взяла его под руку.
Перед красотой природы все гнетущие мысли отступили. Снова его Белочка, обхватив обеими руками его руку и касаясь своим округлым бедром его бедра, шла рядом своей женственной походкой, что-то негромко ворковала и время от времени ласково поглядывала на него, а вокруг высились стройные сосны и мохнатые ели.
- Котя, мне нужны курочки! Восемь курочек! И петушок! Ты мне купишь курочек? И сделаешь загончик?
- А ты умеешь за ними ухаживать?
- Да! У нас дома были курочки.
«Курочки тебе будут нужны не дольше, чем был нужен котёнок…» - грустно подумал Сергей Петрович, но вслух бодро произнёс:
- Конечно, куплю, Солнышко! И загончик сделаю.
- Спаси-ибки! – Бэлла кинулась ему на шею и поцеловала.
- Котя, а почему у тебя нет машины?
«До чего причудливы зигзаги женской мысли. Интересно бы проследить в её мозгу, как осуществился переход от курочек к машине?» - усмехнулся про себя Сергей Петрович.
- Киса, я бы вполне мог купить машину на деньги, которые за год оставляю в салонах. А если – за два, то и очень неплохую. Хотя не шикарную. Но, во-первых, у меня по этому вопросу принципиальная позиция, а, во-вторых, мне машина не нужна.
- Как не нужна?
- Видишь ли, за редким исключением, когда машина, действительно, необходима по работе или для регулярных поездок на дачу, у подавляющего большинства владельцев машина – это элемент престижа. Машина требует много ресурсов, как денежных, так и временных: техосмотр, профилактика, ремонт, заправки, гараж… Взятки гаишникам… В гостях, в ресторане – не пей… Гораздо дешевле и удобнее тормознуть такси или частника. Приехал, расплатился – и никаких проблем с парковкой. И не думай, что угонят или вскроют. Но ведь человеку нужно быть не хуже других! И даже хочется – лучше! Вот и стремятся ездить в роскошных лимузинах. И большинство женщин, в первую очередь, смотрят, какая у мужчины машина.
Да и в пробках сейчас приходится стоять. Проходя мимо верениц стоящих в пробках машин, я думаю: «Какой я умный, что не в машине!».
- А принципиальная позиция какая?
- Ты видишь, что творится в городе? Он весь забит машинами. Во времена моего детства дворы были заполнены детьми, а сейчас – машинами. Детям негде играть. Опять же – пробки, в которых стоит и общественный транспорт. Нормально перемещаться можно только на метро. Ужасная загазованность воздуха. Если каждый житель приобретёт автомобиль, в городе будет невозможно жить. Но люди не хотят об этом думать. Это напоминает мне ситуацию с едой. Человечество достигло изобилия в производстве продуктов питания и стало страдать ожирением, поскольку инстинкты, сформировавшиеся миллионы лет назад в условиях недостатка пищи, требуют: ешь, сколько сможешь съесть, причём самыми вкусными кажутся самые калорийные продукты. В конце концов, люди осознали опасность переедания и стали контролировать свой вес. В потреблении вещей (а сейчас уже престижно иметь и собственный самолёт) тоже будет достигнут такой уровень, когда люди поймут, что вещи подавляют их. Представь, что у каждого человека будет собственный самолёт с собственным аэродромом. Кто от такого откажется? Но тогда на Земле не останется свободного места – вся поверхность будет покрыта аэродромами. Чтобы нормально жить, люди должны ограничивать себя в потреблении.
- Ну, от того, что ты не купишь машину, в мире ничего не изменится.
- Знаешь, когда я был студентом, в Ленинград приехал из Москвы студенческий театр «Наш дом». Мне врезался в память один эпизод. Уж не помню, по какому поводу, на сцену вышел актёр со словами: «А что я могу один?». Потом – второй с той же фразой, потом – ещё и ещё… Вскоре вся сцена заполнилась хаотично бродящими людьми, растерянно повторяющими: «А что я могу один?». Постепенно их шаги и голоса стали подчиняться единому ритму, и вот уже стройная колонна марширует в ногу, громко скандируя: «А что я могу один! А что я могу один!».
- Я никогда не делаю того, что считаю неправильным, - добавил Сергей Петрович.
Бэлла помолчала.
- А я делаю… - промолвила она, глядя под ноги. – Знаешь, иногда мне так хочется тебе что-то рассказать… Прямо – рвётся! Но я не хочу, чтобы ты думал обо мне совсем уж плохо…
- Киса, пожалуйста, не рассказывай мне ничего из твоей жизни в Москве. Даже если я сам тебя буду спрашивать. Конечно, мне безумно любопытно, но твои рассказы слишком мучительны для меня.
- Я тебя понимаю и многое не рассказываю, чтобы не травмировать твою психику.
- А как переносила эти события твоя психика?
- Ну, - усмехнулась Бэлла, - я же среди мальчишек росла…
- Ты, возможно, удивишься, но я – тоже, – усмехнулся и Сергей Петрович, – но твои рассказы для меня – настоящий шок!
Бэлла не ответила, только пожала плечами. Она смотрела перед собой застывшим взглядом, погрузившись в воспоминания. Наверное, перед её взором вставали эпизоды московской жизни…
Вдруг Бэлла обеими руками вцепилась в руку Сергея Петровича и замерла. Прямо на них по дорожке неслась большая собака. Она выскочила из-за поворота метрах в ста и приближалась большими скачками.
- Не бойся. Собаки всегда нападают с лаем. Молча может напасть только специально обученная служебная собака. И не гляди на неё: животные воспринимают прямой взгляд как угрозу.
Собака пронеслась мимо, не взглянув на них.
- Котя, ты гений!
- Да ладно тебе, - смущённо усмехнулся Сергей Петрович.
- Ты гений, Котя! Ты – гений!
Сергей Петрович понимал всю безосновательность такого заявления, но, всё равно, было чертовски приятно! Мужчины тоже любят комплименты.
Возвратились они уже в сумерках, когда сырой ночной воздух наполнился комариным зудом. Глядя на серую, покосившуюся избушку, Сергей Петрович вздохнул:
- Эх, всё мечтаю новый дом построить, да времени нет… И деньги все в салонах оставляю… Но теперь, может, всё изменится? – и с любовью посмотрел на Бэллу.
- Котя, давай, построим новый дом! Красивый! С верандой! – пылко заговорила она, сверкая очами. – Я буду тебе помогать!
«Построим!» – мысленно повторил за ней Сергей Петрович, не веря своим ушам: Бэлла объединила их обоих в единое целое!
Следующие два дня прошли по сложившемуся распорядку: Сергей Петрович приезжал с работы, традиционно отправляя из электрички смс-ку: «Проезжаю Мышкино». На пустыре, через который шла тропинка со станции, он набирал букет цветов. Бэлла с радостным визгом выпрыгивала из-за ёлочки и кидалась к нему на шею. Затем она усаживала его за стол и угощала любовно приготовленным ужином, после которого они отправлялись купаться на озеро, благо, дни стояли жаркие. По пути они беседовали обо всём на свете. Бэллу никак нельзя было назвать болтушкой, её речь всегда была осмысленна, хотя и украшена милыми женскими алогизмами.
Энергия в ней бурлила. Каждый день в избушке происходили какие-то изменения, передвижения. Эта маленькая, тоненькая женщина в одиночку ворочала столы, шкафы, матрасы…
У Сергея Петровича имелась подборка очень интересных книг по психологии, но Бэллу они не заинтересовали. Зато она с неожиданным интересом погрузилась в чтение трёхтомника Власа Дорошевича «Каторга». По своему обыкновению, она не делилась впечатлениями, лишь однажды на прогулке вдруг молвила:
- Интересную мысль я прочла в твоей «Каторге»: «Сколь бы низко ни пал человек, он всегда найдёт возможность пасть ещё ниже».
Сергей Петрович поразился. Он вспомнил эту фразу в книге, но при чтении не обратил на неё внимания, не задумался. А Бэлла, видимо, соотнесла её со своею судьбой…
Из деликатности Сергей Петрович не стал задавать вопросы, хотя очень хотелось. Его пронзила острая жалость к этой девочке, такой прелестной, игривой, забавной, но живущей по законам ужасного мира проституток, сутенёров и бандитов и почувствовавшей что-то близкое в жизни сахалинских каторжан…
«Белочка, будь со мной, и я сделаю всё, чтобы ты обрела счастье!» - с нежностью думал он, глядя краем глаза на маленькое аккуратное ушко и завитки чёрных волос над ним.
- Ты всегда такая немногословная или только со мной? – попытался он скрыть переполнявшие его чувства за внешней иронией. – Небось, с подружками трещишь без умолку.
- У меня нет подружек, - беззащитно подняла она на него огромные глаза. – Ты – моя подружка!
- Ну, дома-то, наверное, остались?
- Нет… У нас не принято. Девушка должна быть в семье.
«Как вы там живёте… Средневековье…» - подумал Сергей Петрович, вспоминая толстых тёток во всём чёрном, с повязанными чёрными платками головами, на фотографиях, которые Бэлла как-то показала ему на экране своего телефона.
А Бэлла, помолчав, сказала решительно:
- Котя, завтра я поеду в город. Мне надо заработать денег перед отъездом. Хоть что-то домой привезти. У мамы проблемы… Конец недели – самая работа.
Расслабленно-умиротворённое состояние Сергея Петровича мгновенно сменилось напряжённой работой мысли. Он не мог допустить возвращения Бэллы в бордель. Это был бы конец всему. Как раз сегодня ему выдали на работе десять тысяч для покупки необходимого оборудования.
« Завтра – пятница, можно представить дело так, что не успел купить. А в понедельник – зарплата» - молнией пронеслись в мозгу расчёты.
- Ну, сколько ты там за три дня заработаешь? – как бы балагуря, небрежно усмехнулся он, - Тысяч десять? Вот тебе! – и он широким жестом достал из кармана купюры.
Наградой ему был радостный и нежный взгляд огромных глаз.
Помолчав немного, Бэлла робко спросила:
- Котя, а ты не мог бы одолжить мне ещё двадцать тысяч? Я отдам!
- Ну, разумеется, Солнышко!
«Да-а, в отношениях с женщинами дело рано или поздно обязательно доходит до денег. Ну, что ж, это естественно, так в природе устроено: самцу от самки нужно здоровье, внешним проявлением которого является красота, а самке от самца – ресурсы, чтобы обеспечить детей. Но где же взять деньги? Пожалуй, единственный вариант – снять проценты с вклада. Там как раз примерно столько должно было набежать. Чёрт, как жалко! Проценты капитализируются…Но если я ей не помогу, что-то надломится… Не будет уже прежнего… А-а, чёрт с ними, с деньгами! Разве деньги могут выпрыгнуть из-под ёлочки и с радостным визгом повиснуть на шее?» - мгновенно пронеслось в голове Сергея Петровича.
- И не надо ничего отдавать. Я не могу взять у тебя деньги, заработанные таким способом.
Слава Богу, Бэлла не стала рассыпаться в благодарностях, а только молча крепко прижалась к его руке.
«Какая она всё-таки деликатная и тонко чувствующая!» - в который раз восхитился Сергей Петрович.
На следующий день после работы Сергей Петрович зашёл в банк и снял со счёта требуемую сумму.
Он ехал в электричке, и душа его пела: «Еду, еду, еду к ней, еду к любушке своей!». Он ещё не говорил Бэлле слов любви, это было преждевременно, но чувства переполняли его, он понимал, что снова влюблён, и наслаждался этим прекрасным состоянием, которое уже не чаял пережить ещё раз в своей жизни.
Жалость по деньгам давно улетучилась, и он ощущал только радость от предвкушения доброго дела.
Традиционно послав смс-ку: «Проезжаю Мышкино» и набрав на пустыре цветов, Сергей Петрович почти бегом нёсся по улице к заветной калитке.
Из-под ёлочки почему-то никто не выпрыгнул. Сердце Сергея Петровича провалилось куда-то глубоко-глубоко… Тяжёлое предчувствие охватило его…
Но в доме его встретила поцелуями сияющая улыбкой его Белочка. На этот раз она была не в шортиках, а в роскошном бордовом платье, по всей поверхности которого были нашиты маленькие блестящие бордовые кружочки, и выглядело это, как чешуя змеи. Стройные ноги облегали ажурные чулки, дополняли наряд изящные туфли на высоченном каблуке, а волосы Бэллы были заплетены в несколько тоненьких косичек, плотно охватывающих голову, оканчивающихся у шеи и распускающихся ниже в пышные кудри. В этой причёске она была необыкновенно хороша!
Сергей Петрович подхватил её на руки, закружил, зацеловал, а она, счастливо хохоча, болтала ногами…
Опустив Бэллу на пол, Сергей Петрович отвернулся, чтобы поставить в вазу принесённый букет, а Бэлла процокала каблучками в свою комнату.
- Опа – услышал Сергей Петрович. Обернувшись, он увидел Бэллу, картинно изогнувшуюся в раме дверного проёма с отставленной ножкой и оттопыренной попкой. Сзади её подсвечивали сквозь окно лучи заходящего солнца. Запрокинув голову, она пила из банки энергетик «Red Bull».
- Как ты можешь пить эту гадость? – вырвалось у Сергея Петровича.
- Должна же я чем-нибудь травиться! – с хохотом ответствовала Бэлла и снова, запрокинув голову, изрядно хлебнула из банки.
В мозгу Сергея Петровича вспыхнуло воспоминание детства: куриные яйца в магазине лежат в ячейках на специальной подставке, а снизу их просвечивает яркая лампа, и в тухлых яйцах видны большие чёрные пятна. Вот такое же огромное чёрное пятно, высвечиваемое солнечными лучами, виделось ему внутри прекрасной оболочки, именуемой Бэллой.
Эта картина: красивая, эротично изогнувшаяся женщина в сексуальном наряде, вульгарно хлебающая из банки ядовитое пойло, – была так характерна для обитательниц борделей, что вернула Сергея Петровича к тем мыслям, которые он упорно стремился подавить в себе.
«Она никогда не сможет избавиться от проведённых в борделе лет. Время от времени они будут вылезать то здесь, то там…» - горько думал он. Вспомнилось, как Бэлла с гордостью рассказала про эпизод в банке, когда какой-то мужик попытался пролезть перед ней без очереди, а она лихо послала его на три буквы.
«- Зачем ты так нарочито демонстрируешь свою принадлежность к социальному дну?» - спросил тогда Сергей Петрович. И добавил: «Вот и меня когда-нибудь так пошлёшь, когда попривыкнешь… Ведь жизни без конфликтов не бывает…». «– Ну, что ты, Котя! – защебетала Бэлла, нежно гладя его по плечу, – я тебя всегда буду слушаться и говорить только: ты мой пуся-пуся!».
Тяжёлые думы столь явно отразились на его лице, что Бэлла, видя его изменившееся настроение, стала остервенело стаскивать с себя платье, чулки и швырять на кровать:
- Вот так ждёшь… Готовишься…
Переодевшись, она вышла на крыльцо с пачкой сигарет и демонстративно закурила.
«Ну, вот. Так и знал. Только повода ждала. Так же будет и с алкоголем, и с наркотиками…» - устало подумал Сергей Петрович.
Повисшая тишина была невыносима. Сергей Петрович накинул куртку и вышел из дома. Вслед он услышал:
- Я буду пить, когда хочу и сколько хочу!
- Ну, конечно, Солнышко, ты же – свободная личность, – бросил он, не оборачиваясь.
Как всегда, лесная дорожка принесла облегчение. Он долго шёл, отмахиваясь от комаров берёзовой веткой. Поворачивать обратно не хотелось.
«Вот так бы идти и идти, - думал он, - и больше ничего в жизни уже не надо… Идти, пока не дойдёшь до конца…».
Домой Сергей Петрович вернулся затемно, а темнеет в июле поздно. Бэлла затихла в своей комнате. Стремясь избежать каких-либо контактов с ней, он быстро разделся и лёг в кровать. Но тут же послышались лёгкие шажки.
- Котя, я к тебе!
Только что он не хотел ни видеть, ни слышать её. Но когда Бэлла, нырнув под одеяло, прильнула к нему, Сергею Петровичу, как ни странно, стало легче. Он обнял её. Она приникла головкой к его груди…. Никакие слова, никакие объяснения не сравнятся с силой такого единения мужчины и женщины…
Но душа Сергея Петровича была истерзана переживаниями, и ему хотелось только одного: забыться сном, чтобы вырваться от мучавших его мыслей.
- Котя, ты меня не хочешь? – растерянно молвила Бэлла.
- Я очень устал сегодня.
- Мне уйти? - явно с надеждой, что её оставят.
- Да, иди.
Пауза.
- Котя, а, можно, я съезжу домой?
- Конечно, ты – свободная личность.
Пауза.
- А, можно, я потом снова приеду?
- Конечно, - потеплел Сергей Петрович и чуть крепче обнял её. – Спокойной ночи!
Бэлла ещё не успела дойти до своей кроватки, как он уже провалился в глубокий сон.
На следующий день на работе Сергей Петрович получил смс-ку: «Котинька, приезжай скорее, я так скучаю по тебе!». Пятница – укороченный рабочий день, и когда он приехал на дачу, июльское солнце ещё жарило вовсю.
- А у меня – сюрприз! – заговорщицки зашептала Бэлла, вися у него на шее. – Мы сегодня идём на шашлыки!
Она показала на полюбившуюся ей большую кастрюлю, где замариновала мясо с луком.
Они быстро собрались.
- Котя, а у тебя есть удочка?
- Есть.
- Ой, давай, возьмём! Я так люблю рыбу ловить!
- Киса, сейчас уже клёв кончился. Да и место, удобное для шашлыков, не годится для ловли рыбы.
- Ну, я хоть с удочкой посижу! Пусть и ничего не поймаю! Ну, пожалуйста!
- Да ради Бога!
Они нашли полянку на берегу озера, облюбованную любителями шашлыков: там стоял мангал и даже валялся мешок с остатками специального древесного угля, так что Сергею Петровичу не пришлось собирать дрова. «Это ж надо! – поразился он, - люди едут в лес, где полно дров, с купленным в магазине углём!».
Он начал нанизывать мясо на шампуры, а Бэлла, к его изумлению, вдруг принялась поедать плавающие в крови кольца репчатого лука. Это шокировало Сергея Петровича, но, в то же время, очень шло к её кавказской наружности. Было в этом что-то дикое, первобытное…
«Дикий народ, дети гор» - вспомнилась ему бессмертная фраза Ильфа и Петрова.
- Дикая горянка, - произнёс он с улыбкой, покачав головой. - А ты не боишься какого-нибудь глиста словить?
- А-а, - отмахнулась небрежно Бэлла.
«Ей совершенно безразлично собственное здоровье» - ещё раз утвердился в этой мысли Сергей Петрович.
Наевшись лука с кровью, Бэлла насадила на крючок червячка и закинула удочку, вперившись горящим взглядом в поплавок так, словно ожидала поклёвки не менее как осетра. На самом деле глубина под поплавком над чистым песчаным дном была не более полуметра, и шансов на поклёвку не было никаких, тем более, что шёл уже десятый час, и рыба ушла на глубину. Но Бэлла была счастлива, как трёхлетний ребёнок, которому занятая домашними делами мама соорудила удочку из карандаша и нитки с привязанной на конце пуговицей и посадила «ловить рыбу» перед тазом с водой, чтобы хоть чем-то занять неугомонное чадо. А Сергей Петрович млел от счастья, любуясь ею. Ему безумно нравились эти её детские черты.
Шашлыки получились отменные, и к ним очень подходило домашнее вино из чёрной рябины, которого у Сергея Петровича оставалось ещё литров двадцать. Но было уже поздно, в воздухе вились тучи комаров, против которых был бессилен даже дым костра. Наскоро поев, Сергей Петрович с Бэллой двинулись домой. Бэлла, расслабленная от обильной еды и вина, медленно шла, обхватив обеими руками его руку и тесно прижавшись.
- Котя, хочешь, я наряжусь для тебя в костюм монашки?
- Да! – встрепенулся Сергей Петрович.
Это были его давнишние сексуальные фантазии: девушка в костюме монашки или медсестрички.
- А где ты его возьмёшь?
- А у меня в сумке лежит…
Ничего себе! Значит, она выходила в этом костюме к клиентам! И после них – предлагает ему… Проклятье! Сколько можно этим мучиться? Что – костюм? Ведь она предлагает ему своё тело, пользованное за семь лет работы в борделе тысячами клиентов… И надо раз и навсегда решить для себя этот вопрос…
- Ой, Котя, что это? – прервала Бэлла его мысли, указав на растущие у обочины прямо из земли большие тёмно-зелёные листья.
- А это – твой тёзка: ландыш.
- Ой, никогда не видела, как он растёт! А что это за ягодки оранжевые?
- Это его плоды.
- А их есть можно?
- Нет. Они ядовитые.
- Как жалко! Так и хочется попробовать!
Некоторое время Бэлла внимательно рассматривала ландыши, потом задумчиво произнесла:
- Интересно, почему всё ядовитое так привлекательно?
Сергей Петрович внимательно смотрел на неё. О чём она думала в эти минуты?
Всю обратную дорогу Сергей Петрович воображал костюм монашки. Интересно, как он выглядит? Сергей Петрович и страстно желал Бэллу в этом костюме, и боялся, что, увидя, начнёт представлять, как она выходит в нём к клиентам и что они с ней делают…
Но Бэлла, видимо, по женскому обыкновению просто сболтнула и тут же забыла об этом. Придя домой, они быстро попили чаю и без всяких костюмов устремились в постель: замечательный вечер требовал продолжения. Напоминать о костюме Сергей Петрович не стал: не в его обыкновении было что-то выпрашивать.
В предчувствии близкой разлуки они распалились, и Сергей Петрович попросил Бэллу сделать то, что ему не раз делали феи в салонах, правда, за дополнительную плату.
- ??? Ну, уж нет! – посерьёзнела Бэлла и значительно добавила: - Я этого никогда никому не делала.
Видимо, она считала такой аргумент очень весомым и исчерпывающим. А для Сергея Петровича он прозвучал так: «Я буду делать для тебя только то, что уже делала тысячам других клиентов, и ничего более». Вот так: на словах – самый лучший, идеальный мужчина, а на деле – заурядный клиент, один из тысяч. Он вспомнил её рассказ, как психологически трудно было ей, приехав в Москву, осваивать некоторые виды сексуальных услуг, востребованные взыскательными столичными мужчинами. Но она ведь переступила через себя и стала это делать ради денег! И теперь вроде даже делает это с удовольствием. А ради него – не хочет! К тому же, каждую из этих услуг она кому-то делала впервые. Никому не делала, а этому – сделала! Почему бы и Сергею Петровичу не стать первым в этом? Ведь каждому мужчине хочется быть первым у женщины. Ну, если не получилось быть совсем самым первым, - так пусть будет первым хоть в чём-то! Какое счастье было бы услышать: «Милый, я никому никогда этого не делала, но тебе – сделаю, первому и единственному!»… Но – увы…
Но Сергей Петрович был не вздорным человеком. Он признавал право других жить по тем законам, которые они считают правильными, и умел гасить пожары своих обид. Тем более, что, отказывая в чём-то, люди обедняют, прежде всего, собственную жизнь, ибо больше отдашь – больше и получишь.
Выходные пролетели в прогулках, купаниях, скромных дачных пиршествах, пении под гитару…
В понедельник Сергей Петрович, отпросившись с работы, проводил Бэллу на вокзал и посадил в поезд, идущий на Кавказ. Вещей у неё было совсем немного, только самое необходимое в дорогу, остальное она оставила у него. Это его очень успокаивало: значит, вернётся.
- Солнышко, к твоему приезду будет готов загончик, и в нём будут гулять восемь курочек и петушок. – Дав слово, Сергей Петрович всегда держал его.
Но Бэлла, сначала непонимающе посмотрев на него, тут же сообразила, о чём речь, и мягко улыбнулась:
- Котя, ладно, не надо курочек.
«Вот ведь – импульсивная натура!» - нежно подумал Сергей Петрович.
Проводив Бэллу, Сергей Петрович сел на электричку и поехал на дачу. Обычно он в пути что-нибудь читал, но сейчас не мог сосредоточиться: мысли были только о Бэлле. Какое чудесное приключение подарила ему жизнь! Он вспоминал их прогулки, их беседы, их ночи…
Проезжая Мышкино, он остро ощутил, что теперь некому послать СМС-ку. Как он раньше жил без этого? Как пуста жизнь в одиночестве, без любви…
Он вошёл в калитку. Из-за ёлочки никто не выпрыгнул. В избушке по стенам и над печкой не висели кружевные трусики и лифчики. Но ещё осталось присутствие Бэллы в расстеленном ковре, чистых занавесках, пузырьках и тюбиках на столике у её кровати, из которых она взяла с собой менее половины, и общем порядке, который давно забыла его холостяцкая берлога. Единственный стул (ещё имелось несколько табуреток) был покрыт мягким ватным одеялом. С первого дня Сергей Петрович уступил его Бэлле, и она сразу по-женски уютно обустроила его. «Вот ведь – женщина! Мужику и в голову не придёт так себя баловать!» - с нежностью думал Сергей Петрович, глядя на стул, который они прозвали «троном». Ещё сегодня утром, за завтраком, на этом троне радовала его глаза очаровательная попка Бэллы, он любовался плавными округлыми линиями её фигурки…
Но жизнь продолжалась. Каждый день теперь они обменивались СМС-ками, несколько раз Сергей Петрович звонил Бэлле, и не было в его жизни ничего важнее этих ничего не значащих разговоров.
За несколько дней до возвращения Бэллы Сергей Петрович вдруг получил СМС-ку: «У меня финансовые проблемы. Не мог бы ты прислать денег?».
Сергей Петрович крайне удивился. Бэлла – у себя дома, среди родных, в обширной мусульманской семье, в которую входят не только папа, мама и дети, но и множество родственников, которые у русских считаются дальними. В своих рассказах Бэлла никогда не говорила: «двоюродный брат (или сестра)», - а всегда: «братик, сестричка», и только по ходу рассказа обнаруживалось, что они – не родные, а двоюродные или троюродные. Русский никогда так не скажет.
И вот, оттуда, из родного дома, Бэлла обращается к нему с такой просьбой. Что это: проверка?
«Сколько и куда?» - написал Сергей Петрович, твёрдо решив, что больше десяти тысяч не пошлёт.
«Пять тысяч» - тут же пришёл ответ.
«Ну, это – немного» - решил Сергей Петрович и выслал деньги, хотя удивился ещё больше: такую ничтожную сумму не одолжить у себя на родине и писать в Петербург мужчине, которого знаешь без году неделя?
«Милый, ты – волшебник!» - прочёл он на следующий день.
Но вот наступил долгожданный день приезда, и Сергей Петрович стоял на перроне, примерно в том месте, где должен остановиться вагон с Бэллой, держа в руках пышный букет самых лучших роз.
Электричка на дачу отправлялась через восемь минут после прибытия поезда, и Сергей Петрович, уже купив билеты, попросил Бэллу заранее выйти в тамбур, чтобы быть первой на выходе. Но, когда поезд уже шёл вдоль перрона, Бэлла сообщила, что она перешла в первый вагон.
«Какая умница! – восхитился Сергей Петрович. – Прошла с багажом полпоезда, чтобы не подвести! Верный товарищ!».
Бэлла вышла первой, усталая, бледная, в скромном сереньком платьице до колен, вся такая тихая и незаметная, и бесконечно родная, только глаза в пол-лица сияли. Идя по перрону, она, не отрываясь, смотрела в глаза Сергею Петровичу и даже не заметила букет. Когда же он протянул ей его, тихо ахнула и на мгновение приникла щекой к его щеке. Это было сильнее самых жарких поцелуев!
- Спасибо… Меня ещё никогда так… - прошептала Бэлла.
«Как – так? – завертелось в мозгу Сергея Петровича. – Никогда вообще не дарили розы? Вряд ли. Никогда не встречали с цветами у поезда?». Но расспрашивать было бы неделикатно, да и не время.
Они быстро перешли на другую платформу и зашли в электричку. К счастью, были свободные места.
Только они сели, электричка тронулась. Пошли обычные расспросы: «Ну, как ты? А ты?...», - но очень скоро Бэлла стала клевать носом и клониться головкой на плечо Сергея Петровича. На жёстком плече было неудобно, и Бэлла всё никак не могла устроиться. Надо бы её обнять, но Сергей Петрович очень стеснялся такой очевидной разницы в возрасте.
«Да что это я?!» - возмутился он после пары минут борьбы с собой и решительно обнял Бэллу. Наградой ему был благодарный взгляд её подёрнутых поволокой усталости глаз. Она тут же уютно прильнула к его плечу и задремала, а Сергей Петрович замер, боясь её потревожить. Душа его ликовала: это и есть счастье!
Но вот и их станция. Подремав в электричке, Бэлла ожила и очень эмоционально радовалась всему:
- Здравствуй, колодец! Здравствуй, калитка! Здравствуй, ёлочка!
Как всегда, стол накрыли на улице. Сергей Петрович накануне приготовил обед, и осталось только разогреть.
Заморив червячка с дороги, Бэлла, как всегда, немногословно, стала рассказывать, делая паузы, чтобы ещё чего-нибудь пожевать.
- Мама так обрадовалась, что я больше не курю…
- А ты не куришь?
- Нет…
……………….
- Знаешь, я к гадалке ходила. Там у меня есть гадалка, я к ней давно уже хожу, и она всё очень точно предсказывает. И она сказала, что моя жизнь изменится, я буду с мужчиной, небогатым… Ну, среднего достатка… Намного старше меня… И к Новому году я залечу…
- Киса, извини, но ты сама просила обращать твоё внимание… Не обижайся… Вот ты сейчас сказала… Солнышко, залетают – тёлки, а женщины – беременеют.
- Ой, извини…
……………………
- И ещё я тёте рассказала… Про тебя… Правда, я твой возраст уменьшила на десять лет – ничего? Она так обрадовалась! Говорит, давно пора…
……………………
Сергей Петрович слушал и не верил ушам. В его ли жизни это происходит? Эта красавица строит серьёзные планы на жизнь с ним!
А Бэлла продолжала:
- Знаешь, я хочу, чтобы всё было честно… Насчёт зале… забеременеть. У меня с этим проблема. Я в юности застудилась… Зимой промочила ноги и ходила целый день в мокрых сапогах. Думала: а-а, ничего… Заработала воспаление. Правда, врачи ничего не находят, говорят, что всё в порядке, но… не получается…
- А ты пробовала?
- Да, в Москве даже специально… С хорошим другом…Полгода…
- А если бы получилось? Жила бы с ним?
- Нет… Аборт бы сделала…
«Кошмар! – ужаснулся Сергей Петрович, - зачать человечка для эксперимента, чтобы потом убить… Как она так может? Неужели она такая безжалостная?». Вспомнились прибинтованные к кулачкам болты…
Но сидящая перед ним Бэлла была так красива, нежна и женственна, что красота, как всегда, победила.
- Ничего, Солнышко, мы попробуем, и у нас всё получится!
- Да, Котя! – просияла Бэлла.
А в лесу уже пошли грибы. Бэлла никогда в жизни не собирала грибы. Сергей Петрович дал ей денег, и она купила блестящие пластиковые сапожки, зелёные и такие маленькие, что Сергею Петровичу они казались игрушечными, кукольными, по сравнению с его сапожищами из грубой чёрной резины. Но её ножки туда свободно помещались, и она могла в них даже ходить.
Сергей Петрович предложил ей корзину чуть поменьше своей, но она смущённо показала глазами на совсем маленькую корзиночку, с которой ходил по грибы его сынишка, когда ему было пять лет. Её восприятие себя маленьким ребёнком очаровывало Сергея Петровича.
В сапожках Бэлла уже не так боялась и спокойно ходила по лесу. Перед каждым найденным грибком она прыгала, радостно пищала и хлопала в ладошки. Особенно ей нравились лисички. Очень быстро она выучила все основные виды грибов и уверенно определяла найденный гриб. В лесу ей очень нравилось, и часто она обращала внимание Сергея Петровича на красоты, к которым он уже привык и не замечал, тем более, что всё время смотрел в землю в поисках грибов. А теперь он словно видел природу глазами Бэллы, впервые попавшей в северные леса, и эта новизна впечатлений была чудесна!
- Котя, я впервые в жизни собираю грибочки! И-и-и!!! У меня с тобой столько всего впервые! У меня никогда не было такого лета!
Их совместная жизнь была уже делом решённым, и они вовсю строили планы на будущее. Дни текли без малейшей шероховатинки в их отношениях. Лишь однажды Сергей Петрович вдруг услышал:
- Котя, а вот… когда я тебе поднадоем… ну-у, через год… ты бы хотел секс втроём? С какой-нибудь девушкой?
- Почему это ты мне надоешь? – вытаращил глаза изумлённый Сергей Петрович. – И с какой девушкой?
- Ну-у, с какой-нибудь…
- А где мы её возьмём?
- Купим…
Сергея Петровича опять резанул цинизм Бэллы. Как можно о человеке, тем более, о девушке, говорить: «Купим»?
«Э-э, милая, - подумал он, - не обо мне ты печёшься, а о себе. И не девушка тебе будет нужна, а хороший жеребец. Видимо, уже сейчас тебе становится скучновато. Привыкла к большому количеству секса с разными мужчинами».
- А, может, не девушку, а парня?
- Нет, парень не нужен, - скромно молвила Бэлла, жеманно опустив реснички.
- Слушай, а ты сможешь порвать со своей профессией? Я много читал, что бывших фей не бывает. Почти все, кто уходит, потом возвращаются. Не хватает секса, адреналина, да и быстрые деньги влекут. Лёгкими их не назовёшь, но они быстрые.
- Котя, я смогу. Я с героином порвала, а это – труднее, - очень серьёзно ответила Бэлла.
«Ну, что ж, может быть. У неё очень сильный характер» - подумал Сергей Петрович.
Тем не менее, этот разговор насторожил его, и он с удвоенной энергией принялся исполнять свои «мужские обязанности». Однако Бэлла всё чаще стала избегать его домогательств, и он уже начал понемногу беситься от неудовлетворённости.
В очередном походе за грибами Бэлла, как всегда, в восторге порхала по лесу, а Сергей Петрович, автоматически выискивая грибы, погрузился в свои нелёгкие думы: покупка девушки, костюм монашки, отказы Бэллы…. Вдруг он услышал, как она бормочет:
- Ух, эти ложные лисички! Издали манят, а подойдёшь…
И тут Сергея Петровича осенило:
- Я понял, кто ты: ты – ложная женщина! Издали манишь, а подойдёшь - … - и он мимически с юмором изобразил облом.
- Я – ложная? – изумилась Бэлла. – Ну, смотри! Сегодня ночью тебя будет ждать магнитная буря!
«Неужели, наконец, наденет костюм монашки?» - ёкнуло сердце у Сергея Петровича.
А Бэлла в течение дня время от времени, прожигая его огнём своих глаз, делала руками пассы и страшным голосом возглашала:
- Надвигается магнитная буря!
Магнитная буря обрушилась на Сергея Петровича ночью, и это было ни с чем не сравнимо! Бэлла вполне доказала, что она – не ложная женщина. Правда, костюм монашки она так и не надела…
В один из вечеров Бэлла завела разговор о том, что ей снова надо съездить домой. Во-первых, близится семейная дата, когда ей обязательно нужно быть дома, с семьёй. А, во-вторых, там большие материальные проблемы, ей нужно заработать много денег, и она в ближайшие дни пойдёт работать. Величина названной суммы ошеломила Сергея Петровича. Но он – мужчина, и он должен решать все проблемы своей женщины.
- Я тебе уже сказал, что в бордель ты больше не пойдёшь. Я достану деньги. У меня есть вклад в банке. Правда, там меньше, чем нужно, но я ещё одолжу у сестры, у друзей…
- Котя, не надо… Я сама…
- Бэлла, либо я, либо бордель. Совместить нельзя.
Бэлла смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых смешались любовь и боль.
«Итак, как говорится, «на чёрный день» у меня не остаётся ни рубля. Случись что… А что, собственно, может случиться? Хоть раз в жизни со мной случалось что-нибудь, чтобы спасение зависело именно от денег? Нет, никогда. Да и самый чёрный день в моей жизни будет, если я потеряю Бэллу, и деньги тогда уже не помогут. Вот, что бы я выбрал: с деньгами, но без Бэллы, или без денег, но с ней? Тут и спрашивать нечего… Хотя, нужен ли я ей без денег – вопрос ещё тоже не решённый» - так размышлял Сергей Петрович ранним утром в электричке.
Днём он позвонил сестре. Её приветливый поначалу голос сразу приобрёл стальные нотки, как только разговор зашёл о деньгах. Уловив это и зная её характер, он свернул разговор. Канючить было не в его правилах.
«Вот тебе и сестра!» - горько подумал он. Он точно знал, что она могла бы выделить такую сумму, тем более, что просил Сергей Петрович всего на месяц – до зарплаты.
Он позвонил одному другу, второму, третьему, но летом застать человека в городе не так просто: все оказались в отпусках.
Вечером за ужином Сергей Петрович рассказал Бэлле о разговоре с сестрой. Её лицо исказило страдание:
- Котя! Не унижайся! Я заработаю эти деньги! Для меня это – тьфу!
- Нет. Знаешь поговорку: «Родственников даёт нам судьба. Какое счастье, что друзей мы выбираем сами!». Друзья вернутся на следующей неделе, и всё будет в порядке. И в этом нет никаких унижений. Знаешь, какие у меня друзья!
- Котя, ну… тогда… не мог бы ты хотя бы те деньги, которые имеются… надо маме срочно выслать.
- Хорошо.
На следующий день после работы он зашёл в банк.
- У Вас же срочный вклад, и до срока ещё два года! И такой процент! Сейчас процентные ставки по вкладам в два раза ниже! – удивлённо смотрела на него девушка-оператор. – И если Вы сейчас досрочно ликвидируете вклад, то Вам пересчитают начисленные за предыдущий год проценты на гораздо меньшие. При досрочной ликвидации вклада процент совсем маленький.
- Что делать, таковы обстоятельства.
Получив деньги, Сергей Петрович позвонил Бэлле:
- Хочешь, я сразу и пошлю деньги твоей маме, чтобы тебе в город не тащиться? На тот же адрес, что тебе посылал?
- Нет, Котя, - замялась Бэлла, - лучше я сама… чтобы отправителем была я…
- Ну, как хочешь.
Вечером после ужина он вручил Бэлле пачку денег.
- Завтра дождь обещают. Не забудь зонтик.
- Ой, а у меня нет…
«Боже мой, такими деньжищами ворочала, а даже зонтика нет!» - поразился Сергей Петрович.
- Вот, возьми мой.
Это был дорогой австрийский зонт, подаренный Сергею Петровичу на работе в его пятидесятилетний юбилей. Он им почти не пользовался, берёг, обходясь дешёвеньким зонтом, который сам периодически чинил, а этот привёз на дачу именно в расчёте на то, что потребуется пойти куда-нибудь под дождём вместе с Бэллой.
На следующий день, вернувшись, Сергей Петрович сразу обратил внимание, что Бэлла как-то смущённо прячет глазки.
- Котя, я, кажется, сломала твой зонтик… Я в ожидании электрички решила кофе выпить, что-то засиделась в кафе, вдруг смотрю – опаздываю, а на улице дождь, я раскрыла зонт, а он бежать мешает, я стала закрывать, а он не закрывается, ну, я как стукну! Там что-то щёлкнуло, и - вот… - она показала зонт с бессильно обвисшими сегментами.
- Ничего, Солнышко, починим! – улыбнулся Сергей Петрович, чертыхнувшись про себя: «Сколько она тут всего перебила-переломала!».
- А деньги-то отправила?
- Да. Мама так рада! Спасибо, милый!
На следующей неделе вернулись из дальних стран друзья Сергея Петровича и без каких-либо заморочек предоставили ему недостающую сумму. На душе стало тепло. «Значит, правильно жил, раз таких друзей имею!» - улыбался про себя Сергей Петрович.
Неожиданно Бэлла назначила день отъезда за три недели до семейной даты.
«Зачем так рано? – недоумевал Сергей Петрович, - сейчас здесь так хорошо, тепло, грибы…».
- Киса, - осторожно начал он за ужином, - когда мы будем жить вместе, ты ведь захочешь устроиться на работу…
- Конечно! Я дома не усижу!
- Но для этого нужна прописка… А способов прописаться не так много…
- Да ну, ерунда! – отмахнулась Бэлла, - Прописку можно купить!
«Как у неё всё просто! – поразился Сергей Петрович. – Мне такое даже в голову не пришло!».
- Купить паспорт, купить диплом… Это – не из моей жизни, – покачал он хмуро головой. – Надо делать всё, как положено… В общем… надо бы тебе официально развестись.
Бэлла, сразу всё поняв, радостно смотрела на него.
- Конечно, милый! Надо только мужа найти. Я даже не знаю, где он.
Чем ближе становился день отъезда, тем больше странностей проявлялось в поведении Бэллы. Иногда Сергей Петрович заставал её в глубокой задумчивости, с неподвижным взглядом, за которым угадывалась напряжённая работа мозга.
- Продумываю план действий, - объяснила она однажды, заметив его изучающий взгляд.
- По разводу? – машинально уточнил он, нисколько не сомневаясь в ответе.
- Ой, ещё же развестись надо! Совсем забыла! - (Пауза) – Я брата попрошу!
Сергей Петрович был поражён. О чём же так напряжённо думала Бэлла? В его понимании, развод был главной и самой серьёзной задачей в поездке. А она, оказывается, об этом и думать забыла! И что значит: «Брата попрошу»? Брат за неё разведётся, что ли? Впрочем, на Кавказе всё возможно, только деньги плати…
Несколько раз Бэлла вдруг застывала с тем же неподвижным взглядом и безо всякой связи с происходящим произносила: «Может, не ехать?» или «Как мне не хочется ехать!». Сергею Петровичу хотелось обнять её, зацеловать, заласкать, приговаривая: «Белочка, не езди!». Но он всегда исповедовал принцип, что человек должен сам принимать решения, касающиеся его жизни. Да и как же она может не поехать? Такая важная дата! Как раскаивался он потом в своей интеллигентской щепетильности!
В последний день перед отъездом Бэллы Сергей Петрович вышел в обед на улицу и купил большой красивый чемодан на колёсиках: ведь Бэлла вернётся к нему насовсем, и ей наверняка надо будет взять из дома много вещей на зиму. И ещё он купил ей зонт, не фирменный, ибо денег у него совсем не оставалось, и он с усмешкой думал про себя: «Ну, Серый, ты попал! Как же ты до получки-то дотянешь?». Но всерьёз он этой проблемой не отягощался: не впервой ему было выкручиваться, и с его аскетическим образом жизни ему это всегда удавалось.
Тут же он послал СМС-ку: «А я тебе что-то купил!».
В ответ тут же пришло: «Котя, что?!»
«Приеду – увидишь».
«Котя, я сейчас умру!».
«Ладно, живи: чемодан».
«Котя, а я тоже тут купила чемодан…».
Вот уж этого Сергей Петрович никак не ожидал! Чёрт побери! Есть ли мозги у этих баб или там тоже силикон? Ну, какой выбор в деревне? Только деньги потратила, которых и так совсем нет…
Но написал Сергей Петрович совсем другое:
«Солнышко, ты возьмёшь тот, который тебе больше понравится, а лишний мы вернём».
«Котя! Мы говорим одинаково, думаем одинаково, делаем одинаково!» – ответила Бэлла. Какая прелесть!
Тем не менее, с работы Сергей Петрович ехал расстроенный: дела никак не позволяли завтра проводить Бэллу. К тому же, вся предыдущая ночь прошла в прощальных ласках, и уснул он только под утро, когда Бэлла ушла к себе. Голова была тяжёлая, глаза слипались… Но чемодан приятно грел душу. Какой хороший подарок он приготовил Белочке!
Бэлла встретила его в прекрасном настроении, свежая, цветущая.
«Наверное, полдня проспала» - с завистью подумал Сергей Петрович.
Бэлла сразу стала рассматривать чемодан, ахать и восхищаться.
- Там, внутри, - сюрприз для тебя! – сказал Сергей Петрович, имея в виду зонтик.
- Какой? – вытаращила на него загоревшиеся глазищи Бэлла.
Эмоциональность её реакции подтолкнула Сергея Петровича к розыгрышу, что было вполне в его характере. Несмотря на крайнюю степень усталости, он тут же начал импровизировать, обыгрывая ситуацию.
- Сейчас увидишь!
Он приложил палец к губам, призывая к тишине, затем приблизил ухо к чемодану и, поскребя по нему пальцем, прислушался. Видимо, ничего не услышав, поскрёб ещё раз и совсем прижался ухом. Счастливая улыбка озарила его лицо:
- О! – тихо выдохнул он, будто что-то услышав.
Бэлла отскочила на метр:
- Что там?!
- А вот посмотрим! – и Сергей Петрович взялся за замочек молнии.
- Я боюсь! – Бэлла взбежала по крыльцу и спряталась в сенях, выглядывая из-за дверного косяка.
Сергей Петрович начал правой рукой медленно расстёгивать молнию, держа левую наготове, чтобы поймать то, что может выскочить из образовавшейся щели. Бэлла с писком забежала в дом и приникла к оконному стеклу.
Расхохотавшись, Сергей Петрович вывел её и, успокаивая, продолжил раскрывать молнию. Бэлла была напряжена, как спринтер на старте стометровки, готовая удрать при малейшей опасности.
Сергей Петрович запустил в чемодан руку и резким движением выхватил зонтик:
- Опа!
- Что это? – отпрянув, насторожённо вглядывалась Бэлла. Ну, с чем можно перепутать зонтик? Но её психика была так настроена на опасность, что она с недоверием, осторожно взяла его… Наконец, всё поняв, расслабилась, расхохоталась и бросилась Сергею Петровичу на шею:
- Спаси-ибки!
Тут же щёлкнула кнопкой. Зонтик раскрылся, покрытый узором из жёлтых кленовых листьев.
- Какой красивый! Осенний!
По женскому обыкновению Бэлла тщательно осмотрела чемодан, проверила работу всех молний и замочков…
- Ничего, что такой большой? Может, поменьше надо было? – обеспокоился, было, Сергей Петрович.
- Не-ет! Как раз то, что нужно!
- Боюсь, в багажник в машину твоего брата не влезет…
- А я в этот раз не просила его встретить. Сама буду добираться. На автобусе…
«Странно!» – подумал Сергей Петрович.
Наскоро поужинав, они, по пожеланию Бэллы, пошли на озеро. В этот час оно было безлюдно. На высоком песчаном берегу, поросшем стройными корабельными соснами, Бэлла села и долго смотрела на водную гладь с островами. Играла рыба, образуя тут и там круги на воде. Сергею Петровичу было очень досадно и стыдно, что он не может разделить романтическое настроение Бэллы. Глаза его слипались, и ему хотелось только одного: спать. Но даже в таком состоянии он не мог не любоваться этой очаровательной женщиной, такой эмоциональной и чувственной.
- До свидания, озеро! – попрощалась Бэлла.
Обратно она пошла не по дороге, а лесом, и танцевала на ягеле средь высоких сосен, освещённых красными лучами заходящего солнца. Она кружилась, плавно изгибая свои тонкие изящные руки, выгибалась назад так, что её роскошные волосы касались мха, совершала балетные прыжки, раскидывая ноги в шпагате…
Это было фантастически красиво, и Сергей Петрович проклинал себя, что он не в состоянии подхватить этот волшебный танец, составив ей пару.
Подустав, Бэлла, как всегда, обхватила обеими руками руку Сергея Петровича и пошла рядом, тесно прижавшись к нему.
- Ой, Котя, мне веки впору руками держать! Совсем глаза закрываются. Я ведь сегодня так и не уснула, всё о поездке думала. Я – очень эмоциональная…
«Странно, из-за чего так возбуждаться? Подумаешь, домой едет. Только недавно там была… И перед тем отъездом ничего подобного не наблюдалось… - удивился Сергей Петрович. – И сколько в ней энергии! После бессонной ночи прекрасно выглядит и так танцует!».
Вернувшись, они быстро попили чаю, так как было уже поздно. Сергей Петрович достал последнюю пятитысячную купюру.
- Белочка, это тебе в дорогу и вообще на мелкие расходы. Тебе ведь два дня ехать!
Бэлла замерла, не решаясь взять деньги. Вид у неё был такой, словно ей невыносимо стыдно.
«Как странно она себя ведёт!» - в который раз подумал Сергей Петрович.
- Бери, бери! В поезде не питайся всухомятку, обедай в вагоне-ресторане.
Бэлла нерешительно взяла купюру.
- Котя, поиграй немножко на гитаре, - попросила она, улыбаясь и сияя глазами.
Сергей Петрович спел несколько её любимых песенок.
- А теперь, Котя, я тебя уложу и тоже пойду спать. Ни на что больше сил у меня нет после бессонной ночи. Но ты завтра обязательно меня разбуди, когда будешь уходить. Я тебя провожу.
У Сергея Петровича тоже ни на что не было сил. Они легли, он обнял Бэллу, а она уютно устроилась у него на плече.
- Да, Котя, и ещё… Не звони мне, пожалуйста, поздно…
- Поздно – это когда?
- Ну, я дома рано ложусь… Часов в десять… Могу и в девять… И встаю поздно: в двенадцать… Иногда и в час…
«Разве возможно столько спать?» - последнее, что подумал Сергей Петрович, проваливаясь в сон…
Разбудил Сергея Петровича резкий звук будильника. Бэлла тихонько сопела рядом.
«Так и не ушла! – с нежностью подумал Сергей Петрович. – Устала…».
- Подъём! – ласково потрепал он её по плечику.
Бэлла моментально открыла глаза и, сразу всё осознав, резко села на кровати, обхватив сдвинутые колени руками и положив на них голову. Опять её невидящий взгляд устремился куда-то в бесконечность.
- Может, не ехать? Сдать билет? – чрезвычайно эмоционально вымолвила она.
«Да что же с ней творится?» - изумился Сергей Петрович. Поговорить бы с ней, выяснить, что у неё на душе… Но времени на задушевные разговоры не было совершенно: через пятнадцать минут – электричка, а надо ещё умыться, собраться и дойти до станции.
В течение дня они несколько раз переговаривались, и голосок у Бэллы был весёлый и энергичный. Беспокойство Сергея Петровича улеглось.
Приехав после работы на дачу, он обнаружил на столе письмо, наспех написанное на обороте какого-то случайного листка:
«Милый Котя!
Я уже скучаю по тебе. Мои мысли только о тебе.
Ты – человек с чистой душой, и я горжусь, что я – твоя Киса!!!
Необычайно сладкий, талантливый, образованный Гений – я тебя обожаю, уважаю, мой Сэнсэй!
Котюня, прости меня за всё, что я тебе причинила (это выходило по моей глупости).
Мне пора собираться.
До свидания!
До скорой встречи!
С уважением, с любовью,
Нежно, ласково целую.
Киса»
Сергей Петрович не помнил, сколько времени он просидел неподвижно, глядя повлажневшими глазами на эти неровные строчки. В памяти сменяли друг друга сцены их недолгого знакомства: первая встреча на кастинге… он выходит из опочивальни в борделе в гостиную с сидящими вокруг стола девчонками и парой каких-то мужиков, а на плечах у него восседает абсолютно голая Бэлла… её приезд на дачу… она виснет у него на шее, испугавшись лягушки… она рассказывает о страшном кузнечике в малине… Но больше всего вспоминалось, как она кружится в прощальном танце на сером мху средь золотых стволов высоких сосен, освещённых красными лучами закатного солнца.
Через два дня, в день предполагаемого приезда Бэллы домой, Сергею Петровичу пришла СМС, отправленная в 6.20 утра – через десять минут после прибытия поезда: «Доехала хорошо». Сергей Петрович немного удивился такому нарочитому удостоверению приезда. В прошлый раз он подобного извещения не получал.
Днём он позвонил Бэлле на её кавказский номер, по которому созванивался в её предыдущую поездку, но услышал: «Абонент недоступен». То же самое он слышал и несколько последующих дней. Отозвалась Бэлла только в понедельник, но разговаривала так, словно находилась в глубочайшей депрессии. Совершенно умирающий голос, какого Сергей Петрович никогда от неё не слышал, односложные, ничего не значащие реплики, а вскоре разговор и вовсе прервался. Набрав номер снова, Сергей Петрович услышал: «Абонент недоступен».
Увы, современная техника посадила людей на поводок, имя которому – сотовый телефон. В любое время, в любом месте человека можно проконтролировать. А отключённый телефон порождает подозрения.
Сергей Петрович сходил с ума от мучивших его мыслей. Бэлла на даче никогда не отключала телефон, часто звонила маме, сестре, брату. А уж приехав домой, казалось бы, в первую очередь должна была общаться со своими многочисленными родственниками.
При Бэлле Сергей Петрович был не в состоянии что-либо соображать. Она заполняла все каналы его восприятия, и он жил только чувствами, а невостребованный разум затаился, дожидаясь своего часа. И вот этот час настал. Аналитический ум Сергея Петровича начал анализировать хранящиеся в памяти эпизоды. И одним из первых он извлёк вот этот разговор:
«- Да, Котя, и ещё… Не звони мне, пожалуйста, поздно…
- Поздно – это когда?
- Ну, я дома рано ложусь… Часов в десять… Могу и в девять… И встаю поздно: в двенадцать… Иногда и в час…»
Да это же – распорядок дня проституток! То-есть в девять вечера они, конечно, не ложатся… То-есть «ложатся», но не для сна… «Ложатся» и раньше, но не могла же Бэлла сказать, что ложится спать в шесть вечера! А проработав до глубокой ночи, проститутки потом отсыпаются и встают обычно как раз в двенадцать – в час!
Это предположение ошеломило Сергея Петровича! Но оно – единственное! – непротиворечиво объясняло все странности поведения Бэллы последних дней: и её возбуждение, и сомнения: ехать – не ехать, и стыд при принятии пятитысячной купюры, и обмолвка, что в этот раз она не просила брата встретить её, и напряжённые раздумья о плане действий, из которого почему-то выпал развод, и нарочитое подтверждение приезда, и даже включение телефона в понедельник: за выходные дни мужчины выплёскивают всю энергию, и понедельник у проституток, как правило, не рабочий. А депрессия – реакция на возврат к этой работе после жизни у него на даче, да ещё, вполне возможно, работала она под наркотиками, а в понедельник - отходила…
Но как же она поехала в Москву, в бордель, с такими деньжищами! Там же запросто могут спереть! А, может быть, и деньги-то ей нужны не для дома, а для решения своих проблем в Москве, из-за которых она удрала в Питер?
Эти мучительные догадки раздирали мозг и душу Сергея Петровича. А, поскольку это были всего лишь догадки, к ним добавлялись не менее мучительные угрызения, что он напрасно подозревает ни в чём не повинную Белочку. В его жизни не раз случалось, что цепь, казалось бы, очевидных фактов получала впоследствии совершенно неожиданное объяснение. Поэтому он не спешил выносить окончательный вердикт. Он вновь и вновь перечитывал прощальное письмо Бэллы, которое он вставил в рамку под стекло и повесил на стену. Неужели женщина может написать такое письмо и уехать работать проституткой в борделе? Нет, этого не может быть!
Но телефон Бэллы день за днём оставался недоступным. Лишь один раз пришла СМС:
«Котя, миленький, ужасно тоскливо без тебя. Хочется нежно обнять и поцеловать тебя, мой Гений».
За два дня до семейной даты, которая являлась продекларированной целью поездки Бэллы, её телефон неожиданно ожил. Они замечательно поговорили, и у Сергея Петровича отлегло от сердца: «Ну, вот, а я подозревал! Идиот!». В течение четырёх дней он беспрепятственно до неё дозванивался, но затем телефон снова отключился. Прошла неделя, вторая, а от Бэллы – ни слуху, ни духу. Подозрения охватили его с новой силой: «Господи! Опять уехала в бордель! Что делать?». Помимо всего прочего, Сергея Петровича как мужчину крайне уязвляло то, что Бэлла поставила его в зависимость от своей воли, и он не может связаться с ней тогда, когда это нужно ему.
Невыносимое душевное напряжение, как всегда, разрешилось стихом:
Я – проститутка, ночная фея.
Жила в Казани или в Уфе я,
Звалась я Машей, была невинной…
Теперь – в борделе, зовусь Мальвиной.
А маме вру, что – студентка ВУЗа,
Питаюсь сытно, ношу рейтузы,
Что не курю, не ругаюсь матом
И познакомилась с дипломатом…
Ах, знала б мама, что этой ночкой
Шла групповуха с любимой дочкой!
Давно забыты любовь и нежность,
Во рту – сушняк, и болит промежность…
Хочу в театры, хочу в музеи,
Там на искусство я поглазею,
Но почему-то меня по пьяни
Всегда, в итоге, привозят в баню…
Идут, бухнув, мужики в салоны,
Не Геркулесы, не Аполлоны,
Но все хотят получить, к примеру,
Не Афродиту – так хоть Венеру.
Накрашу бровки, накрашу глазки,
На кастинг выпорхну, как из сказки,
Клиент ткнёт пальцем: «Вот эту тушку
Беру, пожалуй… Вдвоём с подружкой…»
И, вроде, некуда падать ниже:
Глотаешь сперму и анус лижешь…
Но бабки косишь за ночь в борделе –
Как на заводе за две недели!
А чтоб быть в сексе неутомимой,
Я заправляюсь амфетамином.
Плевать на сердце, плевать на печень -
Мне дорожить в этой жизни нечем.
Пока не портят лицо морщины,
Я буду стричь с вас бабло, мужчины!
Не страшен сифилис с гонореей,
А страшно только, что постарею…
Я – проститутка, ночная фея.
Отдамся ночью я не Морфею,
Я вам отдамся! Гоните бабки!
Истрачу их на бухло и тряпки…
Неизвестность хуже всего, и Сергей Петрович решил выяснить, из какого города был сделан тот звонок, когда Бэлла находилась в депрессии. Оказалось, что сотовые операторы такую услугу не предоставляют даже за деньги. Тогда он обратился к знакомому полковнику ФСБ, но тот сказал, что непосредственно его отдел подобными вещами не занимается, а для запроса в другой отдел необходимы официальные основания, которых у него нет.
Сергей Петрович начал готовить себя к мысли, что больше он Бэллу не увидит. Он неплохо владел психотехниками и постепенно почти освободился от этой психологической зависимости, как вдруг, по прошествии трёх недель со времени их последнего разговора, резкий писк телефона известил о пришедшем сообщении.
«Бэлла» - высветил экран.
Не веря своим глазам, Сергей Петрович некоторое время глядел на эту надпись. Затем он открыл сообщение.
«Приеду … (число)».
Вот такой ультиматум.
Ну, и что делать?
Настроение Сергея Петровича раскачивалось, как корабль в шторм. Желание ответить: «Слишком поздно» сменялось невыносимой нежностью к этой запутавшейся в жизни девочке и стремлением ей помочь.
Включив разум, Сергей Петрович решил, что подозрения – ещё не факты, нельзя из-за них ломать две судьбы.
Он позвонил.
- Привет. Ты собираешься приехать?
- Да.
- Ко мне или… - он чуть не сказал: «в бордель», но вовремя остановился.
- Конечно, к тебе! – с недоумённым смешком ответила Бэлла. – Или, может, не надо?
- Да нет, приезжай, конечно.
Сергей Петрович выяснил у Бэллы время прибытия, номер вагона… Всё по-деловому, без эмоций, характерных для встречи двух любящих сердец после разлуки. Закончив разговор, он глубоко задумался.
Думы Сергея Петровича были горькие.
«Мы же решили жить вместе, и Бэлла сама однажды сказала, что мы уже живём в гражданском браке. А раз – брак, то, значит, она считает меня своим мужем. Но разве с мужьями так обращаются? Какой муж потерпит вот такое исчезновение жены и отключённый телефон? И что же будет дальше? Как правило, дальше бывает только хуже…».
Разум Сергея Петровича настоятельно внушал ему, что ничего хорошего от союза с Бэллой ожидать не следует, но рука его хранила ощущение её талии, в ушах звучал её милый голосок с такими забавными рассказами про страшного кузнечика, перед глазами кружилась в танце меж сосен её тонкая фигурка, вспоминалась сцена с чемоданом… И было одиноко, одиноко, одиноко….
«Мы слишком мало жили вместе. Легче всего всё разрушить. Надо попробовать. Лучше сделать – и жалеть, чем не сделать – и жалеть» – завершил свои размышления Сергей Петрович одним из своих основополагающих жизненных принципов.
Тем не менее, он включил компьютер и зашёл в Интернет. Прежде всего, он посмотрел, что за поезд прибывает в указанное Бэллой время. Это, действительно, был поезд с Кавказа, однако, он проезжал через Москву, и Бэлла вполне могла сесть в него там.
Затем он решил попробовать найти какие-либо следы профессиональной деятельности Бэллы, хотя шансы на успех оценивал весьма скептически. Но, зайдя на форум московского Клуба Любителей Секса и воспользовавшись тамошним поисковиком, очень скоро уже разглядывал фотографии Бэллы, выставленные в разное время на различных сайтах интим-досуга. Она и в жизни-то была красавицей, а на сделанных в профессиональных фотостудиях и обработанных фотошопом снимках выглядела просто нереально красивой! Ни на одном фото в лице её не было ничего порочного, наоборот, её черты и, особенно, огромные прекрасные глаза казались олицетворением чистоты и невинности. Это было лицо кавказской мадонны! Невозможно было представить, что девушка с таким лицом может быть проституткой…
Справедливости ради надо отметить, что ни разу Бэлла не снялась обнажённой, подобно большинству других фей, выставивших на продажу свои самые сокровенные достоинства. На всех снимках она была в белье или в эротичных костюмах. Была там и фотосессия в костюме монашки. Сергей Петрович впился глазами в эти фотоснимки. Так вот какой она могла предстать перед ним! Это было чёрное одеяние католической монахини, с соответствующим чёрно-белым головным убором, но укороченное до уровня начала ног. Ножки облегали белые чулочки с чёрными бантиками вверху. Довершали наряд белые туфельки. В этом наряде, на одном снимке, где было только лицо Бэллы крупным планом, она выглядела истинно Непорочной Девой.
Сергей Петрович смотрел и смотрел на эти фотографии, пытаясь представить, что чувствовала эта ослепительная красавица, отдаваясь приехавшему к ней какому-нибудь незнакомому пузатому пьяному мужику.
Но гораздо более сильным испытанием для Сергея Петровича оказалось чтение найденных на том же форуме отчётов о Бэлле (Ландыше), где, не сковывая себя никакими лексическими рамками, посетившие её ходоки описывали свои впечатления, а также физиологические особенности строения интимных частей её тела и характеристики сексуального поведения. Они восхищались её гимнастической растяжкой, бешеной энергией и неутомимостью, уползая от неё «на полусогнутых» и не подозревая, что причина этому – отнюдь не спортивное прошлое, а наркотики, загубившие её печень, почки и сердце. С остановившимся дыханием Сергей Петрович жадно вчитывался в эти бесхитростные тексты, открывая для себя, что действия и ласковые словечки Бэллы, предназначенные, казалось, только для него, были её стандартной манерой обращения с клиентами…
«Ну, а чего же ты ждал? Человек един во всех жизненных ситуациях. Ничего другого и нельзя было ожидать. И кто тебя заставлял всё это читать?» - пытался он охладить свой пылающий разум. Но как человек с больным зубом беспрестанно трогает этот зуб языком, хотя каждое прикосновение сопровождается резкой болью, так и Сергей Петрович вновь и вновь перечитывал эти отчёты и прочёсывал форум вдоль и поперёк в поисках самых незначительных заметок о Бэлле.
Накануне приезда Бэллы Сергей Петрович целый день размышлял, покупать ли ей цветы. Вернее, вопрос о покупке не стоял: купив букет к первому её приезду, он высоко установил планку и понимал, что отсутствие букета в этот раз воспримется Бэллой с вполне определённым подтекстом, изначально испортив настроение встречи, чего он совсем не хотел. У него теплилась надежда, что, может быть, всё образуется. Но то счастливое настроение, переполнявшее Сергея Петровича перед прошлым приездом Бэллы, в этот раз у него напрочь отсутствовало.
Поезд прибывал за полчаса до открытия метро. Сергей Петрович по своей всегдашней экономности решил не вызывать такси, а идти на вокзал пешком. Идти было около часа, но для такого бывалого туриста это пустяк. Он тщательно разработал маршрут так, чтобы по дороге купить розы в круглосуточном киоске, и накануне вечером, по дороге с работы домой, зашёл в этот киоск, посмотрел, достаточно ли красивы тамошние розы, и уточнил, будет ли открыт киоск в полпятого утра. Сергей Петрович всегда старался обеспечить своим планам стопроцентную надёжность.
Проснувшись ночью от резкого звона будильника, Сергей Петрович увидел, что на улице льёт проливной дождь. Это его нисколько не смутило. Одна из заповедей туристов гласит: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда».
Одевшись соответствующим образом, Сергей Петрович вышел на улицу и, раскрыв большой зонт, начал свой маршрут. Всё шло по плану. Киоск работал, и Сергей Петрович купил пять самых лучших алых роз. Завернув их в заблаговременно заготовленную полиэтиленовую плёнку, он продолжил свой путь.
Чаще всего, в жизни наиболее приятен именно путь к поставленной цели, тогда как достижение её нередко приносит разочарование. Вот и сейчас Сергей Петрович размеренно шагал по лужам в хорошей, непромокаемой обуви, укрытый от дождевых струй большим, чёрным, надёжным зонтом ещё советского производства, и наслаждался свежим ночным воздухом, ритмичной работой тренированных мышц и прекрасными видами пустынного ночного Петербурга. Лучи света от фонарей на набережной Невы, преломляясь в водяных струях, рассеивались, окружая источники света волшебным ореолом. По асфальту мостовых текла вода, вся в пузырях от падающих крупных капель. Не было ни машин, ни прохожих.
«Вот так бы идти и идти…» - снова подумалось Сергею Петровичу, как тогда, на лесной дорожке после ссоры с Бэллой. Через полчаса начнётся новый этап его жизни. Совершить подобный поворот судьбы в его возрасте очень непросто. Но Сергей Петрович всегда смело направлял свой чёлн в самую стремнину бурного потока жизни. Потихоньку шлёпать вёслами вдоль берега – это не для него. Но какие подводные камни и водовороты ожидают его в ближайшем будущем?
Сергей Петрович вошёл в вокзал за десять минут до предполагаемого времени прибытия поезда, но тотчас услышал объявление по радио о том, что поезд уже прибыл. Досадуя, что не сможет встретить Бэллу у вагона, Сергей Петрович побежал на перрон, вглядываясь в идущих навстречу пассажиров. Было ещё совсем темно, и в тусклом свете перронного освещения он высматривал, скорее, купленный им чемодан, нежели Белочку.
Неожиданно его окликнул знакомый голос. Бэлла приехала почему-то не с чемоданом, а с небольшой спортивной сумкой. «Конечно, явиться с таким шкафом в Москву, в бордель – слишком обременительно» - сразу же промелькнула мысль, отнюдь не улучшив его настроения. Но Сергей Петрович умел властвовать собой и, радужно улыбаясь, устремился навстречу. Он протянул заранее освобождённый от плёнки букет. На этот раз Бэлла не растрогалась, не сунула в букет носик, и даже не поцеловала Сергея Петровича, а лишь снисходительно усмехнулась, приняв букет, как должное. «Быстро же они привыкают к хорошему» – подумал Сергей Петрович. Не дождавшись благодарности, он сам коснулся губами щеки Бэллы и ощутил запах табака от волос. «Опять закурила» - безнадёжно подумал он. Затем взял у Бэллы сумку, и они пошли на другую платформу: скоро отправлялась первая электричка на дачу.
Ночь была уже по-осеннему холодная, и Бэлла мёрзла, несмотря на то, что была одета в пальто, довольно простенькое, и джинсы.
- Как у вас холодно – сказала она, - Я в Москве так ходила…(микропауза) зимой и не мёрзла.
«Слово «зимой» тут явно лишнее. – подумал Сергей Петрович. – Наверняка она только что из Москвы. Иначе бы так не сравнила: зимой в Москве бывает и минус пятнадцать, а в Питере сейчас явно плюс…».
- Зимой? – удивился Сергей Петрович, – А шубы у тебя нет?
- Не-а, – беспечно молвила Бэлла.
Сергей Петрович вспомнил, в каких роскошных шубах садились в свои «Мерседесы» знакомые проститутки, и в который раз удивился отношению Бэллы к зарабатываемым таким тяжёлым трудом деньгам.
В сапогах на высоких шпильках Бэлла шагала неожиданно широким, размашистым и даже, казалось Сергею Петровичу, каким-то агрессивным шагом. Эта походка ничем не напоминала те её плавные, грациозные и очень уютные, с покачивающейся круглой попкой, перемещения маленькими шажками по избушке, когда на ножках у неё были надеты купленные Сергеем Петровичем детские пушистые розово-голубые домашние шлёпанцы тридцать пятого размера. Но даже и они были ей великоваты.
В электричке разговор как-то не клеился. Сергей Петрович находился под гнётом впечатлений от необычного поведения Бэллы, а она казалась поглощённой какими-то своими думами.
- Как дома дела? – тем не менее попытался развить он разговор.
- Всё более-менее. Спасибо, что помог деньгами.
И, помолчав:
- Мама и тётя так радовались, что я больше не курю…
- А ты не куришь?
- Нет. – и обворожительный взгляд с улыбкой…
«Может, в поезде в тамбуре пропахла, пока выхода ждала, – как всегда, попытался оправдать свою Белочку Сергей Петрович. – Мужики накурили, а волосы быстро впитывают…».
Проезжая станцию «Мышкино», Сергей Петрович, пытаясь вернуть прошлую близость, незаметно отправил хранящуюся наготове в памяти телефона СМС-ку: «Проезжаю Мышкино». Сидя рядом с Бэллой, он отчётливо почувствовал вибрацию её телефона (звук, видимо, был отключён), оповещающую о пришедшем сообщении. Несомненно, почувствовала её и Бэлла, но виду не подала и продолжала смотреть в окно, как ни в чём не бывало.
Сергея Петровича неприятно поразило её стремление не обнаружить пришедшее сообщение, хотя у него никогда не было привычки заглядывать в её телефон, когда она там что-то читала или писала. «Значит, есть, что скрывать – подумалось ему. – Эх, скорей бы уж приехать!».
За полтора месяца отсутствия Бэллы Сергей Петрович, привыкший к регулярным посещениям салонов три-четыре раза в неделю, безумно истосковался по женщине, но в салоны не ходил, причём ему, по привычке анализирующему свои ощущения, было удивительно, что главная причина этого – не пресловутая «верность» (хотя и она присутствовала, но в подсознании ощущалось, что для Бэллы, с её прошлым, его возможная «измена» - что для слона комариный укус), а желание сберечь деньги для Белочки. Ему давно хотелось купить ей велосипед, чтобы они вместе катались по лесным дорожкам. А теперь ещё – и шубку…
И в электричке Сергей Петрович представлял, как они сейчас приедут, он жарко натопит печку, и….
Выйдя из электрички, Бэлла как-то немножко оттаяла, стала больше похожей на ту, прежнюю Бэллу.
- Здравствуй, улица! Здравствуй, колодец! – в своей манере восклицала она.
Но, когда Сергей Петрович, жарко натопив избушку, попробовал её приласкать, она, мягко отстранясь, объяснила, что у неё начались критические дни.
Это известие ошеломило Сергея Петровича. Он столько ждал! Но – главное – как она могла подгадать свой приезд к этим дням?! Это – оскорбительно, унизительно! Тотчас нашлось и объяснение: она до последнего дня работала в борделе, а когда стало невозможно принимать клиентов, поехала к нему. И это было ещё более оскорбительно и унизительно…
Бэлла, сказав, что очень устала в поезде, практически, не спала двое суток, поскольку в купе плакали грудные дети, легла спать.
(Продолжение http://proza.ru/2011/06/30/331)