- Если б я только знал, до чего доводит любовь, я бы убил ее сразу на месте… Чтобы она не касалась меня своими животными ласками, своими плотоядными стонами, и чтобы не водила меня потом как зверя на поводке, показывая своей любьознательной мамочке, какое чудо ей удалось завоевать своим ненасытным лоном!
- Ты так серьезно думаешь о своей Стелле?! – удивился Цикенбаум…
- Да, я так думаю, и буду думать! – мрачно вздохнул я и выпил с ним водки…
- А за что мы чокнулись? – сконфузился профессор…
- За нас, - еще тяжелее вздохнул я …
- Странно, - удивился Цикенбаум, - вы так любили друг друга!
- Да, это была не любовь, а музыка, - всплакнул я, - но потом эта ее мама, эта Флора Робертовна…
- Так что же она сделала с вашей любовью?!
- Она растоптала ее самым безумным и позорным образом! Она обвинила меня в сексуальной дисгармонии!
- А она что, сексопатолог что ли?! – усмехнулся Цикенбаум…
- Ну, конечно, сексопатолог, к тому же самого высшего разряда!
- Н-да! – вздохнул Цикенбаум, - не повезло тебе!
- Она изучает нас, и потом она постоянно издевается и тащит к врачу, то есть к своему знакомому специалисту!
- А вы ей жалуетесь что ли?!
- Да в том то и дело, что не жалуемся, но она допрашивает свою дочь с таким пристрастием, даже по ночам, когда Стелла идет в туалет, она ее тащит к себе в комнату и до утра издевается над ней! А потом бежит ко мне и издевается уже надо мной! И зовет нас к доктору!
- Так чего вы ж терпите-то! – еще больше удивился Цикенбаум, глотнув водки прямо из горлышка бутылки, - взяли бы и съехали куда-нибудь!
- Да я бы съехал, но Стелла боится оставить мать одну! И еще хуже она и на самом деле стала верить, что у нас с ней в постели что-то не так!
-Н-да! Я бы тоже на твоем месте стал подумывать об убийстве или самоубийстве, - задумался Цикенбаум, и неожиданно столкнул меня в Оку… Полетев с бугра, я шлепнулся в реку в костюме и в галстуке, но вынырнув, испытал наслаждение… В это время на берегу нарисовалась Стелла…
- Ты вернешься домой?! – спросила она меня, даже не удивляясь тому, что я плаваю в одежде…
- О, Стелла, я боюсь, что мои нервишки не выдержат, и я убью, сначала твою маму, потом себя, ну, а напоследок и тебя!
- Псих! – поморщилась Стелла…
- А почему бы вам, не уйти от матери на квартиру, - неожиданно вмешался в наш разговор профессор…
- Она помогает нам в сексе! – внезапно рассердилась на Цикенбаума Стелла…
- Ну, если помогает, то тогда конечно! – рассмеялся Цикенбаум…
- Арнольд Давыдыч, ну, я же говорил вам, что они все там чокнутые, и я сам с ними скоро чокнусь!
- Милый, наша мама не будет больше вмешиваться в нашу жизнь! – взмолилась Стелла, опуская глаза и плача, и прижимая руки ладонями к груди…
- Как ты можешь давать обещания за свою мать, - грустно поглядел я на нее, - разве ты можешь знать, что захочет твоя мать сделать с нами завтра… А вдруг она завтра захочет лечь с нами в постель и попытается соблазнить меня, чтоб показать тебе на мне как это делать?!
- О, Боже! – воскликнула Стела, - как ты только мог так подумать о моей матери!
- Но ей же надо как-то показать совершенство в сексе, а как она его нам покажет, одними только словами?! – усмехнулся я, выплывая из-под коряги…
- Между прочим, в его словах что-то есть, - сощурился с улыбкой Цикенбаум…
- Почему вы все время вмешиваетесь в наши дела?! – возмутилась Стелла…
- А разве твоя мамочка не вмешивается в наши дела?! – спросил я, выбрасывая корягу на берег…
- Аналогия – вещь необыкновенно хорошая в научных спорах! – заметил одобрительно Цикенбаум, - я всегда анализировал людей, особенно в сексе!
- И как вы их анализировали?! – заинтересовалась Стелла…
- Очень просто, обычно я дев кладу на спину, а потом…
- Можете не продолжать, профессор, - покраснела Стелла…
- А ваша матушка что-то подобное вам рассказывала?! - полюбопытствовал профессор…
- Ну, то мать, - вздохнула Стелла, - она даже часто стоит у нашей кровати, чтобы в нужный момент дать научно полезный совет!
- Н-да! Тяжелый клинический случай! – вздохнул глубоко Цикенбаум, - теперь я осознал всю суть вашей семейной драмы!
- А почему сразу драмы, - вспыхнула Стелла, - просто опыт есть у мамы, и она как всякий врач, хочет нам послать свой мяч!
- Интересная интерпретация вашей интимной коллизии! – радостно потер руки Цикенбаум…
- А я, между прочим, весь сырой, - сказал я, выходя из Оки…
- Ты еще и пьяный слишком! – заметила Стелла…
- В последнюю ночь, когда твоя мать осветила нашу оргию фонариком, я пожелал тут же напиться, но мне она не дала! Если ты помнишь, она до утра нам с тобой рассказывала об организации оргий в древнем Риме!
- Ну и что тут такого, - пожала плечами Стелла, - просто моя мама очень много знает и страстно хочет все накопленные ею знания передать нам, своим детям!
- Однако я ей не ребенок, и не ее ребенок я и вообще самостоятельный давно и просто взрослый мужик, мужчина, человек! – поднял я вверх свой указательный палец…
- Он прав! – похлопал меня по плечу Цикенбаум, - по видимому, ваша мама уйдя на пенсию, решила реализовать себя как сексопатолог в вашей семье!
- Ну и что тут такого плохого! – всхлипнула Стелла, - если она нам хочет одного только добра!
- Это друг мой, клиника! – шепнул мне на ухо Цикенбаум…
- Вы ненавидите нас! – крикнула Цикенбауму Стелла, - и поэтому все время настраиваете моего мужа против моей матери!
- Уймись, Стелла! Профессор только что просил меня, да что там, просил, он просто умолял меня помириться с твоей мамой!
- О, Боже, как хорошо, профессор! Простите, что я ошибалась в вас! – захлопала от радости в ладоши Стелла…
- Да, ладно, чего уж там! – сконфузился Цикенбаум, - все мы грешники, а поэтому должны любить друг друга, ну, и прощать!
- Ладно, Стелла, я вернусь домой, но с условием, что твоя мать больше не будет заглядывать к нам в спальню!
- Ну, ты же вроде бы привык! – неожиданно заупрямилась Стелла…
- Ты, что же, хочешь сказать, что мне приятно быть освещенным ее фонариком в самый неподходящий момент нашего с тобой оргазма!
- Ну, почему, неподходящий?! – глупо заулыбалась Стелла, - просто ей очень хочется нам помочь!
- В чем помочь, Стелла?! – закричал я…
- Ну, дорогой друг, ну, что ты так кричишь, - вмешался опять Цикенбаум, - ну, подумаешь, твоя любимая теща посветит на тебя один раз фонариком, ну и что-то полезное скажет своей дочурке, но у нее же кроме вас никого нет, а поэтому вы ей одинаково дороги, а уж, поскольку она еще сексопатолог, то она и хочет вам принести счастье с помощью своего профессионального опыта!
- Молодец, профессор! – Стелла от умиления даже расцеловала его всего… А я опять нырнул в одежде в Оку, чтобы насладиться тишиной и покоем, и отсутствием всякого нужного смысла… Я устал ото всех и хотел только одного, - погрузиться в спокойное течение Оки и ни о чем не думать… Но ко мне неожиданно подплыла Стела, и мы совокупились с ней прямо в воде, а Флора Робертовна стояла над нами с фонариком и приговаривала: Как прекрасно дети мои, вы все это исполнили, наконец-то я добилась от вас самого чудесного за все это время… Профессор за ее спиной насвистывал марш Мендельсона, и махал нам обеими руками, часто показывая большим вытянутым пальцем жест: Здорово! Очень здорово, ребята! Очень здорово!… Я хотел тоже что-то им всем сказать, но Стелла приложила свой палец к моим губам, и я вдруг почувствовал ее всю до самой прелестной глубины и тихо вскрикнул… И рыдал… А все смеялись и радовались… Аминь!…