Сергей никогда не болел. Даже банальные простуды обходили его стороной. А тут случилось ему годам к пятидесяти заболеть, да так серьезно, что оказался он в больнице и всерьез расстроился этим обстоятельством. Виданное ли дело! Он – человек занятой до такой степени,что и подумать о возрасте некогда – и на тебе, расхворался. И до того угнетала Сергея необходимость ничегонеделания на больничных палатях, что стал он чахнуть не столько даже от хвори, сколько от бессмысленной траты времени.
На соседней же койке располагался мужичок странный. Может и был он нездоров, но это не мешало ему что-то постоянно бормотать себе же, смеяться без внешней причины и лукаво смотреть по сторонам. И вот однажды, после скудного, но полезного больничного ужина, поманил мужичок пальчиком – Сергей и не понял сразу, что его, поскольку мужичок общался, видимо, с существами, простым смертным недоступными - заговорщецки подмигнул и зашептал:
- Вижу, мил-человек, тяжко тебе в лазарете, непривычен ты к болезни. Видать, случаем тебя сюда занесло. Из другого ты мира, понимаешь? – мужичок снова подмигнул. – Из мира жизни, - эту фразу сосед Сергея произнес уже не шепотом, но в полный голос, бархатным, но строгим баритоном, и взгляд его стал не бегающим, а глубоким и серьезным.
- Дам я тебе таблетку, выпей ее прямо сейчас.
Мужичок извлек из-под подушки коробочку драже «Тик-Так», медицинский пинцет и бережно извлек одну таблетку.
- Прими прямо сейчас, - повторил он строго.
Сергей по доброте не любил отказывать людям без причины. Он положил под язык конфетку и прислушался к своим ощущениям. Ничего необычного, «Тик-Так» как «Тик-Так».
- Это не так. В смысле, это не «Тик-Так», а «Кон-Тики». Это капсула времени, которую Тур Хейердал добыл на острове Пасхи, куда плавал на плоту «Кон-Тики». Мне эти капсулы достались по случаю, - строго молвил мужичок.
Ничего не ответил Сергей. Вскоре он заснул под ритмичное тик-так, метрономом звучавшее в голове.
На следующий день соседа выписали, а Сергей резко пошел на поправку. Уже через четыре дня он снова был на работе, снова навалилась куча дел и забот, в череде которых эпизод с капсулой времени забылся.
Но вот однажды февральским утром Сергей, как обычно перед очередной командировкой брился, напевая «Старость нас дома не застанет». И вдруг... Что такое? Сергей, который от рождения был огненно рыж, заметил в аккуратно подстриженной бороде черный волос. «Ну и дела!» - подумал Серегй, - «У людей в моем возрасте появляется седина, а я как бы пошел на омоложение». С тех пор Сергей стал по утрам пристально всматриваться в зеркало и вскоре понял: сомнений нет - он все становился радикально жгучим брюнетом.
Но что более всего смущало Сергея, так это внимание женщин, которое становилось тем больше, чем более темнела шевелюра. В молодые годы он любил и умел приударить за прекрасными дамами – а какая же из дам и не прекрасна? Но с годами остепенился, стал образцовым семьянином. В последнее же время он стал замечать, что из охотника превратился в добычу! Дамы самых разных возрастов стали откровенно – иногда почти до неприличия! – домогаться его. Это было не то чтобы неприятно... Нет, конечно... Но смущало весьма. Да и отвлекало от дела.
Сергей был человеком творческим. И, как часто бывает, был выдвинут завистниками на руководящую должность. Этот вид деятельности вынуждает, как известно, не только тратить попусту массу времени, но и требует кардинальных измений в жизни. Но ведь изменить образ жизни – худшая из измен, поскольку это – измена самому себе.
Однако Сергей сумел проскочить между Сциллой творческого романтизма и Харибдой жеского начальственного прагматизма. Так случилось, что после того лечения в больнице, он стал спать не больше четырех часов. Это не была бессонница – Сергей засыпал легко, а через несколько часов просыпался в неизменно бодром, рабочем настроении. Таким образом, за счет сокращения сна ему удавалось и творческий голод уталить и начальственную службу исправлять надлежаще.
Итак, по должности Сергей был начальник и сегодня у него был день приема посетителей. Все шло своим чередом. Секретарша доложила следующего посетителя:
- Старостина. По личному делу.
В кабинет вошла подтянутая женщина неопределенного возраста. Черты лица ее были правильны, но было в них что-то отталкивающее.
- Я Старостина , а не Старостина, - буркнула женщина , - ишь, взяли моду суть человека коверкать.
- Слушаю вас...
- Некоторое время тому назад – голос посетительницы был сердит, под стать ее лицу, а тон безаппеляционен, – вы лежали в больнице. И там вы выпили капсулу времени. Это была ошибка. Капсула предназначалась другому.
Не успел Сергей ответить, как женщина достала таблетку в радужной облатке.
- Теперь вам следует выпить эту капсулу, чтобы все вернулось на круги своя.
- Но... – попытался сказать что-то Сергей и обнаружил, что говорить некому. Жещины в кабинете не было.
Он остался наедине с таблеткой.
«Пить или не пить? Вот в чем вопрос... пить или не пить...» Скольких людей до Сергея мучал и сколько еще после него будет мучать этот вечный вопрос. Рука его машинально нащупала в кармане коробочку «Тик Така», и он привычно метнул в рот две конфетки.
Капсулу же, принесенную странной Старостиной, он бережно, стараясь не прикоснуться к ней, завернул в салфетку и положил в карман.
Вечером, выходя из подъезда казенного дома, где служил, он выбросил непрошенную таблетку под дерево.
В тот вечер Сергей непривычно долго не мог заснуть. Мысли о бренности одолевали. Одолевали до тех пор, пока он не понял, что все только начинается, что нет старости, а есть только непрестанная борьба за себя, за свои идеи. «А что касается того, что седина бобра не портит, так ведь и седины у меня нет... Как говорил один мой знакомый: «Шестьдесят – это только возраст кандидата в члены ЦК». Улыбнувшись этой мысли, Сергей заснул.
А на следующий день он снова напевал во время бритья, глядя на свое отражение в зеркале.
А вот дерево вскоре завяло...