ЛЮБОВЬ И ПУСТЫНЯ
***
ПОСВЯЩЕНИЕ
З.Л.
Нынче сел я на Пегаса
(блажь приходит иногда!).
Он чего-то испугался,
забрыкался
и помчался
чёрт его поймет куда.
Кочковатою дорогой
двинул, дьявол,
как назло.
Так не будь уж слишком строгой
к болтовне моей убогой:
вижу сам,
что занесло…
***
Дождь стучит
по старенькой палатке.
Ветер
тянет злую канитель.
Капает вода
из-под заплатки
на мою холодную постель.
И в угоду
мерзостной погодке,
кутаясь
в собачий мех дохи,
буду мрачно пить плохую водку
и писать
тоскливые стихи…
***
Греет утром ранним
ласковое солнце.
Табунок джейраний
на лугу пасётся.
Средь песков безбрежных
робкие газели
подбирают бережно
реденькую зелень.
Тешит ветерок их
песней сказок древних,
а в глазах широких
грусть степная дремлет.
Трепетные уши
ловят шорох колкий:
кто-то злой нарушил
их покой недолгий!
Напряжённо вскинули
гнутых рожек лиры,
призраками сгинули
в белизне такыра…
***
Ты взглянула равнодушно -
мир погас и стало душно,
сердце скорчилось в огне.
Улыбнись, родная, мне!
Я достоин всякой казни,
ты казни меня. Но разве
нет конца моей вине?
Улыбнись, родная, мне!
Как же сделать, чтобы глазки
загорелись прежней лаской,
словно свет в ночном окне?
Улыбнись, родная, мне!
Я прошу совсем немного:
улыбнись, и, слава Богу,
буду счастлив я вполне.
Улыбнись, родная, мне!
***
Спит пустыня
в летнем зное.
Неподвижен каждый кустик.
Небо бледно-голубое
над простором жёлтой грусти.
Жаркий ветер чуть проснётся,
тут же гаснет
бездыханный.
Спят,
от рыжей страсти солнца
обалдевшие барханы.
***
Это было, или сон меня обвил?
Ты дарила мне цветы своей любви.
Я букет собрать пытался, но не смог:
между чувствами закрался холодок.
Неизбежное заметила и ты
и увяли наши нежные цветы…
Я украдкой утаю один из них,
сохраню его закладкою для книг.
Перелистывая дни моей весны,
с грустью вспомню про неистовые сны.
***
Миражи пустынные –
сны однообразные…
Сухомань постылая
ткёт виденья праздные.
Над простором палевым,
солнцем переполненным,
зной струится маревом,
призрачными волнами.
Жажде пыльно-розовой
всё одно мерещится:
голубое озеро
на такыре плещется,
да к прохладе клонятся
берега тенистые…
Только не исполниться
той мечте неистовой!
Миг
и бред рассеется,
будто бесом слизанный.
Хрупкой коркой стелется
солончак безжизненный.
***
Любовь
такая хрупкая,
хрустальная-хрустальная,
что и от мысли грубой
порой хрустит раздавленно.
Она такая светлая,
прозрачная-прозрачная,
что фальшь,
едва заметная,
на ней рыжеет ржавчиной.
Она такая нежная,
она такая тонкая,
что шуткою небрежной
и то бывает скомкана.
Уж пусть не будет век её,
чем холодеть от ужаса,
когда от слов нелепых
она со звоном рушится…
***
В акварельно – светлый
вечер выплыл
месяца ковчег.
Облаков
стада овечьи
потянулись на ночлег.
В саксаульнике хохлатом
растворилась
солнца слепь.
В ожидании прохлады,
замирая, млеет степь.
А над дальней котловиной,
молчалив и языкат,
красным сказочным павлином
хорохорится закат.
***
Я жду тебя во сне и наяву,
в погожий полдень и дождливый вечер.
Мне кажется порою, что живу
я лишь для этой выстраданной встречи.
Былую рассудительность зову:
ну для чего мне этот груз на плечи?
Вот собирусь и разом всё порву…
Теперь о том не может быть и речи.
Я так люблю, я так тебя люблю!
Я в страхе каждый раз твой взгляд ловлю:
уж не остыл ли он в тени разлуки?
Не покидай меня, любовь моя!
Уйдёшь, и вечно буду проклят я
за эти, мною созданные, муки…
***
Над песчаными буграми,
над далёкими горами,
где попало, наугад,
меж землёй и облаками
пепел, золото и пламя
набросал шальной закат.
Всё сверкало и пылало,
но растаяло помалу
в бездне сумерек густых.
Лишь в полоске бледно-алой
степь штрихами рисовала
одичалые кусты.
***
Я в вас влюблён уже который год!
В душе поэта, покорённой вами,
смешались и разлуки мёртвый лёд
и дивных встреч ликующее пламя!
Вы мне дарили щедрою рукой
то гордый гнев, то робкую сердечность.
Дарили всё, но только не покой.
Дарили всё, но только не беспечность.
И всё-таки готов я сотни раз
вот так страдать, мечтая о награде:
о счастье хоть мельком взглянуть на вас
и ласку уловить в ответном взгляде.
Зато потом… Что может быть потом!
Судьбе скажу спасибо и на том…
***
Воспылал закат любовью
к молодой луне.
Закипел горячей кровью
в дальней стороне.
Сыпал на парчу рубины,
перлы-жемчуга,
расстилал перед любимой
алые шелка.
Горизонт укрыв багряный
пухом облаков,
он готовил для желанной
бархатный альков.
Но красавице холодной,
видно, в те поры
были вовсе не угодны
царские дары.
Ей белеть во тьме бездонной
слаще всех услад…
От любви неразделённой
умирал закат.
Блекли красочные дали,
сумрак рос и рос.
В чёрном небе трепетали
хризантемы звёзд.
***
Грустно. Грустно.
Отчего так грустно?
В памяти
лишь сумерки одни.
Без тебя
томительно и грузно
тянутся безжалостные дни.
Тянутся,
покрывшись серой дрёмой,
растеряв
неровною тропой
столько ласки,
не тебе дарёной,
столько чувств,
делённых не с тобой…
***
Сгорел в закате вечер
где-то близко.
Потом звезда
одна,
за ней другая
наткнулись в сумерках
на бледный диск
и замерли,
растерянно моргая.
И друг за дружкой,
темноту кольнув,
сияют,
вылезшие поглазеть на эту
раздетую,
печальную луну,
захватанную
сотнями поэтов.
***
Мою вину
не передать словами.
Случайно
ваше сердце я увлёк,
но оказался очень уж далёк
от образа,
придуманного вами.
Я виноват
в нелепом буйстве грёз,
в бездеятельном,
робком обожанье
и в тихом разочарованье,
что вам я
вместо радости
принёс.
***
Месяц
звёзды ослепил.
И в серебряной вуали
крошки
потеряли пыл,
потускнели
и увяли.
Так им было хорошо
в этом тёмном захолустье!
И зачем
он к ним пришёл
со своей ущербной грустью!