НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ ШИКОТАН
В начале 70-х годов постоянное население Малокурильска составляло около трех тысяч человек. Девять десятых из них прибыли на остров за последнее десятилетие. Народ сюда собирался двумя путями. Часть приехала по вызову на рыбокомбинат и другие гражданские учреждения, часть осталась работать после службы в погранвойсках. В результате образовался интернационал, в котором можно было встретить представителя любой национальности, проживавшей в стране. Значительное число людей прибыло с северного Кавказа, Ставрополья и Краснодарского края, Поволжья и Украины. Характерное украинское «гэ» мы услышали в первые же минуты после приезда. Это не удивительно. По официальной статистике 12 процентов населения области составляли украинцы. Фактически их было много больше. Какого-либо землячества на острове не существовало. Однако все знают, как легко сходятся земляки вдали от родных мест. При встречах мы с удовольствием «размовлялы» (разговаривали), обменивались новостями, помогали друг другу, чем могли.
Впрочем, такие же товарищеские отношения существовали среди всех жителей. Если у человека была возможность поделиться, он это делал по собственной инициативе. Чаще всего делились рыбой, овощами с огорода. Деньги у северян были в достатке. Встретив любого жителя поселка, например, в Домодедово или на Сахалине, можно было получить взаймы и без расписки приличную сумму на неограниченный срок. Так я купил телевизор буквально за 20 минут до отхода теплохода из Корсакова, только спросил, у кого есть деньги. Одолжил их мне работник с холодильника. Я его до этого лично не знал, он меня – тоже.
В 70-е годы на острове практически не было воровства. Ключи от квартиры лежали под ковриком у входа. Однажды взломали железный ящик в бухгалтерии 17 завода и украли несколько тысяч рублей. Воровали кур. Впоследствии выяснилось, что на кур охотились одичавшие собаки; охотники их перестреляли, больше куры не пропадали. А вот деньги так и не нашли. Зато чемодан можно было оставить ночью посреди улицы. Однажды жене пришлось перебежками добираться с пирса домой. Я не знал об её приезде и не встретил летом 73 года.
Воровство появилось на Шикотане во время московской олимпиады. Из столицы в добровольно-принудительном порядке отправили на путину „веселую” публику. Работать публика не желала, заработков у представителей древнейшей профессии не было. Началось воровство в квартирах и на огородах, стали снимать хорошее белье с веревок. До этого вещи могли „сохнуть” хоть неделю. Следующий всплеск воровства начался в 90-е годы. Рыбы на заводах стало мало, ее охраняли всерьез. Снабжение ухудшилось. По сараям и огородам стали лазить голодные солдаты и матросы. В средине 70-х годов вообразить такое было невозможно.
Мне хочется передать непосредственное впечатление от местной публики, а получается какой-то демографически-милицейский отчет. Наверное, будет интереснее пройтись по поселку, поговорить со знакомыми и рассказать об увиденном и услышанном.
Комендант ЖКХ Евгения Петровна знает всех и обо всех по долгу службы:
«Каждый человек хочет сказать о себе хорошо. Никто не заявит, что он – пьяница. Да, есть в поселке не пьющие, человек пять. Вылечились на Сахалине и теперь в рот не берут, нормально работают».
. В мехцехе оживление. Ко мне подходит группа слесарей и передает фирменный конверт газеты „Известия”. В нем ответ на коллективную жалобу моих работников. Жаловались они на начальника, т.е. на меня. По их мнению, платить всем членам бригады нужно поровну, а не в соответствии с разрядами. Газета на моей стороне, но это ничего не значит. Следующую жалобу напишут в „Труд”, потом еще куда-нибудь. Я привык, уже и не переживаю.
Забежал в стройцех за сборником норм и расценок. Нормировщик занят, пишет наряды для бригады. Перед ним на столе полный стакан. Тут же стоит бригадир, дает пояснения. Нормировщик нашел мне справочник, отпил глоток из стакана и стал писать дальше. Бригадир немедленно достал откуда-то бутылку водки и долил стакан доверху. Процесс написания важного денежного документа продолжается.
Из конторы звонит секретарь. В 11 часов всему личному составу цеха по списку явиться к врачам на осмотр. В поселке несколько десятков случаев заболевания сифилисом. За явку всех без исключения несу персональную ответственность. Идем в поликлинику, люди притихли. Несколько человек явно переживают. Спрашиваю, в чем дело.
- Друга моего уже лечат. А мы с ним два дня назад из одного стакана пили.
Я знаю, из какого стакана они пили и в какой компании. К счастью, никто в цехе не заболел.
В обед забегаю в продмаг узнать, когда завезут мясо. Знакомая продавщица Лида просит рецепт приготовления желе из красной смородины. Рассказываю технологию и любопытствую, куда она собирается идти по ягоду. Желающих стало много, нужно топать далеко в сопки. Лида качает головой:
-Сколько здесь живу, за поселок не выходила. Закажу бичам, они за «газ» что хочешь принесут.
-Лида! Ты что, и на Край Света не ходила?
-И не собираюсь. В отпуск на Кавказ поедем. А в сопки за ягодой пускай бичи ходят.
Тут ей карты в руки. Но жить столько лет среди уникальной красоты и не видеть ее – просто не верится. И ведь идти далеко не нужно. Грязь оканчивается сразу за околицей, в километре за поселком практически исчезают пустые бутылки, банки и прочие следы пиршеств. Начинается Природа, где можно пить из любого ручья, в нем же за несколько минут наловить десяток форелей. Тут же цветы, ягоды, грибы. Дыши чистейшим воздухом, любуйся земной красой, отдыхай. Дороги до Края Света девять километров, два часа ходьбы.
Под сопкой открыли новый промтоварный магазин. Два бича упрашивают продавщицу:
-Люсенька, продай коробку цветочного одеколона.
-И не просите. Опять упаковку и пузырьки возле магазина бросите. Председатель с работы выгонит.
-Да мы уже отход взяли, на рейде все выбросим.
Вышли с коробкой на улицу. Счастливые, смеются. Показывая на «поплавок», один спрашивает:
- Веня, ты какой институт кончил?
-Даль…рейтуз.
Ребята навеселе, у выпускника Дальрыбвтуза язык уже заплетается.
На пирсе два замдиректора решают проблему, как разгружать теплоход с овощами. Их привезли с осенним завозом, до лета другого не будет.
- У тебя дома лук есть?
- Конечно, есть.
- И у меня есть. Не будем морочить себе голову. Пускай идет в Крабово и там разгружается.
Итак, две новости, одна хорошая – лук завезли. Вторая - ежу понятно: рюкзак на плечи и пехом в Крабово. Оттуда лук привезут к нам в магазин, когда мороз сделает дорогу проходимой для автомашин. Это может быть в декабре, а то и в январе. К тому времени от этого лука останется одно название.
Воскресенье. На улице моросит. Детский врач Владимир Петрович Пышный в длинном рыбацком плаще куда-то спешит. Фамилия у него совсем ему не соответствует. Он очень высокий и худой. Говорят, ребенком чудом выжил в блокадном Ленинграде. Останавливаю доктора. Затемпературила Маринка, прошу прийти посмотреть ее в понедельник.
- Какое вы имеете право рисковать здоровьем вашего ребенка!!! Немедленно идемте к вам.
- Да ведь неудобно, выходной все-таки.
- У больных детей нет выходных. От вас такой безответственности не ожидал.
Нескладный, чем-то похожий на Дон Кихота, доктор Пышный читает мне нотацию, пока мы идем к нам домой. Хорошо, хоть идти близко. Про себя думаю, что с детским врачом поселку здорово повезло.
Захожу в школу. Надо помочь жене унести несколько тяжеленных пачек тетрадей. Всюду бурная деятельность. В кабинете русской литературы идет перманентная консультация. Валентина Алексеевна Пыжьянова увлеченно разбирает с ребятами особенности чеховского «Вишневого сада». С русской литературой в школе все в порядке, но вот когда дети будут готовить другие домашние задания? Интересный вопрос. Но задавать его не буду, у каждого предметника самым важным в мире является… Сами понимаете.
Жена тоже застряла в школе, оборудует свой кабинет, оформляет очередной стенд. Содержание его почти трагическое - без математики человечество просто погибнет. В соседнем кабинете то же сказано про биологию. На стене висит интересная карта острова. Почти во всех крупных бухтах обозначены небольшие поселки или хутора. К ним ведет сеть дорог. Сейчас ни поселков, ни дорог нет. Люди живут только в Малокурильске и Крабозаводске. Оказывается, после цунами 1952 года, разрушившего город Северо-Курильск на острове Парамушир, все населенные пункты на небольших островах были эвакуированы, остались только погранзаставы. С тех пор старые дороги заросли кустарником и деревьями, главным образом ольхой. Пройти по ним практически невозможно.
Из школы иду домой мимо заброшенного кладбища. Часть его русская, часть японская. На русском кладбище памятники и ограды металлические. На японском оград нет, а памятники каменные. Почти все они лежат на земле. Более или менее сохранились два памятника из белого камня. На них нет надписей, только небольшие круглые орнаменты. Вокруг растут синие ирисы или петушки, как кто называет. Кладбище на вершине сопки, вокруг пустырь и всегда ветрено. Грустное место.
Две недели в преисподней
Весной 1973 года произошло необычное явление. В небе одновременно светило четыре солнца. Они были соединены светящейся окружностью, параллельной горизонту. Перпендикулярно этой окружности светилась полуокружность поменьше. Два ложных солнца находились как раз в точках пересечения окружностей, а самое слабое четвертое «солнце» находилось напротив настоящего. Мне удалось снять кинокамерой этот небесный крест. Но от чего возникло такое явление и что означало, никто сказать не мог.
В средине июня остров сильно тряхнуло. По проверенному временем правилу я открыл входную дверь и стал на пороге. Это самое безопасное место – с потолка ничего не упадет на голову и дверь не заклинит. А что нужно стоять на месте, пришлось убедиться немедленно. С нижнего этажа выбежала молодая женщина. На руках у нее было что-то, замотанное в ватное одеяло. С дикими невидящими глазами она выскочила на улицу, несколько раз сильно споткнувшись и чудом не упав. Оказалось, что в одеяло был завернут ее грудной ребенок. Могла сама разбиться и ребенка потерять. Впервые в жизни я видел, что такое настоящая паника.
Следующее землетрясение застало меня в самом неподходящем месте. Из-за обострения радикулита пришлось взять две недели отпуска за свой счет и ехать в водолечебницу на Горячий Пляж. Место это уникальное. На западном берегу Южно-Курильской бухты в океан вдается высокий скалистый мыс. Вблизи на нем видны многочисленные струи пара, бьющие в разных местах прямо из камня. Это Горячий мыс. Между ним и небольшой речкой, впадающей в бухту в сотне метров южнее, находится еще одно чудо природы. Появляется оно только во время отлива. В углублениях берега остается морская вода. В ней поднимаются пузырьки. Это бьют горячие источники. Через полчаса вода нагреется и природная минерально-морская ванна готова. С северной стороны Горячего мыса стоит несколько домов. Рядом закопаны в землю самые прозаические трубы, по которым круглый год бесплатно идет в дома горячая вода, почти кипяток. Это и есть Горячий Пляж.
Поселок с таким же названием расположен выше в сопках. На его западной окраине находится здание водолечебницы. Рядом множество горячих источников самого разного минерального состава, одни кислые, рот сводит, другие нейтральные, можно стирать белье или мыть голову. Есть источники прохладные, есть горячие, рука не терпит. На их базе построена замечательная зона отдыха. Ее показывал в клубе кинопутешествий Юрий Сенкевич как одно из чудес Дальнего Востока.
Жизнь в водолечебнице довольно однообразная. Утром прохладная пятнадцатиминутная ванна. Потом делать просто нечего. Обед, ужин, завтрак, ванна, обед. А рядом такая изумительная красота, куча минеральной воды и совершенно даром. Не сговариваясь, все пациенты водолечебницы «добавили» себе процедуры на отливе в одной половине дня и в горячем болоте в другой. Ночью «прихватывали» час – полтора в зоне отдыха. Врач предупредил нас, что радикулиты и экземы все вылечат, но с гарантией «посадят» сердце. Мы поблагодарили доктора и отправились на болото. Когда-то здесь была фумарола – выход горячих вулканических газов и воды. Со временем вода нашла себе другую дорогу, осталось теплое болотце диаметром около 10 метров и глубиной полметра. В нем мы и нежились, слегка зарывшись в приятно теплый ил. Но особенно увлекаться этим не стоило. Я просунул руку глубже, ее обожгло нестерпимым жаром. Мы сидели на крышке «кастрюли» с крутым кипятком.
Неожиданно послышался шум подземной «электрички». Болото дернулось и закачалось. Казалось, сейчас вода выплеснется и мы вместе с ней. Встать я даже не пытался. Внимание привлекла сухая ель на берегу болота. Она изгибалась как струна, вот-вот лопнет. Проскочила мысль – ель разломится, упадет и пробьет дно. Земля перестала трястись довольно быстро, через минуту успокоилось и болото. Очень аккуратно мы выбрались на берег. Сухая ель не разломилась, но со временем она станет трухлявой, земля задрожит опять и... Будем надеяться, в этот момент никто в болоте греться не будет.
Завыли сирены в Южно-Курильске – тревога цунами. Я побежал в лечебницу за кинокамерой и дальше на берег. Увы, снимать было нечего. После первого толчка на Шикотане тоже объявляли тревогу. Я тогда бегал к Малокурильской бухте. Цунами напоминало обычный отлив и прилив, только быстрый: 10 – 15 минут вода уходила из бухты, поплыли ящики, бревна, какой-то плавучий мусор. Потом все приплыло назад. Через час корабли начали возвращаться к пирсам.
Доктор из водолечебницы оказался прав. После прохладной «законной» ванны я закурил. Сердце дернуло, вроде тряпку разорвали. Сигарету бросил, полежал на лавочке. Все прошло, чувствовал себя просто замечательно. Через час закурил снова. «Тряпку» рвануло так, что в глазах потемнело и дыхание перехватило. Пришлось час лежать и дышать необыкновенно приятным прохладным воздухом. «Намек» я понял. Сигареты раздал желающим и в который раз окончательно бросил курить. Мечты, мечты…
Я вернулся на Шикотан и стал готовиться к приезду семьи. Жена на материке забронировала квартиру, взяла всем билеты до Сахалина. Ждать их осталось месяца полтора. 14 июля после работы забежал домой, перекусил и успел покрасить подоконник эмалью, чтобы быстрее высохла. Через час пошел на дежурство в милицию. Мы все охотно принимали участие в работе добровольной народной дружины. За это добавлялись дни к отпуску, да и порядка в поселке было больше. Дежурство выдалось спокойное. Только раз нас вызвали в «вербованный» барак, где произошла драка. Когда мы приехали, инцидент был исчерпан. Двух полураздетых и исцарапанных до крови женщин развели по углам и отпаивали водой. Посреди комнаты на одной из кроватей под одеялом мирно улыбался виновник драки - залетный моряк. Остров любви, романтика, особенно в комнате, где присутствует не меньше десяти человек.
Дежурство наше почти закончилось, мы уже собирались идти по домам. С бухты донесся низкий еле слышный гул, от которого неприятно заложило уши. Гул стал яснее, от него мелко дрожала занавеска на окне. Донеслись какие-то удары. Мы решили, что на каком-то судне занялись ремонтом. Дежуривший с нами шофер не согласился: «Это извергается вулкан, я служил на Камчатке и такое слышал». Мы ему не поверили. До ближайшего вулкана Тятя-Яма на Кунашире 80 километров. С тем и разошлись. Дома в комнате сильно пахло краской. Я открыл окно и лег спать.
Первое, что увидел утром, был мой свежевыкрашенный подоконник под слоем грязной пыли. Толстый слой этой же грязи покрывал пол возле окна. «Опять дурацкие морские шуточки. Бросили в открытое окно несколько лопат земли, шутники чертовы», - думал я, подбегая к окну. На улице никого не было. Зато сопка напротив, крыша детского садика и вся дорога, сколько хватало глаз, были засыпаны ровным слоем грязно-серой пыли. Так началось выпадение вулканического пепла, повлиявшее не только на жизнь шикотанцев, но имевшее самые неожиданные последствия.
Первые неприятности начались немедленно при попытке умыться. Из крана текла грязная вода. Я набрал полную ванну, чтобы дать воде отстояться. Часть пепла осела, но на поверхности продолжали плавать какие-то комочки. Пришлось фильтровать воду через марлю. Этот и следующие дни комбинат не работал, в консервы вместе с водой попадал пепел. Скоро сайра вообще перестала ловиться. Периодически поселок закрывала плотная черная туча, становилось тяжело дышать. Женщины обматывали голову газовыми косынками, но это мало помогало. Всюду лежал пепел - под ногами, на деревьях, на склонах сопок. С крыш слой пепла неожиданно скатывался вниз под собственной тяжестью. Ветер с океана облегчения не приносил, наоборот, поднимал пыль в воздух. Как назло прекратились дожди. Днем становилось так темно, что снять что-нибудь кинокамерой было невозможно. Экспонометр не показывал освещенности, вроде наступила ночь.
В поселке началась паника. Рабочие на комбинате остались без заработка на неопределенное время. Многие начали болеть. Наш поселковый терапевт Миша Проклов определил, что у людей появились признаки отравления тяжелыми металлами. Пошли самые чудовищные слухи. Знакомая продавщица клялась, что полчаса назад директор рыбокомбината был в пекарне и лично сообщил: «Взорвался вулкан Менделеева. Южно-Курильск эвакуирован». Когда подошел рейсовый пассажирский теплоход, родители умоляли незнакомых людей забрать их детей на материк. При мне состоялся разговор директора комбината В.М.Молоканова с начальником ГФО В.Н.Митрофановым. Директор просил ученых выступить в клубе и как-то успокоить население. Митрофанов возразил:
- На станции нет вулканологов, мы занимаемся проблемами распространения волн цунами.
- Это не играет никакой роли. Говорите что угодно, только успокойте людей. Еще немного, и они вообще перестанут себя контролировать.
В клубе на встречу с учеными собралась половина поселка. Бледные «доценты с кандидатами» прочитали небольшую лекцию о вулканических извержениях и заверили публику, что участь Помпеи нам не грозит. Посыпались вопросы. Больше всего людей волновало, не обломиться ли «ножка», на которой стоит Шикотан. Об этой «ножке» мы услышали на второй день после приезда на остров. Дескать, он устроен вроде гриба, держится на тонкой ножке и в любой момент может свалиться в Тускарору – глубоководный Курило-Камчатский желоб. А там есть куда падать, до дна почти 10 километров. Ученые долго объясняли, что этой «ножки» в природе нет. На любом судне имеется карта морских глубин вокруг острова. На ней видно, что дно опускается полого. Моряки каждый день становятся на якорь и могут подтвердить, что никакой «ножки» не существует. Последний аргумент убедил публику.
Прояснила ситуацию экспедиция морских геологов. Второй год они работали возле Шикотана на РС «Отважный» - обычном рыбацком сейнере, правда, перекрашенном в гордый белый цвет. В мехцехе мы изготовили для них специальную драгу. Представляла она собой трехгранную призму из толстого стального листа. Крепилась драга к тросу и тащилась по дну, «улов» собирался в сетчатый мешок. Драга постоянно застревала на дне, в конце концов, ее потеряли. Мы предложили сделать драгу со скругленными ребрами и специальным водилом, позволявшим лучше управлять ею при зацепе. Меня пригласили на испытание, которое прошло успешно. Так я познакомился с участниками этой экспедиции.
Когда началось выпадение пепла, «Отважный» ушел на Кунашир и через неделю привез сенсационные новости. Извергается не Тятя-Яма, а новый вулкан. Вокруг все покрыто пеплом и вулканическими бомбами, которыми засыпана погранзастава. Люди там всё бросили и ушли куда-то на Охотское побережье. Несколько месяцев спустя мне показали слайды, снятые во время этого похода. Пологий склон покрыт ровным слоем серебристо-серого пепла. Кое-где из него вертикально торчат палки – все, что уцелело от кустарников. Наискось по склону цепочка медвежьих следов.
По праву первооткрывателей геологи назвали новый вулкан «Отважным». Говорят, это вызвало недовольство в Академии наук СССР. Не так часто появляется возможность увековечить чье-нибудь нужное имя на географической карте. Со временем страсти улеглись, специалисты разобрались, и вместо нового вулкана появился только новый кратер Отважный. Подобные ему кратеры часто образуются на склонах или у подножья действующих вулканов.
Незадолго до описываемых событий известный отечественный вулканолог Мархинин отдыхал на Горячем Пляже и по просьбе руководства рассказал местному населению о своей работе. Ученому задали множество вопросов, в том числе и самый существенный: «Когда произойдет следующее извержение?» Мархинин заверил, что вулканы на Кунашире давно не извергались и извергаться не собираются. На этой встрече присутствовал учитель нашей Малокурильской школы Анатолий Семенович Поздняков. Он и сделал снимок, помещенный в начале главы. Хорошо видно, что извергается не старый Тятя-Яма (его силуэт слева), а новый кратер у его подножья. После паники, начавшейся на островах буквально через неделю после этой беседы знаменитого вулканолога, Академия наук объявила Мархинину замечание и предложила впредь с прогнозами не выступать. И тогда, и теперь достоверных прогнозов землетрясений, цунами и извержений вулканов никто сделать не может.
Все эти научные неурядицы происходили уже после извержения. Пока же на Шикотан сыпал пепел, люди завидовали тем, у кого дети уехали на материк, а толпа только что прибывших студенток на почте слала домой телеграммы идентичного содержания: «Доехала благополучно извергается вулкан все хорошо целую». Дождавшись своей очереди, я послал домой срочную телеграмму с просьбой задержаться с выездом до прояснения обстановки. Мои дорогие женщины отреагировали мгновенно. Через неделю спасать мужа примчалась супруга с кучей чемоданов и в сером от пепла плаще. Еще год нашей семье предстояло провести в разлуке.
29 июля извержение прекратилось. В августе пошли долгожданные дожди. Все были счастливы, но больше всех местные коровы. Все эти недели они продолжали жевать траву с пеплом. На их печальных мордах постоянно висела кровавая пена. Частички пепла оказались очень крепкими и острыми. Ребята в мехцехе попробовали использовать их вместо наждачного порошка и получили отличный результат. Любопытно, что от выпадения пепла больше всего досталось именно нашему острову. В журнале «Наука и жизнь» был помещен снимок из космоса. Черная туча шириной в десять километров протянулась от подножья Тятя-Ямы через Южно-Курильский пролив точно на Шикотан. Ничего не скажешь, «ценный подарок» достался нам от местной природы.
* * *
Круги (гало) вокруг Луны я видел несколько раз. Ложные солнца больше наблюдать не пришлось. Объяснение о преломлении солнечного света в «анизатропно ориентированных кристалликах льда, парящих в атмосфере», ничего не прояснило. В художественной литературе это явление упоминается довольно часто и непременно в качестве предвестника несчастья. В «Слове о полку Игореве» сказано, что перед наступлением половцев и пленением Игоря «четыре солнца засияли над русской землей». Воины восприняли это как знак надвигающейся большой беды.В 16 главе книги Джеймса Шульца «Моя жизнь среди индейцев» описан аналогичный случай. «Однажды ночью вокруг луны появилось слабосветящееся кольцо, а наутро более яркое кольцо окружало солнце, по обе стороны от которого были видны большие ложные солнца. Кольца эти предвещали наступление в скором будущем сильной бури; радужные ложные солнца были надежным предупреждением, что какой-то враг, может быть большой военный отряд, приближается к нашему лагерю. Такое сочетание событий было неблагоприятно, и для обсуждения его был созван совет». В результате племя черноногих снялось со стоянки и срочно двинулось в путь.
Гало и четыре ложных солнца, которые появились весной 1973 года в небе над Шикотаном, тоже можно считать предупреждением о грядущих бедствиях. Во всяком случае, они реально последовали – землетрясения 17 и 24 июня с магнитудой больше 7 и извержение Тятя-Ямы. Не знаю, наблюдалось ли гало в Южно-Курильске, но точно известно, что выпадение пепла там носило скромный характер. Прожить две недели в преисподней пришлось только шикотанцам. 1973 год, осень
Когда у нас на острове радовались первым осенним дождям, японская правящая Либерально-демократическая партия внесла на утверждение парламента проект резолюции «О возвращении Северных территорий». За резолюцию проголосовал весь парламент, включая социалистов и коммунистов. 10 октября того же года в Москве председателями правительств было подписано «Совместное советско-японское заявление». О территориальном вопросе в нем не упоминалось. Однако договорились продолжить переговоры о заключении мирного договора и решении «нерешенных вопросов». На Шикотане никто из рядовых граждан ни о голосовании в японском парламенте, ни о «Совместном заявлении» ничего не знал. Честно говоря, это было даже к лучшему. У нас было множество неотложных дел.
К сожалению, беды продолжали нас преследовать. В октябре Майя шла домой из школы, поскользнулась и упала. В результате двойной перелом левой руки. Она попросила директора разрешить ей ходить на работу в брюках, так как надеть чулки и юбку одной рукой не могла, но получила отказ. У нее был выпускной 10 класс, никто из коллег замещать ее не захотел. Пришлось разбить класс на две группы и вести занятия у нас дома. Целый класс в наших 18 метрах не помещался. Я принес из школы небольшую классную доску и во время обеденного перерыва отдыхал на кухне. Только Майя поправилась, я на ровном месте сломал палец руки. Стали крошиться зубы. Нам сказали, что в организме не хватает кальция. С этим столкнулись почти все земляки на 3 -4 год после приезда. Проблема решалась просто – морская капуста и морепродукты плюс яичная скорлупа.
Новая должность
В 1970 году в Малокурильске работало три консервных завода -№№ 24, 17 и 96. Во время сайровой путины в течение суток они выпускали более четырехсот тысяч банок или около300 туб консервов. Поскольку комбинат входил в Приморрыбпром, эти тубы шли ему в план. Другие консервные заводы в Приморье и его плавбазы за год выпускали консервов приблизительно столько же, сколько за путину наш «Островной». Сайровая путина 73 года была сорвана, а план по выпуску туб остался. На «Островной» завезли мороженую рыбу и начали выпускать из нее консервы. Дефростировали (размораживали) рыбу самым примитивным способом. Брикеты весом в 10 кг освобождали от упаковки, складывали на цементный пол и долго поливали горячей водой из шланга. Часть рыбы оставалась замороженной, тогда как верхний слой нагревался больше, чем требовалось. Работать с такой рыбой на разделке неудобно, очень много отходов, производительность резко упала.
Наши мехцеховские умельцы провели несколько экспериментов и предложили хорошую идею - дефростировать брикеты на конвейере в положении «на ребро» и орошать их оборотной водой из специальной емкости. Устройства для орошения блоков были сделаны так, что вода стекала отдельными струйками наподобие обычного дождя. Результат превзошел все ожидания. У опытного дефростера был только один недостаток – ручная загрузка. Мужчинам надоедала однообразная работа, а женщины не могли долго ворочать тяжелые брикеты.
На рыбокомбинате существовало маленькое конструкторское бюро, оно принимало участие в изготовлении рабочих чертежей дефростера. В процессе их доработки пришлось достаточно много спорить. Конструкторы были грамотными специалистами, но практического опыта применительно к местным условиям у них не хватало. Пришлось пригласить в качестве арбитра главного инженер комбината. В результате мне предложили возглавить конструкторское бюро. Это была интересная и перспективная работа. Было еще несколько обстоятельств моего перехода в КБ. Второй год я принимал участие в составлении плана оргтехмероприятий. Организационно-технические мероприятия определяли развитие производства на год. На этой основе составлялись заявки на машины, запчасти и материалы. Их нужно было утверждать в Приморрыбпроме. В конце года туда выезжала группа специалистов, в том числе и я. Командировка длилась около месяца. Замещала меня мастер, молодая девушка без опыта работы. Возникали проблемы с заказчиками.
На комбинате была у меня еще одна работа на так называемых общественных началах. Пришла сверху команда организовать повышение квалификации всех начальников цехов и участков. Этот семинар назывался «Труд руководителя» и отвечал за его работу главный инженер. Сам семинар был очень интересен. Впервые освещались теоретические и практические вопросы, связанные с управлением коллективами людей. За рубежом этим проблемам уделялось большое внимание с начала века, у нас в стране как всегда немного запоздали. Тунгусов собирал через секретаря людей на занятия, которые в скором времени пришлось проводить главным образом мне. Все эти обстоятельства в итоге привели к тому, что кроме новой должности я получил трехкомнатную квартиру в новом доме и отпуск летом, чтобы привезти детей.
Приезд семьи и другие исторические события
В конце августа 1974 года мы всей семьей прибыли на Шикотан. В дороге больших проблем не было. В аэропорту Домодедово пришлось заночевать на полу. К этому мы были готовы и специально для детей купили спальный мешок. Немного скрасили неудобство бутерброды с черной икрой, продававшиеся в буфете. Они особенно понравились младшей дочери Оле. Впрочем, старшая Марина тоже от них не отказывалась. Несколько испортили впечатление от поездки холодная погода и грязь на улицах Южно-Сахалинска. Зато на море погода была относительно тихая. Мы даже успели пообедать в ресторане. Теще Анне Семеновне понравился коньяк, благодаря которому ей перестала досаждать морская болезнь. Дети вообще были первый раз в таком блестящем заведении. Одни столы с поднимающимися бортиками и накрытые мокрыми скатертями чего стоили. После пролива Екатерины теплоход окружило большое стадо дельфинов. Дети не хотели уходить с палубы, наблюдая за их прыжками и маневрами.
Наш поселок произвел на вновь прибывших тяжелое впечатление. Бабушка и Марина молчали, но были явно разочарованы убогими строениями, грязью на улицах и кучами мусора, где попало сваленными в поселке. Мы тоже привыкали не видеть все это каждый раз после возвращения с материка. Лучше всех выразила свое впечатление Оля: «Говорили – Шикотан, Шикотан! А тут живые свиньи по улице ходят!» Она была права. На улицах поселка бродили, лежали, рылись в мусоре многочисленные свиньи, коровы, быки, куры, собаки и прочая живность. Городской цивилизацией здесь не пахло. Оставалась одна надежда примирить детей и бабушку с новым местом жительства: познакомить их с замечательной шикотанской природой.
Продолжение см. http://www.proza.ru/2011/06/08/994