НЕРЕАЛИЗОВАННЫЕ АМБИЦИИ или ВЕРСИЯ ОДНОГО НЕУДАВШЕГОСЯ ПОКУШЕНИЯ.
I.
Лейба нервным шагом мерил тесное пространство своего рабочего кабинета, недавно занятой им, московской квартиры. Немногим более трех месяцев назад переехал он сюда из Петрограда, в связи с переносом столицы в Москву. Пять шагов от двери к окну и обратно. Вот уже более получаса не может он найти место для своей деятельной натуры. Волнение, возникшее со второй половины дня, постепенно нарастало и, наконец, достигло своего апогея. Вдруг он неожиданно остановился у окна, на улице уже начало смеркаться, а нудный моросящий дождь, начавшийся часа два назад, так и не закончился. Лейба бросил взгляд вниз, узкое пространство улицы было почти пустынно. Неудивительно, ведь было уже почти одиннадцать часов вечера, да и непрекращающийся дождь явная тому причина. Однако легче на душе не стало и, вернувшись к столу, Лейба открыл початую бутылку водки. Отпив прямо из горлышка несколько глотков, поставил бутылку обратно на стол и, наконец, сел в стоявшее у рабочего стола кресло. Огненная жидкость, наконец, сделала свое дело, и вскоре волнение понемногу стало успокаиваться. Из слегка приоткрытой форточки, запотевшего от дождя окна, иногда доносились отдельные выстрелы. В Москве было неспокойно. Но на данный момент вовсе не это беспокоило наркома по военным и морским делам, председателя Реввоенсовета республики. Лейба посмотрел на календарь, лежавший здесь же, на рабочем столе. 20 июня 1918 года . Несмотря на вернувшееся к нему относительное спокойствие, мысли продолжали лихорадочно работать. От кого угодно, но только не от Моисея можно было ожидать предательства. Ведь до реализации так тщательно задуманного ими плана оставалось всего несколько дней. И они бы навсегда освободились от этого «картавого выскочки», и он Лейба Бронштейн по праву должен был занять высший руководящий пост в республике. И вот когда до исполнения задуманного плана оставалось считанное количество дней, скорее даже часов, Моисей нанес им удар в спину. Лейба тесно сошелся с Урицким еще в период вооруженной борьбы за власть в октябре прошлого года. Тогда Моисей Соломонович был членом Военно-революционного партийного центра по руководству восстанием и одновременно членом Петроградского Военно-революционного комитета. Урицкий уже тогда полностью поддерживал идею Лейбы о перерастании Российской Социалистической революции в мировую и видел в Лейбе главного и единственного вождя – руководителя молодой Советской республики. Но жизнь распорядилась иначе и, к сожалению не только Урицкого, но и многих тогдашних руководителей восстания, власть досталась этому «выскочке, истеричному полукровке» Ленину . Недовольство вождем постепенно нарастало, и вот в начале марта этого года, перед самым отъездом правительства из Петрограда в Москву, ему – Лейбе удалось объединиться с Яковым и Моисеем для организации физического устранения «полукровки». План должны были привести в исполнение люди Моисея, так как он, назначенный в марте этого года председателем Петроградской ЧК, имел на то все возможности. Практически безграничные полномочия, предоставленные ВЧК, позволяли той использовать любые методы произвола и террора. План по устранению вождя был продуман тщательно и не вызывал каких либо сомнений или опасений. И даже переезд правительства из Петрограда в Москву не мог спутать карты заговорщикам. Ведь у Моисея были свои кадры и в Москве. И вот вчера по неизвестным причинам Моисей позвонил и отказался от выполнения намеченного на послезавтра плана. Кроме того, он пригрозил Лейбе и Якову, что если и они не откажутся от плана на физическое устранение вождя, то он все расскажет Ленину. Вчера ему – Лейбе с трудом и с использованием хитрости удалось убедить Моисея в том, что они пока ничего не будут предпринимать против вождя. Но полной уверенности в том, что тот не расскажет все этому «полукровке», не было. И поэтому сегодня рано утром Лейба встретился с Яковым. У Якова были свои люди, как в Петрограде, так и в Москве, которых он перевел сюда с Урала, после того, как перебрался сначала в Петроград, а затем в Москву. Являясь председателем ВЦИК и секретарем ЦК, Яков окружил себя этими криминальными элементами из Уральской глубинки, якобы выполнявшими функции его личной охраны. Кроме того, у Якова были тесные связи с эсерами, которые он старался не афишировать. Яков не меньше Лейбы был обеспокоен поведением Моисея и с раннего утра поджидал Лейбу. Он сам предложил, как ему казалось, единственный выход из создавшегося положения. Он даже предложил кандидатуру исполнителя – Леонида Канегисера, члена партии эсеров, открыто ненавидевшего Урицкого.
И вот день уже заканчивается, а от Якова нет никаких вестей. Неужели Якову не удалось привести в исполнение предложенный им сегодня утром план. Лейба вновь отпил несколько глотков из бутылки. Он не закусывал, но алкоголь, казалось, совершенно не действовал на его организм. За окно уже совершенно стемнело, но дождь так и не прекращался. И вдруг в дверь постучали. Лейба давно ждал этого, но от неожиданности вздрогнул. Подойдя к двери, он негромко спросил:
- Кто это?
- Открой, это я, Яков.
Лейба открыл дверь и впустил почти промокшего насквозь Якова. Выглянув в коридор и убедившись, что там больше никого нет, плотно закрыл за тем дверь. Яков тем временем, сняв с себя промокший сюртук, успел расположиться в кресле, в котором только что сидел сам Лейба. Хозяин первым делом налил Якову остатки из недопитой им бутылки и сел на поставленный напротив того стул. Подождав, пока Яков выпьет, нетерпеливо спросил:
- Ну что? Как прошла операция?
- Не беспокойся Лев, все в полном порядке. Мне только что позвонили из Питера и доложили обстановку. Моисей уже не опасен для нас. Леонид застрелил его. Правда самого Леонида почти тут же арестовали, но он ничего не знает о нас. К тому же он ненавидел Моисея, у него с ним были какие-то личные счеты. Так что за все он ответит сам и его партия. Я не сомневаюсь в том, что «картавец» неминуемо постарается ответить на смерть Моисея массовым террором. Уже сегодня в Петрограде начались массовые аресты среди эсеров. Но ничего, это нам только на руку. Мы должны использовать ситуацию в наших интересах и избавиться от своих врагов. Кроме того, массовый террор породит много недовольств против действий «картавца», и у того появятся новые враги.
- Ты молодец Яков, и к тому же единственный, по настоящему преданный нашему делу революционер. И когда мы, наконец, освободимся от этого «выскочки полукровки» и разожжем революцию в прогнившей Европе, тебе достанется место вождя в любой из европейских стран, на твой выбор.
- Ладно тебе Лев. Сейчас после смерти Урицкого «картавец» усилит свою охрану. Кроме того, исполнить наш план должны были люди покойного Моисея. Так что нам придется вновь разрабатывать собственный план. У меня имеются кое-какие мысли на этот счет, но придется немного подождать, пока не уляжется шумиха после гибели Моисея. Я предлагаю вернуться к обсуждению этого вопроса через несколько дней, а пока я проработаю детали возникшего в моей голове плана.
- Что это за план Яков? Может быть, мы обсудим его прямо сейчас.
- Не надо так спешить Лев. Кроме того, мне нужно вызвать из Екатеринбурга кое-кого из проверенных и верных мне людей. Так что давай немного подождем. А сейчас давай ляжем спать, я надеюсь, что ты не выгонишь меня на улицу. Ведь для меня должно найтись уютное местечко в твоей квартирке. Да и к тому же день был очень напряженным и нервным.
- Какой разговор Яков. Я постелю тебе в соседней комнате.
Через несколько минут из соседней комнаты, куда Лейба уложил Якова, послышался громкий храп. «Надо же обладать такой выдержкой и спокойствием. Только что по его приказу был убит Урицкий, и вот он, как ни в чем не бывало, спит, словно невинный младенец. Только вот младенцы не храпят, а этот словно паровоз», - подумал Лейба, расположившийся на отдых прямо в своем рабочем кабинете. Но умственное напряжение прошедшего дня сморили и его, и уже через полчаса нарком отдался в объятия морфея.
II.
Немногим более года назад до описываемых здесь событий, а именно в мае 1917 года американский пароход с красивым именем «Христиана» бороздил пространства Северного Ледовитого океана. С трюмами, набитыми различными видами оружия, и с двумястами семьюдесятью шестью боевиками на борту, он следовал от побережья Северной Америки в сторону далекой России. Вооруженные до зубов боевики были выходцами из бедных иудейских семей, проживавших в восточном иудейском районе Нью-Йорка. Сам же пароход принадлежал финансовой группе Ротшильдов. Все каюты «люкс» класса за исключением одной были пусты. В единственной занятой двухместной каюте с полным комплектом удобств располагался высокопоставленный пассажир. Этим единственным пассажиром был Лейба Давидович Бронштейн (Лев Троцкий). Кроме него в каюте располагались несколько закрытых на замки и опечатанных сургучовыми печатями ящиков. В ящиках, плотно уложенные друг к другу, находились золотые слитки на общую сумму – двадцать миллионов долларов США. Океан был, тих, и пароход плавно скользил по водной глади. Лейба полулежал в подвешенной к потолку кровати. В одной руке у него была слабо дымящаяся сигара, а в другой бокал со светло-коричневым американским виски. Он только что сытно пообедал и, не раздеваясь, удобно расположился в кровати, предавшись воспоминаньям. Буквально несколько часов назад он попал в не очень приятную ситуацию. Пароход, проплывая через территориальные воды Канады, был задержан сторожевыми кораблями и вынужден был пришвартоваться в порт Галифакса. Лейба не стал, что-либо объяснять канадским властям, и дело могло приобрести неприятный оборот. К счастью ему, имеющему к тому времени американское гражданство, было позволено связаться с американской стороной. Лейба тут же воспользовался предоставленной ему возможностью и связался с Яковом Шиффом. Через несколько часов инцидент был исчерпан. Власти порта принесли ему свои извинения от имени доминиона и самой английской королевы. Уже позже от того же Якова Шиффа Лейба узнает, что для урегулирования конфликта вмешался сам президент Соединенных Штатов Томас Вудро Вильсон. Впрочем, Лейба и сам догадывался об этом. Ведь за неделю до отплытия он был приглашен к президенту по протекции все того же Якова Шиффа, являвшегося дальним родственником семьи Бронштейнов. Седьмая вода на киселе – как говорил сам Яков о степени их родства. Встреча происходила в президентском дворце тет-а-тет. Президент долго говорил о судьбах послевоенного мира , и как показалось Лейбе, придавал особое значение своей роли во вступлении США в мировую войну и своему личному влиянию на послевоенные судьбы европейских государств. Самого Лейбу европейский вопрос интересовал лишь в аспекте мировой пролетарской революции и не более того. Президент же о революции, к удивлению Лейбы, не обмолвился ни словом. Зато недвусмысленно высказался о своих намерениях, о сотрудничестве с Временным правительством России. Высказал свою идею о союзе «двух величайших демократий мира». И, напоследок, дал понять, что на таких как он – Лейба, и делают свою ставку правительство и президент Соединенных Штатов. Лейба несомненно был польщен тем, что с ним беседовал сам президент, но от их беседы не получил ожидаемого результата. И лишь двумя днями позже, после аудиенции, в загородном доме у Якова Щиффа, он многое понял для себя. На всю жизнь останутся у него в памяти слова, сказанные тогда Яковым: «Запомни Лейба, судьбами мира правят не президенты и даже не правительства. Судьбами мира правим мы – Шиффы, Рокфеллеры, Ротшильды и Морганы. У нас все богатства, а значит и реальная власть. А президенты и их правительства – послушные марионетки в наших руках. Тех же, кто пытаются выказать неповиновение, мы убираем со своего пути. Миром правит золотой телец. Помни об этом всегда». Тем же вечером Яков под расписку передал Лейбе эти ящики с золотыми слитками и выделил вооруженных охранников. А двумя днями позже выделил пароход с оружием и двести семьдесят шесть вооруженных боевиков в качестве охраны и сопровождения. В отличие от президента, Яков четко и ясно изложил свои цели и поставил задачи для Лейбы. Золото предназначалось для организации и осуществления иудейской революции. Власть в России в свои руки должны взять иудеи. Яков сообщил так же о том, что сто миллионов долларов финансовыми кланами американских банкиров переведены в банки Цюриха. И при успешной подготовке к захвату власти, он Яков, сообщит Лейбе номера счетов в этих банках для успешного осуществления переворота. В общей же сложности на эти цели планируется израсходовать двести миллионов американских долларов. Яков полностью поддержал план Лейбы о первоочередном плане вооруженного восстания с захватом власти сначала в России. И затем на революционной волне необходимо разжечь пожар по всей Европе. Весь старый свет должен попасть под власть иудейских правительств. План перманентной революции, разработанный Лейбой совместно с Парвусом несколько лет назад, был одобрен могущественными кланами американской буржуазии.
И вот, находясь на «Христиане», Лейба готовился к предстоящим событиям. Он планировал прибытие в Россию через Германию и затем Польшу. Будучи натурой экспрессивной и деятельной, он мечтал о своей роли вождя в новой России.
III.
Заканчивался тихий теплый летний вечер. Лейба сидел в своем рабочем кабинете, поджидая Свердлова. Яков почему-то задерживался, но Лейба не волновался. Сегодня он никуда не торопился, так как Ленин попросил его не покидать здание наркомата, расположенного на территории Кремля, и быть на связи. Лейба знал, какие причины заставили вождя быть сегодня с ним на связи. Он взглянул на настенный календарь. 17 июля 1918 года. Стрелки часов приближались к полуночи, но спать не хотелось, и нарком окунулся в волну воспоминаний.
В памяти всплывали наиболее яркие эпизоды пребывания на родине после долгих лет вынужденной эмиграции. После прибытия в мае 1917 года в Россию, Лейба занял позицию резкой критики Временного правительства. Он не импонировал Керенскому, ведущему свою надпартийную линию, направленную на консолидацию демократических сил. И Лейба направлял всю мощь своей убийственной критики против усилий Александра Федоровича на формирование правительственной коалиции из кадетов, эсеров и умеренных социалистов. Вступив в составе «межрайонцев» в партию большевиков, Лейба смог, наконец, во всем своем блеске проявить весь свой талант организатора и оратора. Выступая на заводах, фабриках, учреждениях культуры он смог завоевать доверие слушателей, доверчиво в популистской форме излагая свои радикальные взгляды. Однако вскоре был арестован и оказался в тюрьме. Это еще больше настроило его на борьбу против Керенского и Временного правительства. Освободившись из тюрьмы в сентябре 1917 г. Лейба развил активную агитационную деятельность среди балтийских матросов и солдат петроградского гарнизона. В это же время он был избран председателем Петроградского совета. Кроме того, стал председателем военно-революционного комитета, созданного Советом. Проделав гигантский объем работы по подготовке к вооруженному восстанию, он являлся фактически его руководителем. Ленин же, в самый разгар подготовки к вооруженному восстанию, прятался сначала в Разливе, а затем и вовсе эмигрировал Финляндию. В то время, кода Лейба, не жалея себя, мотался по гарнизонам, выступая перед солдатами и матросами, объясняя тем необходимость вооруженного восстания и взятие власти, Ленин бомбардировал ЦК своими лозунгами и письмами из Финляндии. Письма этого «полукровки» пугали своим радикализмом даже самых решительных членов партии. Лейба вспомнил, как 29 сентября собралось очередное заседание ЦК, обсуждавшее вопросы захвата власти, Бухарин вдруг вынес на обсуждение последнее письмо Ленина, в котором тот бесцеремонно требовал практической подготовки вооруженного восстания, грозил выйти из состава ЦК и разогнать руководство партии. Угрозами и штрафами он пытался любыми путями навязать свою линию руководству партии. Лейба поддерживал план на вооруженное восстание, но сам стиль письма и угрозы считал решительно неприемлемыми. Почти единогласно члены ЦК решили сжечь письма Ленина, что здесь же и было осуществлено. Уже тогда Лейба почувствовал в Ленине серьезного конкурента. И вот практически накануне восстания, так тщательно подготавливаемого Троцким, в средине октября Лени вдруг нелегально возвращается в Петроград.
Лейба хорошо помнил заседание ЦК, состоявшееся 16 октября. В то время Антанта и немцы пытались задушить Россию, и народ, боясь оккупации и новой корниловщины, поддерживал партию большевиков. И Лейба, очень проникновенно и точно прочувствовал сложившуюся ситуацию. Керенский был уже не способен руководить временным правительством, и власть фактически валялась на мостовой. Кроме того, Керенский решил сдать Петроград немцам. И тогда Лейба вынужденно поддержал Ленина, ратующего за вооруженное восстание. И его поддержка сыграла решающую роль. ЦК принял резолюцию о вооруженном восстании. Лишь Розенфельд и Апфельбаум пытался возражать, но большинство членов ЦК тогда одобрили принятую резолюцию. Поддерживая Ленина, Лейба руководствовался мыслью о том, что момент для захвата власти действительно наступил. Кроме того, он мечтал сделать подарок самому себе на день рождения. И взятие власти было бы самым дорогим из подарков, о которых можно было только мечтать. Но Лейба ни коим образом не планировал поделить свою власть с этим «выскочкой». С 20 по 24 октября 1917 года Лейба правдами и неправдами не допускал Ленина в Смольный, являвшийся в то время штабом революции. А тот продолжал «бомбардировать» ЦК своими статьями («Большевики должны взять власть», «Марксизм и восстание», «Советы постороннего»). Он словно чувствовал, что Лейба хочет взять власть в свои руки именно в свой день рожденья – 25 октября. И вот поздним вечером 24 октября, вопреки всем запретам, Ленин все же прибыл в Смольный. И как считал он – Лейба, примазался к начавшемуся в Петрограде вооруженному восстанию. В ту ночь Ленин вел себя нервно и истерично, что не могло не раздражать членов ЦК и, конечно же, Лейбу. А утром 25 октября, когда Лейбу соратники поздравляли с тридцать восьмой годовщиной своего рождения, и практически с захватом власти большевиками, Ленин усердно писал обращение «К гражданам России». В тот же день, позаимствовав программу эсеров, он пишет декреты о мире и земле. У Лейбы до сих пор стоят в памяти строки из его обращения: «Временное правительство должно быть арестовано нынешней ночью, иначе ВРК будет расстрелян». А наследующее утро 26 октября, когда «истеризм» Ленина схлынул, а голова немного поостыла, он сам охарактеризовал свое состояние как: «Es Schwindelt» (головокружение). Членов ЦК и Лейбу это откровение потрясло. А на втором Всероссийском Съезде советов «полукровка» был избран председателем Совнаркома. Вся реальная власть оказалась в его руках. Недооценил его тогда Лейба, и вот результат. Но быть на вторых ролях это не для него. И вот, наконец, появилась возможность выправить положение.
Воспоминания Лейбы прервал телефонный звонок, разрушивший своей пронзительной трелью покой наркомовского кабинета. Лейба не спеша, поднялся и, дотянувшись до трубки, снова опустился в кресло.
- Говорит Ленин, - услышал он из трубки. Голос вождя был немного взволнован, - мы тут с Яковом Михайловичем приняли решение. Сегодня с «семьей» пора кончать. Промедление может оказаться во вред нашей власти. Белые вплотную подошли к Екатеринбургу. Я хотел бы услышать ваше мнение относительно «семьи».
- Если вы с Яковым приняли такое решение, я не буду препятствовать.
- Ну, вот и хорошо, вот и славненько, - картавя, проговорила трубка и отключилась.
«Так значит, вот почему до сих пор не пришел Яков. Он сейчас у «него». «Картавец» явно хочет руками Якова устранить «семью». И наверняка он попросит именно Якова отдать приказ на ликвидацию» - эти мысли мгновенно пронеслись в голове Лейбы. Но изменить ситуацию он не мог, и, следовательно, приходилось только ждать. Через полчаса в кабинет вошел Яков. Ни слова не говоря, он опустился на один из стульев, стоящих вдоль стены кабинета наркома. Лейба не стал торопить ситуацию и ждал, когда тот заговорит сам.
- Представляешь Лев, он заставил меня позвонить Маратову и Юровскому, и отдать приказ на ликвидацию «семьи». Мотивируя тем, что это моя бывшая епархия. Как он выразился «мы должны уничтожить это живое знамя» и сейчас, наверное, они уже казнены.
- Ничего Яша, скоро мы, наконец, избавимся от этого «выскочки». Сегодня уже поздно, давай ляжем спать, а завтра на свежую голову, обсудим наши дела.
- Хорошо Лев, у меня уже, кстати, разработан план, если ты не возражаешь, то я расположусь прямо здесь на стульях. Мне не привыкать без удобств. Через несколько минут стены кабинета сотрясал могучий храп.
IV.
Рано утром обоих разбудила непрерывная трель наркомовского телефона. Стряхивая с себя остатки сна, Лейба нехотя подошел к телефону.
- Троцкий слушает. Да Владимир Ильич. У меня. Хорошо через двадцать минут, - и положив трубку поворачиваясь к протирающему глаза Свердлову, уже сидящему на стуле, добавил, - черт бы его побрал. Он что, не спал что ли? Наверное, опять писал свою очередную ересь. Собирайся Яша, он ждет нас к себе, так что план придется обсудить вечерком.
Тем же вечером в своей московской квартире Лейба поджидал Свердлова. Лейба решил сегодня немного расслабиться и приготовил пару бутылок виски, сохранившегося еще со времен приезда из Америки в прошлом году. Но сначала необходимо поговорить о деле, и Лейба, удобно расположившись в кабинете, с нетерпением поджидал Якова. Мысли вновь понесли его по волнам памяти.
Он очень хорошо помнил тот день - 27 октября 1917 года. II Всероссийский Съезд Советов рабочих солдатских и крестьянских депутатов принял решение об образовании Совета Народных Комиссаров. До последней минуты Лейба надеялся, что он будет избран Председателем Совета. Еще на заседаниях ЦК он видел в глазах многих его членов недоверие к Ленину. Но здесь на съезде количество голосующих было намного больше. И Лейба надеялся в первую очередь на поддержку солдатских депутатов. Не зря он накануне восстания объездил практически все воинские гарнизоны. Он чувствовал отношение солдат к нему и сейчас верил в их поддержку. Но результаты голосования оказались совершенно неутешительными для него. Председателем Совнаркома был избран Ленин. Вновь этот «полукровка» сумел «обскакать» его, Лейбу. Он допускал, что многие депутаты съезда могли не знать, что именно через него, Лейбу осуществлялось финансирование подготовки и самого вооруженного восстания. Да и сегодня денежные потоки проходили практически через него. Но голосование закончилось, и изменить уже ничего не возможно. Из двенадцати комиссарских кресел Лейбе тогда досталось кресло Народного Комиссара по делам иностранным. Наверное, уже тогда в голове Лейбы зародилась еще не сформировавшаяся мысль о физическом уничтожении вождя. Со временем эта мысль укрепилась в его сознании и обрела вполне четкие и сформировавшиеся очертания. Объединив вокруг себя единомышленников, Лейба вспомнил, как он осторожно «прощупывал» Якова и Моисея. Ведь ошибка в таком деле могла стоить головы. На всякий случай против обоих он имел кое-какой компромат. Но на его счастье. Оба согласились почти сразу. Но Моисей оказался слабаком, за что и поплатился своей жизнью. После его убийства «картавец» начал красный террор. Более ста тысяч русских офицеров стараниями ВЧК были расстреляны практически без суда и следствия. Правда Лейбе такая политика была на руку. Его воспоминания прервал стук в дверь. На пороге стоял Яков. Пригласив его в свой рабочий кабинет, Лейба, не теряя времени даром, попросил изложить план покушения на вождя. В Якова он верил безоговорочно, как в самого себя и полностью доверял ему.
- Рассказывай Яша свой план, надеюсь, он гениален, как и ты сам.
- Не надо так спешить Лев, я голоден как волк. Давай сначала чего-нибудь перекусим, ну а потом на сытый желудок и поговорим.
- Яша мы не только перекусим, но и выпьем хорошего виски, - указывая на, стоявшие в центре стола бутылки, - ответил Лейба, - только сначала давай о деле.
- Ну, хорошо, уговорил, слушай, - удобно располагаясь в кресле возле рабочего стола рядом с Лейбой, произнес Свердлов.
- «Картавец» любит выступать на митингах, его хлебом не корми, только дай поговорить. Без полемики и разглагольствований он, как ты знаешь, жить не может. Так вот, на этой его слабости и построен мой план. Он попросил меня подобрать для своей охраны несколько проверенных революционеров. Среди них и будет тот, кто выполнит нашу с тобой задачу. Кроме того, я разработал операцию прикрытия. Вся вина падет, как и с Моисеем на эсеров. Им не привыкать выступать в качестве «козлов отпущения». Осталось проработать кое-какие детали и дождаться подходящего момента. Ну что, я заработал стаканчик хорошего виски? – потирая немного влажные руки и внимательно глядя в глаза, внимательно слушающему его наркому, закончил свою речь Яков.
- Яша, безо всяких сомнений ты гений, - разливая по широким граненым стаканам янтарную жидкость, ответил в полузадумчивости Лейба. Он был одним из немногих, кто умел поддерживать разговор, думая совершенно о другом. Вот и сейчас в его деятельном мозгу родилась одна, как ему самому казалось, не менее гениальная мысль и, не теряя нити разговора с Яковым, он рассматривал различные варианты её воплощения, - «картавца» нужно убрать именно принародно, во время его выступления. Этим мы решим сразу две, а то и три задачи.
Яков, не говоря ни слова, вопросительно посмотрел на Лейбу. Он уже успел отхлебнуть несколько глотков виски, и волна расслабления медленно растекалась от солнечного сплетения ко всем частям его крепкого, закаленного в ссылках и каторгах тела.
- Во-первых, и это главное – путь к власти, наконец, будет свободен; во-вторых, многие наши оппоненты, не хотящие разделять с нами революционных взглядов, после такой дерзкой акции поприжмут свои хвосты. Поверь мне, кричать на собраниях одно, а рисковать своей вшивенькой жизнью – это совсем другое. Мы сможем заткнуть им рты; и, наконец, в-третьих, после удачного теракта мы начнем в стране красный террор. И чем больше русских офицеров сложат свои головы на плахе, тем лучше. Мы, Яша, высшая нация, и только нам, евреям, должна полностью принадлежать власть в стране. Да и не только в стране, а во всем мире. А вот теперь можно и выпить, - немного возбужденно и взволнованно закончил говорить Лейба. Яков, наслаждаясь виски, продолжал молчать. На несколько минут в комнате повисла тишина. И лишь за окном раздавались, ставшие уже привычными, отдельные выстрелы.
- Хорошее виски, - подал, наконец, голос Яков, - а может быть, мы решим свою задачу проще и быстрее?
- Это как же? – вопросом на вопрос быстро ответил Лейба.
- Лев, тебе же подчинена вся армия. Стоит тебе приказать, и «полукровку» тут же арестуют. Забрать власть силой не будет таким уж сложным делом, а при неповиновении…
- Стоп Яша, - не дав тому договорить, резко оборвал друга на полуслове Лейба, - об этом даже и думать забудь. У нас не должна быть запятнанной репутация. И в мировую революцию мы должны войти чистыми, как стеклышко. Вспомни уроки французской революции, пожиравшей своих вождей, - эмоционально и вновь взволнованно почти скороговоркой проговорил Лейба.
- Успокойся Лев, будем действовать по моему плану, давай-ка допьем и вторую бутылку.
Уже успокоившись, Лейба взял вторую бутылку и разлил её содержимое по стаканам. Виски, заполнившее стаканы почти до краев, едва не выплескивалось наружу. В комнате вновь воцарилась тишина.
V.
Дора Каплан только что вернулась с заседания партии эсеров. Она долго не могла открыть дверь в свою квартиру, расположенную почти на окраине города. Руки заметно дрожали, и ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Кроме того, на лестничной площадке третьего этажа был полумрак, а зрение Доры давно уже было далеко не идеальным. Наконец, справившись с волнением, она все же вставила в замочную скважину непокорный ключ и, открыв дверь, почти без сил ввалилась в темную, мрачную квартиру. Закрыв дверь на щеколду и, слегка пошатываясь, прошла в маленькую тесную комнатку и, не снимая жакет и обувь, почти повалилась на наспех заправленную утром кровать. Сердце её учащенно билось. Волнение вновь усилилось. Она до мельчайших подробностей помнила разговор с одним из руководителей партии, фамилии которого она не знала. Она лишь помнила, что его называли товарищ Бойцов. Вероятно, это была его партийная кличка, данная ему еще до революции, да так и прилепившаяся к нему. Он подошел к ней сразу же после заседания и, слегка придерживая за локоть, увлек в конец сумрачного коридора. Она обратила внимание на то, что еще во время заседания он довольно часто останавливал на ней свой, как ей тогда показалось, колючий и сверлящий насквозь взгляд. И вот они вдвоем в полутемном коридоре. Доре на какое то мгновенье стало страшно, но интерес переборол страх и она, подняв глаза, старалась поймать его бегающий взгляд.
- Фанни, - наконец произнес он. Она ждала объяснений, но все же от неожиданности вздрогнула. Уже много лет её называли этим именем, но она никак не могла привыкнуть к нему.
- Фанни, я должен сообщить вам о решении нашей партии. Вам поручено осуществить акт возмездия над одним из предателей нашего общего дела, захватившего на сегодня огромную власть и ярого врага нашей партии. Тайного агента кайзеровской империи.
Дора ожидала услышать все что угодно, но от сказанных слов у неё перехватило дыхание. Она, конечно, знала, что партии эсеров не чужды теракты против своих непримиримых врагов, в каком бы ранге они не были. Помнила она и о недавнем убийстве Урицкого, совершенном Леонидом в Петрограде. Она не была против убийств, но и не выступала сторонницей террора. И когда дело касалось голосований, она всегда занимала нейтральную позицию. Да и исполнителями приговоров всегда выступали мужчины. Почему же выбор пал именно на неё? Дора почувствовала слабость в ногах и легкое головокружение. Бойцов, стоя напротив, и дыша прямо ей в лицо, кисловатым, вперемешку с табачным перегаром смрадом, буравил её темным и колючим взглядом. Ей казалось, что она вот-вот упадет или потеряет сознание, но ничего не происходило и она, наконец дрожащим голосом произнесла:
- Почему именно я?
- Рабочий комитет нашей партии доверил вам это чрезвычайно важное и ответственейшее поручение. И вы должны гордиться этим и оправдать возложенное на вас доверие. Мы знаем вас как стойкого, непримиримого борца за наши идеалы.
Мысли вдруг спутались в голове Доры, слабость почти мгновенно охватила все её хрупкое тело. Она не потеряла сознание, но ослабевшие ноги вдруг подкосились и Дора начала оседать. Бойцов ругнулся, но успел подхватить её. Через несколько секунд она полностью пришла в себя и, подняв на него уже не такой испуганный, как раньше, а скорее безразличный взгляд, тихо произнесла:
- Что я должна делать?
- Не нужно так волноваться Фанни. Нам пока только нужно ваше принципиальное согласие. Что и когда нужно будет сделать, я расскажу вам при нашей следующей встрече. А на сегодня пока достаточно, прощайте.
Она не успела опомниться, как осталась одна. Немного постояв и набравшись сил, слегка пошатываясь, Дора двинулась к выходу из здания. И лишь выйдя из помещения и вдохнув, хотя и теплого, но все же свежего вечернего московского воздуха, полностью пришла в себя. Еще несколько минут назад, казавшиеся непослушными и ватными ноги, сами несли её в сторону дома.
VI.
«Ствол» только что получил подробную инструкцию о порученном ему задании. Такого рода задание было ему не в новинку. Ему не раз доводилось выполнять подобного рода поручения. Но все дела такого рода он осуществлял в Уральской глубинке, как правило, глубокой ночью и без свидетелей. Вероятно, поэтому все они были выполнены точно и четко, и без каких либо улик. Но задание, которое он получил сегодня, не укладывалось в его не очень то привыкшей к глубокой мысли, голове. Убийство, которое было поручено ему выполнить, и названное представителем «заказчика», как «акт справедливого возмездия», нужно было осуществить днем и при огромном скоплении народа. Над тем, кто будет являться жертвой, он ни на минуту не задумывался. Одной жертвой больше, одной меньше, что с того. Да пусть бы это был даже сам царь. В его черной, тщедушной, насквозь прогнившей душонке уже давно умерли, какие либо человеческие чувства. Сейчас его мучил только один вопрос: «Как осуществить убийство и остаться при этом целым и невредимым?». Сперва он даже хотел отказаться от предложенного ему задания, но «заказчик» ненавязчиво, но довольно внятно дал понять, что отказ будет стоить ему жизни. Нет, смерти он не боялся, она уже очень давно шла параллельным с ним путем, иногда даже чуть не накрывала его своей тенью. Но за это задание ему посулили большие деньги, он бы даже сказал огромные деньги. А ведь когда-то в молодости, когда его руки еще не были обагрены невинной кровью, он мечтал стать богатым. Неужели эту мечту он, наконец, сможет осуществить? «Ствол» догадывался, для чего его вызвали в Москву из Уральской глубинки, но ему по большому счету было все равно, где жить и чем заниматься. Серые однообразные будни, как две капли воды похожие один на другой, наслаивались друг на друга. Днем он выполнял функции сопровождающего, или по-другому сказать охранника, одного из вождей недавно свершившейся революции. Он, словно робот, выполнял порученную ему работу, а с тремя, такими же, как он сам, охранниками практически не общался. Вечером, вернувшись в свою каморку на окраине города, выпивал бутылку водки, практически не закусывая, и тут же ложился спать. Похмельем он никогда не мучился, и наутро, наспех перекусив, отправлялся в Кремль для несения своей теперешней службы. И вот, наконец, перед ним возникла пускай еще не совсем ясная, но все же перспектива, начать совершенно новую для него жизнь. Поэтому он согласился практически без сомнений и колебаний. «Ствол» имел в своем арсенале два револьвера и наган, поэтому приобретать оружие ему не придется. О месте и времени проведения операции ему обещали сообщить в ближайшие дни. Оставалось только ждать. И «Ствол» продолжал свою серую, ничем не приметную жизнь.
VII.
С самого раннего утра у Доры все валилось из рук. После последней встречи с Бойцовым, на которой он передал ей револьвер и очень подробно, в деталях, проинструктировал о выполнении задания, прошло три дня. Все это время Дора находилась как во сне. Она продолжала ходить на работу, но была совершенно отрешена от окружающей её действительности. Она и раньше была замкнутой и не отличалась разговорчивостью, а теперь и вовсе замкнулась и молчала. Сослуживцы не приставали к ней и лишь изредка бросали в её сторону жалостливые взгляды. Тем не менее, с работой своей она справлялась и её ни в чем нельзя было упрекнуть. Вот и сегодняшнее утро практически ни чем не отличалось от всех предыдущих, но смутное предчувствие не давало ей покоя. Наспех позавтракав остатками от вчерашнего, довольно скромного ужина, Дора собиралась на работу. Разбитую пару минут назад тарелку, выскользнувшую из ее рук при мытье, она бросила в стоявшее рядом с дверьми ведро. Мелкие осколки от разбитой тарелки так и остались валяться на давно не мытом полу. И вдруг в дверь постучали. Дора непроизвольно вздрогнула, значит, предчувствие не обмануло её, и все должно произойти именно сегодня. Она пыталась вспомнить какой же сегодня день, но, кроме того, что были последние дни августа, так и не вспомнила. Подойдя к двери, она машинально открыла щеколду, даже не спросив о том, кто пришел. Впрочем, она заранее знала это и внутренне была уже готова. Дора не ошиблась, перед ней стоял Бойцов. Быстро войдя в открытую перед ним дверь и, почти втолкнув внутрь Дору, он тут же закрыл за собой щеколду, даже не поздоровавшись с хозяйкой.
- Где? – в упор, глядя на нее, жестко проговорил Бойцов. Дора не понимающе испуганно смотрела на него через линзы сильно увеличивающих очков.
- Я говорю пистолет где? – вновь повторил Бойцов. Дора вернулась в комнатку и, достав из верхнего ящичка старого, исцарапанного комода пистолет, протянула его Бойцову. Резким движением тот взял из рук Доры браунинг и, достав из кармана брюк горсть патронов, стал торопливо вставлять их в барабан. Убедившись, что пистолет заряжен, вернул его Доре.
- Спрячь в сумочку и быстро собирайся. Я подожду тебя внизу у машины, - глухо проговорил Бойцов и вышел. Раньше он обращался к ней на Вы, но сейчас Дора не обратила на это никакого внимания. Трясущимися руками она положила браунинг в старенький портфель, и машинально захватив зонтик-трость, ставшими вдруг, ватными ногами, пошатываясь, подошла к входной двери. Выйдя из квартиры начала закрывать на замок входную дверь. Ключ вновь никак не хотел попадать в скважину. Наконец справившись с ним, и убрав ключ в тот же портфель, Дора медленно начала спускаться по лестнице. Путь с третьего этажа до выхода из подъезда показался ей вечностью. Бойцов стоял у старого легкового автомобиля, по всей видимости, принадлежавшего раньше одному из московских фабрикантов или заводчиков. Сейчас все автомобили находились в распоряжении новой революционной власти. Открыв перед ней заднюю дверку и подождав, когда она сядет, резко её захлопнул. Сев рядом с водителем и повернувшись к тому, скомандовал:
- К заводу Михельсона, и побыстрее.
Машина начала петлять по узким московским проулкам. Дора отрешенно смотрела в окно. Она первый раз в жизни ехала в автомобиле, но сейчас это не доставляло ей какого либо интереса и удовольствия. В голове неотступно вертелась одна и та же мысль: «Поскорее бы все завершилось». Она уже давно смирилась с мыслью: «Почему выбор пал именно на неё?» И теперь молила Бога только о том, чтобы поскорее закончился этот день. Машина резко затормозила. Перед площадью у завода Михельсона была огромная толпа народа, и ехать дальше было просто не возможно. Бойцов открыл заднюю дверь и, не дожидаясь, когда Дора вылезет, резким движением за руку почти выдернул её из автомобиля. Словно железными клешнями обхватив её за локоть, Бойцов увлекал её в середину толпы, окружившей броневик, стоящий в центре площади. Расталкивая перед собой разгоряченную толпу, Бойцов пробивался к броневику, увлекая за собой Дору. Они уже находились почти рядом с броневиком, когда на него взобрался человек. И лишь когда оратор начал свою речь, Дора сразу же узнала его. Да это был Ленин. Теперь Дора поняла, в кого ей предстоит стрелять. На мгновенье ей стало дурно и перед глазами все поплыло, но Бойцов крепко держал её за локоть, да и толпа вокруг не дали ей упасть. Вскоре ей стало легче, и она отчетливо услышала шепот, склонившегося к ней Бойцова:
- Пора, доставай, стрелять будешь по моей команде.
От броневика Дору отделяло несколько человек, но оратор, возвышаясь над толпой, был отчетливо виден. Дора плохо различала черты его лица, но силуэт отчетливо вырисовывался на фоне голубого небосвода. Толпа с замиранием слушала выступающего. Трясущимися руками Дора достала браунинг. И почти в то же самое время молчавшая до этого момента толпа, вдруг оживилась. Овации и крики одобрения наполнили площадь.
- Пора, - услышала у самого уха громкий голос Бойцова Дора и подняла пистолет. Она попыталась навести его на темный силуэт фигуры, жестикулирующий на броневике, и нажала на курок. Но ничего не произошло, и Дора снова начала остервенело жать на курок.
- Взведи курок, дура, - вновь услышала она у самого уха. В это же время один за другим раздались два сухих, похожих на треск, переломленной палки, громких щелчка. Дора увидела, как фигура оратора начала падать.
- Хватайте её, это она стреляла, - услышала она рядом с собой чей-то громкий голос. И почти в то же самое время одновременно несколько рук зажали ее, словно в тиски, выхватили из дрожавших рук так и не выстреливший пистолет. Последнее, что она запомнила, это то, что её, держа под руки, бесцеремонно тащили, сквозь расступавшуюся перед ними толпу. В глазах у неё потемнела и Дора лишилась сознания.
VIII.
«Ствол» уже знал, кто будет его жертвой, но был абсолютно спокоен. Пару недель назад его назначили одним из охранников вождя, и он с полным спокойствием, можно даже сказать отрешенно, выполнял новую для него работу. Почти все время в течение дня вождь находился в своем кабинете, и в задачу охраны входило дежурство у дверей в его рабочий кабинет, и допуск к нему руководителей ЦК, Совнаркома и простых посетителей. Не менее трех раз в неделю вождь выезжал на митинги к рабочим и в гарнизоны, и тогда охрану усиливали, доводя её до нескольких человек. Каждый из охранников был вооружен пистолетом, револьвером или браунингом. «Ствол» предпочел браунинг. . Сегодня, 30 августа, вождь собирался выступить перед рабочими завода Михельсона. Ранним утром в квартиру к «стволу» пришел человек от «заказчика» и сказал, что дело необходимо выполнить сегодня во время выступления вождя перед рабочими. Рабочих должно быть очень много и в толпе после выстрелов можно будет легко затеряться. Кроме того, ему обеспечат надежное прикрытие, а уже вечером, после успешного завершения операции, обещают передать деньги. Затем человек передал ему пять патронов и настоятельно попросил перезарядить ими пистолет. Пули, в патронах, с его слов, были обработаны сильнейшим ядом.
И вот, наконец, они на трех автомобилях едут к заводу Михельсона. В первом автомобиле находятся трое охранников. За ними двигается автомобиль с вождем и двумя охранниками. И в третьем автомобиле рядом с двумя охранниками сидит он – «ствол». Вот, наконец, и площадь перед заводом, заполненная уже народом. Посредине площади стоит броневик. Машины начинают медленно пробираться через толпу к нему. Не доехав несколько метров до броневика, головная машина останавливается. Все охранники выходят и плотным кольцом окружают, вышедшего из второго автомобиля, вождя. Расступившаяся толпа пропускает их к броневику. Вождь при помощи двух охранников взбирается на броневик. Возгласы приветствия и одобрения начинают раздаваться со всех сторон. И лишь только после первых слов вождя на площади воцаряется тишина. Рука «ствола» инстинктивно опустилась в карман брюк. Большой палец машинально взвел курок. «Ствол» стоял немного сбоку и сзади от оратора и ни на минуту не сомневался в том, что сможет не попасть. Вот, наконец, вождь на несколько секунд замолчал, и окружавшая броневик толпа, одобрительно загудела. «Пора», - пронеслось в мозгу у «ствола». И он, машинально достав пистолет и почти не целясь, трижды выстрелил. Краем глаза он успел заметить, как тело вождя начало оседать, а он уже мгновенно бросив на землю браунинг и интенсивно работая локтями, пробивался от броневика. Наконец ему удалось пробиться сквозь вновь замершую толпу. Почувствовав свободу, он бросился бежать от площади, но, почувствовав, что его никто не преследует, постепенно перешел на шаг. В мозгах свербела одна мысль: «Он выполнил задание и остался при этом цел». Весь день он бродил по городу в ожидании вечера. Встретиться с «заказчиком» предстояло у трактира на Хитровке. В оговоренное время он подошел к трактиру. У входа никого не было, и он решил подождать. Наконец терпение начало покидать его, и он заглянул внутрь трактира. Но и внутри кроме нескольких уже основательно пьяных мужиков никого не было. «Обманули». – Пронеслось у него в голове. «Ствол» вышел из кабака и решил еще немного подождать. И тут к нему подошел неизвестно откуда взявшийся незнакомец в мышиного цвета сюртуке, с поднятым до уровня ушей воротом.
- Если хочешь получить свои кровно заработанные деньги, иди за мной, - едва слышно проговорил он, направляясь в арку проходного двора. «Ствол» тут же направился следом. Едва дойдя до середины узкого сквозного прохода, незнакомец вдруг резко остановился и развернулся. Последнее, что увидел в своей жизни «ствол» - это две короткие вспышки на уровне пояса незнакомца. И зловещая тень смерти навсегда накрыла его тело, забрав испоганенную и оскверненную жестокостью душу.
IX.
Две отравленные пули, попавшие в тело вождя, к его счастью не задели ни кость, ни жизненно важные органы. Своевременное и качественное лечение, а затем отдых в Горках сделали свое дело. И, буквально через несколько дней, здоровье вождя пошло на поправку. А через пару недель он вновь приступил к работе. Но своей личной охране он стал уделять гораздо больше внимания. Сам Дзержинский тщательнейшим образом отбирал охранников для Председателя Совнаркома. Выступления же перед массами были значительно ограничены и тщательно охранялись.
Виновницей покушения была объявлена эсерка Фанни Каплан, арестованная с пистолетом в руке рядом с броневиком, на котором выступал вождь. После ареста вскоре она была переведена в Кремлевскую тюрьму, и, не дожидаясь суда, расстреляна по приказу Свердлова комендантом Кремля Павлом Мальковым. Яков Свердлов, занявший после покушения на Ленина его кабинет, не сумел утвердиться в должности Председателя Совнаркома. Массовый террор, волной прокатился не только по столице, но и по крупным городам России. Партия эсеров практически была истреблена. Но в еще большей степени пострадали русские офицеры, попавшие под кровавый гребень массовых расстрелов.
На следующий год от неизлечимой болезни, заработанной еще до революции, Яков Свердлов скончался. И Лейба временно отказался от исполнения своего кровавого плана. А в мае 1922 года вождя настиг первый удар, правая сторона тела была парализована, а речь практически утрачена. И Троцкий вновь начал борьбу за власть, но, не имея поддержки и соратников, не смог реализовывать свои, далеко идущие планы. К тому времени уже сумел набрать силу Сталин. Лейба был один, а Сталина поддержали Розенфельд и Апфельбаум. Но в октябре того же года Ленин вроде бы пошел на поправку, однако в декабре его настиг новый удар. Третий удар по здоровью вождя, случившийся 9 марта 1923 года, практически лишил его рассудка, превратив в живой труп. А 21 января 1924 года вождь великой иудейской революции отошел в мир иной. На этом закончился первый этап великого противостояния Лейбы Бронштейна в борьбе за абсолютную власть.
С О Д Е Р Ж А Н И Е
Глава I. стр. 1.
Глава II. стр. 4.
Глава III. стр. 6.
Глава IV. стр.10.
Глава V. стр.12.
Глава VI. стр.14.
Глава VII. стр. 15.
Глава VIII. стр. 18.
Глава IX. стр.19.