Протянув руки вперед, чтобы ни на кого не наткнуться в этом странном месте, Игнат вошел в него.
Оно пугало своей неизведанностью и неизвестностью. Заходить в него не хотелось – оно дышало и жило своей жизнью. Это можно было даже почувствовать кончиками пальцев. И, если бы не Ядвига, оставшаяся ждать его за пределами этого пространства, то он, пожалуй, повернул бы назад. И при этом не посчитал бы себя трусом.
- Эй! – подал он робкий, неожиданно осипший, где-то на грани писка, голос в белое колышущееся марево. – Эй! Есть тут кто?
Никто не ответил. И не удивительно! Пространство было таким плотным, что звук его голоса не улетал дальше, чем на два-три шага. Это можно было почувствовать даже физически.
Парню показалось, что туман изнутри похож больше не на туман, а на жидкое прозрачное стекло. Или на полузастывший канцелярский клей, разлитый по столу.
Он осторожно протянул руку вперед и почувствовал, будто бы палец наткнулся на податливую прозрачную массу. Медленно, очень медленно его палец опустился вниз по поверхности этой массы, оставляя на ней искривленный морщинистый след. Прямо на глазах эта дорожка искривленного пространства стала затягиваться и через минуту вновь стала незаметной, как будто бы ее никто и не касался.
«Интересно…» - усмехнулся он про себя.
Такое можно было увидеть, пожалуй, только в кино. Или придумать самому…
Игнат сделал шаг вперед и чуть не умер от страха – дверь в «настоящее» за его спиной закрылась со звуком, сравнимым с тем, какой бывает, если по стеклу провести либо острым металлическим предметом, либо куском пенопласта. От него волосы по всему телу встали дыбом, а уши невольно пришлось закрыть руками. Ноги от неожиданности сами подогнулись. Хорошо, что мочевой пузырь не подвел и не попытался освободиться от своего содержимого. Мда… Поза получилась не самой героической.
Судорожно сглотнув, он постарался взять себя в руки и продолжить свой путь.
- Господи… Господи, - шептал он про себя, лихорадочно оглядываясь по сторонам, - За что мне все это? Услышь меня… Дай мне сил, пройти все это и выбраться назад к чертовой матери…
Он шаг за шагом продвигался внутрь, растопырив руки в разные стороны. Его походка напоминала походку краба, когда тот пытается обороняться сразу ото всех на свете. Дыхание у него было частым и судорожным, как у загнанной лошади.
Игнату было стыдно, но пришлось признаться самому себе, что в эти минуты ему было страшно до жути. Сейчас он был одинок, как никогда – ни мамы, ни папы, ни близких друзей. Врагов у него никогда не было. Но чем черт не шутит – вдруг здесь они есть?
Ему тут же вспомнился Аверс из зеркала. Хоть он был и двойником, почти родным, но не дай бог его встретить на узенькой дорожке! Тем более, здесь…
Передвигаться в тумане было очень непривычно - ни веточка не хрустнет под ногой, ни птичка не чирикнет в вышине… Только вязкая гробовая тишина и противная сырость.
Напрягая зрение, приходилось всматриваться в колышущийся туман. Сейчас любая неожиданность могла напугать его до сердечного приступа. И как это на самом деле бывает больно, он прекрасно помнит – пережил однажды.
Даже солнце, которое светило вовсю где-то там… снаружи, сюда не могло пробиться – ни лучика, ни бледного диска, ни теплой воздушной волны. Все было против него.
Шаг… Еще шаг… Еще два…
Интересно, он далеко ушел? И, вообще, как далеко простирается этот туман? Он сейчас находится только в какой-то небольшой низине или ЭТО тянется на многие-многие километры?.. А ведь Игнат даже не знает, КАК выбираться отсюда назад! Он даже не знает, СМОЖЕТ ли он это сделать? Здесь все так СЛОЖНО и НЕПРАВИЛЬНО!
И куда идти-то? Вперед что ли? Или свернуть где нужно? Никаких ориентиров!!! ГДЕ та цель, ради которой он сюда забрался? Кто подскажет правильное направление?
Когда-то, в далеком-далеком детстве, которое он всегда вспоминал с улыбкой, его «заводила» игра в подобном НАСТОЯЩЕМ белом тумане. Было забавно в нем носиться на велосипедах – ничего не видно и опасность повсюду! Особенно, если команда велосипедистов была большой. Человек пять-шесть – и уже становилось жутко от сознания того, что здесь можно так столкнуться на великах, что костей не соберешь. И ведь бывали подобные случаи! Спасала густая трава, по которой носились пацаны – падать было не очень не больно. Такое на асфальте, конечно, никто делать не будет. Не дураки, ведь!
Вдруг Игнат остановился.
Это ему почудилось или на самом деле кто-то прошмыгнул за его спиной?
Он резко обернулся. Никого…
Парень в эту секунду даже дышать перестал. Затаил дыхание… И прислушался…
Негромкий удаляющийся звук велосипедного звонка подсказал ему на ушко, что не все ладно в этом «Датском королевстве». Все-таки здесь есть что-то! Или кто-то… И это может быть опасным.
Парень резко напрягся и стал еще более внимателен. Но все-таки, как он ни старался, а умудрился-таки пропустить мяч в свои ворота - на него из тумана выскочил белобрысый мальчишка на голубом велосипеде с тренькающим звонком.
- Черт! – в испуге выкрикнул Игнат, еле-еле увернувшись с его пути.
«Что он тут делает в этом тумане? Может быть, пацан заблудился? И пацан ли он???» - пронеслось у Игната в голове.
- Эй! Ты где? – негромко крикнул он в туман. – Покажись! Я ничего плохого тебе не сделаю! – его сиплый голос опять подвел его.
Их встреча была мимолетной – буквально доли секунды, но что-то очень знакомое почудилось во внешности этого велосипедиста. Что-то очень знакомое…
Странно, но было такое ощущение, что Игнат уже где-то встречал этого пацана. Вот только где и когда? Память отшибло.
А глаза его в это время механически шарили по клубящейся стене впереди, пытаясь увидеть мальчонку. Эта встреча уже не давала ему покоя.
И вот опять… Совершенно неожиданно прозвучал громкий велосипедный звонок, и все тот же самый худенький мальчишка прошмыгнул на своем бешеном велике у Игната за спиной.
- Ты что? Совсем что ли? – крикнул он ему в след, извиваясь всем телом, чтобы не быть сбитым сумасшедшим гонщиком. – Смотри куда рулишь! – проорал он вдогонку. - Попадись только в мои руки, - прошептал он зло. - Уши оборву, зарррраза!
Его нервы напряглись до предела и звенели струной. Сердце колотилось в груди испуганной птицей.
- Что за игры, на хер? Кто ты? – прокричал он в туман. – Эй! Давай кончай Ваньку валять! Нашли пацана в бирюльки играть! ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?
Никто не отвечал. Ти-ши-на…
Игнат озирался по сторонам, как затравленный дикий зверь. Даже ноги согнул немного в коленях для более быстрой реакции. Футбольный вратарь был из него еще тот… Но вдруг это поможет?
Не помогло…
Мальчишка выскочил из тумана откуда-то слева и, не снижая скорости, врезался в Игната…
«Пипец!» - была его последняя мысль.
…Но удара не последовало!
Зато появилось ощущение, что он взлетел над землей и стал над нею парить, наблюдая за собой со стороны. Плыл над травой, как во сне.
- Так хорошо-о-о… Мне так хорошо.., - прошептал он в пространство. – Так здОрово… А, может быть, я умер? Мне же совсем не больно…
Говорят, когда тело покидает душу, то наступает именно такое состояние – безвременья и прострации.
Игнат вел диалог сам с собой. Губы его медленно шевелились, и тело парило в умиротворенной позе над поверхностью земли в наклонном положении. Он походил на муху, которую посадили на иголку. Глаза его смотрели вверх, но ничего не видели там.
- Только я еще совсем не готов уйти на небо… Я хочу здесь еще побыть немного… Чуть-чуть… Совсем чуть-чуть…
Сознание медленно вернулось в его тело, и до Игната вдруг, наконец, дошло, откуда он знает этого мальчишку. Он к своему удивлению понял, что пацаненок на голубом велосипеде – это он сам. Ну, да! Это он сам!
Этого не могло быть, но это случилось! Много раз он смотрел на свои немногочисленные детские черно-белые фотографии, но то были простые неживые снимки. Довольно убогие и простые и по смыслу и по композиции.
Теперь же, в настоящий момент, совсем другое дело! Даже волшебством это нельзя назвать. Это суперчудо! Это было, как кино. Даже лучше!
Игнат как бы парил над землей, находясь в прозрачном шаре, наблюдал и рассматривал себя со стороны… На себя, на двенадцатилетнего…
Так забавно! Такой он был чуднОй и нескладный, когда был маленьким. Похож на кузнечика своими острыми углами ребер, коленок и локтей.
Сначала он не понял, ГДЕ находится – густой туман, трава, запах наступающей осени…
А потом до него дошло! Какой же он балда! Он же у бабушки в Вязьме!!! В своей любимой Вязьме…
Его захлестнула волна ностальгии по прошлому.
Это заросшее травой футбольное поле было местом, которое когда-то, сто лет назад, он называл «окраиной».
Окраина она и есть окраина – это конец улицы, района, города. Вот его улица и была этой самой окраиной.
Там было очень интересно. Неширокая речка именно здесь позволяла каждый год устраивать детский «лягушатник». А причина была простой – именно здесь был переезд для гужевого и автомобильного транспорта на другой берег. Без всякого моста! И малышня это ценила. Где самое мелкое место? Здесь! Где самое теплое место? Здесь! Где всегда можно было наловить пескарей и мотылей для аквариума? Конечно, здесь!
А еще здесь вдоль последнего забора было много огромных плакучих ив, которые когда-то посадил его дедушка Миша. И из жалких прутиков они вымахали в таких монстров, что их стволы не могли обхватить даже взрослые мужчины.
Ну, малышне, этого не нужно было делать. Среди таких деревьев очень даже интересно было играть в прятки. Даже толстую Людку Федорову нельзя было обнаружить, когда она пряталась за стволом такой ивы.
А акации! Сколько из них можно было сделать свистулек! Когда стручки вызревали, то их горошины были отличными боеприпасами для стрельбы из разных трубок и дудок.
За последним огородом его друзей было только заброшенное футбольное поле, кочки с брусничником и полынью. Ну, а дальше – колхозные капустные поля до горизонта, Минское шоссе тонкой линией и больше ничего!
А еще здесь, на другом берегу речки, за лесом был местный маленький аэродром. И маленькие «кукурузники» взлетали и заходили на посадку именно над всеми этими домами, что были на «окраине».
Когда в детстве он шел играть к друзьям, то бабушке всегда говорил, где будет находиться, чтобы она его долго не искала по всей улице и не сильно волновалась. «На окраине» - и все было ясно.
Ребята с «окраины» были более дружными, веселыми и сговорчивыми, нежели соседские зазнайки, которые нередко попросту игнорировали приезжего «москвича» и часто не допускали его поиграть в свою компанию. Ну, кто же виноват, что на этой улице была только одна машина - «Запорожец»? И владельцем ее был папа Игната. Был, правда, еще один грузовик с надписью «Хлеб» на стере фургона у Сережкиного папы, два мотоцикла «Урал» и одна чешская «Ява». И это на всю-то улицу! Люди тогда жили небогато!
Именно бабушка тогда купила ему замечательный голубой велосипед, который был чудо, как хорош. Игнат помнил, как назывался велосипед – FRELIUKA. Какое-то непонятное название – ни «Салют» и не «Орленок». И он переименовал его на свое усмотрение – стал всем говорить, что это незнакомое слово на русский язык переводится, как ЛАСТОЧКА. Он говорил об этом так убедительно, что все верили ему и не спорили.
Ребята всей улицы тогда облизывались на этот велик – и соседские и с окраины. Игрушка, безусловно, была очень красивой. С блестящими спицами, красивым красным задним фонарем и настоящим насосом, который пристегивался к раме оригинальным замком.
То ли механизм прибалтийского велосипеда был отлично отрегулирован, то ли сам Игнат был очень шустрым мальчишкой, но его ноги умели так быстро вращать педали, что местным пацанам вскоре попросту стало неинтересно соревноваться с ним в скорости. А чего соревноваться-то, если результат гонок был заранее известен – Игнат, как обычно, первый, Серега - второй, остальные – следом. Остальные – это братья-близнецы Сашка и Вадик, заИка Шурик, еще один Сашка-маленький, косолапый Игорек, еще один Серега и прочая шелупонь на древних облупившихся велосипедах. Девчонки не считались. У них была своя команда - катались они на великах без рамы и очень медленно, строя всем глазки и попутно обзывая мальчишек всякими обидными словами. Велики у них были просто стыдобища! Трофейные что ли? С войны?
Больше всего Игнату нравилось кататься по вечерам в тумане. По улице гонять надоело – все одно и тоже – плохая грязная дорога, злые гуси через пять домов, бестолковые утки оттуда же и здоровенный пес Шарик, который постоянно околачивался у колонки с водой и пытался ухватить хоть кого-нибудь с велосипеда за голую ногу.
Лето было на исходе – днем жара, к вечеру сильно холодало. Вот в эти последние дни лета и наступало время туманов. Можно было в свое удовольствие погонять. Заодно и к колхозной капусте примериться – там такие вкусные хрустящие кочерыжки!
- Игнат! Айда д-д-домой! Ноги все пр-промокли! – это Шурик-заика подал свой охрипший голос из тумана. – Скоро к-к-кино по т-т-телеку начнется. Новая серия!
- Совсем и не новая! – прокричал Игнат в сторону дружка. – В том году уже показывали.
Но вся улица, все равно, ждала с нетерпением очередную серию польского фильма «Ставка больше, чем жизнь», чтобы опять опустеть, оглохнуть тишиной и прилипнуть лбами к черно-белым телевизорам «Старт» или «Рекорд». Понятное дело! Там же красавчик-капитан Клосс будет в очередной раз спасать свою Польшу от немцев! Куда ж без него! Складывалось такое ощущение, что только благодаря его «огромной» работе в тылу врага Вторая мировая война так быстро закончилась. Не война, а сплошное удовольствие и заигрывание с красивыми женщинами. Но советские женщины все равно продолжали от него млеть и пищать от восторга, а мужикам, конечно, ничего не оставалось делать, как сидеть тут же у телеков и слушать их охи-вздохи.
Даже местные собаки замолкали в такие «семейные» вечера – не за кем было гоняться и хватать хоть за что-нибудь.
- Еще полчаса можно погонять!– пытался отговорить его Игнат. – Успеем!
- П-п-полчаса было п-п-полчаса назад! – прокричал Щурик, и Игнат услышал, как дружок все-таки повернул к дому – звук его дребезжащего звонка стал удаляться.
Все это пронеслось перед глазами уже взрослого Игната в нескольких быстрых секундах. Было как-то очень непривычно видеть себя со стороны, да еще и в образе пацана. Каким же он был тогда наивным дурачком!
Двенадцатилетний Игнат сделал крутой вираж и, что есть сил, рванул за удирающим Шуриком. Он прекрасно знал, что догонит его. И это ему нравилось. Ведь мастерство не пропьешь!
Большой Игнат хотел последовать за ребятишками, но неожиданно потерял равновесие и оступился назад, чуть не упав внутри прозрачного невидимого шара и…
…Удивительное дело, но Игнат вновь оказался на своем предыдущем витке жизни…
Взрослый Игнат опять не был готов к пронзительному велосипедному звонку, после которого все тот же самый мальчишка прошмыгнул на своем бешеном велике у Игната за спиной.
- Игнат! Айда д-д-домой! Ноги все пр-промокли! – это Шурик-заика вновь подал голос. – Скоро к-к-кино по т-т-телеку начнется. Новая серия!
Взрослый Игнат застыл в изумлении. Дежа-вю? Интересно… Что же дальше будет?
- Еще полчаса можно погонять!– маленький Игнат во второй раз стал отговаривать своего друга от банального шага. – Успеем!
- П-п-полчаса было п-п-полчаса назад! – прокричал Шурик во второй раз, и взрослый Игнат почему-то даже не удивился его ответу.
И маленький Игнат вновь оставил его, взрослого, в одиночестве после своего головокружительного виража на голубом велике.
Что это было? Такое ощущение, что кинопленку его жизни кто-то без разрешения прокрутил еще раз. А что, если это он сам спровоцировал это чудо?
И большой Игнат теперь уже нарочно сделал шаг назад, провернув под собой невидимый шар. Он проверял свою догадку. И ситуация повторилась слово в слово: мальчишки вновь затеяли свой бесхитростный диалог, а потом умотали смотреть польский сериал.
Игнат вдруг неожиданно понял, что он мог САМ контролировать свою жизнь. Это было именно то, о чем ему говорила Ядвига – здесь творилось что-то странное и непонятное. Время и пространство жили сами по себе… Своими жизнями…
А что, если теперь сделать шаг не назад, а вперед?
И он его сделал.
…И большой Игнат в мгновение ока оказался на знакомой улице, где уже сам же, двенадцатилетний, прощался с заикой-Шуриком и договаривался с ним выйти погулять на часок после того, как кончится очередная серия польского сериала.
Еще шажок вперед, пленка его жизни прокрутилась тоже вперед и…
… Маленький Игнат смотрит с бабушкой и живым еще дедушкой новую историю про капитана Клосса.
Так непривычно видеть ту обстановку, которая тогда окружала его детство. Сейчас этот домик казался крошечным и несерьезным – почти игрушечным. Даже Белоснежка не смогла бы в нем жить. Но ни Игнат, ни его бабушка с дедушкой не жаловались на тесноту и неудобства. И его размеры – это не причуды хозяев. Нужда не позволяла иметь царские хоромы.
Слава богу, что сад был хороший – позволял выжить и не голодать.
А сейчас дед положив, как обычно, подбородок на стол, тихо дремлет, никому при этом не мешая. Старенький телевизор показывает, как всегда, плохо, но другого все равно не было. Приходится довольствоваться этим.
- Миш! – окликнула его бабушка и слегка притопнула ногой. – А, Миш? Шел бы ты в постель! Спишь ведь уже! Смотреть противно… Надоел своим кряхтением и сопением!
Игнат с улыбкой вспомнил, что это он слышал в детстве постоянно изо дня в день. Вернее, из вечера в вечер на протяжении всех летних каникул.
- Я смотрю… смотрю, - дед быстро открывал глаза и мутным взглядом смотрел на экран. Смысла фильма, конечно, он не понимал. – Отстань!
Но деда Миша не сопел на самом деле. Это бабушка для острастки так говорила. Заодно и чтобы еще раз подтвердить свой статус хозяйки дома.
Взрослый Игнат даже хмыкнул про себя негромко. Боже! Какая ностальгия! Он прекрасно знал, что через минуту дед опять заснет на столе в неудобной позе. Как часовой на тумбочке. А потом диалог опять повторится. За вечер раз пять!
Здорово!!! Господи! Как же хорошо! Он может вновь вернуться в те места, где ему когда-то было очень хорошо! Многие отдали бы все, чтобы вновь вернуться хоть на часок в детство. А ему такая возможность досталась бесплатно и совершенно случайно! Удивительно!
Бабушка… Дедушка… Вы живы! Как приятно вас вновь видеть! Игнат всегда знал, что жизнь не заканчивается вот так просто! И он оказался прав!
Парень не вытерпел и протянул руку, чтобы коснуться руки деда – когда еще представится такая возможность?
Но произошло что-то совершенно непонятное и непостижимое. В глазах потемнело, а потом опять быстро прояснилось. И картинка воспоминаний сменилась до неузнаваемости.
…ОН дремал перед телевизором, изредка открывая глаза, когда бабка начинала гнать его в постель. В груди болело – от курева, конечно. Жить устал. Старуха пилит. Отдыха никакого – один огород! Скорее бы сдохнуть, что ли – так надоело все! Внутри все болит, а без папирос уже никак – всю сознательную жизнь изо рта их не выпускает. Привычка – вторая натура!
Рядом с ним сидел внучок Игнат и, не отрываясь, смотрел этот глупый кинофильм. Такой славный светленький мальчишка! Жаль только, что рыбалку не любит. А то бы вместе ходили удить рыбу… Но так приятно, когда он его рыбку хвалит и ест… жареную…
Вот, вроде бы, и нужно идти спать, а разве ж заснешь – устроили тут кинотеатр! Оглохнуть же можно! То стреляют на весь дом, то бомбят, то музыка на всю улицу гремит.
В этот самый момент красивый польский капитан отстреливался с чердака здания от целой армии немецких солдат. Кульминация серии – им мешать нельзя! И глаза его опять закрылись сами собой.
Взрослый Игнат задержал дыхание и пытался понять - что же сейчас случилось. Неужели он оказался в теле деда? Все так просто? Стоило лишь коснуться его руки и сознание переместилось в ЕГО тело. Здорово! Просто невероятно!
Он прекрасно осознавал и прямо-таки физически чувствовал, что находится в теле и сознании собственного деда, и при этом опять находился внутри стеклянного шара. Сознание раздвоилось. Как такое возможно?
«Интересно, а что дед делал сегодня утром? Сейчас узнаем».., - прошептал взрослый Игнат и сделал несколько шагов по шару назад, чтобы попытаться вернуться в начало дня…
… и попытка удалась.
Он с наточенной косой в старческих сморщенных руках окашивает по утру луг за огородом, солнце припекает, здоровенные слепни уже с утра жалят хуже пчел. Пара черных скворцов тут же деловито прохаживаются по скошенному. Трава в это лето вымахала по пояс, перестояла и стала уже жесткой – тимофеевка, осока, хрен с «поганой» кучи – все перемешалось и лежало на мокрой от росы земле. А коса так звонко и приятно поет в руках – ВЖИК!.. ВЖИК!.. ВЖИК! Кроликам все равно – едят все подряд – что осоку, что морковку! Как сенокосилки какие-то! Поэтому, им и такая трава сгодится! Лишь бы старуха опять не ныла! Надоела со своей руганью и постоянным бубнением: «Когда скосишь… да когда скосишь? Ждешь, когда кроли сдохнут с голоду, или снег выпадет?» Скосил! Теперь что она еще попросит? Дров наколоть? Хотя и это, конечно, нужно будет сделать – не зря же целую машину купили!
А теперь нужно сделать уже несколько шагов вперед, чтобы попробовать нырнуть в завтра… Нужно же узнать о своих возможностях!
И деда Миша уже оказался в завтрашнем дне. В калошах на босу ногу идет в конец улицы к Витьке Федорову. Спину ломит, ноги еле передвигаются, глаза слезятся.
Вчера он оказался прав – вечером бабка попросила-таки его распилить дрова, которые вот уж неделю как лежат у забора. Целую машину купили – в основном береза и осина. Изредка попадалась рыжая ольха. Соседские мальчишки уже стали растаскивать эту кучу на шалаши. Глядишь – через пару недель и не останется ничего от этой кучи, если не поторопиться! Главное, чтобы за это время из пацанов никого не придавило. Скачут же по бревнам, как воробьи! Раз – и нога в капкане! Бр-р-р! Лучше не думать.
Деда Миша лихорадочно вспоминал, ГДЕ у него есть еще заначка, которую бабка пока еще не нашла. Витька ж за просто так не будет помогать ему распилить такую махину дров! Хошь – не хошь, а подмаслить нужно! Хоть и соседи по улице, а совесть нужно иметь! На халяву в рай не въедешь! Придется поллитру тащить…
За спиной во дворе его внук Игнат дразнил их глупого пса с дурацкой кличкой Мальчик. Вот как получается – называл Майчик (по месяцу его рождения), а внук приехал, и у пса появилась совсем другая кличка.
- Ну, да бог с ними! – отмахнулся он тогда от них обоих. – Лишь бы не был пустобрехом!
Как в воду глядел – накаркал - глупее собаки на улице и не сыскать! И выгонять жалко и толку никакого!
Рыжая лайка – хвост колечком - носилась по кругу за Игнатом, как угорелая, но достать не могла – крепкая цепь не давала такой возможности. Дед усмехнулся – вот цапнет когда-нибудь его, тогда и перестанет дразнить пса. Хотя вряд ли… Слишком этот пес любил Игната. Просто им обоим нравилась эта игра в догонялки по кругу.
Что ж… Еще полшага вперед по прозрачной поверхности шара и…
…деда Миша во дворе Витьки Федорова уже договаривается об аренде электрической циркулярной пилы. Этот самодельный бензиновый агрегат кочевал по всей улице от одного двора к другому. Отказа никто не получал – все-таки все были соседями и друзьями. Жены, правда, иногда ссорились и скандалили между собой. Мужья – никогда! Что им делить-то?
Особенно нравилась процедура заготовки дров мальчишкам. «Циркулярка» дурью визжала на всю улицу, потные взрослые мужики матерились и орали в голос, подавали вручную под ее зубья ствол очередного дерева, а пацаны нажимали по очереди на рукоятку газа, как на мотоцикле. Замечательное занятие! Вроде бы, и помогаешь, нажимая на гашетку, и не устаешь при этом. Всегда бы так! Блестящий диск после этого резко набирал обороты, и через минуту дерева как не бывало. Десяток поленьев, куча рыхлых пахучих опилок – вот все, что оставалось от огромного ствола. Удивительно, но никто никогда не пострадал от этого чуда-юда, хотя скорость ее вращения была чудовищной.
Шурик-заика крутился тут же возле своего отца Витьки. Тот, как обычно, был спохмелюги. И голова у него, естественно, раскалывалась. Но деду Мише не отказал – ни в его привычках это было. Витька не был жадным. Его страстью была водка, мотоцикл «Урал» и изредка «белая горячка».
- Д-д-деда Миша! – заорал Шурик звонким, но уже «подсевшим» от папирос мальчишеским голосом. – А когда Игнат п-п-придет?
- Как с собакой наиграется, так и придет, - улыбнулся он мальчишке. – Два дурака бегают по двору друг за другом, пока не вспотеют. А, может быть, бабка заставит его еще хоть что-нибудь в огороде поделать. Совсем ведь ничего делать не хочет. Лень, матушка, раньше него родилась, - пожаловался он Витьке.
- Все они такие! - махнул рукой Витька и громко высморкался в лопухи. – Ты, дядь Миш, думаешь, что от моих есть какой-то толк? Ваш Игнат хоть отличник. А мои? Что Шурик, что Людка – на осень остались. Один – дуб, другая – осина.
- Ну, пааа! Ты чего? – обиделся Шурик. – Я на осень не оставался. Это Людка! И то – только по русскому языку.
- Одна херня! – опять отмахнулся от него отец. – Толку никакого!
- Ну, значит, все и пойдут коровам хвосты крутить. На это много умения не надо, да Шурик? Игната к себе в компанию возьмете? – деда Миша подмигнут Шурику.
Шурик сделал вид, что ничего не услышал и быстренько убежал на улицу за деревянную воротину.
Взрослый Игнат улыбнулся про себя. Так вот значит каким был его дед – с юмором!
Ему вдруг захотелось ущипнуть Шурика за руку, крикнуть ему «Привет!» или крутануть его за ухо. Он приблизился к шкодливому мальчишке на своем прозрачном шаре, протянул руку к его голове и…
… В глазах потемнело, а потом быстро прояснилось. И картинка опять сменилась.
… - Как с собакой наиграется, так и придет, - дедушка Игната улыбнулся ему щербатым ртом. – Два дурака бегают по двору друг за другом, пока не вспотеют. А, может быть, бабка заставит его еще хоть что-нибудь в огороде поделать. Совсем ведь ничего делать не хочет. Лень, матушка, раньше него родилась.
«Все понятно – только через час!» - в голове Шурика ясно прозвучала эта мысль. – «Вот всегда так! Договаривались же с утра за карасями пойти, а он там по двору носится! Дурак какой-то!»
Одному ему тащаться за карасями, ой!, как не хотелось. Все-таки не на свой пруд идти – на чужой! Боязно! А вдруг его увидят или, что еще хуже, поймают? Тогда, как пить дать, опять ему быть отцом битым. Надоело! Да и стыдно! Все пацаны и так уже смеются над ним. Ну почему так получается, что чтобы он ни делал – все делает не так? А ему и за Людку попадает и за себя. Еще и эта здоровая дура постоянно на него все стрелки переводит. И как так получается, что именно ОН всегда виноват? А Людочка – она такая хорошая… Прямо, золото, а не девочка!.. Мальвина с голубыми волосами!.. Она в шестом классе, а он еще только в четвертом! Ей, видите ли, трудно учиться! Ей много на дом задают! Она, видите ли, девочка! Ну, и что с того, что девочка? Зато дерется, как мальчик! Заррраза! Все руки ему вывернула вчера!..
Вот-те раз! Он оказался в теле Шурика! Интересные мысли у него в голове бродят! Игнат никогда бы не подумал, что у него были хоть какие-то проблемы в семье – всегда улыбка до ушей и веселое настроение.
Шурик-заика давно заметил, что у Игната был очень добрый дедушка. Зато бабушка была не в меру строгой. Если быть откровенным, то ее все местные ребята побаивались. А Игнат, так тот вообще, старался ей лишний раз на глаза на улице не попадаться. Ребята и девчонки даже предупреждали его, когда она выходила из дому, чтобы позвать его обедать или ужинать, чтобы он успел спрятаться и подольше с ними поиграть.
Особенно Игнату не хотелось с ней повстречаться после того, как они всей компанией накурились дешевых папирос. Это тогда он, Шурик, тогда стащил у своего отца целую пачку «Беломора» и угостил ею всю компанию своих друзей. Обкурились тогда все! И девчонки тоже курили – Танька (противная такая зазнайка – не отличница, но все равно, очень противная), его сеструха Людка, Ирочка (писклявая племянница, которая всех всегда закладывает). И Ирка Солдатова (по прозвищу Салага) приперлась к ним со своей младшей двухлетней сестрой. Чего приперлась? Дура-дурой! И еще хочет, чтобы ее любили и играли с ней. А как можно с такой играть, если она всякую ерунду постоянно говорит, и считает, что права!
Игнат тогда поддержал их и накурился до одури и рвоты. А потом прятался по кустам ивняка от собственной бабушки.
Но старушка все-таки унюхала Игната и всыпала ему по первое число. Даже на улицу целых два дня не выпускала гулять. Игнат тогда об этом мальчишкам рассказал. Хорошо, что он тогда не заложил его, Шурика, и всех остальных, что они курили вместе с ним. Мужик!!! Иначе, всех бы высекли.
Шурик чертыхнулся про себя от досады на Игната и пошел к братьям-близнецам Сашке и Вадику. Жаль, конечно, что Игнат задерживается. С ним так интересно бывает – всегда что-нибудь ЭДАКОЕ придумывает. Вот с карасями, например! Если их в чужом заброшенном пруду наловить, то и рыба на уху будет, и свой пруд останется нетронутым. Замечательно! Шурик его все-таки уважал – хоть Игнат и москвич, а с деревенскими дружит по-настоящему – и курит, и хулиганит и даже матерится иногда. Правда, матерится он как-то неумело – обхохочешься! Придется его подучить малость. Его батька Витя - мастер на всякие новые матерные слова! Хоть в чем-то он лучше других! Зато на велике Игнат гоняет ВАЩЕ по-взрослому! Так быстро, что с ним просто невозможно соревноваться – не догонишь. Со стороны посмотришь – ДОХОДЯГА! СКЕЛЕТ ходячий! Дунь на него – рассыплется! А ногами так крутит педали, что не угнаться – ни бегом, ни на велике.
Дорогу Шурику пересекла женщина с полными ведрами воды на коромысле.
- ЗдорОво, Нинка! – небрежно поздоровался с ней мальчишка. – Как там вода на речке? Теплая?
- Какая я тебе Нинка, сучоныш! Ща дам по жопе коромыслом – сразу выучишь мое отчество! – Нинка зыркнула на него колючими глазами. – И отец не спасет!
- Ага! Догони сначала! – огрызнулся Шурик.
- Даже пытаться не буду! – женщина отвернулась от мальчишки. – Отцу щас пожалуюсь – он тебя и догонит. Или твоя жопа по его ремню еще не соскучилась?
Шурик в секунду смекнул, что зашел в своем дружеском «приветствии» слишком далеко и быстренько скрылся за калиткой.
Боже мой! Это ж Нинка! Как же взрослый Игнат давно не вспоминал о ней! Она же учительницей, помнится, работала! В начальных классах… Была душой компании! А материлась так, что у мужиков рожи от стыда краснели.
Фигура у нее была - дай боже! 90-60-90! А плавала и ныряла «рыбкой» так, что местные мужики просто нервно курили на берегу.
Два шага по поверхности шара и взрослый Игнат парил в воздухе рядом с женщиной. Он протянул руку к ее плечу и коснулся…
… - Сукин кот! Свинья! – Нинка громко ругнулась, сняла коромысло с плеча и занесла ведра с водой в дом. - Он был там и даже не повернулся ко мне!
Настроения у нее не было никакого. И не из-за того, что глупый Шурик ее Нинкой назвал. Тут совсем другое. Тут неразделенная любовь!
– Ну, что ему еще нужно? Что??? Мало ему того, что я, как дура малолетняя, не сплю ночами, так он еще и с Иркой надумал встречаться. Гад!!! И не прячется ведь,… Не стыдится! Назло мне все делает! Назло! – женщина распалилась и саданула кулаком по столу.
Она уставилась в окно, невидящим взглядом. Все ей было немило. В голове творилось черт знает что – мыслей много, а стОящих – ни одной. Все думы только о нем, постылом.
Разве ж это справедливо, чтобы приложить так много усилий и не получить практически ничего? Пшик! Уж она к нему и так и эдак. И что? Не смотрит он в ее сторону. Не любит совсем. Разве ж она плоха? Ни косая, ни кривая… Ну, не хуже многих других. Даже лучше! Значительно лучше!!! На улице мужики часто ее взглядами провожают. Она ж не дура слепая – все видит и замечает. Некоторые даже непристойные предложения делали. Только ему почему-то это совсем не нужно. А что ему тогда нужно? Может быть, денег? Но это смешно! Он и сам достаточно зарабатывает - она узнавала. Уж она б его любила, как ни одна другая. Пылинки бы с него сдувала. Только это ли ему нужно? Эх! Знать бы только, чем его взять! Душу продала бы!
В таком деле никому нельзя доверять. Абсолютно никому!
Вот, кто бы мог подумать? Ирка…
Интересно, а чем его эта Ирка все-таки взяла?
- Сучка московская! – прошептала Нинка, теребя в руках носовой платочек. - Приперлась! Ждали ее тут, красавицу! Губы накрасила, глаза нарисовала, кожаную юбку на тощую жопу натянула… Ей же совсем не идет эта юбка! Ну, точно проститутка провинциальная, прости Господи! - она перекрестилась на икону в углу. - И что он в ней нашел? Что? – она задала вопрос святому лику в углу. - Неужели, дурачок, не понимает, что он ей не пара? Вот закончатся у нее каникулы, и укатит она к себе в Москву студентиков охмурять… С ее-то способностями – раз плюнуть! И на хер он ей тогда сдался!? – в глазах ее застыли слезы. - Он же на десять лет старше ее – почти в отцы годится. Только воду, сучка, баламутит здесь. Была б моя воля – убила бы гадину! И сеструху ее, Галену, тоже! Ирка да Галена – два сапога пара. Две павы – две шалавы!
- Нинк! Ты с кем там разговариваешь? – это мать ее из другой комнаты голос подала.
Нинка быстро прикрыла свой рот рукой, испугавшись, что та все поняла.
- С кем ты там, говорю, разговариваешь-то? В гости к нам кто пришел? – мать не унималась.
- Не, ма! Это я радио нечаянно на всю громкость включила. Извини, я сейчас выключу его, - и Нинка быстро вышла во двор, чтобы только мать не пристала к ней с глупыми расспросами и бесполезными советами.
Она быстро пошла в сад и уселась на скамейку под раскидистой старой яблоней. Механически сорвала наливное антоновское яблочко и надкусила его. Вкуса не почувствовала никакого – жевала механически. Слезы обиды и неразделенной любви катились по ее щекам.
Она никак не могла забыть, как Валерка, самый красивый мужчина на этом конце улицы, неделю назад не смог, наконец, больше сопротивляться ее натиску и сдался. Тот вечер закончился бог знает чем в стогу сена у реки. Она была безумно этому рада – думала, что он теперь ее на веки. Куда там! Парень уже на следующий день изменился и в лице и в настроении. Не заметить этого было нельзя!
Она проиграла. Ну, ЧТО она сделала не так?
Дура она, дура! Надо было не так напористо с ним обращаться. Не смогла быть осторожной - спугнула его…
Теперь Нинка так сожалела, что действовала, как бульдозер. Никогда у нее не было ни такта, ни класса. Ну, не умеет она быть светской дамой! А где взять-то этот шик в этой деревне? В магазинах – голяк полный, в кошельке – тоже. Она ж, в конце концов, не профурсетка-Ирка с ее профессором-папой и театрами по всей Москве! Это та в одну секунду всем парням мозги перевернула в бОшках! Шлюха – вот она кто после этого! ШЛЮХА!
Взрослому Игнату что-то уже надоели ее причитания. Своих проблем по горло, да и прошли уже все эти Нинкины переживания двадцать лет тому назад. Теперь уже ничего не вернуть-не повернуть.
Только, как теперь выйти из ее сознания – он не знал. Проделать обратный путь? Но это ж так долго!
«Как же мне в собственное тело вернуться?» - подумал он, и тут же заметил, как над землей появилась светящаяся голубая исчезающая дорожка, которая, по-видимому, указывала обратную дорогу.
«Долго», - подумал Игнат. Нинка все-таки жила далековато от дома его бабушки с дедушкой. – «Щас бы сразу в тумане опять оказаться».
Сознание неожиданно затуманилось, и Игнат опять оказался в холодном белом тумане. Темные неясные чужие тени все чаще шныряли в его толще.
- ЗдОрово! – парень даже присел от радости. Оказывается, что здесь все так просто. – Интересно, а кто еще здесь есть?
Нос его неожиданно уловил какой-то приятный запах, который невесть как залетел в это волшебное место. Пахло спелыми яблоками, цитрусами и дымом – такое бывает поздней осенью с личном саду.
Ему вспомнился хороший парфюмерный магазин старой сталинской гостинице, в который он иногда заходил, прогуливаясь после лекций по Москве. Площадь Большого театра, ГУМ, ЦУМ, Столешников переулок. Именно эту часть Москвы он достаточно неплохо знал. Когда-то мать водила его по этим магазинам и прочим достопримечательностям.
Неожиданно из тумана показалась фигура худого парня с сумкой через плечо и наткнулась на стоящего Игната. Сознание опять затуманилось и…