Час пик
В этот день Дымников освободился от работы раньше обычного, вышел как всегда за проходную и направился к троллейбусной остановке. Проходя мимо гастронома, он вспомнил, что жена поручила ему купить два лотка яиц. Поручение жены он добросовестно выполнил, но по пути следования наслушался столько неумных, прямо скажем, дурацких реплик в свой адрес, что ноша эта показалась ему предметом чем-то позорящем его эго.
- Клавка, глянь на мужика с яйцами, ха-ха-ха!
- Мой свои яйца напоказ не выставляет, хи-хи-хи!
Он услышал ещё несколько грубых и глупых шуток такого же рода, и когда ему надоели эти перлы сомнительного остроумия, решил замаскировать яйца, переложить их в портфель, благо вместительный, командировочный портфель не раз выручал его, безропотно принимая в своё безразмерное чрево чего только не запихивал в него хозяин.
Дымников достал несколько полиэтиленовых мешочков, аккуратно сложил в них яйца и осторожно разместил в портфеле. Теперь яйца были надёжно упрятаны от беспардонных взглядов, но возникла другая проблема. Уложенные друг на друга яйца сильно смахивали на боекомплект мортирных ядер, а опасность от них была не меньше, чем от пороховой бочки: ведь стоило кому-то зацепить портфель, и… Дымников холодел от ужаса. Ему страшно было представить, что могло произойти в портфеле и с яйцами, и с деловыми бумагами, и с поздравительной открыткой, которую он собирался послать тёте в Мелитополь.
Дымников семенил, как беременная женщина, часто оглядывался по сторонам и, благодаря принятым мерам предосторожности, до троллейбуса добрался благополучно.
Троллейбус был почти пуст. Дымников сел на свободное место и поставил портфель на колени. Настроение у него выровнялось и стало вполне благодушным. Сегодняшний день он прожил с хорошими показателями: раньше ушёл с работы, выполнил поручение жены – от наплыва приятных впечатлений его разморило, он зажмурил глаза, а, когда разжмурил их, на сердце у него заскребли кошки: троллейбус был забит битком. Дымников глянул на часы и всё понял: начинался час пик.
Через какое-то время троллейбус доставил Дымникова до нужной ему остановки, но о том, чтобы выбраться в этой давке с портфелем, набитым яйцами, не могло быть и речи. Решение вызревало одно: ехать дальше и ждать пока в вагоне станет свободнее. Увы. Ни через две, ни через три остановки пассажиров не стало меньше. Только в конце маршрута, где-то у чёрта на куличках, троллейбус наконец опорожнился, и Дымников получил реальную возможность выйти. Но сейчас ему это было совершенно не нужно. Он просто вынужден был оставаться на своём месте и возвращаться назад.
Однако, стоило троллейбусу отъехать немного от остановки, как народ стал прибывать в геометрической прогрессии: на второй остановке село четыре человека, на третьей – шестнадцать, а к тому моменту, когда перед глазами Дымникова мелькнула его родная остановка, в троллейбусе, рассчитанном на сто двадцать семь человек, находилась одна тысяча девятьсот тридцать шесть пассажиров, не считая тех, кто висел на подножке, и Дымникову не оставалось ничего другого, как ехать в противоположном направлении. И опять повторилась знакомая ситуация: в конце маршрута троллейбус опустел, а к нужной Дымникову остановке был утрамбован пассажирами, как бочка сельдью.
Интересно, кто был тот легкомысленный оптимист, который придумал выражение «час пик». Какой там час. Дымников делал уже седьмую ходку, а положение в троллейбусе не менялось.
К вечеру он притомился, его сморило, и он прикорнул, удобно примостившись щекой к окошку.
Проснулся он среди ночи. Троллейбус стоял в депо. Дымников почувствовал, что сильно проголодался и вспомнил про яйца. Правда, сырые, без соли, они показались ему несколько пресноватыми, но содержащиеся в них витамины сделали своё полезное дело: Дымников приободрился, встал со своего места и сделал физкульт-разминку. Разминался он долго и энергично, так что к утру почувствовал хорошую здоровую усталость. Он сел на своё место, поставил портфель на колени и уснул с беззаботной улыбкой человека, не обременённого угрызениями совести.
Дымников не мог сказать, сколько времени проспал. Пробудился он от того, что кто-то случайно толкнул его в бок. Он оглянулся по сторонам. Троллейбус был до отказа набит пассажирами. Но теперь это его не очень волновало. Он знал, что к ночи его ждёт крыша над головой и калорийная, богатая белками пища. Повода для переживаний не было, и он блаженно закрыл глаза.
Новый образ жизни пришёлся Дымникову по душе. Целый день он катался в троллейбусе, изучал из окна городскую архитектуру, а к вечеру возвращался в депо, подкреплялся яйцами и интенсивно занимался физкультурой.
На работе и дома буквально с ног сбились. Дымникова искали с собаками и фотороботами, был объявлен усиленный розыск, но никому и в голову не могло прийти искать его в троллейбусе №421. В табеле по месту службы ему стали ставить б.п. – «без вести пропавший», а жена вынуждена была дать тревожную телеграмму тёте в Мелитополь.
На пятую ночь Дымников как обычно полез в портфель и искренне удивился: запас яиц кончился. Теперь ничто больше не связывало его с троллейбусом. Он мог выйти на своей остановке без всякого риска и ущерба.
Жена встретила его с набухшими глазами. Рядом оплакивала племянника вконец издёрганная тётя из Мелитополя, получившая вместо долгожданной поздравительной открытки, полутраурную телеграмму «молния».
- Где ты был?! – скорбно спросила жена.
Дымников честно всё рассказал, но вместо ожидаемых слов сочувствия, услышал от жены:
- Ану, дыхни!
Дымников обиделся за такое недоверие и с сарказмом сделал гортанью громкое «Х-хы». В комнате запахло цыплятами «табака» и трамвайно-тормозной смазкой.
- Ладно, иди уж ешь, горемычный ты наш, - с грустью вымолвила в ответ жена и поставила перед супругом на стол тарелку с большим яичным омлетом.