Зима позади, а с нею и ужас полного одиночества. Мама выздоравливает, Колькин образ растворяется, и уже не так больно помнить каждую минуту, что между ними всё кончено.
Поступит Вера в институт, и захлестнёт её ни с чем не сравнимая, ни на что не похожая сумасшедшая студенческая жизнь!
У неё будет обязательно много-много друзей и подруг.
Улыбаясь весеннему цветению природы и своим мыслям, Вера возвращается с работы домой. Возле местного очага культуры она видит парня в военной форме. В маленьком посёлке с двумя магазинами и железнодорожным вокзалом редко встретишь незнакомца, поэтому хочется подойти поближе и хорошенько его рассмотреть. Девушка неожиданно рассмеялась над собой за такую нескромную мысль и подчёркнуто равнодушно стала читать объявления на стене клуба.
— Вера Петрова,— окликнул её молодой человек,— не узнаёшь?
— Ой, Виктор! — Вера сразу узнала в военном Витьку Тихонова. Он и в школе пять лет назад выделялся среди мальчишек, а сейчас и вовсе хорош собой: загорелое лицо, сверкающие глаза, белозубая улыбка.
— На побывку? — Вере вдруг стало неловко за свою очень уж короткую юбку и стоптанные шлёпанцы.
— Никак нет, насовсем. Старший сержант артиллерийских войск,— отрапортовал Виктор.
Вере очень хочется поговорить с ним ещё, а сержант и не спешит:
— У меня, Верочка, голова кружится оттого, что я, наконец, дома. А ты как?
— Я… я в институт поступаю. А пока вот… готовлюсь,— не повернулся у неё язык сказать, что работает на почте.
— В кино сегодня придёшь? — спросил Виктор.
— Обязательно,— Вера тряхнула головой.
— Тогда до вечера,— подмигнул парень.
— Мама,— закричала Вера с порога,— я на свидание иду.
Она метнулась к шкафу и стала судорожно перебирать свои одёжки.
— С кем, если не секрет? — Полина Васильевна тут же включилась в суматоху, уже поставила утюг и наливает суп, чтобы дочь успела поесть.
— Витьку Тихонова помнишь? Он учился в восьмом, когда я — в пятом. Сегодня из армии вернулся, старший сержант артиллерии. В кино идём! — Веру просто распирает от радости.
Мама не сразу вспомнила Виктора.
— А что за кино сегодня? — для чего-то спросила она.
Дочь не может вспомнить название фильма, хотя стояла под афишей достаточно много времени.
— Да не всё ли равно, какое кино! Ну что же надеть-то?
— Я думаю — гофре, а кофточку — вышитую,— предложила мама.
— Гофре, наверное, уже никто не носит,— забеспокоилась Вера.
Утюг перегрелся, суп остыл, а мать и дочь всё не решат, что Вере надеть. В конце концов, она всё-таки нарядилась в юбочку-гармошку и белую льняную блузку с глубоким вырезом и вышивкой на груди.
В клуб примчалась за минуту до начала сеанса. Только погас свет, Виктор оказался рядом и взял её за руку. Это было и страшновато, и приятно. От него пахло вином и сигаретами.
В общем, фильм Вера так и не увидела.
Потом он провожает её домой. По дороге они вспоминают школу, учителей. Смеются. Оказывается, Виктор хорошо помнит её первый школьный вечер в пятом классе. Она тогда опьянела от музыки, от праздничной обстановки, моментально уловила, как старшеклассники танцуют твист, и ни в чём им не уступала. Большие мальчишки наперебой приглашали её, не давая передохнуть, а девчонки, наверное, завидовали.
— Вербочка, ты мне жутко нравишься,— Виктор притянул её к себе.
— Ты мне тоже, только… нельзя так, сразу…
— Почему? — Виктор жарко её целует.
— Не знаю, почему. Но нельзя. Завтра приходи,— Вера выскользнула из его объятий и хлопнула калиткой.
Мама не спала.
— Ну, как? — почему-то шёпотом спросила она.
— Нормально. Я, пожалуй, замуж за него выйду. Как ты думаешь? — доложила Вера.
— Он, конечно, парень видный, работящий…
— Вот и я говорю, подходящий,— перебила дочь.
— Да, но… он уже сделал тебе предложение?
— Сделает, куда он денется? — небрежно ответила Вера.
— Ты только не спеши. Где он до армии-то жил?
Где был, где жил? Они об этом не говорили. Лет пять Вера его вообще не видела и не вспомнила бы о нём, если бы не встретились сегодня возле клуба.
— Послушай, доченька. Вот он приехал сюда, к матери, увидел тебя. Конечно, ты ему понравилась, потому что здесь сейчас больше никого подходящего для него нет. А ты сразу — замуж! Не трещи об этом, пожалуйста, до тех пор, пока вы точно обо всем не договоритесь. И потом, ты ведь в институт собиралась?
Трезвые мамины рассуждения сердят дочь.
— Ладно, не буду трещать,— пообещала Вера.
Улеглась, но взбудораженная, долго не может заснуть.
Как это, однако, всё просто! Ведь она, в сущности, того же ждала и от Кольки. Почему же любовь к нему истерзала сердце? Почему она не могла ни позвать его, ни отказаться от него? А счастье-то, вот оно, крепкое, сильное, осязаемое. И нужно, оказывается, всего-то быть шутливой, беспечной, жизнерадостной. Завтра, завтра всё решится.
Ах, Верка! Счастье твоё призрачно. Не бывает оно таким лёгким, неожиданным, безоблачным...
Наутро, прибыв на почту, Вера чуть с порога не заявила, что вчера целовалась с Тихоновым. Но вспомнила своё обещание маме и прикусила язык. Однако и молчать тоже не было сил.
Свой участок она пробежала, словно пролетела на крыльях. Замедлив ход возле тихоновского дома, отметила про себя: возможно, даже сегодня она окажется в нём желанной гостьей.
После обеда, как положено, встретили почтовые поезда из Москвы и Ленинграда, прикатили на тележках посылки, мешки с газетами и письмами и, не суетясь, разбирают почту. Вера ждёт удобного момента, чтобы всё-таки поведать женщинам про Виктора. Они, наверное, порадуются за свою юную сотрудницу.
Но старший почтальон опередила.
— И всё-таки... все-таки все мужики — сволочи! — вдруг сказала, как отрезала, тётя Катя.
— Нет! — чуть не завопила Вера, мгновенно догадавшись, что та будет сейчас говорить что-то, порочащее Виктора, и сжалась так, словно ожидает ударов плетей.
Заткнуть уши, убежать, броситься на тётю Катю и закрыть ей рот?!
Но девушку словно парализовало. Она уткнулась в газету, будто ужасно заинтересовалась, что там напечатано, и стала покорно ждать своей участи.
Тётя Катя, сощурившись и поплёвывая на пальцы, перебирает свежую пачку писем и раскладывает на четыре кучки для всех почтальонов на завтра. Остальные работницы вроде и не обратили внимания на её реплику, занятые каждая своим делом.
А тётя Катя неспешно рассказывает о том, как вчера сосед её, Витька Тихонов, днем вёрнулся из армии, а ночью тискал у стога Зойку Мотыкину, которая накануне приехала в отпуск из Новгорода. А ведь его, окаянного, девушка в Бурге ждёт. Они с Виктором ещё до его армии пожениться собирались…
У Веры, старательно склонившейся над газетой, буквы и строчки плывут перед глазами, ей не поднять головы, не разогнуть спину. Она чувствует, как краска заливает ей лицо, расплывается по шее, плечам и рукам.
— Чего же ты хочешь? Из неволи-то вырвался, кровь кипит,— комментирует ситуацию тётя Нина, начальник отделения связи. Они ещё о чём-то говорят, но у Веры шумит в ушах, и она уже ничего не может разобрать.
— Верочка! Зачиталась, умница наша. Закрываем почту,— слышит она ласковый голос тёти Нины.
Домой Вера едва волочит ноги. Тело болит, словно её действительно жестоко избили.
Проходя мимо тёти Катиного дома, она с отвращением посмотрела на стог сена, возле которого Виктор тискал Зойку, и содрогнулась. Зойка, его одноклассница, конечно, девица красивая, но очень уж крупная. Виктор рядом с ней, наверное, смешон. И ещё его кто-то ждёт. Как всё мерзко! И вчерашнее, и сегодняшнее. Хоть бы мама отправилась куда-нибудь на посиделки. Уйти в лес, что ли, не заходя домой, чтобы никого не видеть и не слышать?!
Дома Вера устало топчется от окна к столу и обратно. Полина Васильевна и в самом деле куда-то удалилась.
«Хоть бы он сам догадался, что не нужно приходить ни сегодня, ни завтра»,— думает она.
А когда увидела Виктора в окно, то беспомощно заметалась по комнате: куда ей спрятаться, может, залезть под кровать?
Но после лёгкого стука дверь открылась, и Виктор распахнул ей свои объятия:
— Вербочка, я не мог дождаться…
— Уходи, слышишь,— выдохнула Вера.
— Почему? Вчера…— кавалер недоуменно попятился, а девушка принялась неистово толкать его к выходу.
— Никогда, понял? Никогда!..— она захлопнула дверь и набросила крючок.
Виктор хотел что-то объяснить ей, просил выслушать, но, постояв ещё немного возле закрытой двери, отправился к себе несолоно хлебавши.
Полина Васильевна, оказывается, была в огороде. Вернувшись в дом, она удивилась тому, что Вера не собирается на свидание.
— Вот так, не нравится он мне.
— Вчера нравился, а сегодня уже нет? — мать искоса посмотрела на дочь.
— Он… то есть у него… Да! У него ноги кривые.
— Придумала! Да если ноги и с кривинкой, так она не портит мужчину. Разве это главное в жизни?
— Нет уж,— отрезала дочь,— мне нужен парень с прямыми ногами. Пойдем в сосновый лес, а? Шишек для самовара наберём. Нам же так хорошо с тобой, мама!
Через год они встретятся вновь. В их распоряжении будет одна минута, потому что только минуту стоит электропоезд на станции. Из вагона на платформу выйдет группа незнакомых людей, среди них Виктор с новорожденным на руках.
— Вербочка, поздравь, у меня сын. А вот она — меня ждала! — кивнёт он на свою спутницу.
— Поздравляю, спасибо тебе! – вырвется у Веры.
— За что спасибо? – удивится парень.
— За то, что меня заметил. Я тогда сразу поверила в себя!
— Ты самая лучшая в мире девчонка! – крикнет он вдогонку электричке.
«И все-таки этот Тихонов невероятно, ну просто бессовестно красив»,— всю дорогу Вера будет улыбаться сама себе.— «А супруга у него больше похожа на меня, чем на Зойку Мотыкину. Такая же мелкая, хрупкая, под глазами тёмные круги».