- Здравствуйте. На мед. осмотр? Пройдите прямо по коридору, в регистратуре вам заполнят форму, - вахтёрша была уставшая, но вполне вежливая, что само по себе добрый знак, ибо редкость.
- А потом?
- Потом оплатите в кассе, в 103.
- Спасибо.
«Раз пришла – бояться глупо. Тем более, что я и так знаю, что всё хорошо. Но всё равно, от одного запаха лекарств начинает голова кружиться…»
Регистратура была удобной – не окошко, как обычно, в которое с её ростом еле дотянешься, а обыкновенная деревянная стойка. За ней сидела миловидная блондинка лет 22-23 с большими синими глазами.
- Здравствуйте, подождите минутку, вас сейчас обслужат, - мило улыбнулась девушка. – Ребята, смените меня кто-нибудь, а!
Именно в этот момент у Ники зажужжал мобильник, она полезла за ним в сумку, с головы упали очки, пришлось за ними наклоняться, а на деле – смс от оператора сотовой связи. Периферическим зрением она заметила, что в этот момент за стойку вышел парень, и, хоть она видела только нижнюю его половину, в этом прохладном почти пустом помещении её вдруг словно обдало горячей волной. До боли знакомые джинсы. Или, показалось?.. Она чувствовала, что дольше сидеть на корточках глупо, тем более в такой короткой юбке.
- Здравствуйте, - и подняла глаза.
- Ты?! – одновременно выдохнули они, и в этом маленьком слове было столько эмоций, ясных только им.
Он тут же вышел из-за стойки, чтобы обнять её. Ника уткнулась в его широкую грудь носом, и даже закрыла глаза, чтобы хотя бы представить, что всё так же, как раньше.
- Ну, рассказывай, - улыбаясь сказал он, потому что пауза явно затянулась.
- Ещё минутку, - и прижалась к нему ещё сильнее, жадно вдыхая его запах и наполняясь его теплом.
Через мгновение сама отстранилась от него и сказала, улыбаясь:
- А то вдруг я тебя ещё столько же не увижу. Ой! – и засмеялась.
- Ник, ты чего? – удивленно спросил он.
- Ты не пугайся, просто я подумала, что вас сюда по цвету глаз выбирали, - продолжала хихикать она.
- Не понял…
- Ну, красавица, которую ты сменил, была голубоглазой, и у тебя опять цветные линзы!
- Если бы я тебя не знал, я бы мог даже обидеться…
- Но ты же знаешь, что это бесполезно! – весело перебила его она.
- Это точно, - смеясь сказал он.
- Я-то понятно зачем пришла, а ты-то тут как оказался?
- Практика… Сидим тут целыми днями, бумажки перебираем. К счастью, всего неделю потерпеть осталось.
- Всё с тобой ясно. А я уже совсем отмучилась, и решила заняться здоровьем.
- А ты просто, или что-то конкретное беспокоит?
- Да вот, третий месяц беременности… Ой, Руслан, видел бы ты сейчас своё лицо! Да шучу я, конечно же шучу! Я, скорее, для очистки совести. Хотя, зрение может и ухудшилось…
- Раньше бы ты так не пошутила…
- Поверь, ни с кем другим я бы и сейчас так не пошутила. Просто ты заслужил.
- Тебе же форму надо заполнить?
- Вообще-то да. Я хотела бы побыстрее со всем этим управиться. А то ведь ещё в наркодиспансер и дурку за печатями ехать придётся…
- А ты там на учёте не стоишь? – нагло ухмыляясь спросил он.
- Что ж, будем считать, что ты мне отомстил. Кстати, эта очаровательная блондинка не твоя невеста?
- Ника, что за бред! Такое только ты могла придумать! – насупив брови сказал он. – О, я знаю! – и снова улыбка на лице.
- Даже страшно спросить, что…
- Тебе же в кассу надо будет идти сейчас, платить. А я возьму твой бланк и сам на него печать поставлю, и ничего платить не придётся! – и абсолютно счастливое выражение лица.
- Спасибо, конечно, за заботу, но я не хочу, чтобы у тебя потом были из-за меня какие-то проблемы, и ты вспоминал меня в конце своей практики недобрым словом. По мне уж так лучше вообще никак не вспоминать.
- Ник, ты чего, обиделась?
- Даже и не думала. Просто меня поражает, до какой степени ты ещё ребёнок.
- Я как лучше хотел…
- Я поняла. Если очень уж хочется сделать что-то приятное, то тогда вечером, когда я буду справку забирать, обслужишь меня без очереди, и я буду очень благодарна.
- Договорились! Только ты мне своё удостоверение дай, а то я дату рождения помню, а вот отчество – нет…
- Держи, студент, - смеясь сказала она. – А вот я твоё так и не увидела, хоть ты когда-то и обещал… А сейчас у тебя уже новое.
Он предпочёл сделать вид, что её не услышал.
- Ник, а ты когда все кабинеты пройдёшь, зайдёшь пока мне сказать?..
- Зачем? Как найти меня ты знаешь…
- Как зачем? – и снова обезоруживающая улыбка. – Ну, просто из вежливости.
- А, ну если просто из вежливости, - и она посмотрела на него таким взглядом, что он понял – не всё ещё потеряно. И, неожиданно для него самого, это открытие его обрадовало. А Ника поняла, что вновь пропала.
- Слушай, товарищ Лётчик, вы до скольки? А то я боюсь не успеть…
- До 18:00, успеешь. И я больше не Лётчик, не надо меня так называть.
- А вот в этом точно никто кроме тебя не виноват, - на какой-то момент в её голосе даже появились металлические нотки, но она тут же взяла себя в руки. – Кстати, это ещё поправимо. Но говорить на эту тему мы будем в другой раз. Всё, не скучай, мой хороший, я убежала!
«А ведь моя, как будто ничего и не было. Я же чувствую – моя! Чёрт, похоже, я счастлив… Теперь уже я точно знаю, как себя с ней вести. За такую Нику я даже готов бороться, если будет нужно…»
«Мальчик мой любимый… Как мне хочется на него кинуться и целовать, целовать, целовать, как раньше, обнять крепко-крепко… Как там в этой песне поётся? «Я тебя зацелую и скажу нежно-нежно: если я полюбила, значит ты мой навечно…» Опять небритый) Зато кудряшки просто сказочные!.. Если я его ещё раз потеряю – я этого просто не переживу…»
То, что голова была занята мыслями на тему самого важного в её жизни предмета, помогло не бояться врачей, как обычно. Даже анализ крови прошёл незаметно, наоборот, смотря в наполняющуюся красной гущей пробирку (наверное, впервые в жизни!), она думала о том, что её мальчику это всё раз плюнуть, раз он сам уколы и системы ставит и даже уже на операциях присутствует. Вот уж точно – любовь делает человека сильнее)
Пройдя всех специалистов, как в тумане, она решила незаметно ретироваться, чтобы не терять время на лишние разговоры, тем более, что нужно было успеть заехать ещё в две больницы на разных концах города. А он её ждал. Начал волноваться, вспомнив про её страхи, и даже зашёл в кабинет забора крови, чтобы узнать, не терял ли кто-нибудь сознания. Отрицательный ответ его успокоил, и он просто пришёл к выводу, что Ника сбежала. К счастью, это только прибавило решительности действовать.
Вернувшись вечером, Ника увидела за стойкой всё ту же голубоглазую блондинку.
- Девушка, позовите, пожалуйста, Ахметова.
- Вам Руслан нужен?
- А что, и Расул тоже здесь? Давайте обоих, я буду только рада!
Блондинка оценила шутку и скрылась в двери подсобки. Мгновение спустя появился Руслан, сверкая, как начищенный самовар.
- Хорошо, что ты пришла. Я специально в подсобку спрятался, чтоб не ставить тебя в неловкое положение. Я знал, что если ты захочешь видеть – позовёшь.
- Значит, можно считать, что я проверку прошла?.. Кстати, ты, пожалуй, единственный человек в белом халате, который не вызывает у меня страха…
- А давай уйдём сейчас вместе?
- Так, Ахметов-младший, я, если ты забыл, вообще-то сюда не просто так пришла. Ты лучше проверь, все ли у меня печати стоят?
- Да, всё правильно. Но ты не ответила на мой вопрос…
- Это будет свинством с твоей стороны, если ты сейчас уйдёшь и оставишь девушку работать за себя. Не надо меня разочаровывать, ладно?
- Ладно. А если я тебе позвоню?
- Если тебе действительно интересна моя жизнь, то тогда приходи в среду на репетицию. По времени ты как раз успеешь, - опередила она его непрозвучавший вопрос.
- Читаешь мысли? – улыбаясь сказал он.
- Да у вас с братом всё на лице написано, - приняла лист из его рук, слегка коснувшись пальцами. – Ну, вот и всё, мне пора. Больше я тебя отвлекать не буду, - к горлу подступил комок слёз, и голос предательски дрогнул.
- Давай я тебя хотя бы до крыльца провожу?
- Давай, - грустно улыбнулась она.
- И почему такая смена настроения?
- Лгать не буду. Извини, мне просто страшно.
- Не бойся, - они уже вышли на крыльцо и он сгрёб её в охапку. Объятия были немного сильнее, чем просто дружеские. - Ника, посмотри мне в глаза.
Мгновение сомневалась, но потом всё же подняла к нему своё лицо. В глазах блестели слёзы и было много боли. Впервые за последнее время его сердце сжалось. А она, увидев в непосредственной близости опять эти манящие губы, свою любимую родинку, поняла, что больше терпеть эту муку сил у неё нет, и что единственный выход – бежать от него, и забыть всё, как страшный сон. Хотя, сон был сладкий, вот только она сама боялась себе в этом признаться.
- Руслан, пусти. Мне… пора. И тебе пора. Спасибо тебе за помощь, - улыбка вышла жалкой и вымученной.
- Ника, я приду. Я обязательно приду.
Она посмотрела на него и покачала головой. Прошла ещё несколько шагов, обернулась, бросила ему еле слышное: «Пока…», - и прибавила шагу, словно убегая. И уже не оглядываясь.
«Неужели я так много боли причинил этой девочке, что она так боится мне верить?.. Чувствую себя последним козлом. Но, все же люди ошибаются, вот и я ошибся, когда настоял на том, чтобы расстаться и быть просто друзьями. Я, может быть, только сегодня и понял, что мне нужна именно она, именно такая, и почувствовал, как сильно мне её не хватало. А ведь я даже не помню, сколько времени прошло… Зато она точно помнит. И ещё, я точно знаю, что всё это время она меня ждала, переживала, плакала, может даже проклинала, но ждала меня, и ни на кого другого даже не смотрела. А я идиот. Но я обязательно исправлюсь…»
«Надо же, всё циклично. Опять реву. И сбегаю по тому же маршруту. И также солнцезащитные очки на лице, которые хоть как-то скрывают слёзы. Правда, тогда, три года назад, это был август месяц, и сбежала я из здания напротив… Также чувствовала себя полным ничтожеством, пустым местом, которое никогда ничего не сможет изменить. А он мне тогда сказал: «Никогда не говори никогда!» и подмигнул. И был прав – я вернулась, и не раз, да и потом на протяжении всех этих лет были встречи. А я за эти годы совсем не изменилась – так и осталась неприспособленным к жизни ребёнком. И, хотя чувство на этот раз в сердце уже другое, взрослое, взращенное на взаимном влечении, сошедшем по моей глупости на нет, я ощущаю себя точно так же, как будто не было всех этих лет. И вообще не было счастья… Я - идиотка».
Эх, Ника, Ника!.. Ничему тебя жизнь так и не научила. В тот раз тебе повезло, что ты не наделала глупостей, потому что мать у тебя мудрая женщина, и вовремя поняла, что запретный плод тебя привлечёт только больше, и не ставила палки в колёса, закрывала глаза на твою охоту за женатым мужчиной. А ты страдала. Страдала, упиваясь своим горем, посвящая ему все дни и ночи. Долго отходила от затяжной «болезни». И, как только поняла, что готова вновь полюбить, открыта для новых отношений, ты почти сразу встретила ЕГО. А он был полным воплощением твоей мечты. Сначала не верила, удивлялась, за что тебе вдруг такое счастье, потом вдруг поняла, что это «твоё», подсела на этот «наркотик», и вновь стала потерянным для общества человеком. Растворилась в нём напрочь, без остатка. Забыла о себе, хотя нет, даже сознательно махнула на себя рукой, для тебя стал существовать только он, и всё время делилось на ДО встречи, и ПОСЛЕ. Все мысли были посвящены только выбиранию подарков на ближайший праздник (причём, у тебя уже всё было рассчитано чуть ли не на полгода вперёд!) и сохранению в копилке памяти особых дат, нечастых комплиментов и самых сладких поцелуев. Когда было обидно, больно, горько, ты наступала себе на горло, мысленно считала до десяти, собирала остаток воли в кулак и делала вид, что тебя всё устраивает, что всё хорошо. Мозгами ты понимала, что терять его ни в коем случае нельзя, но как удержать такого, ты не знала. И просто совершала ошибку за ошибкой. Твердила себе: «Главное, чтобы был рядом». Хотя в душе уже давным-давно ждала, когда он скажет заветные три слова. Сама держала все эмоции в узде, вела себя как пуританка, и, не смотря на то, что внутри бурлил просто фонтан эмоций, была всегда одинаково ровна, приветлива и спокойна. А ему казалось, что даже равнодушна. Хотя, может и он виноват, что ждал конкретных слов, а не научился читать её чувства по глазам. И что не догадался, что всепрощение тоже было от большой любви и страха потерять, а не от равнодушия. Ведь то, что кольнуло тебя больнее всего: «Ты думала в моём присутствии о ком-то другом. И ещё, ты слишком легко мне всё прощала». Хотя, к чему теперь все эти рассуждения? Заветные три слова из уст ни одного, ни другой, так и не прозвучали. Вместо этого он нашёл альтернативное решение, которое вмиг разрубило этот гордиев узел и избавило его наконец-то от этой лишней головной боли: «Нам надо расстаться». Просто, правда? А вот то, что душа после этого сжимается в комочек, размером со спичечный коробок, и вся покрывается иголками – это не важно. И то, что сердце покрывается стальной броней и запирается на ключ – это тоже ерунда. В конце концов, никто ведь и не обещал, что первая взаимная любовь (то бишь вторая любовь по счёту) должна будет закончиться, как в сказке, ну, или ещё лучше, вообще не закончиться. Как говорится, надо довольствоваться малым. «…Недолог был сезонный наш роман…» Да, мышление исключительно строчками из песен – это уже серьёзно, почти диагноз. А похожа ты сейчас больше всего на птицу, которой обломали крылья. Или на котёнка, которого хорошенько подрал пёс. И не важно, что пёс был домашний, дрессированный и породистый. Подрал же, всё-таки.
Ты ему больше не верила. Хотела верить, безумно хотела, хотела так же, как раньше, ждать и надеяться, но чувствовала, что второго такого раза можешь просто не пережить, и внушала себе, что всё это не правда, что для него это просто слова, может даже шутка, и что сейчас ты ему не нужна ещё больше, чем раньше. Пока это работало. Главным доводом было то, что ему нравились твои волосы, а сейчас, когда их больше нет, да ещё и после случайного открытия того, что ты не натуральная блондинка, надеяться тебе было просто не на что. Хотя и безумно хотелось.
Оставшийся вечер она, как законченная идиотка, посвятила просмотру немногочисленных общих фотографий и прочтению скупых любовных посланий. Потом, растравив себе сердце окончательно, решила, что уже можно ложиться спать, но так этой ночью и не уснула. Всё сознание поглотили воспоминания мгновений счастья, и, ко времени, когда за окном забрезжил рассвет, подушка была уже абсолютно мокрой от слёз.
С наступлением вторника она из молодой и интересной превратилась в разбитое корыто или заношенную до дыр калошу. Лица на ней не было вообще, и с каждым часом ситуация всё более и более усугублялась. Да, ещё одна значимая деталь – начать новую жизнь (т.е. следить за своим здоровьем) она действительно решила с понедельника. Вот только толку от этого никакого. Только ещё больше увязла в воспоминаниях. Что самое интересное: весь день мысль о его обещании вообще не приходила на ум, как будто и не было этого разговора. Память усердно бередила прошлое и доводила до слёз. Мысль о том, чтобы идти вечером на занятие, отмела, как особо кощунственную Может это и было единственным мудрым решением за ближайшие сутки – действительно, к чему своей кислой рожей портить настроение ни в чём неповинным людям.
Этой ночью заснуть ей удалось. Вот только снились какие-то странности: то брожение по тоннелям и лабиринтам, покрытым плесенью и с каплями непонятного происхождения с потолка; то она терпела крушение в море на утлом судёнышке, причём отчаянно сражалась за жизнь, вычерпывая прибывающую воду поварёшкой; то она лежала на операционном столе и любимый резал её на части, с садистским блеском в глазах. Одним словом – жуть!
Но, вот закончился и вторник. Пришла среда. Дальше отступать было уже некуда – подводить целый коллектив ей просто совесть не позволяла. Решила прибегнуть к технике аутотренинга, и начала с утра пораньше разговаривать сама с собой. Благо, что домашние уже разбежались (просто её личное «с утра пораньше» начиналось в 12:00, не раньше).
- Слушай, не будь дурой! Сегодня – твой прогон! Петька не обязан за тебя отдуваться – ведь, одно дело, когда сессия, а сегодня-то просто сопли и глаза на мокром месте!.. Тьфу-ты, сопли на мокром месте! Филолог ещё! Истеричка! Идиотка! Да посмотри на свою опухшую рожу – кому ты такая нужна! Радоваться будешь, если никто не придёт! Стооооооп! Это что ещё за «если»?! Я тебе покажу сейчас, сослагательное наклонение! Корова недоразвитая, ёптить-моптить! Никто не придёт, без всяких «если»! И ждать нечего! И даже думать! Идиотка! Нет, Вероника Евгеньевна, ты даже не идиотка, ты идиот! Причём полный! Надо на прогон настраиваться, а не сопли на кулак мотать! И вообще, в твоей жизни, если ты забыла, всего одна любовь была, есть и будет – это любовь к театру! Ясно тебе? Сейчас, перефразируем: «Теааааатр – мужчина всей моей жи-зни!..» И всё! Как там дядюшка Фрейд учил? Сублимация? Вот и правильно, сублимируй! И нефиг даже думать о мужиках, тем более, о таких! А лучше – вообще ни о каких мужиках не думать! Таких как ты, всё равно никто замуж не берёт, только если уж совсем на всю голову больные, но, идиотка от идиота родит тоже 100%-ного идиота, а так как идиотов и так хватает, значит – сублимируй!
Во время этого почти гамлетовского монолога (ну, это если представить, что в переводе на литературный это могло бы звучать как «Забыть или не забыть? – вот в чём вопрос…») она успела заправить постель, почистить зубы, вымыть и высушить голову и даже пожевать в виде завтрака «абсолютно полезные» мюсли (и не важно, что буквально через полчаса после этого «абсолютно полезного» приёма пищи она проглотит котлету с маринованными огурчиками, пару шоколадок и с полкило черешни – как говорится – на здоровьичко!, ибо раньше в состоянии стресса у неё аппетит пропадал совсем).
Перекладывая вещи с места на место, поливая цветы, вытирая пыль, слушая ДиДюЛю, проверяю почту, опять что-то жуя на ходу, она всё-таки дотянула до вечера. Начала собираться.
Варианта было два: либо, как обычно, в день, когда она «мальчик-мальчик-мальчик!» - джинсы и кроссовки, либо, в виде исключения, одеть высоченные каблуки. И, хоть и зная, что это обязательно бросится всем в глаза, да ещё и Фатима скажет что-нибудь вроде: «Ника! Ну зачем ты опять создаёшь себе неудобства?», она приняла сторону второго образа. Просто в виде компромисса захватила с собой пакет со сменной обувью и джинсовый пиджак, потому что в зале частенько было прохладно.
Макияж тоже решено было делать не «мальчишечий», а «девчоночий». Оправдывала она себя перед собой же тем, что сегодня обычный рабочий прогон, и никого из посторонних не ожидается. Да уж, особенно тобой – явно «никого не ожидается»… Ну да ладно. Как известно – при желании девушка может убедить себя в чём угодно. И не только себя.
Как всегда, опоздала. Впрочем, к этому уже все привыкли, и встретили с улыбкой, как ни в чём не бывало. Ребята настраивали звук, и она отправилась к ним за кулисы, чтобы поздороваться. Потом всё так же не спеша спустилась вниз. Повышенное напряжение передавал только блуждающий взгляд. Но, среди двух десятков людей, не увидеть «своего» было просто невозможно. Началась тихая паника. Мысленно, чтобы не дать волю слезам, она как мантру повторяла: «Сублимируй, сублимируй, сублимируй, дура!» Пока помогало.
Расул, как всегда лучезарно улыбаясь, сообщил, что у них всё готово и можно начинать. От его похожести и непохожести одновременно хотелось лезть на стену, или биться об сцену головой.
Ника тянула время. Она начала не спеша переобуваться, ставить телефон в беззвучный режим, потом решила собрать волосы в хвост… На всё это от силы ушло минут пять. Все терпеливо молчали. Осознав, что больше ей делать нечего, она, вздохнув и опустив плечи, как на каторгу, пошла на сцену. Хорошее начало, нечего сказать.
Текст знала назубок, поэтому до поры до времени подвоха никто вроде как и не заметил, вот только Расул не сводил с неё глаз, даже когда это было не оправдано по мизансцене. Видимо, чуял, что что-то здесь не так. Когда при переходе от одной сцены к другой Расул коснулся её плеча, Ника отшатнулась, а его ударило током.
- Ну это же невозможно! Это не Принц, это комок нервов какой-то! Фатима, дайте перерыв хотя бы минут десять, а то всё равно толку не будет! – и руками замахал. И откуда такой темперамент?..
- Хорошо, перерыв десять минут, - пожимая плечами, сказала она.
- Бегом на улицу! – и за руку поволок. Хотя, в принципе, Ника и не сопротивлялась.
- Давай, рассказывай, что случилось? Кстати, в честь чего сегодня форма одежды парадная?
- Не издевайся, и так тошно! – и заревела, от обиды на весь белый свет.
- Я и не издеваюсь, я разобраться хочу…
- Вот скажи мне, почему ты Катю любишь, а Руслан меня нет? Меня не за что любить, да?
- Ника, да что с тобой творится? – чтобы достучаться, пришлось даже перебить.
- Ничего! Просто дура я, до сих пор твоего брата люблю, и верю ему! А он надо мной смеётся! – плач перешёл в рыдания.
- Приехали! Хотя, теперь мне наоборот всё стало ясно… А я ещё и удивился, чего это вдруг он спрашивает, где и во сколько мы сегодня…
- И? Ты ему не сказал?
- Сказал, мне не жалко, - пожал плечами. – Только добавил, что на твоём месте убил бы его при встрече.
- Не правда, он хороший!
- А я и не говорил, что он плохой. Ника, а где вы умудрились встретиться?
- В больнице.
- А что случилось?
- Да ничего не случилось, здоровая я. Просто мед. осмотр проходила!
- Слушай, он что, говорил тебе, что придёт?
- Говорииил! – и новая порция рыданий.
- Да не реви ты, успокойся. Сама же видишь, что не пришёл. Но это ещё не повод срывать репетицию. Всё, мы уже не десять, а пятнадцать минут истратили. Пошли умываться!
- Не надо умываться, у меня в сумке влажные салфетки есть…
- Твои влажные салфетки тебя уже не спасут, бегом умываться! Не волнуйся, я тебе чистый платок дам.
- Да ладно, я лицо под сушилкой высушу.
- Раз шутишь, значит уже всё нормально.
- Спасибо тебе, Расул!
- Ага, обращайтесь! – и покачал головой, улыбаясь.
За пару минут Ника кое-как уничтожила следы «потопа», и они вернулись в зал. Вот только сил играть, после такого тяжёлого разговора, не было уже ни у одного, ни у другого. Всё было вяло и скомкано. Фатима писала замечание за замечанием, но не останавливала. Обстановка была абсолютно нерабочая.
Когда всеобщее мучение закончилось, и все выслушали с потупленным взором свои «косяки», атмосфера частично разрядилась. Ника была безумно благодарна ребятам за то, что её не мучили расспросами.
Бегом собрали вещи и наконец-то вышли на крыльцо. Воздух был свежий, по-летнему прохладный. Она вдохнула полной грудью и закрыла глаза.
- Ника! – он стоял, чуть-чуть поодаль, и смотрел на неё.
- Всё-таки пришёл… - шёпотом сказала она, но не сдвинулась с места.
Руслан сам решил подойти.
- Всем привет! – он улыбался, но было видно, что чувствует себя неудобно. – Привет, - сказал отдельно ей, смотря прямо в глаза, но оставаясь у подножия лестницы.
Ника сама не заметила, когда начала плакать. Задержалась на долю секунды, как будто решая что-то для себя, а потом кинулась к нему. Сомнений больше не было. И ей было плевать, что думают окружающие. Слёзы так и катились, и даже не думали останавливаться.
- Сегодня, похоже, тебя провожать не надо, - смеясь сказал Петька.
- Ребят, спасибо вам. Всем. Мы сегодня сами, ладно? Всем до свидания!
- Всем пока!
И они ушли в противоположную сторону. Ника взяла его под руку, как раньше.
- Руслан, извини меня…
- Тебе не за что извиняться.
- Я ревела… Просто ты сам не пришёл. Нет, то есть пришёл, но я тебя ждала тогда. А ты вот, только…
- Тогда ты извини. Но я думал, что лучше будет, если я тебя встречу.
- Стой! Мы как раз на том месте стоим. Помнишь?
- Вроде бы помню…
- А теперь я уже не могу… - и заглянула в его глаза. Остатки сознания зафиксировали, что глаза – карие.
Он вспомнил. И просто молча её поцеловал. Робко и трепетно, как будто в первый раз.
Ника буквально выдохнула:
- Ещё…
Она ждала его почти четыре месяца. Он догадался. И оценил.
- Солнечный зайчик… - гладил по щекам, целовал глаза, волосы.
- Любимый Лётчик… - и уткнулась носом в его грудь.
- Ты же меня простила, правда? Я тебя люблю, - нежно, на ушко, коснувшись губами шеи.
- Я в это верила. Может, только поэтому с ума ещё и не сошла. Я скажу тебе сразу, всё сразу: я больше молчать не буду, и терпеть не буду, и делить тебя ни с кем не буду. Теперь ты от меня так просто не избавишься, слышишь? Я стану твоей тенью, я всегда хочу быть рядом!
- При условии, что не будешь плакать? – он смахнул слезинку с её щеки.
- Буду! И всё равно никуда не денешься! Всё, хватит, пошли на нашу остановку!
- Пошли! – и подхватил её на руки. Легко, играючи, именно так, как она всегда мечтала. – Люди! Я люблю Вероникууу! – кричал он, перебегая дорогу на красный свет светофора.
Она была самой счастливой, на всей планете.
03-08 июня 2011 года