Саша не был болен. Он не болел уже давно- с тех пор как уехал из дома, и даже разболевшиеся зубы он не считал горем, а неким временным неудобством вроде несварения. Он больше не метался по комнате, как раньше, в поисках скрытых от него истин, не думал больше и дольше чем весь окружающий его мир. Не был заметным, все меньше и меньше раздражая окружающих. Презрения к себе он так же испытывал все меньше.
- Куда делась эта красная нить, смысл, идея или как там ее?- думал он, отрабатывая стеклянный взгляд на пассажирах вечерней маршрутки.
Нет, он не горевал по некоему ангелу, как это делают некоторые, вспоминая свое чистое детство. Саша, как это не показалось ему странным, не впал в, уже ставшую для него обычной - осеннюю депрессию. Он не был уставшим не морально не физически. Сон его был крепок и стабилен. Бывало, он мог спать и до двенадцати, благо время на сон было достаточно. Сказать, что он чего то хотел, или ждал от жизни было нельзя, но и сказать, что Саша вообще отчаялся, было бы ложью. Его глаза блестели, а его тело таило в себе энергию взрыва. Иногда он даже прислушивался к веселым звукам, вылетавшим из под его старых ботинок. Они отражались от стен узких улочек даря своему создателю сладкую уверенность в настоящем, но потом улица кончалась, а с ней и уверенность…
У Саши не пропал аппетит, наоборот он приобрел форму некоей извращенной всеядности. Не стали выпадать волосы (по крайней мере, больше известного их количества), а о седине Саша и думать не смел, так как стрессов в его жизни тоже не было.
В последнее время его все чаще спрашивали, о чем он думает. На что бедолага не мог дать внятного ответа, подвергая своих собеседников искушению признать Сашу лгуном. Мы не можем так же сказать, что друзья начали отходить от него- нет, ведь они видели Сашу и в более худших состояниях, а некоторые даже не заметили никакой перемены в его поведении, в то время как перемены были: Саша стал изрядным тунеядцем, или, как бы его назвали в народе, увальнем. Его глаза впали, сам он был похож на мешок с непонятной начинкой, который свалился с телеги и уже какие сутки ждет под палящим солнцем дальнейшего разрешения ситуации. С виду был вялым, хотя начал совершать поступки, которые никогда не приходили ему в голову и о которых мы с вами сегодня умолчим.
Саша - кто этот человек? Призрак? Тень? Видение?
Скорее всего, наш герой вставал на рельсы, с которых слезть ему уже было не в силах. Круг его интересов сузился до размеров почтовой марки. В жизни появилось больше штампов, и где то в глубине души он знал, что его колеса, когда ни будь, придут в негодность, вынудив последнего закончить свой теплохладный путь. Березки за окном перестанут мелькать, он выйдет из вагона, подойдет к первому попавшемуся дереву. Его спина тихо сползет по корявому телу ствола. Он опустится на свежую весеннюю землю, сладостно ощутив то, что он искал всю жизнь, что было у него под носом, но он не мог видеть этого из за быстро сменяющихся картинок в окне его поношенного вагона.
Ах, если бы ответ был так прост! Ах, ели бы стихи лечили от всех болезней, но, наверное, юноше не дано понять то, что предназначено старцу, а старику уже не под силу то что могут молодые руки. Кто то поменял местами вилку с ножом.
Саша догадывался об этом.
Саша просто ждал.