Солнечный день. Купола храма, обитые жестью, раскрашенные под золото, светили как настоящие, золотые купола. И всем, кто смотрел на эти золотые купола с крестами, на белостенный храм, на миг становилось легче на душе. Но, пройдя пару шагов вперед, прохожий терял из виду храм, натыкаясь взглядом на рекламный щит с крикливо раздетой моделью, с новомодным гаджетом в руках. А уже в следующее после этого мгновение, его мысли вновь забивались насущными проблемами.
За новым храмом, построенным по приказу мэра Москвы, открытие которого приурочили к Пасхе, стояла двухэтажная хибара. Хибара непостижимым образом оставшаяся после тотального сноса всего старого, когда даже памятники культуры шли под снос, была отдана в пользование приходу.
После тщательного осмотра дома, было обнаружено, что снести и построить новый дом, было бы дешевле, чем ремонт нынешнего. Не говоря уже о том, что бы заставлять прихожан, а тем более служителей церкви там жить, или просто заходить. В конце концов, было принято решение сделать небольшой ремонт и оформить дом как ночлежку.
Над новой дверью, вбитой в перекошенный от старости проём, висела золотистая, глянцевая табличка, сообщавшая бездомным о том, кто и для чего облагодетельствовал их.
Во дворе дома, в солнечный, весенний день Пасхи, стояли деревянные столы, покрытые белыми скатертями. К самому длинному столу стояла очередь из нищих, бомжей и просто бичей, падких на халяву. За этим столом стоял монах и прихожане, отозвавшиеся на просьбу организовать кормежку бездомных. Улыбаясь и крестя каждого подошедшего, монах раздавал пасхальные яйца. Без устали, уже в сотый раз, повторяя одну, всем известную фразу – Христос воскреси. Помощники выдавали хлеб, фрукты, суп, следили за порядком. Напротив стояло множество столов занятых нищими. За одним из таких столов, сидели хоть и не самого презентабельного вида, но гораздо чище многих других, два бомжа.
-Христос воскреси!
-Воистину воскреси!
После чего, они стукнулись пасхальными яйцами, украшенными наклейкой виде ангела, держащего на руках младенца. Затем, молча, почистив яйца, начали их есть. Затем принялись за суп, и потихоньку разговорились.
-Меня зовут Влад, а тебя как?
-Лёня я. У тебя, кстати, закурить нет, а то все остановки обшарил, не дна гнида не даёт.
-Нет, брат, лет пять, как завязал. Как деньги кончились так сразу.
-А много бабла-то было?
-Пяток магазинов в Воронеже держал, жил как у Христа за пазухой. Жена красавица, квартира пятикомнатная в центре. И сейчас бы жил наверно так же, если бы в Москву сдуру не сунулся.
-Местные накрыли. - со знанием дела произнес Лёня в ответ.
-Открыл я здесь неподалеку ювелирку, всем кому надо отстегнул, контору нашел хорошую. И вроде всё как по маслу шло. И на тебе, приперлись отморозки, банда какого-то Косолапова наехала. Разгромили всё.
Влад достал тряпку из кармана и стряхнул ей скорлупу с наклейкой на землю. Попросил долить супа проходящую мимо девушку с кастрюлей. Разломил хлеб и продолжил есть.
-Так чего дальше было?
-А что, моя крыша наехала на него, он свою позвал, мои сразу же лапки к верху подняли, типа «моя хата с краю, ни хрена не знаю», фраера подзаборные. Лично меня поставили на счетчик за наезд, либо я им лям отвалю, либо меня опустят и на видео запишут. Но эти козлы были такими подонками, я таких отморозков, за всю свою жизнь не видел. Убивали всех направо и налево, я такого с девяностых не видел. Им быстро указали на место у параши за такое, но мне к тому моменту было всё фиолетово. Ни денег, ни квартиры, ни жены, ни друзей, ни родственников, у меня уже не осталось.
-У меня всё намного проще, пьянка, поножовщина, пара лет по малолетке, и уже вся оставшаяся жизнь по вокзалам. Мать спилась, а отца просто в подворотне пером чикнули.
-А отец кем был?
-В институте работал, пока институт не закрыли. Но это не долго было, полгода, считай, что не работал. Химик он у меня был.
-А у меня родители крестьянствовали, пока в город не перебрались.
-Да…хороший день.
-Леонид ты знаешь, сколько бомжей в Москве?
-Да хрен его знает, а зачем тебе?
-Знаешь, я тут думал, как много людей разными путями ложится на дно.
-И чё, не страдай фигней, пошли, бухнем лучше, я тут холодненькой разжился.
-Забухать еще успеем. Знаешь, я на днях старика видел. У него в банке на счету пять лимонов лежит, всю жизнь копит и копит. Живет здесь за углом в помойном ящике. Будь у меня столько, я бы смог снова подняться, а этот сидит и тупо радуется, и копит. Вот на хрена так жить?
-Дебил шизофренический, явно, что мозгов нет.
-А ты как будто лучше распорядился, промотал бы наверно за год всё и вернулся бы обратно на свалку.
-Ну, всяк лучше, чем так пялится. Может, пойдем, тряханем старика, ему это бабло всё равно без надобности.
-Есть у меня идейка, одна. Кооператив, или общество какое сварганить из бомжей.
Лёня поперхнулся стаканом морса, услышав это. Откашлявшись, он уставился выпученными глазами на собеседника.
-Ты с куревым по осторожнее будь, я блин из-за тя чуть не подавился.
-Я же уже сказал, не курю. Ты знаешь, какие деньги через мусорные свалки прокручиваются? А сколько можно заработать на мусоре с многомиллионного города, ты представляешь.
-Нам с тобой эти деньги явно не светят, на фига о них думать.
-Если так думать, то конечно, мы так и просидим возле навозной кучи так и не поимев с неё ни чего.
-А чего ты предлагаешь? Взять и пойти к этим владельцам свалок и потребовать нам их отдать? Не, ты явно обкуренный.
-Если пойдем вдвоём нас, разумеется, погонят, а если нас будет сто тысяч?
-И где твои тысячи? Где твоя толпа бомжар. Мы бомжи именно потому, что нам уже на всё похрен.
-Следует рискнуть. Нам с тобой кроме собственных шкур терять больше нечего, а если всё срастется, мы будем купаться в деньгах, ну так как?
-Хрен с тобой, че предлагаешь?
-Во первых тряхнуть старика как ты говорил, не мы его, так другие. Только красиво, что бы он сам отдал все свои деньги нам. Потом организовать общество, а потом тащить в него всех кого можем.
-Слушай на пять лимонов старика мы можем весело пожить, и без этого говна.
-Ты меня слушай, я в бизнесе по лучше тебя шарю. Если сделаем, как я говорю, у нас хоть сто лимонов будет.
• * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Утро на Красной площади. Возле кремля толпятся первые туристы. Постепенно на ней начинают появляться самые грязные жители города – бомжи. Сначала полицейские заворачивали этих ненужных людей, сажали в машину. Но всё это давалась с большим трудом, потому как прикасаться к большинству из них было западло, даже самому последнему полицейскому.
К обеду вся площадь была заполнена толпами бомжей. Сидящих, лежащих, срущих, пьющих и сущих. Самый низ, самые отбросы общества, те о ком простой житель столицы не хочет думать, проживая свою более благополучную жизнь, вылезли самым наглым образом.
С краю от толпы, из всякого хлама и мусора, была сооружена трибуна, самыми вменяемыми членами бездомного общества. На неё влезло трое мужиков, с мегафонами. Это были Влад, Леня и старик Станов, которому очень понравилась идея с митингом. В это же время на площади начали появляться машины с омоновцами и полицейские автофургоны. Через полчаса к месту действия начали съезжаться СМИ.
-Знаешь, Влад, а ты не думаешь, что нас как декабристов, сомнут и в тюрьму посадят или убьют. Или еще че сделают.
-Об этом нужно было раньше думать, теперь отступать поздно. Вон смотри, репортеры прибыли, не будут же они мирных людей при всех калечить.
-Хрен его знает, ради дела они и СМИ камеры поломать могут, или на хозяев этих шавок надавят и всё, и снимать нас ни кто не будет.
-Ты забыл, что у каждого человека в этом мегаполисе сотовый с фотокамерой. И на всякий случай, я толкнул информацию зарубежным репортерам, сейчас их машины тоже подъедут. А если не подъедут, они и так придумают всякого говна про наши власти.
Первые часы митинга, ни кто не понимал, чего требует эта масса бомжей. Власти подогнали брансбойты, и начали разгон этого сброда, под одобрительное улюлюканье толпы стоящей по другую линию периметра. А когда поняли, начали ржать.
-Так их козлов! Может чище морды станут!
Через месяц все стали забывать, что произошло на красной. Но перового числа, как и в прошлый раз Толпы бомжей, пришли на площадь с требованием, отдать им помойки. Как и в прошлый раз их разгоняли водой. Через месяц они снова пытались собраться, но в этот раз всех грязных типов отлавливали еще на подходе к площади. Малочисленную демонстрацию разогнал один отряд омоновцев.
До августа всё было тихо, но в сентябре на демонстрацию пришло в разы больше чем в первый раз. И два десятка машин СМИ разных стран стояло в предвкушении мордобоя. И мордобой был, если в прошлые разы бомжи всегда отступали, то в этот раз они встали на смерть. Полицейские, применяя травматику, брансбойты и слезоточивый газ пытались разогнать эту вонючую кодлу, но только множили количество трупов среди хилых и больных жителей свалок. В конце концов они разогнали демонстрацию. А по новостям сообщили, что это происки аппозиционных сил. Хотя как еще назвать этих людей? Но как бы там не было, на площади громоздились горы трупов, а жертвы исчислялись сотнями.
А потом вспыхнула стачка в Воронеже…