Как тягостны раздумия и мечты, соединенные в одной петле.
Где же вы, плененные желания в оковах?
Прислушиваясь к дыханию тяжелому, сгорая на огненном костре
В последний миг я быть хочу слезою Бога…
За таки не родившихся детей любимых Им безмерно,
За всех, кого любил и может быть люблю один,
Соскользнув так вдруг, внезапно из глаз Властителя Вселенной
Устремиться вниз, забыв о том, кто так давно тебя любил.
Я обвожу в который раз уставшей кистью твой эскиз.
О как же я устал- ищу мысли о картине.
Просыпаясь утром, умываюсь кровью вен твоих
Некогда разрезанных моим любимым мастихином,
Больно? Может быть. А ты думаешь о нем?
Он так любил быть, тобой употребляемою вещью.
Пусть оскорбительно, без гордости, он ведь не зол.
Он просто рад быть рабом твоим навечно.
Дорисовывая рисунок на холсте, заметил красок мало,
Выдавив из глубины груди сжавшееся сердце
И раздавив его пятой своей, был рад я этой краске алой
Но что- то человеческое умерло, и я стал меньше.
Теперь закончив этот странный мой рисунок, хочу сказать тебе…
«Не плачь, пожалуйста, прошу тебя, не плачь размеренно.
Хруст от разбившейся фарфоровой слезы твоей,
Превращаясь в зов, разрезает плоть мою так медленно,
И… я лишь хотел сказать, что я живой в фарфоровой слезе…»
Прошу прощения люди, я вас простил и вы меня простите,
Но лишь разбившись на тысячи кусочков фарфоровой слезы
Лишив себя всего, что вы все так храните,
Я вам отдам надежду, меньше веры и чуточку любви…