Вообще-то ее, наверное, по-другому зовут. Но у нас так сложилось – Гулена и Гулена. Она в подъезде живет. А Гулена – потому что время от времени сидит у порога и ждет, когда ты ее впустишь. Или выпустишь. Душа свободы, понимаешь, просит.
Красивая ли она? Как все кошки – где это вы видели некрасивую кошку? Но… несуразная какая-то. Хвост тощий и короткий, пузо раздуто постоянно – кажется, она перманентно беременна. И цвет какой-то… клочковато-серый. Но вот удлиненная мордочка и умные огромные серые глаза прямо-таки настойчиво напоминают, что в Египте любая – любая! – кошка считалась священным животным. И доходчиво объясняют, почему.
Ласки она не просит, на угощение не бросается. Но поблагодарить с достоинством умеет. Посмотрит так значительно, подойдет не спеша, попробует. Понравилось – поднимет голову, еще раз посмотрит: Спасибо, мол, но ты иди уже, а то как-то неловко при тебе есть.
Но главное, конечно, то, что она хорошая мать, несмотря что Гулена. Последний раз у нее трое было – двое побольше, а один совсем маленький. Приемыш, похоже. Или просто заморыш. Любо-дорого глядеть, как она их вылизывает по очереди, как кормит, как играть учит. А давеча иду – гляжу, дети без матери играют. Как же, думаю, она их оставила? А она не оставила – она на лестнице сидит пролетом выше и наблюдает. К самостоятельности приучает. Нагибаюсь погладить одного – вскакивает, но не бежит спасать, а напряженно ждет, что я буду делать. А я что? У меня Триша, мне хватает. Глажу, любуюсь, иду дальше. Гулена, как ни в чем не бывало, укладывается и продолжает наблюдение за отпрысками.
А на днях разобрали котят. Один, который самый маленький, еще пару дней возле маменьки покайфовал – ох, она его и баловала! – и тоже был пристроен. И Гулена уже третий день как дома не ночует – хахаль у нее новый. Прежний-то, серый бойцовый кот Пират, новую симпатию завел, а этот недавно появился – рыжий такой, и глаза карие. И я вот думаю:
следующая партия Гулениных деток вот-вот народится, так в кого, интересно, пойдут – в Пирата или в Рыжего? Гулене, впрочем, все равно, она их всяких любить будет.