Ее сознание с подсознанием враждовали. То, что бессознательное – разрешало и даже активно потакало, подсовывая каждую ночь в красивой яркой обертке сексуальные сны, то сознание, категорически вытесняло и подавляло эротические фривольности девушки, каждое утро. Строгое воспитание родителей своего единственного чада, было весомым сдерживающим фактором. И разум, выступал в роли бессовестного эксплуататора и жестокого поработителя такого воспитания. Они вели безжалостную войну между собой, и Шурка, со своими желаниями была несчастной жертвой этого военного конфликта. А когда сознание, утомленное дневной суетой отключалось, Шурка, спускалась в глубокое подземелье своих снов и, освобождая бурную фантазию от оков диктатора, наслаждалась видением. А всему виной была любовь.
Шурка влюбилась в лектора Леонида. Сорокалетний мужчина, небольшого роста с огненно-рыжей бородой и мягким голосом, завладел ее целиком и полностью (и что она в нем нашла?). Все мысли были посвящены только ему.
Прежние увлечения, занятия и интересы, включая друзей и врагов, пропали, словно бы их и не было вовсе. Ничего не получается, внимание не сосредоточить все из рук валится, а перед глазами стоит Он. И в голове зреют бесстыдные идеи соблазнения ни о чем не подозревающего лектора.
Она знала про него все – что он разведенный холостяк, имеет свою кафедру, где проводит исследования по разработке сверхтонкого проводника (какая скука!). Любит иногда выпить с многочисленными друзьями, что заглядывают к нему вечерами на огонек (любит выпить? - это обнадеживает).
Она следовала за ним везде по пятам, даже в библиотеку записалась. И скучно зевая над раскрытой для приличия книгой, с нетерпением ждала его появления, чтобы млеть от сладостной истомы растекающейся по ее душе при виде его маленько располневшей и немножко нескладной фигуры стареющего мужчины.
Ради него, она оставила свою лучшую подругу в недобром недоумении и пересела на первый ряд в надежде, что он ее все же заметит и подаст хоть какой-нибудь знак. Но лектор Леонид, ничем не выделял ее из общей массы молодых людей и никаких знаков, имеющих двойной смысл, как в фильмах про шпионов, не подавал, и по-прежнему, с юмором и доброй улыбкой на лице, читал лекции беззаботным студентам.
Но сдаваться Шурка не собиралась. Однажды, под неодобрительный взгляд матери, она надела короткую юбку, едва прикрывающую широкие бедра (что никогда раньше такого за ней не водилось, ведь любая эротическая сцена по телевизору, вызывала появление темно-красного цветка на лице) и пришла на лекцию раньше всех. Ерзая упругой попой по лавке, она примеряла эротические позы на свою фигуру, меняя неброскую скромность на сексуальную небрежность. Ее руки скользили по ткани юбки, задирая край до бесстыдного откровения - белых трусиков в мелкий розовый цветочек и с волнением ожидала начала лекции.
Лекция началась как всегда со скромной шутки. Окинув веселым взглядом аудиторию, жидко засаженную фигурами студентов, как оставшейся травой на грядке, после тщательной прополки, он задумчиво произнес: - Да.. немногие из вас доплывут до следующего семестра, боюсь что потоните, как известный герой, от пуль жестоких экзаменаторов. – Недружный смех, эхом прокатился по аудитории, ударился о холодные стены и растворился в дальних углах помещения. Она тоже засмеялась, хотя и не поняла, про какого такого героя, он говорил (бедное дитя перестройки).
На протяжении всей лекции, она играла с юбкой, теребя пальчиками мягкий материал, приоткрывая вход в потаенное место, строила глазки огненной бороде, стараясь поймать его в капкан темно-карих глаз, даже сосед Гена заметил ее ухищрения, и его глаза от удивления выкатились из орбит, словно мраморные шарики, застрявшие в комке пластилина. Шурка, высунув розовый язычок в сторону Гены, поставила жирную точку на домыслах соседа и с сознанием исполненного долга продолжила свои упражнения.
Но как она ни старалась, в этот день удача была не на ее стороне, вернее, она где-то отсыпалась, свернувшись в комочек в теплом углу, и тихо посапывая носом, не замечала упорные потуги юной совратительницы.
К вечеру следующего дня отчаяние совсем вышибло девушку из колеи. После лекций она не поехала домой (к безмерному удивлению подруги, соврав, что нужно поработать в библиотеке) и купив бутылку пива, уселась на скамейку в палисаднике, возле института.
Была весна. Из под растаявшего снега вылезли линялые конфетные обертки, старые шприцы, разбухшие окурки и использованные предметы бесприютной любви. Она с грустью смотрела на матовую резинку и с завистью думала о чужой страсти, что так нечаянно нагрянула на самом людном месте. В голову ударил хмель, придавая размякшим от поражения мыслям, наглую дерзость и твердость. Лихо запрокинув голову, девушка допила последние капли янтарного напитка, и, зашвырнув бутылку в ближайшие кусты, пошатывающейся походкой направилась к кафедре.
С замиранием сердца Шурка поднялась на второй этаж. Прошла в конец коридора, где была его лаборатория, и плотно прильнув ухом к двери, прислушалась. Кроме гулких ударов своего сердца, она услышала знакомый мягкий, как бархат, голос. Он что-то напевал. Упругая волна жгучей страсти накрыла ее с головой, и увлекаемая ее, точно тростинка, она безотчетно толкнула дверь и вошла в помещение.
Он повернулся на скрип двери, и замер, от неожиданности. Напев оборвался на низкой ноте. В дверном проеме, чуть пошатываясь, стояла длинноволосая девушка в короткой джинсовой юбке, синих сапожках и стального цвета куртке. Темно-карие глаза светились дьявольским огнем, а на щеках играл мороз. После минутной оторопи он вернулся к себе.
- О, какие гости к нам пожаловали. Ты что-то забыла, Воробьева? – с надрывной веселостью спросил он.
Он был один. Теперь удача, на ее стороне? Она плотно закрыла дверь и подошла к нему ближе.
Он насторожился.
Еще ближе.
Облака беспорядочных мыслей пролились сбивчивым дождем слов о любви. Она целовала его рыжую бороду, прерывисто дыша в лицо легким девичьим перегаром, и он на время потерял контроль над собой. Внезапно передавшаяся страсть девушки, словно гриппозная болезнь, пожирала его. Власть над мозгом захватили гормоны. Он был заражен, инфицирован и инфекция эта – желание. Он совершил ошибку и не оттолкнул ее сразу, а надо было, ведь видел, что девушка не в себе. Теперь уже поздно. Ее озорные руки жадно ощупывали его тело. И не успел он опомниться от первого шока, как его мужское достоинство набухло и затвердело, как камень, от нежных прикосновений горячих девичьих рук. Похоть жестоко подавила волю к сопротивлению, и он сдался, нырнув с головой в грязный омут страсти.
Она ушла, унося с собой феерические чувства от своей первой в жизни любви.
А он? Остался... Застыв в задумчивости у открытого окна, пуская в густую тьму упругую струю белого дыма. Его руки еще хранили тепло молодого тела, а в лобной коре укрылся стойкий аромат ее духов с легким эротическим оттенком - шаловливые цитрусовые запахи с миндальными отблесками. Он не помнил ее имени и терялся в догадках, или это выходка пьяной девчонки, от нечего делать забредшей на кафедру или любовь, обещающая красивое продолжение. А может, и то и другое? И его обманутое сознание не в силах было решить простую задачу, и бессмысленно ходило по кругу невротического симптома, хватаясь за ложный ответ.
…Немножко униженный и оскорбленный и выжатый, как лимон, ставший на время большой игрушкой для еще незрелой женщины.