Русский-Меч
Часть 2. Переход
Глава 9. Маяк
Путь от острова Родос до италийских вод занял у эскадры Бастии всего три дня. Великие корабли двигались очень быстро, замедляя ход лишь по ночам. Ни единого судна не встретилось им по курсу за это время. Каждый раз, когда сидевшим на мачтах сигнальщикам казалось, что они видят у горизонта белое пятно – парус тут же исчезал. Было ясно, что капитаны встречных, заметив издали огромные османские корабли, предпочитали тут же сменить курс и укрыться за островами.
За эти дни Кириак несколько раз беседовал с Торквемадой, с интересом расспрашивая его о положении дел при дворе Фатиха. Бастия в их беседах участия не принимал, предпочитая проводить время на корабельном мостике.
Молодой посол держался с русом достаточно открыто. Они обменивались дворцовыми сплетнями, сравнивали нравы османских и русских сановников, говорили о новомодных философских течениях. С особенной охотой Торквемада обсуждал вопросы, касающиеся системы государственного устройства. Молодой сановник был, буквально, переполнен планами и проектами укрепления государства. Он был уверен, что, если владыка имеет правильную систему законов и последовательно контролирует её соблюдение – рано или поздно все его подданные, привыкнув соблюдать тяготу, начнут искренне воспринимать предписанный закон как единственно верное руководство в жизни.
Кириаку очень нравились эти беседы. Он видел, что Торквемада искренен в желании сделать мир совершеннее – настораживало в нем лишь одно - слишком жёсткое отношение к достижению этой праведной цели. Молодой посол не очень верил в действенность убеждения и не признавал пользу уловок. «Мешающие доброй воле владык должны знать, что дурные деяния грозят им суровыми наказаниями! – сказал он однажды и напомнил Кириаку слова русской песни о «замирении мечом гордого врага». «Это – старая песня, - возразил ему царский лазутчик - Мир меняется и становится сложнее. Иногда заблудшему лучше дать время подумать».
Их споры не были злыми, а являлись, скорее, обменом мнениями. К тому времени, когда эскадра приблизилась к Венецианскому заливу, они держались уже друг с другом как старые товарищи. Торквемада даже сводил Кириака к посольскому отряду, расположившемуся на второй палубе, и представил ему своих пятерых сотников. Одетые в чёрное широкоплечие османы произвели на царского лазутчика впечатление. «Они все из моего рода! - с гордостью сказал молодой посол – Науке воинской обучены. Ну, с твоими рязанами я их в поединок, конечно, не поставлю!»
И рассмеялся, довольный двузначием этой фразы.
В последнюю ночь перед Венецией Бастия, Торквемада и Кириак не спали. Стоя у перил адмиральского мостика они с нетерпением ждали, когда впереди покажется огонь большого пограничного маяка, предваряющего появление великого города. Бастия был в приподнятом настроении; потирая руки он то и дело напевал под нос одну и ту же песню о славном и удачливом пиратском походе. Однако, Торквемада и Кириак не разделяли его веселья. Несмотря на уверенность адмирала, и тот, и другой очень опасались, что в ответ на ультиматум Венеция ответит османам войной.
Была уже середина ночи, когда на адмиральский мостик вдруг поднялся встревоженный капитан «Хорива». Поклонившись Бастии, он протянул ему карту с записью курса.
-Прости, господин, но по карте выходит, что мы уже недалеко от Венеции. А огня венецианского маяка все не видно. С твоего позволения, я хочу выслать вперёд кораблей дозорные лодки.
-Да, я, кажется, вспоминаю эти места, - сказал Кириак, присматриваясь к едва различимым в темноте контурам берега – Здесь неподалеку начинается подводная гряда, которая тянется до самой Венеции. Странно, что мы не видим огонь маяка. Его как раз и поставили, чтобы предупреждать корабельщиков об этих подводных камнях.
-Может, его италийцы погасили? – предположил Торквемада.
-Есть общий морской закон о береговых сигналах! – ответил Бастия- Нарушить его даже латины бы не посмели! Наверное, мы ошиблись в расчетах. Будем идти с прежней скоростью, пока не увидим огонь маяка!
-А я думаю, надо замедлить ход! - сказал Торквемада - Если впереди подводная гряда- мы можем сесть на камни.
-Не сердись, посол, но мы пойдём, как шли! – упрямо повторил адмирал – Даже в войну не бывало, чтобы маяки тушили! Нечего нам зря время тратить!
-Ну, хотя бы дозорные лодки вперёд отправь!
С высоты своего роста Бастия внимательно посмотрел на молодого посла. Тот не отвёл взгляд, лишь прищурил глаза, которые у него мгновенно стали злыми, словно у кошки перед дракой.
-Ладно! – с усмешкой сказал адмирал – Лодки – так лодки! Но скорость эскадра снизит только, чтобы сигнальщиков вперед пропустить.
Загудели свистки боцманов, сначала на «Хориве», потом на шедшем позади «Силе», и вскоре забравшиеся на мачты матросы принялись скручивать паруса у рей, до половины вытягивая их из-под ветра. Скрипя снастями, корабли начали снижать скорость.
По приказу капитана, с борта «Хорива» были спущены две парусные лодки, в каждую из которых уселось по дюжине матросов. Подняв на шестах горящие угольные лампы, парусники поплыли впереди кораблей.
-Дождись, пока они отойдут подальше, и снова поднимай паруса! – крикнул Бастия капитану – И вели сигнальщикам быть повнимательнее!
Подойдя к борту, Торквемада принялся с неодобрительной миной следить за удаляющимися огнями парусников.
-Слишком быстро идут! – сказал он Бастии – Они могут и сами на камни наткнуться.
Но тот в ответ лишь махнул рукой.
Неожиданно один из огней вдалеке мигнул и принялся медленно опускаться в море. Издав чудовищное проклятие адмирал приник к наблюдательной трубе.
-Предательство! – прошептал Торквемада – Я знал!
По сигналу капитанов, корабли начали резко поворачивать в сторону от берега.
Вскоре к борту «Хорива» подплыл один из посланных на разведку парусников. Выслушав сигнальщиков, капитан снова заспешил на мостик.
-Камни! - доложил он Бастии, который от злости стал красный как рак – Передняя лодка разбита. Пятерых моряков с неё подобрали, а семеро, видно, утонули. Море у камней сильно крутит.
-Наши люди видели буруны? – спросил адмирал.
-Да, там много камней. И ещё, они разглядели на берегу контуры высокой башни. Наверное, это – венецианский маяк.
Бастия снова глухо выругался.
-Ну, прав ты был, посол! - сказал он, не глядя на Торквемаду - Не откажешься теперь со своим отрядом разведать берег?
-Конечно. Мы включим маяк, - ответил тот ледяным тоном – И ещё, кто-то там, на берегу, ответит за предательство!
-Я пойду с тобой! – сказал Кириак Торквемаде – Как эти маяки зажигать знаю.
-Пойдём. Возьми ещё Савву и десяток рязан. Если нас ждёт засада - твои ударные помогут нам пробиться обратно к лодкам.
На этот раз с палубы «Хорива» были спущены сразу десять больших парусников. Приняв на борт сотню воинов, парусники медленно поплыли к маяку. Склонившиеся над водой загребные непрерывно освещали воду факельными шестами, аккуратно обводя лодки вокруг камней.
С заряженными самострелами наготове воины внимательно следили за прибрежной полосой; но берег был тих, никакого движения там заметно не было.
Едва ступив на землю, отряд сразу же направился к тёмному столбу маяка, возвышавшемуся на скале неподалеку от моря. На нижней смотровой площадке не было ни души; дверь сооружения была распахнута настежь.
Воины быстро прочесали окрестные кустарниковые заросли, но лишь вспугнули нескольких ночных птиц.
-Ты оставайся здесь с рязанами и зажги маяк! – сказал Торквемада Кириаку – А я поведу отряд вон к тем огням. Там, кажется, какой-то город. Спрошу кое-что у его бургомистра!
Вынув меч, он повёл своих людей по тропе.
-Людей бить пошёл, - сказал Савва, глядя им вслед – Эх, османы-османы!
Позвав с собой Савву и Веливана, Кириак начал подниматься по витой лестнице маяка. Они не добрались и до середины лестницы, когда вдруг услышали наверху странные звуки, похожие на завывание ветра в трубе. Чем выше они поднимались, тем отчётливее становились эти звуки, и вскоре стало ясно, что наверху кто-то протяжно поёт, выговаривая латинский молитвенный текст.
Царский лазутчик двинулся осторожнее, но меч из ножен не вынул. По голосам он понял, что поющие псалмы не обладали большой силой и потому серьёзной опасности для него они не представляли.
На площадке у потушенного железного фонаря стояли трое в одежде латинских монахов. Увидев русов, монахи перестали петь и подняли перед собой ножи.
-Проклятые еретики! – закричал старший, потрясая жидкой бородкой – Мы смотрители маяка - мы не позволим, чтобы он светил проклятым врагам Авиньона! Убирайтесь в ад!
Двое молодых монахов бросились на Кириака, неумело выставив оружие. Ударом кулака лазутчик выбил нож из руки одного, затем, отступив чуть, двинул ногой второго, отчего тот упал на колено. Савва и Веливан тут же прихватили юнцов за рясы и оттащили их к лестнице.
-Значит, это ты потушил маяк? – спросил Кириак старшего, осматривая заполненный углем фонарный кузов – Ты ведь нарушил морской закон!
-Я – слуга Авиньона! Я не признаю законов, которые на руку его врагам!
-Люди в море погибнуть могли! – сказал Веливан – И в городе этом теперь кто-нибудь пострадает!
Латин бросил нож и засмеялся.
-Сейчас мы отведём тебя в город. Там сам за всё ответишь! – сказал Кириак.
Продолжая смеяться, монах повернулся к перилам площадки и шагнул вниз.
Он упал без крика, удар тела о камни был ужасен. Молодые монахи завыли.
-Теперь надо торопиться! – сказал Савва товарищам – Отведём в город хотя бы этих. Пусть Торквемада узнает, кто во всём виноват - может, тогда он не тронет остальных горожан.
Оставив Веливана разжигать фонарь маяка, русы потащили смотрителей по тропе. Едва они поднялись на холм – до них донёсся звук колокольного набата. Неподалёку в темноте возник огненный всполох, потом сразу ещё несколько.
-Не успели! - досадливо пробормотал Кириак.
К тому моменту, когда они добежали до первых домов, небольшой городок был уже весь освещён огнем пожаров. На его центральной площади, окружённой чёрными воинами, стояло около полутора сотен полуодетых людей. По-очереди выволакивая из толпы мужчин, воины бросали их на землю и принимались бить их плетьми.
Руководивший экзекуцией Торквемада у каждого наказуемого громко спрашивал, знает ли он, кто этой ночью потушил венецианский маяк.
Те горожане, которые уже прошли через плеть, лежали на земле неподвижно, словно мёртвые.
-Опять! – прорычал Савва – Как в Царьграде?
Волоча за собой пленных, русы ворвались на площадь и отшвырнули чёрных от очередной жертвы. Не говоря ни слова, османы выхватили оружие.
-Назад! – тут же крикнул им Торквемада – Не трогать русов!
Перешагивая через лежащих на земле людей, он быстро направился к Кириаку.
-Почему своих бьёте? – зло спросил он, подходя вплотную – Забыли о семерых моряках, которые по вине этих венетов утонули?
-Горожане не виноваты, брат! - ответил Кириак - Из города сигнальный огонь не виден. Они не могли знать, что он потушен. Виноваты монахи, смотрители маяка. Старший их сам себя на наших глазах убил. Служек его мы тебе привели.
Торквемада продолжал недоверчиво смотреть на Кириака. Глаза его оставались холодны.
-Эти помогали маяк гасить? – спросил он, указывая на молодых монахов.
-Зря ты так, осман! – сказал Савва – Не надо уже крови! Не погасят италийцы больше свой маяк.
-Каждый виновный должен быть наказан! – жёстко проговорил посол султана.
-Всё! Мы возвращаемся! - сказал царский лазутчик, ухватив Савву за руку – Это уже не наше дело!
-Что, снова мне царский знак покажешь? – спросил сотник.
Кириак пожал плечами и пошёл обратно к маяку. Савва постоял немного, плюнул и повёл своих воинов вслед.
-Вы слышите, венеты? – донесся до русов с площади голос Торквемады– Никогда не погаснет теперь этот маяк! А, если ещё раз погаснет – не так вы уже отделаетесь! Умрёте все до единого!…
-Повесит он щенков, - сказал кто-то из рязан – Вот змей!
-Глаза у него, словно угли. Этот сглазит в единый миг!
У лодок их ждал довольный собой Веливан. В небе над морем теперь сиял яркий огонь маяка.
-Угля я на всю ночь в емкость заложил, - сказал воин – Может, остаться здесь кому, приглядеть?
-Теперь маяк не затушат, - хмуро ответил Савва – О том османы с местными договариваются.
-Значит, потешились они в этом городке? – спросил Веливан.
Но никто ему не ответил.
Это столкновение с Торквемадой заставило Кириака всерьёз задуматься. У молодого посла, действительно, снова не расходились с делами - он был совершенно беспощаден с теми, кого считал врагами. Причем, все его действия были очень быстрыми и эффективными. Торквемада мог бы быть сильным союзником, если бы русы сумели удержать его на своей стороне.
Погружённый в размышления Кириак не заметил, как они подплыли к борту «Хорива».
-Эй, нижний трап подавай! – крикнул морякам Савва.
В этот момент из трюмного окошка навстречу лодке вылетела стрела.
От резкой боли Кириак на мгновение потерял сознание. Упав плечом на борт лодки он услышал гневные крики рязан и тут же почувствовал, что по его кольчуге течёт кровь. Поднятая им под стрелу рука немного ослабила удар, самострелная стрела прошла сквозь ладонь и упёрлась в кольчугу. Если бы не это – бронь вряд ли бы выдержала выстрел в упор.
-Оттуда стреляли, я видел! - крикнул Веливан, указывая на окно. Но створка окна уже захлопнулась.
-Эй, враг, видно с османами плыл! - выдавил лазутчик, делая Савве знак – Мы его найдём!
Вырвав стрелу из ладони, он сунул её за пояс и, покачиваясь от слабости, первым пошёл по трапу.
-Скажите Бастии, что из трюма в меня кто-то стрелял! - сказал Кириак, передавая старшему из моряков окровавленную стрелу.
Едва русы вернулись к отряду, и Уркос успел перевязать Кириаку рану, к ним, сопровождаемый несколькими османскими офицерами, пожаловал адмирал.
-Прости, друг, недоглядел! – сказал Бастия, склоняясь над раненым - В трюме убит стражник-араб. А второй пропал. Наверное, прыгнул в море после того, как в тебя выстрелил. Не ждал я, что на моём корабле такое может случиться!
-Думаешь, это был папский агент? – кривясь от боли спросил лазутчик.
-Бывают паписты и среди арабов. Ну, сейчас я этим ополченцам смотр устрою!
Кивнув ещё Савве, Бастия направился к выстроившимся на палубе арабским отрядам.
-Уставать я начал от нашего паписта! – тихо сказал сотник Кириаку – Вымучил он меня!
-Но ему всё ж труднее, чем нам! Подсыл снова хотел меня убить – значит, чувствует, что случая у него, чтобы украсть грамоту, может уже не быть.
Русский-Меч Часть 2. Переход Глава 9. Маяк
http://russkiy-mech.ru/perexod/glava-9.html