1
Назойливые лучи солнца, проскальзывающие сквозь единственное окно съёмной комнаты, вынудили меня проснуться. На жёлтом пластмассовом будильнике, который я «позаимствовал» из детского сада моей дочки, было 6:30. В своём правом нижнем углу будильник показывал дату – первое апреля. Я застонал. Самый жуткий день в году: жди подколов.
Голова трещала, будто прошлой ночью в ней проходил панк фестиваль, руки тряслись, словно у восьмидесятилетней старухи, которая пытается вдеть нитку в иголку, во рту пустыня Сахара - последствия вчерашнего кутежа на работе.
Я проснулся, значит, я жив. Радует. Вдруг зазвонил мобильный телефон. Я протянул дрожащую руку к тумбочке и взял свой потёртый от постоянного ношения в джинсах мобильник с чёрно-белым экраном.
- Аллё, - из-за сильного похмелья мой голос звучал, будто я прижал ладонь к руке.
- Аллё! Славик! Ты? – послышался на другом конце провода дружелюбный голос. Это был мой коллега по работе, Женя. Хороший парень, но слегка глуповатый. Он меня частенько раздражал своей глупостью.
- Пошевели мозгами! Если ты звонишь на мой номер, то кто еще может взять трубку кроме меня?– раздражённо я.
- Расслабься, Славный! Я проверяю, не украл ли кто твой телефон, пока ты спал, – отшутился Женя.
- Знаешь, иди-ка ты со своими шуточками куда подальше, – грубо сказал я. Мне было не до шуток в таком состоянии.
- Ну, это уже хамство! – возмутился коллега. - Я решил позвонить – спросить живой ли ты после вчерашнего, а ты мне такие грубости говоришь. Я теперь понимаю, почему от тебя ушла Вера. До свидания! – он бросил трубку.
Кто-то позвонил в дверь. Наверное, Иван Юрьевич пришёл за оплатой комнаты. Иван Юрьевич – управляющий нашего общежития, в котором, в том числе и я, живут работники Мытищинского отдела МОСЭНЕРГО, а также их родственники. Скверный человек этот Иван Юрьевич. Выселяет даже женщин и стариков, если они просрочили оплату хотя бы на неделю. А деньги у меня кончились. До зарплаты пять дней не дотянул.
Я встал с койки, надел старые потёртые тапочки в форме собачек и в весьма скверном расположении духа добрёл до двери, чтобы открыть её. После того как я повернул круглую псевдо-золотую ручку, моё сердце замерло. Нет, это был не Иван Юрьевич. Хуже…. Сама СМЕРТЬ!
Передо мной стояла высокая под два метра фигура, одетая в чёрный, пыльный, явно не подходящий ей по размеру балахон, держащая в правой руке косу. Нет, не ту, что у Юлии Тимошенко, а ту, которой косят траву… ну или чьи-то головы. Лица под капюшоном, если оно, конечно, у неё есть, не было видно, только два красных огонька в качестве глаз.
Я подумал, что пора завязывать с алкоголем. Ибо пил я много. Даже перед работой. Для энтузиазма, так сказать. Последствия налицо: галлюцинации. Допился!
- Э-э-э.… По-моему вы ошиблись дверью, - сказал я и захлопнул дверь перед самым носом незваного гостя. Совсем из ума выжил – разговариваю с галлюцинациями.
Я уже собрался идти звонить в скорую помощь с просьбой о госпитализации, но в дверь позвонили повторно. И вдруг в мою больную голову пришла мысль. Сегодня же первое апреля! Наверное, это кто-то из коллег по работе шутит. Вот подлец-то! А я уж собрался ложиться в больницу с диагнозом белой горячки. Меня бы засмеяли в больнице.
Если я не открою дверь, то он будут названивать до скончания века – коллеги с работы те ещё мерзавцы - поэтому я снова отворил дверь.
Тёмная фигура, одетая в чёрный балахон, сняла колпак. Теперь я видел лицо незваного гостя. Это был Женя.
- С первым апреля, дружище! – своим обычным весёлым тоном сказал Женя.
Я глубоко выдохнул. У меня было такое чувство, которое появляется, когда ночью снится жуткий кошмар, ты просыпаешься весь на панике, в липком холодном поту, с диким яростным страхом, пронизывающим всё тело, после чего приходишь в себя и с облегчением думаешь: «Как же хорошо, что это только сон».
Вдруг лицо Жени сменилось на белый отполированный череп с двумя огоньками в качестве глаз и дикими животным оскалом. Вот глюки-то!
- С первым апреля, Слава! – засмеялась Смерть. Причем натуральным злодейским, как это бывает в американских мультиках, смехом.
- Первое апреля – никому не верю! – После чего я закрыл дверь и направился в сторону постели, чтобы отлежаться и восстановить силы к вечеру: у меня сегодня вечером встреча с моей дочкой Леной. Но тут я услышал строгий женский голос прямо за спиной, от которого у меня побежали мурашки, и перехватило дыхание.
- Я могу и так пройти, – сказала любительница розыгрышей.
Моё предположение о том, что это кто-то из коллег, отпало – Смерть (а я уже не сомневался в её подлинности) прошла через закрытую дверь. Я попытался сделать то же самое в порыве страха, но встретился лицом с твёрдой деревянной дверью и с дикой болью в области лица рухнул на грязный линолеум.
- Не убежишь, Вячеслав, - громко и ужасно залилась смехом Смерть. – Ух, не убежишь!
Такими темпами меня доведут до инфаркта. Хотя чего боятся? Смерть уже пришла.
Через грязное, пожелтевшее окно в мою комнату влетела жирная муха, напевая свою монотонную песенку. Смерть щёлкнула костлявыми пальцами, и муха, навсегда замолкнув, спикировала на пол.
- Пошутили и хватит. Теперь серьёзно… Я сяду? – указав рукой на старое бархатное кресло, спросила незваная гостья.
Онемев от страха, я лишь кивнул.
- Спасибо, - поблагодарила она, после чего спрятала свой ужасный лик под капюшоном. – Ты, вероятно, понимаешь, зачем я пришла, да?
Я помотал головой. Хотя знал.
- Как нет? Ты что, фильмы не смотришь?
Я ничего не ответил. Лишь смотрел в два пылающих огонька в капюшоне.
Похмелье как рукой сняло. Я сидел на полу напротив кресла, на котором царственно восседала самая нежеланная для всего живого гостья.
Смерть достала изнутри балахона красный, запечатанный в целлофановый пакет ежедневник, распаковала его и, хвастливо улыбаясь и сверкая белыми, как у голливудских звёзд, клыками, показала мне. Я увидел написанное золотистыми буквами слово «Апрель» на обложке ежедневника.
- Ты у меня первый за этот месяц, - сказала она и, деловито подогнув рукав балахона, посмотрела на спортивные наручные часы. – Странно, уже прошло больше шести часов сегодняшнего дня, а никто не умер. Говорила же я начальству, что моя сменщица халтурит!
Смерть хлопнула в ладоши, и в её руке оказалась авторучка. Она открыла ежедневник на первой странице и, занося авторучку над белым листом, спросила:
- Каково будет твоё последнее слово?
- Погоди! – я резко встал с пола и бросился к ней. – Так же нельзя! Я ещё не попрощался с женой и дочкой. Да и с чего я должен умирать именно сегодня? Я же ещё молод. Мне всего тридцать три!
- Бывшей женой, если ты про Веру, - поправила Смерть. – Ты вёл плохой образ жизни. У тебя гепатит, - после небольшой паузы добавила она.
- Ну, а как же дочка?! – в слезах спросил я.
- Дочке и Вере ты всё равно не нужен, - воскликнула она. Вот подумай, сдался им облысевший хронический алкоголик, который зарабатывает копейки и тут же их пропивает? – уже более тихим голосом сказала она.
В моём горле застрял ком. Ничего ужаснее я раньше не испытывал. Теперь я понимаю, что значит выражение «встретиться лицом к лицу со смертью».
Смерть сочувственно вздохнула и закрыла ежедневник.
- Ладно, живи. Но только при одном условии: я приду к тебе ровно через три года, и если ты не бросишь пить, и не начнёшь нормально относиться к людям, то я заберу тебя окончательно и бесповоротно.
Она встала с кресла и прошла к входной двери.
- Стой! – крикнул я ей вслед. – А как же гепатит?
- Ах, да, - вспомнила она.
Смерть щёлкнула пальцами:
- Всё. Ты здоров. До встречи.
Я услышал стук двери.
- Бог мой! Ущипните меня! – произнёс вслух я.
После чего бросился к мобильному телефону, чтобы позвонить Жене.
2
- Может по двести грамм за успешную сделку с японцами? – предложил Женя.
- Нет, - отказался я. – Я не пью. До завтра, партнёр! – помахав рукой Жене, я вышел из офиса. Спустился при помощи лифта на автостоянку и сел в свой новенький серебристый Мерседес, в салоне которого пахло свежестью и кожей.
Доехав до Рублёвского района, я припарковался у четырёхэтажного коттеджа, который по качеству не уступает особняку какой-нибудь голливудской звезды, и поднялся по лакированным деревянным ступенькам к двери.
Открыв ключами дверь и войдя в дом, я произнёс:
- Верочка, я дома.
Послышались быстрые шаги на лестнице и радостный девичий возглас:
- Ура! Мама! Мама! Папа пришёл с работы!