Как-то, этой весной, выходил из храма после службы и решил, не спеша, пройтись вдоль стены напротив алтаря. Так сказать, пополнить свои скудные знания в иконографии.
Задержался у образа незнакомого мне святого. Читаю: Павел Таганрогский. Благообразный облик старца. Думаю, Слава Богу! До этого знал только о трех кавказских святых. Дмитрий Ростовский, Феодосий Кавказский и Игнатий Брянчанинов, которого отец Георгий, настоятель Свято-Духова монастыря, почему-то масоном назвал.
Прости, Господи, если бы мы действительно были овцами, а вы, отцы пастырями, то нечего было бы вам пасти. Нас бы волки на раз поели, пока у вас между собой сыр-бор, а потом за вас принялись.
Постоял у иконы Павла Таганрогского секунд тридцать, вышел на улицу, достал телефон, снял блокировку, включил звук. Решил посмотреть, кому последний раз звонил.
И остолбенел…
Последний набранный номер – единственный мой друг, которого зовут Павел, и которому я никогда не звонил. Мы только смс друг другу посылали и то давно. Просто он в Норильске живет, а я на юге.
Смотрю продолжительность вызова – двадцать восемь секунд. Ну, ровно столько, сколько у иконы стоял.
Господа физики, объясните мне, лирику, как заблокированный телефон мог сам позвонить по номеру, который никогда не набирался из записной книжки? Сможете?
Обидно, что когда был в храме, у иконы, про друга Пашку даже и не вспомнил. А он в честь нашей дружбы старшего сына моим именем назвал.
Паша, прости меня Христа ради, и дай Бог тебе душевного и телесного.
А прошлым летом помогал двоюродному братишке дом строить и подружился с пареньком, который работал на строительстве дома по соседству. Как-то, не смотря на разницу в возрасте, прониклись симпатией друг к другу, рассказывали про службу, я про свою, он про свою, он миротворцем служил в Абхазии.
Как-то увидел его с утра в полном смятении, и спросил, что случилось? Он чуть не плача рассказал, что батя в больнице, его недавно из реанимации переводили на реабилитацию и вот, опять в реанимации. Надо к нему срочно ехать.
Кто-то из западных политиков предупреждал, что нужно бояться первого порыва – он всегда бывает благородным. Но это на западе так принято, мы на Руси живем все-таки.
Я спросил, как батю зовут, оказалось, как и моего младшего – Александром, а я своему никак не мог иконку Св. Александра Невского из Подмосковья довезти. Достал иконку из сумки, отдал дружбану, сказал, отвези бате в палату. Как говорят врачи-циники, может и не поможет, но уж точно не навредит.
Он уехал.
Я взял молитвослов, спрятался в сарае, чтобы никто не видел и три раза прочитал молитву «О болящих»…
Батя товарища умер поздно вечером.