Наступил конец ноября 1962 года. Меня вызвали в штаб соединения к полковнику Павленко.
- Товарищ полковник, лейтенант Кожин по вашему вызову прибыл.
- Проходите, лейтенант, присаживайтесь. Как служба идёт, с жильём хорошо устроились? Что-нибудь от меня нужно? Не стесняйтесь, говорите.
- Да, нет, товарищ полковник, спасибо за заботу. Жена устроилась работать в госпиталь. С работой и службой всё нормально. Конечно, самолёты, которые мне пришлось изучить привычные, всё-таки я коренной авиатор, вырос в авиации, вы знаете. Но ракетная техника тоже интересна. Я не думаю, что она сложнее, нет, в общем, она сложна своим назначением, но по устройству проще.
- Ну, тогда отлично. Вам надлежит с майором Ситниковым и капитаном Смолиным выехать для ознакомления с новой техникой, которая в скором времени поступит в часть. Документы получите штабе, у майоров Колоколова.
И вот мы втроём сидим в купе пекинского скорого поезда №1 (Пекин - Москва.). Нам надлежит прибыть на станцию Тюра-Там. Она находится где-то в Казахстане. Название нам ни о чём не говорит. По дороге я заехал к маминым братьям в Оренбург, которых было семеро. Дядя Ваня погиб на фронте, а остальные жили в Оренбурге. С разрешения майора Ситникова в Оренбурге я сделал остановку, разыскал дядю Серёжу, который познакомил меня со всеми своими братьями. На другой день я встретился со своими офицерами на станции Тюра-Там. Площадка № 10 - это главная штабная площадка, жилой комплекс для семей офицеров. Заходим в штаб, отдаём честь знамени соединения. Смотрим, у знамени части стоит знакомый нам солдат. Заходим к начальнику штаба. Нас встретил капитан, проверил наши документы и говорит:
- Поедете на сорок третью площадку. Сегодня там был пуск, посмотрите на результат.
Нам выписывают пропуск и на вездеходе по пустыне нас доставляют на площадку. Впоследствии об этой площадке много будет разговоров и публикаций. Но тогда это было секретнейшая площадка. Она знаменита печальными последствиями гибели на ней генерала Неделина. Среди пустыни стоят два барака, метров в пятидесяти - два пусковых стола между ними бункер и перископы. Отметились у начальника комплекса, идём к первому стартовому столу. Офицеры и солдаты в техническом обмундировании (солдаты в противогазах) разбирают завалы. Вначале я ничего не понял. Оказывается, на этом столе был пуск. Собственно завал был, но из собранных кустов металла. Вокруг стола имеется канал, куда сливаются остатки разлившегося топлива.
Слышим обращение к нам:
- Привет, авиация. - Нас встретили, как хорошо знакомых людей.
Оказалось, что все офицеры, находившиеся здесь - офицеры ВВС, одни из лётного соста-ва, другие авиатехники и авиаинженеры.
- Что Вы делаете, ребята? - спрашивает майор Ситников.
- Да, вот убираем остатки ракеты, ночью пуск был. Два года назад здесь погиб Неделин, нынче, после восстановления комплекса пуск и опять неудача. Вы давно приехали?
- Сегодня утром.
- Значит, ещё ничего не знаете. На десятой посмотрите памятник погибшим.
Памятник погибшим при первом взрыве впечатлял наличием высшего и старшего офицерского состава.
На следующий день пошли в МИК (монтажно-ипытательный комплекс), Сейчас такие комплексы других площадок показывают при подготовке к пускам космических аппаратов. Стоим мы, трое авиаторов перед такое диковинкой и рассуждаем на полном серьёзе о такой замечательной технике, которую нам придётся эксплуатировать и на ней обучать личный состав ракетных полков. Я и майор Ситников делимся впечатлениями. А капитан Смолин на полном серьёзе и говорит нам:
- Знаете, мужики, аналогичный случай был в Монголии.
Мы знали, что капитан служил за границей.
- Какой? - одновременно мы задали вопрос капитану.
- Так, одна корова зашла на гороховое поле и объелась.
- Ну и что?
- Дак, её раздуло, и она захотела пёрднуть, а у неё отвалились рога.
Мы с майором переглянулись - мало ли что. Может, у капитана крыша поехала от таких впечатлений, мы скромно промолчали, делая вид, что ничего не произошло.
Вечером, после ужина, лежим на койках и рассуждаем с Ситниковым. Смолин, выбрав момент,и спрашивает нас:
- А вы знаете, мужики, аналогичный случай был в Монголии?
Вот здесь мы долго, долго до слёз смеялись. Насмеявшись и успокоившись, лежим и думаем. Вдруг стук в дверь. Заходит солдат, который встретил нас около знамени части. Оказалось, это наш выпускник, которого мы полгода готовили на обслуживание ракет ФАУ-2. У нас они имели другое название.
- Ну, давай, дорогой, рассказывай, как служба и жизнь проходит?
- Всё хорошо, кормят отменно, на убой. Но, знаете, что лучше есть даурскую похлёбку, чем здесь котлеты.
- Почему?
- А потому, что идёшь на службу и не знаешь, вернешься в казарму или нет.
Это мы поняли, когда впервые увидели результат пуска и представали себе, что произошло, когда почти одновремённо взорвались 140 тонн топлива двух ступеней ракеты. В то время ракеты, что стояли на боевом стартовом комплексе взрывались через каждый пуск. Кстати, впоследствии мы узнали при первом взрыве из обслуживающего персонала в живых осталось два человека – это сержант, который успел спрыгнуть с верхнего мостика на бетонку и лейтенант, который обгорел, десять месяцев лечился в госпитале и четыре месяца на курорте.