Сегодня как-то холодно. Зябко. Хочется укутаться во все одеяла, спрятаться. Только это вряд ли поможет, проверенно. На улице невероятная жара. Двадцать восемь, и это в два часа ночи. Лето набрало обороты в этом году как-то очень рано. Что будет в июле? Но, почему же так холодно? Может быть, это кондиционер создает такой невероятный холод? Может именно это чудо прогресса повинно в произведении такого дикого эффекта, пробирающего до костей, останавливающего мысли? Нет! Наверное – это болезнь. Точно! Это болезнь. Ведь не может же быть так, чтобы человек замерзал, когда все остальные изнывают от жары. Это точно болезнь, причем неизлечимая. А если так, то возникает другой вопрос: где найти доктора? И еще один: как объяснить доктору, что же на самом деле беспокоит и почему, собственно болезнь неизлечима?
Мысли сковывает холод. Мысли уже не текут и даже не капают, а медленно и вязко стекают, превращаясь в одну огромную сосульку. Просто непостижимо, как один человек мог другому позволить сотворить такое? Кто в этот момент не думал, или кто хотел переложить ответственность на чужие плечи?
Мысли. Мысли… Иллюзия мыслительного процесса. Когда кажется, что ты еще думаешь о чем-то – есть надежда… Так хочется удержать эту неуловимую, эфемерную нить и остаться в живых. Так невообразимо сильно хочется жить! Особенно сейчас. Но холод превращает все надежды на лучшее в одну жалкую горстку ледяной стружки.
Невообразимо пошло осознавать то, что тебя так бессовестно предали. Это даже не как война, которую не объявили. Ты просто понимаешь, что воевать бесполезно, бессмысленно. Все равно никто и никогда …
Думаешь, думаешь, думаешь … Силишься понять в чем была твоя ошибка. Разве не было отдано без остатка все твое естество? Разве было что-то упущено? Упущено что-то важное, значимое. Разве?
– Привет! Как дела?
– Привет, – пресное лицо отвечает практически сквозь зубы, – а как у тебя?
Всегда хороший способ уйти от вопроса, задав встречный вопрос. Вот только никто не дает ответов на вопрос, как нужно вести себя в подобном случае. Хотя… Ответы есть, вот только все они лишь приближают неизбежный финал. Тот финал, от которого седеют волосы, а за спиной отчетливо начинает ощущаться дыхание старости. Тот финал, которого ты так боишься. И теперь страх пронизывает до костного мозга, лишает сил, потому что, то, ради чего все было построено – разрушено до основания, стерто с лица земли. Оставлены нетронутыми лишь воспоминания и несвершившиеся надежды.
– Привет! Как дела?
На этот раз тебя даже не удосуживают ответом. Просто твой любимый человек проходит мимо тебя так, как будто тебя и нет вовсе.
Время уже не идет. Оно тянется бесконечной липкой массой, вовлекая тебя в это странное движение со всеми твоими мыслями, воспоминаниями, желаниями и надеждами. И с каждым днем, часом, вздохом ожидание становится все более невыносимым. А когда терпение наконец-то иссякает – ты взрываешься, обращаясь к человеку, который всегда считался твоим. Считался раньше…
– Эй! – ты кричишь всей своей сутью, всем своим естеством, хотя голос звучит ровно. – Что ты делаешь? Я же тоже живой человек!
Реакция следует незамедлительно – собираются вещи. Без комментариев, без единого слова. Ты понимаешь, что это все. Конец! И уже ничего изменить не получится. Становится страшно от того, с каким хладнокровием это делается. Это точка максимального холода, неизбежного прыжка в одиночество. Как будто тебе в сердце, в самую его середину вонзили нож и, провернув, с ехидной улыбкой спросили: «Больно?»
Оказывается еще страшнее после, когда ты наконец-то отдаешь себе отчет в том, что вещи уже собраны, и это твои вещи. Дверь когда-то родного дома, для которого так много было сделано, и было бы сделано еще немало, открыта перед тобой. И это твой человек решил убить, вычеркнуть, размазать и при этом остаться порядочным. Твой человек оказался душегубом. Это его выбор. А у тебя выбора уже нет. Нет! Остается только обида и непонимание: «За что же с тобой так?». И еще перспектива какой-то, пока еще не совсем осознаваемой свободы…