Надежда - восхитительная женщина. Ей тридцать восемь, выглядит гораздо моложе. На её лице всегда чуть грустноватая, но очень добрая улыбка. На нежной белой коже чуть просматриваются золотистые веснушечки. Каштановые волосы уложены в аккуратную, строгую причёску.
В одежде Надя предпочитает строгий стиль. Одноцветные шерстяные платья, которые подчёркивают её безупречную фигуру. На ногах весь тёплый сезон надеты классические туфли на босу ногу. Чёрная, лакированная кожа туфель обрамляет изящно приоткрытую белизну высокого подъёма. На ней небольшие прожилки, немногое, что говорит о возрасте Нади.
Ещё возраст выдают небольшие добрые морщинки в уголках глаз, и огромная глубина в этих глазах, та, которая приходит только с возрастом.
Когда-то Надя училась в университете, считалась, что имеет большие перспективы в научной карьере. Много занималась спортом, оттуда и такая фигура, и твёрдая изящная походка.
Всё перевернуло рождение сына. Рождение Олега было следствием бурного, но быстротечного летнего походного романа. С его отцом Надя рассталась ещё до рождения, резко, и бесповоротно. Для всех общих знакомых это стало просто шоком, а причина так и осталась тайной.
Теперь вся жизнь Нади была подчинена сыну. С работой вообще удачно получилось, но, конечное, не в науке. И вообще могла бы большего, качественно. А так брала количеством, работала и работала. Ясно для денег, а деньги для сына.
А Олег рос очень симпатичным, милым мальчиком. Но только вот и не в отца (высокого бородача, с ядрёным басом). И не в мать, весёлую, энергичную Надьку. Тихонький, робкий, щуплого телосложения.
Сейчас Олегу восемнадцать, выглядит на пятнадцать. Нежные русые волосы, большие голубые глаза, веснушки, поярче чем у матери. У него ещё совсем нежная, детская кожа, и пушок на губе только чуть намечается. Плечи уже приподнялись и расправились, но как-то неуверенно. Мальчик ещё всё-таки, не мужчина.
-Тебе восемнадцать, ты пойдёшь вместе со всеми, как нормальный парень? – спросили его громким голосом.
-Нет, я не могу.
-Почему это!? – в голосе появилась угроза.
-Не могу. У меня мама.
-Ну как знаешь, парень. Посмотрим, годен ли ты.
-Для чего?
-Сейчас осмотрим, и узнаем. Снимай рубашку, посмотрим твои бицепсы.
Олег снял, долго искал куда положить её. Бросил на лавку. Он стоял смущёно, как себя надо показывать он не знал.
-Ничего. Худой ещё, но рельеф просматривается. Поработаешь, в норму придёшь
Олега несколько испугала это фраза.
-Да ничего. Посмотрим, что ниже пояса. Штаны снимай.
Олег начал снимать.
-И трусы тоже.
-А зачем? – робко проговорил Олег,он весь задрожал.
-Что целка? Чтобы лучше тебя видеть... Вообще не спрашивай, делай что говорят.
Олег помялся, выбирая как встать так, что бы не так видно.Выбрал как-то полубоком-полузадом.
Потом долго протаскивал брючины через сандалии, хоть их он решил не снимать.
-Не надо! За чем его! Это же наш сын! -- услышал Олег вдруг голос своей матери. Надя только вбежала и говорила тяжело дыша.
Сердце Олега сжалось.
-Я знаю – прозвучал спокойный, и даже, казалось, доброжелательный ответ – но он сам сделал выбор. И ты, ещё раньше.
-Я знаю. Но умоляю!
Олег не ожидал такое слышать от своей матери.
-Всё, что можешь сделать. Пойти с ним.
-Да, я согласна -- обречённо ответила Надя.
-Тогда снимай одежду. Тоже осмотреть надо.
Стоя лицом к стене, Олег слышал копошение.
-Что и… – начала робким голосом вопрос Надя.
--Да и трусы. А туфли лучше оставь.
Олег услышал, как два раза стукнули каблуки по полу.
Через минуту мать и сын стояли рядом голыми, только на ногах была обувь.
Олег, прикрылся руками. Надя положила ему руку на запястье. Ему был знаком этот жест, но сейчас кроме любви и покровительства в нём был ещё новый смысл. Рука Нади была напряжена, мелкая дрожь говорила, что она тоже ищет защиты. Пришло время новых отношениях между ними, и ещё возможно большей любви.
Им велели несколько раз присесть и нагнуться. Краем глаза Олег видел как рядом с его острым, уже похожим на мужское плечом, движется белое нежное, но крепкое плечо его матери. Видел как вздрагивает жилка на её шеи, и ещё немного видел как при движениях чуть колышутся её груди. Один раз, когда им велели достать руками до пола, они соприкоснулись бёдрами. Касание обожгло Олега. Нет, конечное не больно, скорей напротив, но нереально.
Потом им велели встать прямо спиной к стене, расставив ноги и подняв руки. Они соприкоснулись ногами. Олег ощутил напряжение на тугой голени Нади, подтянутой высоким каблуком.
Олег стоял, закрыв глаза, его просто колол пристальный взгляд на том месте, которое не знал, как назвать прилично. Через касание ног, через дыхание он чувствовал свою мать. И понял, что она ощущает тоже. Он чётко представил, как пристальный, оценивающий взгляд направленный его матери туда... Он попытался представить, у его мамы во сто крат прекрасней, и важней чем у тех женщин, что он видел на фото. Как в тумане.. там ниже живота, тёмное на белом. Там волосы, похожие как у него, но скрывают другое. Чужой взгляд смотрит туда, мама пытается плотней сжать бёдра.
Сердце его от этого совсем сжалось, совершенно в непонятном чувстве. И появилась не то боли, не то напряжение (где-то приятному!) в том самом месте.
Потом он почувствовал небольшой удар в грудь – проверяли её крепость. А через секунду он услышал лёгкие шлепки, тихий стон Нади и почувствовал подёргивание в её ноге. Он понял, та же рука проверяет, её грудь; беззащитно оголённую.
Потом им велели встать лицом друг к другу. Олег не смел открыть глаза. Кожей пред собой он чувствовал тело матери. Связь каждой точки своего тела и её.
Потом им опять сказали отвернуться к стене.
-Хорошо смотритесь. Постойте так. Я чайку попью.
Они стояли, прижавшись боками. Олег ощущал тёплую прохладу бедра Нади. Обувь на ногах, которая осталась у обоих, подчёркивала их беззащитную наготу. Они были ещё ближе в общем напряжение, в общей одной на двоих наготе.