Оплеуха горела. Больше обидно, чем больно, потому что - отец, и чисто выбритое лицо его искажено злостью. Может, это из-за матери, в очередной раз проявившую свою холодность к мужу? Сейчас-то они покойно лежат рядом, потому что - на кладбище. А тогда, 50 лет назад, он приговаривал, остыв:" В наших книгах написано: "Отец, не наказывающий своего сына, не любит его!" Что такое"наши книги"я почти не подозревал, из-за двусмысленности: что "мы- -евреи(!)", я знал, но разности между моей семьёй и соседями не ощущал - все говорили на русском языке, заняты были повседневными заботами о хлебе насущном, но...Но изредка из Кривого Рога мы получали письма от матери отца, бабушки Клары, и вот они-то были на ЕВРЕЙСКОМ, и папа их читал (я ни слова не понимал!), а мама понимала всё, но не знала грамоты. До сих пор я помню огромные буквы"ХЭЙ" и "БЭТ"- я через 30 лет их сам выучил, а тогда тихо сидел, поджав ноги, почти послушным ребёнком. Это"почти" тут же исчезало, как я оказывался на улице, ища пацанов поиграть в альчики, шакалики, чижа или ножички - теперь-то эти игры мало кто помнит. Однажды я попросил отца:"Научи меня НАШЕМУ языку!", а он отвечал:"Тебе это уже ни к чему, сынок!"И был прав.
А вот кто мог бы это сделать, так это - дедушка, отец матери, что в Одессе проживал. В те короткие недели, что мы ездили летом к нему погостить, а ездили мы не реже 1 раза в 2 года, он неизменно в своей полутёмной комнате, перед обедом, наматывал чёрный поясок на руку, одевал полосатую косынку на голову, привязывал чёрную же коробочку на лоб и бормотал что-то совсем несуразное - мать говорила что "папа молится", но зачем заниматься глупостями, если бога нет? Я корчил ему рожи, скакал вокруг деда, но замечаний мне не делали, чтобы не привлечь излишнего, видимо, внимания - за"фанатизм" могли пришить срок. А я, не получив ни должного внимания, ни по шее, быстро оставлял свои кривлянья: зря стараться - не интересно. Мамина сестра говорила только, что дедушка - кантор синагоги, и мне следует вести себя в гостях - сущая правда!- скромнее. Она, кстати, была врачиха, весь фронт прошла, её муж на войне, как и брат, погибли, детей у неё не было, и её жизнь была посвящена престарелым родителям, в 1970 дедушке Моисею уже было 75 лет... Почему он никогда не приголубил меня, не взял на колени? Может, не любил меня, чувствовал меня чужим? Теперь уж спросить не у кого...Но ведь он и груши присылал, и сапожки керзовые ДЛЯ МЕНЯ, а потом и вовсе польские ботинки с РИФЛЁНОЙ подошвой...Жаль, их на год лишь хватило, я почему-то рос и рос, и, видимо, тогда я дал себе зарок: как буду взрослым, куплю себе туфли и буду в них ВСЮ жизнь ходить, а они не будут мне жать...Рекорд я таки поставил к 2000 году, проносив венгерские башмаки 25 лет.
Если бы я скакал вокруг отца, тот бы мне надавал, а вот дедушка лишь прищуривал глаза, провожал меня взглядом и продолжал шевелить губами. Правда, потом мать получала письма, написанные им каллиграфическим почерком без единой ошибки о том, что..."пора тебе заняться воспитанием ребёнка". Это обо мне-то, в третьем лице! И откуда у него такая грамотность, мать говорила, что он какие-то 4 класса закончил. Но чего?...А отец коммунистом был, не молился, и "воспитывал" меня отнюдь не часто, даже когда я был уверен, что "запопал"...Как-то я написал на стекле рукомойника два заветных слова, что виднелись на всех догдашних заборах. О Фрейде и вытесненных желаниях мне было неведомо, а вот стереть - мог бы и побеспокоиться, но заигрался, забыл. Отец пришёл с работы, пошёл к рукомойнику, и слышу:"Гриша, подойди ка сюда!.." Подошёл, увидел нестёртые слова, залился пунцовым цветом, опустил голову, напрягшись - сейчас получу по морде...Но отец лишь попросил стереть и пустился меня воспитывать, что означает слово из трёх букв и из пяти...Помнится, примеры были про уточек, что они для производства утят вытворяют, но я не смел и голову поднять...Не говорить же мне, что весь этот бред "про птичек" мне не нужен, мы с пацанами еще до 10 лет всё это для себя выяснили и "травили баланды" непременно с этими "взрослыми словами", и тот был покруче, кто больше знал. А тогда отец "про это" рассказал вечером матери. Начало было многообещающим. Только помню:"Ну и мудак наш..."- он осёкся, заметив меня в коридоре. Больше я орфографию этих слов дома не проявлял. Интересно, а как бы дедушка в Одессе поступил, напиши я это - там..?
5.6.2011