Зачем Максим сунул руку во вращающийся барабан устройства быстрого заряжания торпед, было не понятно. Да пожалуй, уже и не так важно. Надо было ее спасать. Кровь хлестала во все стороны, заливая линолеум палубы, оставляя темно-бурые разводы на зеленых боках лежащих на стеллажах торпед. От боли он тихо выл, боясь повысить голос. Из центрального поста в первый отсек вызвали доктора. Пока он добирался, пострадавший потерял уже много крови. Кричать сил не было. Он, тихо скуля, с белым, неживым лицом, сидел на палубе, уставившись взглядом в одну точку. Крупные капли пота медленно скатывались по лбу и щекам.
Доктор, молодой красивый лейтенант, прибыл на лодку перед самой автономкой. В дивизии его никто не знал. Заскочив в торпедный отсек, он начал пытаться остановить кровь, и через некоторое время ему это удалось. Максим был на грани обморока. Лейтенант, сам побелев как сидевший перед ним матрос, попросил организовать транспортировку пострадавшего в амбулаторию. Пока доставали специальные носилки, подошел командир.
- Док, ну что там у него? Как рука? Цела или раздробило?
- Не понял еще, товарищ командир, но похоже, придется в ней поковыряться. Разберусь - доложу.
- Помощь нужна?
- Да, вызовите химика-санитара. Возможно, будет нужен ассистент.
Командир вернулся в центральный, а доктор поспешил вслед за матросами, понесшими носилки.
Замполит уже ждал всю процессию у двери амбулатории.
- Лейтенант, доложи, что там и как?
- Некогда, дайте разобраться, что к чему. Потом и будут все доклады.
Замполит поморщился, но возражать не стал. Стараясь не мешать, насколько это позволяла его грузная фигура, занявшая добрую половину помещения амбулатории, он встал рядом с операционным столом, наблюдая с видом экзаменующего профессора за действиями доктора.
Подошел химик-санитар. Плотный, с большими сильными руками мичман, которого иначе, как Михалыч, в экипаже никто не звал. Спокойно и по деловому он стал мыть руки, ожидая дальнейших распоряжений.
Доктор медлил. Его взволнованный взгляд бегал по пострадавшему, по его руке, по столу, на котором тот лежал, по окружающим. И казалось, что он что-то ищет и не может найти. Наконец, несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув, он взялся за бинты, которыми была замотана рука Максима.
Густо окровавленные, они были насквозь мокрыми. Замполит долго не выдержал и также тихо, как и вошел, выскочил в коридор. Ему было нехорошо, но внимание на это никто не обратил. Его состояние экипаж сейчас не интересовало.
Кровотечение уменьшилось, и доктор попытался рассмотреть, что же произошло с рукой. Михалыч наблюдал за его действиями, не вмешиваясь и не пытая помочь. Пауза затянулась.
На лице лейтенанта явно была нарисована растерянность. Похоже, он не мог определить, что же все- таки повреждено. Время шло, а плана действий все не было.
Михалыч, устав стоять посторонним наблюдателем, корректно, но настойчиво, отодвинул докторские руки в сторону. Тот не сопротивлялся.
Максим, молча лежащий на столе, замер, почти перестав дышать. Глаза его испуганно смотрели на мичмана.
Тот пощупал пальцы, ладонь.
- Где болит?
- Везде.
- А точнее?
Максим задумался и второй рукой показал конкретное место. Михалыч заулыбался.
- Лейтенант, а похоже кости-то целы. Придется только шитьем заниматься. Как у вас с этим делом?
Доктор молчал. Он всем своим видом пытался показать концентрацию мысли, но это получалось слабо.
- Так как у вас с хирургическими навыками?
- С хирургическими? Нормально было в институте, только давно очень.
- Ну что, шить будем?
- Как скажете.
После этих слов Михалыч с удивлением взглянул на лейтенанта. Такого он не ожидал.
- Мичман, готовьте больного, промойте там, уколите, как положено, инструмент приготовьте. Я сейчас приду.
Рассудив, что специалисту видней, Михалыч принялся выполнять приказание.
Пока он трудился, в центральном оживленно обсуждали произошедшее. Если у матроса с рукой дело серьезное, то придется всплывать и даже может быть возвращаться. И это только на второй неделе автономки. Дело пахло печальными последствиями для командира. Взволнованный замполит, придя в себя, яростно доказывал, что без ампутации дело не обойдется. Вид окровавленных бинтов и густой, почти черной крови, стоящий до сих пор перед глазами, давал ему такие основания. Командир, сидя в своем кресле, слушая его, мрачнел с каждой минутой. Не выдержав, вызвал по «Каштану» амбулаторию, но вместо доктора ему ответил Михалыч. Его слова еще больше заставили все присутствующих погрустнеть – пропал начальник медицинской службы.
Пока эта новость летала из отсека в отсек, доктор, живой и здоровый, уперев руки во вспотевший лоб, читал лежащую перед ним толстую серую книгу – «военно-полевая хирургия». Он пришел в себя и, подавив жгучее желание напиться, готовился к операции.
В амбулаторию он вернулся решительным и собранным.
- Пациент готов?
Михалыч молча кивнул.
- Сначала обколем руку, а потом приступим.
И неожиданно весело подмигнув притихшему Максиму, добавил:
- Не боись! Руку отрезать не будем. Думаю, она тебе еще пригодиться.
Не обращая внимания на кричащий «Каштан», доктор начал работу.
Старпом, пытавшийся по приказанию командира, проведать, как там и что, был встречен отборным матом, не вязавшимся с интеллигентной внешностью лейтенанта. Спорить он не стал, разумно посчитав, что убить нахала он всегда успеет, и, не мешая, вышел из амбулатории.
Время шло. Наконец, дверь открылась.
Халат доктора был заляпан кровью. Но взгляд его светился торжеством победителя. Вышедший следом Михалыч с нескрываемым уважением глядел на лейтенанта.
- Силен! – только и смог он произнести, обращаясь уже к остальным присутствующим.
Когда страсти поулеглись, начальник медицинской службы прибыл к командиру в каюту для подробного доклада. Там уже сидели замполит и механик.
Выслушав все внимательно, командир задал доктору закономерный вопрос о том, что же это тот так странно себя вел. Доктор, замявшись, густо покраснел, и его красивое, холеное лицо приняло такой застенчивый вид, что все засмеялись.
Механик разлил по стаканам вина, и все с удовольствием выпили за удачную операцию.
- Док, ну ты нам все-таки расскажи, что ты так мандражировал-то вначале? Или забыл все, чему учили? Как красиво зашил. На пять баллов!
Лейтенант, без спроса налив себе полный стакан, залпом выпил и, выдохнув, заговорил:
- Да меня и не учили этому. Так, в институте один раз присутствовал на операции, когда курс хирургии читали, и все. Я ведь не к лодкам готовился и вообще не к военной службе. Так, уговорили по специальности, а сами сюда вот затолкали.
Опешивший командир, пришел в себя первым:
- А кто же ты по специальности?
Видимо решив оставаться наглым до конца, лейтенант опять налил себе полный стакан и, осушив его большим глотком, четко и внятно произнес:
- Гинеколог.
Тишина. Только изумленные взгляды присутствующих.
- Да, гинеколог, я гинеколог.
Доктор выглядел серьезным.
- Карта вот так легла. Приглашали в госпиталь, но обстоятельства поменялись, и меня в связи с нехваткой корабельных докторов сюда к вам и засунули. Ну, я, правда, там еще дочку одного большого товарища совратил. Так что все до кучи.
Командир, достав из шкафа банку со спиртом, поставил ее на стол:
- Ну, а теперь все по порядку.
К утру уже весь экипаж знал докторскую историю.
А доктор прижился. И прослужил на флоте еще много лет, забыв свое «гинекологическое» происхождение и став хорошим профессионалом.