Моё музыкальное отрочество - 1

               


     Эти заметки, или воспоминания – вызваны к жизни или самой жизнью,  да-да-да самой необходимостью поделиться всем тем, что накоплено или пережито напряженной интеллектуальной жизнью, тьмой прочитанных книг и, зараженный бациллой учительства – преподавания, необходимостью отдачи накопленного и приобретенного не только близким и моим ученикам – студентам но и более широкому кругу лиц, обреченных на чтение вообще мемуаристки – людей зараженный вечной болезнью «познания окружающего мира».

***

Как в танце, в возрасте семнадцати лет. В угаре весеннее – летнего сезона окончания первого курса Читинского музыкального училища, когда прижатая к твоему бедру (в танце, в танце – танго или фокстроте, - не помню) необыкновенно упругое девичье бедро вызывало восхищение и необычное ощущение и  томление чистоты первых  юношеских впечатлений… В этом моменте непосредственного участия в событиях перенасыщенности impression,  естественного познания счастливого участия в несложных перипетиях прожитого так ещё мало, но зато самостийно и восторженно, как в тумане, захлёбываясь то ли от тоски, то ли  от счастья – то, что ты есть … то, что ТЫ ЕСТЬ….

***

Как меня настойчиво предупреждал Ленинградский профессор – хормейстер – Анисимов… Я его почему – то удивил своей симфонией…Я тогда, да и потом,  очень долго не верил в своё композиторское дарование так преувеличенно самоуничижённо, что, закончив консерваторию с двумя (!!!) крупными симфоническими партитурами, написанными вполне самостийно и горячо, считал себя заурядным и посредственным композитором с болезненным самобичеванием – то есть, - если и кому-то я и  понравился (моя музыка) то, - этот человек – неудачник -  с плохим вкусом.

Я  любить тебя могу, но ты меня любить не должна!

Так и Анисимов, который ошибочно, как мне тогда казалось, признав достоинства моего опуса, попал в это племя неудачников…

Может быть и поэтому я так и не сумел себя заставить вступить( активно) в союз композиторов, амбиции не позволили…

***



Скоро Новый 2009 Год и мне вдруг, вспомнилось далекое детство…   

Мне пять или шесть лет… Подготовка к таинственному празднику первого января…  Предчувствие милых волнений и детских радостей, в которых немудреная суета к празднику – сам процесс подготовки или трудовые репетиции к убранству комнаты или  украшению вкусно – терпко пахнущей смолистой елки, («когда о  елке толки одни» – как писал в те времена неизвестный и далекий поэт Борис Пастернак, о котором отец  повторял матери, услышанные по радио какие-то неясные и неприятные новости),  и я, как во сне, но я это отчетливо помню, как будто все это было со мною, как вчера,  – вместе с Людой Богдановой, рыжеватой, веснушчатой девочки, в которую я – шестилетний -  был тайно влюблен, почему-то у неё в комнате на втором этаже нашего полубарачного двухэтажного  дома на улице имени Костюшко – Григоровича, (почти центр Читы – мой город детства и романтической жизни отрочества и ранней юности) мы из цветной бумаги, при помощи ножниц и терпкого конторского клея неистово творили бумажные гирлянды длиной в несколько десяткой метров, которые, по нашему наивно-детскому вдохновению просто должны украсить елочную комнату и саму волшебную ёлку невиданной красотой… и ещё помню цветной стеклярус, которым мы украшали «Царицыну корону» Людмилы Богдановой – она должна быть Новогодней Королевой нашего дома, - красивая,  очаровательная девочка с характером лидерши, самолюбивая и властная – словом – Царевна!!!

***

Вспоминаю далекие Новые Года счастливого, - все-таки -  детства. Детства, где Новогодние Ёлки в Читинском  Доме Офицеров, по пригласительным билетам моих родителей, и щедро снабженных советской властью для детей нищей интеллигенции – блистали карнавальностью событий притягательного праздника, с Дедом Морозом, сладко – фруктовыми подарками, где были мандаринки и апельсины, с конфетами «Мишка на севере» и другие сладости, жадно уничтожаемые в тот же вечер новогоднего праздника, во время концерта в большом зале, ослепительном от благоденствия артистического пиетизма -  как мне тогда казалось, - и  благодарного зрителя, воспринимающего с восторгом  все, что было на сценическом помосте – песни, танцы, стихи и волшебные фокусы артистов оригинального  жанра… И звуки военного духового оркестра..  И  даже джаз-квартет, с его руководителем, читинским профессиональным композитором моего детства Генделевым,.. (какая-то удивительная фамилия – как настоящий Гендель) – его фривольная песенка – Полечка «Читиночка» – тогда ещё в моде были польки и падеспани … Волшебное ощущение Карнавальности Детства – Еще ничего не надоело – все вновень и жадность восприятия красоты сказочного Мира Детства – все как во сне, но и  как наяву… И мой любимый фильм тогда был связан с новогодним карнавалом и назывался он – «Карнавальная ночь»… Я его смотрел в нашем кинотеатре «Родина»  несколько раз. Слава богу, я жил в трех минутах ходьбы от этого чудесного, двухзального  театра кино. И все новые фильмы, и черно-белые, и потом цветные не прошли мимо моего внимания, и, погружаясь,  в мир таинственного и романтического киноискусства, окружающий вокруг мир становился таинственным и захватывающим мое воображение непредсказуемыми и по-детски наивными фантазиями… И, как ни странно, почти все эти фильмы, прошедшие мимо меня и «в меня» в период от одиннадцати до шестнадцати лет, вошли в фонд лучших отечественных фильмов пятидесятых годов прошлого века..

***