Белый черный

Иногда и такое бывает.Ведь было время, что когда-то не было ни войны, ни ненависти. Ведь это не сказка, не миф или легенда. Он помнит то время, ставшее уже далеким прошлым, засыпанным пеплом сгоревших надежд и людских судеб. Всего пятнадцать лет назад не было ни этих машин, планомерно уничтожающих войска враждующих сторон, ни этих пыльных облаков, затмивших солнце и заставивших нас спуститься в подземелья, уходя от болезней, быстро расползшихся по земле. Ведь все мы тоже когда-то жили, дышали воздухом, не проходящим многоступенчатую обработку, ходили по земле, а не под ней…Все это было много-много лет назад и уже можно сказать, что это неправда…Осталось только запрокинуть голову, сплюнуть кровь, прикрыть глаза. Ядерный гриб разрастался все больше, все шире, пронзая небеса. Вот так все и закончилось. Предательски крепчающий вкус свинца во рту, жжение глаз, онемение, расползающееся по всему телу… Почему не остался под землей? Устал? Отчаялся? Испугался? Нет, нет, нет –отрицая слова невидимого собеседника чуть мотнуть головой. Ведь и сам не знает причины, заставившей вылезти из Берлоги и направиться сюда, в руины собственного дома.Наверное, все дело в том, что не было для кого оставаться. Уже три года как он перестал видеть в глазах людей какую бы то ни было надежду. Они смирились. Они будут жить там. Заточение, которое хуже смерти – под руинами собственных домов, развалами собственных жизней и битыми осколками прошлого. Никто уже не вернется к прошлой жизни - не смогут просто. Так зачем же? Зачем же оставаться? В отличие от них – у него есть надежда. Вот она – летит белой точкой на чернеющем от грядущей волны пыли горизонте. Последних сил, несколько минут назад, хватило лишь на то, что бы достать белый лист бумаги, стараясь как можно меньше заляпать его кровью, текущей уже и из носа, и дрожащей рукою написать слово, выражающее все те мысли, что долгие годы кружились в голове. Он любит. Любит свою семью, которой уже нет в этом мире, любит свою дочь, любит свою жену, своего сына. Он любит их и они должны узнать об этом.Дрожащая рука бросает самолетик прочь. Его подхватывают ветра и уносят вдаль, туда, к пыли. Стоит напомнить себе, что ты – мужчина и лишь понадеяться, что это ручейки крови текут, а не слезы. Воздух дрожит – наверное тоже боится. Осталось не более трех ударов сердца, прежде чем волна скроет его, прежде чем он утонет в ней. Не более трех медленных ударов, слабеющих с каждым предыдущим.Раз. Два. Три.Черное море пепла и грязи смывает прошлое в единый поток чьих-то сожженных искусственным солнцем судеб и уносит куда-то вдаль, а там, где-то вдалеке летит белый самолетик, пробивая себе дорогу через пепельную смерть.