Фотография на память
- Ведь я красивая? Ну скажи, красивая, да? - Она вилась вокруг него лисой, взмахивая на виражах пышным рыжим хвостом.
- Очень, - заикаясь, отвечал он, беспомощно вертя вихрастой головой на тонкой длинной шее, стараясь безотрывно смотреть ей в лицо. На какую-то секунду она ускользала, и во взгляде его мелькало отчаяние, моментально превращавшееся в надежду, как только она снова возникала перед ним.
- Ну и что же ты тогда клювом щелкаешь? Пригласи меня в кафе, в кино, куда-нибудь еще... Куда ты можешь меня пригласить?
- В... в театр...
Юлька расхохоталась так, что на минуту остановилась.
- В театр! Да ты что, смеешься? У нас же нет приличных театров, а на гастрольные спектакли у тебя все равно денег нет! Нет ведь? – она прекратила скакать, положила руки Андрею на плечи, притянула его к себе и, почти касаясь его лба челкой, посмотрела прямо в глаза. Когда так близко смотрят, почти ничего не видно. Вот и Юлькино лицо расплылось в розовое марево. Андрей помотал головой, отстранился немного, чтобы видеть. Юлька тут же отпустила его - и он не успел ничего ответить.
- Нету, нету, на театры денег у нас нету! - пропела она, исчезая у него за спиной.
Андрей набрал воздуха в легкие, он хотел ответить, что деньги есть, он копил весь год, потому что знал - вот наступит выпускной, и он пригласит Юльку в театр, на тот самый спектакль, который привезли в город на целую неделю - о нем шумела вся театральная тусовка, и состав был звездный, но главное - там играл Бессонов. Тот самый Бессонов, которым Юлька бредила с восьмого класса. Красивый, с бархатным голосом, богатым обертонами, он разъезжал по столице на красном "Майбахе", заполненном длинноногими поклонницами - а Андрей даже не знал, что такое "Майбах". И все равно, он не завидовал Бессонову. Потому что уже послезавтра шут Бессонов выйдет на сцену в шутовском костюме и будет играть для них, для его, Андреевой, королевы - Юльки. А Андрей будет сидеть рядом. И Бессонов ему позавидует - потому что тот король, кто рядом с королевой. Это обязательно случится, ведь Андрей уже взял билеты.
Но Юлька вертелась и смеялась, и он никак не мог вставить фразу в этот нескончаемый поток.
Андрееву счастью было уже целых три дня. И он его заслужил. Он ждал целых десять лет, молча смотрел на рыжую Юлькину макушку с задней парты, молча давал ей списывать, когда их вдруг посадили вместе, молча сносил ее насмешки. И хотя он молчал - все знали, Колесников влюблен в Ожерельеву. Все десять лет. А на выпускном он вдруг подошел к ней и пригласил танцевать. Юлька сделала круглые глаза, расхохоталась, а потом отпустила руку красавца Смирнова и ласково проговорила, глядя на него: "Ты подожди, Лешечка, мы с тобой еще натанцуемся, да?" (красавец недобро сверкнул карим глазом).
И пошла танцевать с Андреем.
Танцевал Андрей плохо, и Юлька все время смеялась. Весь танец она только тем и занималась, что следила, как бы этот увалень не отдавил ей ногу. Но вот музыка сменилась, Юлька сделала книксен, и повернулась, чтобы уйти. Андрей схватил ее за руку и, страшно смущаясь, попросил о встрече на следующий день. "Ты назначаешь мне свидание?" - Юлька так удивилась, что даже руку не отняла. "Да," - выдавил Андрей и покраснел. Юлька еще секунду постояла, замерев от изумления и вылупив на него зеленые глаза, а потом все-таки расхохоталась, но бросила через плечо: "Ладно. Жди послезавтра в три у "Ракеты".
После Андрей уже ничего не помнил от радости, он стоял у стены и следил, как Юлькины рыжие локоны развевались то тут, то там, а потом она куда-то исчезла, и целый час не появлялась, и он уже думал идти домой, как вдруг она снова замелькала среди танцующих, и потом все они ходили на реку встречать рассвет, а толстая Иванищева подошла к Андрею и жирным шепотом спросила: "Говорят, тебе Ожерельева свидание назначила?" – Андрей кивнул, как во сне. Иванищева хихикнула, хмыкнула: "Ну-ну!" - и отошла. Взошло солнце. На горизонте маячила Свобода и Любовь, обрамленная рыжими кудряшками.
Весь следующий день Андрей провел в блаженном ничегонеделанье, ведь все было готово - билеты, деньги на цветы, рубашка поглажена, и оставалось только дождаться завтрашнего вечера. Ночью он долго не мог заснуть, а когда все-таки получилось, уже перед самым рассветом, ему приснилась Юлька. Она стояла на берегу реки, в белом платье, локоны развевались по ветру, а за ней вставало огромное огненное солнце, и получалось, что Юлька пылает на фоне реки. Он побежал к ней, но она вдруг засмеялась и исчезла.
Андрей проснулся, сердце колотилось как бешеное. Хотел позвонить Юльке, подтвердить встречу, но почему-то испугался.
К трем он был на месте, с цветами и фотокамерой. Она пришла в четыре. Солнце палило нещадно, и розы в его руках изрядно подвялились. Но на новый букет денег не было. Юлька взяла цветы, вежливо поблагодарила и оставила их на скамейке, где он ждал ее. Платье на ней было зеленое, а локоны она собрала на затылке.
Сначала чинно шли по улицам, а когда свернули на набережную, Юльку вдруг понесло. И Андрей все пытался сказать ей о билетах, и никак не мог. Она дразнила его, она была рядом, и это было такое огромное счастье, что те болезненных уколов, которые вьющаяся Юлька, беспрестанно смеясь, наносила его самолюбию, он почти не замечал. Вдруг Юлька перестала смеяться, посмотрела на него значительно и спросила:
- А фотик ты зачем взял?
- Фотографировать, - оригинально ответил Андрей.
- Ну и что ж ты меня не фотографиируешь? - передразнила она.
- Я могу...
- Ну и давай, раз можешь! - Она вспрыгнула на плоский валун у берега и уселась, красиво вытянув одну ногу, согнув другую и изящно откинувшись назад, так, что тонкое платье обтянуло грудь. Андрей побледнел и трясущимися руками стал наводить объектив. Камера была хорошая, д дорогая, отец подарил на день рожденья, Андрей очень любил ее.
Раздался щелчок, Юлька тут же переменила позу - улеглась прямо на песок, подперев руками лицо и заболтала в воздухе ногами.
- А ты куда поступать собираешься? - спросила она вдруг.
- Не знаю.
- А я поеду в Москву, в театральное. И, знаешь, я чувствую, что поступлю. Потому что, знаешь, случилось чудо. Никому не рассказывала, а тебе расскажу, хочешь? - не дожидаясь ответа, Юлька переменила позу - теперь она стояла у самой кромки воды, раскинув руки, и прямо в эти руки
садилось солнце. Кадр был чудный, и Андрей сосредоточился на том, чтобы поймать в объектив картинку, не испортив. А Юлька продолжала говорить, подняв голову, словно говорила не ему, а Солнцу, но он почти не слышал ее. Щелкнул несколько раз, убедился, что получилось хорошо, почти как во сне, только лучше, потому что тут Юлька не пылала тревожно, а была как удивительный цветок с тонким зеленым стеблем и светящимся венчиком. Андрей был очень доволен, он подошел к Юльке, чтобы показать ей кадры и вдруг услышал ее.
- ...И мы катались на его Майбахе - представляешь, он прямо на нем к нам приехал, он терпеть не может эти самолеты, и я завтра иду к нему на спектакль, на места для своих, он обещал сам меня провести, а потом ябпоеду в Москву, и мы будем жить у него - он сказал, что у него квартира на Чистых прудах, с эркером - ты знаешь, что такое эркер?
Андрей слушал. Мир погружался во мрак. Солнце село. Юлька пританцовывала, и волны лизали ей ноги.
- Ты представляешь - он в комиссии, в Щуке, и мы вчера репетировали басню! - Юлька снова вскочила на валун, картинно вскинула руку и продекламировала куда-то в небо:
- Попрыгунья-Стрекоза....
Басня закончилась, а Юлька так и стояла, подняв руку и глядя в небо. В небе плыли серые облака. Наконец, она опустила взгляд на него и приказала:
-Ну, чего стоишь! Сними меня отсюда!
Андрей подошел, медленно протянул руки и с силой толкнул Юльку в живот. Она вскрикнула и плюхнулась в воду. Поднялась растерянно, платье обвисло и напоминало размокшие ошметки листьев в вазе, из которой только что выкинули увядшие цветы. Теперь Андрей видел, какая она тощая и жалкая.
Мокрая кошка, подумалось ему.
- Ты чего, дурак? Я же пораниться могла! Идиот! - Она отряхивалась, смешно мотая головой. Андрей посмотрел на нее, поднял объектив и щелкнул. И еще. И еще.
- Дурак! - заорала Юлька и кинулась на него - Сотри сейчас же! – Но Андрей уворачивался с неожиданной легкостью и щелкал, щелкал... Вот Юлькин локон, кровавой чертой пересекающий бледное лицо, вот костлявая рука, вот прилипший к ногам краешек платья, вот искаженный яростью рот, вот слеза, текущая по щеке. Он видел все это в пылу битвы очень четко. Видел и запечатлевал - навек, на весь тот длинный век, который он проведет без нее. Пока она будет кататься на Майбахе с Бессоновым и читать басни про стрекоз. Последний кадр зафиксировал Юльку сидящей на песке, уткнувшейся в руки и бессильно рыдающей. Андрей выключил камеру.
Юлька подняла голову и неожиданно спокойно и зло сказала:
- А ты думал, я тебя полюбила, да? Ты дурак. Мне просто от Лехи надо было отвязаться... - Юлька говорила что-то еще, но Андрей не слышал. Он внимательно осматривал фотоаппарат. Запоминал наощупь детальки, гладил, словно прощался. Потом поднял глаза на Юльку и посмотрел так, что она испуганно замолчала. Размахнувшись, он бросил камеру в реку, развернулся и молча ушел во тьму.