Игорь Рудаменко… Племянник моей первой и главнейшей учительницы по фортепиано – Павликовской Брониславы Григорьевны. Она училась на фортепьяно в Ленинградской консерватории, кажется, три курса успела окончить, и потом, вместе со своей сестрой Воеславой Григорьевной, балетмейстером, почему-то очутилась на месте жительства в далекой Сибири, в холодно-солнечной Чите, - романтическом городе – место бесславной ссылке декабристов и политзаключенных. (Странное дело – в редакции газеты «Забайкальский рабочий», в которой служил мой отец, в основном все ведущие журналисты были почему – то бывшими москвичами, - неужели попали к нам, в далекое Забайкалье из столицы, на мою славную Родину, в качестве ссыльно – репрессивной интеллигенцией?!). Мне кажется, что и сестры Павликовские - сосланнные в Читу в далекие сороковые годы, оказались ненадежными людьми для тогдашней, славной Советской Власти, чтобы им дозволить жить в северной столице, В ГОРОДЕ НА Неве.
Им то что, а мы то здесь живем, с! - ха – ха – ха.
Так вот, - Игорь был на три года старше меня и был очень одаренным пианистом, при его неудержимом стремлении и каком-то фантастическом увлечением радиотехникой. Внешне он напоминал будущего первого пианиста планеты – американца Вана Клиберна, лауреата первого международного конкурса пианистов имени Чайковского. Высокого роста, с длинными руками и пальцами рук, подвижный и элегантный, породистый и артистичный, с необыкновенно красиво посаженной крупной головой и с барашковой прической – Игорь гремел на рояле, играя изысканную фортепьянную музыку моего любимого Фредерика Шопена, как молодой бог, сошедший с живописных картин западных романтиков из Франции девятнадцатого века. – они - то мне были знакомы из собраний коллекции почтовых марок, на покупку которых шли скудные мои денежные запасы сэкономленных завтраков и обедов в школьной столовой. Мы с ним по вечерам играли в разных классах на превосходных, наверное, еще купеческих, огромных и старинных роялях в музыкальной школе по улице Чкалова. Я старался во всем подражать Игорю, который снисходительно одобрял мои первые композиторские опыты в жанре прелюдий и мазурок. (Шопен! Шопен!) Сам то он отличался неискоренимым лентяйством и при прохладном отношении к музыке ( громкая и некорректная Война с теткой) так и не стал превосходным исполнителем на фортепиано. Впоследствии он окончил какой-то технический вуз в Свердловске и стал проректором этого – же института. Увлечение радио, увы, не прошло бесследно... и победило... искусство ...