Февраль, 2009 год
Невинномысск
В Невинномысске: плюс четырнадцать и ветер с песком. Курим с Санькой в ожидании посадки на Кисловодский поезд. Песок бьется в окна его машины, чужой город зыркает по сторонам глазницами вокзала, а Jan Akkerman рвет мне душу через динамики. Cottonbay. Это музыка для меня. Песня одиночества и грусти...
— У меня знакомый тоже лабал на гитаре, ты его не знаешь, помер недавно,- Санькины глаза до краев наполняются слезами. Он уже давно не боится оголять чувства при мне. Я воспринимаю это как проявление наивысшего доверия. В такие минуты смотрю ему прямо в глаза и держу за руку - делюсь своим теплом. Молчим. Курим. Думаем.
За стеклом суетятся пассажиры с чемоданами, баулами, челночными сумками. Отстраненно разглядываю их, фигурно пускаю дым и слушаю диск. Люди-муравьи никак не могут попасть в такт музыке, и все время нарушают ритм. Они странные, эти люди. И как хорошо, что они не из моей песни! Теперь я знаю, зачем мне нужно было приехать в Черкесск.
Февраль , 2005 год
Кишинев
После второго папиного инфаркта почти каждый день звоню в Черкесск родителям. Сегодня мама сообщила, что накануне встретила моего бывшего одноклассника Андрюшку Орлова. Он ее узнал, и даже обрадовался.
— Лиз, он так чудесно выглядит! Из него получился неожиданно красивый мужчина! – судя по всему, Орлов произвел на маму неизгладимое впечатление, как и на меня когда-то. - Знаешь, кем он работает? Ну, подумай! Лиз, он – главный инженер на нашем заводе! Я дала ему твой кишиневский телефон.
Орлов позвонил неожиданно. «Ну, здравствуй, это я", - проскрипел в телефонную трубку голосом Высоцкого. У Орловых это фамильное: у всех мужчин в семье голос как у Высоцкого. Разве я могу не узнать или спутать этот голос с чьим-нибудь другим?
«Андрей!», - черт, мысль, казалось, бьется в височную кость. Рука, держащая телефон, зачем-то задрожала, а в зобу сперло дыхание. Мамочки! Ну, что это со мной? Делаю глубокий вдох и… неожиданно спокойно и сдержанно говорю: «Извини, у меня тут полный кабинет посетителей. Не возражаешь, если я перезвоню тебе минут через двадцать?».
Он не возражает. Он будет ждать моего звонка целых двадцать или тридцать минут, пока я буду собирать себя в единое целое.
Будет ждать.
Моего звонка.
Моего!
А ведь это я всю жизнь ждала, когда он мне хотя бы позвонит! И вот он звонит, а я, как дура, не знаю, что со всем этим делать.
Выгнала всех из кабинета, собираясь с мыслями. Что же делать? Ой, да какая разница! Главное – он сам набрал номер моего телефона. Сейчас я успокоюсь и перезвоню ему. Как же начать разговор? Вот подниму трубку и скажу весело: « Привет, Орлов! Какими судьбами?»… Нет, это не то. Надо как-то иначе. Ладно, скажу глубоким грудным голосом, как Татьяна Доронина, с придыханием: «Здравствуй, Андрюша! Рада, рада тебя слышать!». Господи, да зачем - грудным-то?
Лучше губы накрашу.
И позвоню.
А там – как получится.
Я не помню, кто первым сказал «привет!» и о чем мы запоем болтали целый час. Помню только удивительное ощущение: а мы ведь никогда и не расставались со школы! До сих пор мы читаем одинаковые книги, похоже мыслим. Каждый из нас пережил встречи-разлуки-потери. Мы так похожи! Осознание этого вызывает удивление и радость. И самое главное – от этого так тепло на душе! Как будто ты возвращаешься домой.
Телефонный разговор - это много или это мало? Мое воображение решило, что много. Оно у меня такое, забавное: из мелочи запросто может придумать самую настоящую романтическую историю и заставить меня жить в ожидании чуда. Сколько уже придумано этих историй, связанных с Андрюхой Орловым? Числа им нет. Но когда это было…
продолжение:
http://proza.ru/2011/06/06/76
http://www.proza.ru/2011/06/06/1158
http://www.proza.ru/2011/06/09/21
http://www.proza.ru/2011/06/13/1407
http://www.proza.ru/2011/07/02/1140
http://www.proza.ru/2011/08/01/30
http://www.proza.ru/2011/08/05/90
http://proza.ru/2011/09/15/137
http://www.proza.ru/2011/11/27/1635