С трудом открыв глаза, я поморщился от головной боли. Яркий свет заставил прикрыть глаза. А шум, доносящийся откуда-то из-за стены, вызвал вспышку адской головной боли. Первой мыслью было: что я пил вчера? Но постепенно воспоминания стали возвращаться и я пожалел, что ещё жив. Повторно открыл глаза.
– Изолятор, – слово далось с большим трудом. Интересно чем же меня вырубили?
– Пришёл в себя?
Поворачиваться на звук я не стал, и так прекрасно знал, что это Хельг. Видимо, сидит на стуле.
– Разве ты не должен тоже быть в изоляторе? – спросил я, медленно произнося слова.
– Я сдал свой отчёт, поэтому и нахожусь здесь, – он резко встал, звук падающего стула чуть ли не взорвал мне голову, – Готов говорить?
Он наклонился. Длинные чёрные волосы закрывали его лицо, но я прекрасно помнил его черты. Правильные аристократические черты лица, зелёные глаза и немного пухлые губы, которые он вечно кривил в ухмылке.
– Нет.
– Жаль. Лучше тебе начать говорить до того, как сам Хозяин решит тебя навестить.
В ответ я попытался засмеяться, получилось жалко. Он хмыкнул и стал, было, отходить от меня, но остановившись, спросил:
– Ты знал про Мию?
– Нет, – это была чистая правда.
Он вышел. А я лежал и изучал белый потолок Изолятора. Я не успел, сосчитал точное количество Джокеров в тот день, но я был уверен в том, что большая часть находится в изоляторе и пишет подробный отчёт о произошедшем. Если честно, я бы не смог описать только один момент: поступок Мии. Я отчётливо помнил тот момент, когда она, рыдая и проклиная Хозяина, ворвалась в мою комнату, за её провинность он лишил её Оружия, но оставил в звании Палача. Тогда откуда меч?
Я резко сел, о чём в туже секунду пожалел. Всё тело пронзила боль, а желудок сжался в комок.
Миа убила Риту! Эта мысль почему-то совершенно вылетела у меня из головы. И там ещё был Эдвин. Я сжал простыни. Почему Эдвин не остановил Мию? Почему он позволил ей убить её?! Ведь приводить смертный приговор Джокеру в исполнение может только Старейшина, либо сам Хозяин. Я ничего не понимал. А ещё больше я не хотел верить в то, о чём говорил Хельг в Обвинительной речи. В тот момент, когда они появились, я думал они пришли за мной. За несколько лет, что я был знаком с Ритой, так и не понял, что она Джокер. Мне стало дурно, и я снова потерял сознание.
Когда я снова очнулся, чувствовал себя намного лучше. Сев в кровати, без всяких проблем, я встретился взглядом с молодым человеком. Он внимательно меня разглядывал своими карими глазами.
– Ты кто такой?
– Меня зовут Уль, – он встал со стула, на котором до этого сидел. Да уж парень где-то под два метра и к тому же худой. Про таких говорят — Шпала.
– Мне это ни о чём не говорит.
– Я знаю. Я новенький и ещё нахожусь на обучении. – Он взъерошил свои тёмные волосы, которые явно нуждались либо в хорошей укладке, либо в стрижке.
– Молодец. Но это не объясняет того, что ты находишься в моей камере. – Последнее слово я произнёс как можно брезгливей.
– Мне поручили проследить, когда вы придёте в себя и сообщить об этом Хозяину.
– Так чего стоишь, беги сообщать. – Я зло улыбнулся.
– Может быть, вы сначала поедите?
Хамить мне перехотелось. Первое: парень был дружелюбный, второе: я ужасно проголодался.
– Не откажусь.
Он поставил передо мной поднос.
– Да, а Хозяин стал экономить на поварах.
Парень почему-то замялся.
– Это я приготовил, поварам запрещено готовить для тех, кто содержится в изоляторе.
– Ах да, я совсем забыл. Меня не было Дома около ста лет.
– Я в курсе уже этой истории.
Я с интересом посмотрел на него. Интересно и как же ему преподнесли мой поступок. Как предательство и позорное бегство с поля боя? Или ещё что похлеще? С этими мыслями я принялся за омлет. Надо отметить еда была на вкус гораздо лучше, чем на вид. Пока я ел, Уль сидел на стуле и читал какую-то книгу.
– К экзамену готовишься? – отпивая из чашки кофе, осведомился я.
– Да, – сухо ответил он.
– А кто твой учитель?
– Миа. Только давайте без усмешек и шуточек из серии «бедный мальчик, как мне тебя жаль, как она тебя ещё не угробила».
Я поперхнулся, именно это я и хотел сказать, но, видимо, его настолько достали с этим, что он сам не рад.
– Она хороший учитель, хоть и со своей манерой преподавания. Но мне это нравится.
– Я её знаю с другой стороны и никогда бы не подумал, что ей дадут ученика.
– Джек сказал, что я часть её наказания.
– Даже так. Хозяин оказался более изощрённым, чем я думал.
– Вы уже закончили с едой? – он отложил книгу и посмотрел на меня.
– Да.
– Тогда одевайтесь, одежда в шкафу, – Уль встал, – Я подожду снаружи.
Меня снова посетила мысль о том, что лучше бы я умер. Если меня сейчас выпускают из изолятора, значит, все остальные Джокеры уже вышли и предоставили отчёт Хозяину. Посетившую мой мозг идею: сбежать, я выпроводил сразу. Сбежать из Дома невозможно. Всё, что находится в Доме – подчиняется только Хозяину, куда-либо перенестись мы можем только через главную дверь. Сколько было отчаянных попыток сбежать из самого Дома, столько их и провалилось. Одевшись, я вышел в коридор, мой надзиратель ждал меня.
– Куда идти?
– В Большую гостиную.
Замечательно, распинать меня Хозяин будет прилюдно, ну что ж не привыкать.
Когда мы шли по коридору многие Джокеры, встретившиеся нам, просто отворачивались от меня. Проходя мимо библиотеки, я заметил у входа двух неразлучных подружек из Числа Чистильщиков, или как их все называли Ликвидаторов, Натали и Валери. Они о чём-то шептались, даже не заметив нас. Должен отметить, что Валери выросла в очень милую девушку. Последний раз, когда я её видел пару столетий назад, это было маленькое дотошное чудовище с медными волосами. А вот Натали всегда была эдакой Снежной королевой, правда мне жаль, что она отрезала свои пепельные волосы и ходит теперь с каре. Какого цвета глаза у обеих я не мог вспомнить. Это было странно. Я помнил всё до мелочей в облике людей, с которыми общался или видел всего лишь раз. Хозяину нравилась эта моя черта, и он очень жалел, что я не стал Историком. Конечно, я сильно его удивил, сдав экзамен на Палача.
– Я останусь тут, а вы пройдите в гостиную, – Уль вырвал меня из моих мыслей.
Я открыл дверь.
Все присутствующие в гостиной сразу же повернулись ко мне, хотя не все. Хозяин стоял у окна и смотрел, куда-то вдаль Безвременья.
– Присаживайся.
Я сглотнул, единственное место, куда я мог сесть – это было большое кресло в центре комнаты. Мне пришлось приложить усилие, чтобы сдвинуться с места и сесть в это кресло.
– Ну что ж, – Хозяин повернулся, как только я сел, – Расскажи нам, Франк, как ты жил это столетие?
В гостиной повисла гнетущая тишина, две пары глаз явно хотели ни то просверлить дырку, ни то испепелить взглядом. Я понимаю, чувства Хельга и Джека, но я не могу сказать правду при всех.
– Может, я лучше отчёт напишу?
– Бумажной волокиты мне хватит. Пятьдесят один отчёт ещё внимательно изучать.
Пятьдесят один? Должно быть пятьдесят два, если я правильно понял, «Карательный отряд» в полном составе и четыре наблюдателя. Кто же не сдал отчёт?! Я стал быстро осматривать присутствующих.
Высокий мужчина, на вид лет пятидесяти, с чёрными волосами с проседью, серыми глазами, скривил свои тонкие губы в какой-то ужасающей ухмылке и посмотрел на меня. Я вжался в спинку кресла. Миа. Не было Мии.
– Франк, я думаю тебе лучше рассказать, чем писать обо всём. Или мы можем использовать альтернативный метод, – Хозяин навис надо мной.
В толпе Джокеров раздались смешки.
– Я не знаю с чего начать, – честно ответил я.
– Начни с того, как бросил нас в горах, – раздался сухой голос Хельга.
Вздохнув, я пытался собраться с мыслями и воспоминаниями. Тяжело вспоминать тот момент, с которого всё началось. Точнее, началось всё гораздо раньше.
– Я не хотел. - Я, правда, собирался пойти за помощью, но в той неразберихе был единственный вариант: сбежать.
Сначала я посмотрел на Хельга, потом на Джека. Лицо Джека не выражало никаких чувств, серо-зелёные глаза просто смотрели, с явным безразличием. Мне стало больно от этого. Он отвернулся. Чёрные волосы, собранные в хвост, хлестанули по правой щеке, на которой красовался длинный шрам. Тогда в горах я должен был привести помощь, потому что Джека сильно ранили, шрам на щеке это часть того шрама, который скорее всего проходит через его торс. Хельг пытался хоть как-то остановить кровотечение. Нас был там всего трое. Кто их спас, я не знаю.
– Так почему ты сбежал? – спросил хозяин.
– Я не сбежал, – вздохи и пара недовольных выкриков, заставили меня замолчать.
– Ты сбежал и бросил нас на произвол судьбы. Ты прекрасно знал, что я не вытащу Джека оттуда один, – Хельг подлетел ко мне и хотел ударить, но Хозяин перехватил его руку.
– Ты сбежал и бросил нас там умирать, – зло прошипел он.
– Успокойся Хельг. Сейчас вы оба живы, – сердито, но одновременно успокаивающе сказал наш начальник.
– Хорошо. Да я сбежал. Я устал от такой жизни. На тот момент, я триста двадцать шесть лет, служи Хозяину, я устал.
– Триста двадцать семь, – поправил меня тот.
Я удивлённо посмотрел на него.
– На тот момент ты мне служил триста двадцать семь лет, я вас с Мией взял в Дом одновременно.
– Извините, ошибся.
– Если ты устал, почему не взял отпуск, а отправился с нами на ту операцию? – тихо спросил Джек.
В ответ я пожал плечами. Если честно, я знал, почему не взял отпуск. Да, нам положен отпуск. Взять мы его можем уже после одного столетия служения, длится он двадцать лет. Это достаточно много времени, чтоб пожить обычным человеком. Но есть одно «но». И это «но» заставило меня сбежать.
– Франк.
– Да, хозяин.
– Тебе всё равно придётся сдавать экзамен.
Я выругался. Это самое страшное, что может быть в жизни Джокера – сдача экзамена на профпригодность. И после него ты можешь спокойно сменить свою профессию, а расставаться со званием Палача я не хотел.
– Ты нас бросил из-за того, что испугался экзамена. Для тебя оставаться Палачом гораздо важней, чем жизнь близких друзей? – ошарашено спросил Хельг.
В ответ я лишь молчал.
Вдруг в дверь постучались.
– Входите, – громко произнёс Хозяин.
– Извините, что помешал, – в гостиную вошёл молодой человек в сером костюме тройке, с коротко стриженными светлыми волосами, очки с желтоватыми линзами скрывали цвет его глаз.
– Ничего, Марк.
Если я не ошибаюсь, то молодой человек, не такой уж и молодой, около восьмисот лет он служит у Хозяина Секретарём.
– Хозяин, она написала, наконец-то, отчёт, но там нет ничего, что интересует нас. А рассказывать она ничего не хочет.
– Вообще ничего?
– Да. Старейшины не знают, что к ней применить ещё. Вы же знаете её особенность.
Хозяин нахмурился:
– Она всё ещё в карцере?
– Да.
Я заметил, как многие Джокеры поёжились. Карцер гораздо хуже Изолятора. Если в Изоляторе ты на самом деле изолирован от всех, то Карцер представляет собой стеклянный куб, где никогда не выключается свет. Там есть стол, кровать и пара стульев, в уборную водят по расписанию. Не дают спать и постоянно ведут допрос и всё это на виду у других Джокеров. Это ломает. Ломает любого человека, и он расскажет всё, что от него хотят услышать. Если он не говорит сам, к нему применяют гипноз.
– Хорошо. Приведите её сюда.
Несколько минут показались мне часами, думаю не только мне. Все напряжённо ждали. В гостиной было слышно, как тикают часы, и трещит огонь в камине. Наконец, дверь распахнулась и в гостиную вошла девушка.
Да уж, вид Мии заставил меня резко встать с кресла, а всех остальных с некоторым ужасом прикрыть рот рукой.
– Марк, что с ней? – ошарашено, спросил Хозяин.