Полуночный муж
Случилась эта история в мировую войну. Много тогда молодых мужиков на Германский фронт брали. Вот и у одной молодайки мужа под ружье поставили. А они только месяц как обвенчались. Известное дело, затосковала молодая жена, вдова соломенная, - так солдатских жен на Руси называют. Неделю тоскует, другую, вся извелась. Подушка от слез не высыхает, все думает, не ранили, не покалечили ли друга любезного? Ждет писем с фронта, а нет писем, не приносит почтмейстер весточки.
Днями еще ничего, работа по хозяйству, дела всякие, разговоры от мыслей отвлекают, а как ночь придет, хоть волком вой, такая тоска на неё нападает. Всё представляет, как муж в поле ратном, под дождем-снегом в окопе лежит, как с врагом бьётся. А может и не жив уж, может в плен к немцу попал? В таких вот страданиях и проходили ночи. Неделя шла за неделей, месяц за месяцем, а тоска все сильней и сильней.
Но однажды в самую полночь услышала хозяйка странные звуки, вроде кто в дверь скребется. А потом тихо так: тук, тук, тук… Ночь была ненастная, ветер так завывал, что казалось, крышу с дома сорвет. Подумала хозяйка, что путник какой на ночлег просится, но открывать побоялась, одна ведь. А стук - снова, и все громче, настойчивей, будто кто плечом в дверь бьёт. Страшно стало женщине, а вдруг тать какой по её душу пришёл. И на помощь позвать некого, самой справляться надо. Взяла кочергу, к двери приникла, спрашивает: «Есть здесь кто?»
А как услышала голос, ушам не поверила, будто муж по имени её называет, дверь отворить просит. Оторопела она, не знает, что делать? « Ты ведь на фронте, - говорит, - как можешь здесь быть? Или ты – не ты, а призрак твой пришел, мучить меня, а ты убитый-мертвый лежишь?»
«Да нет, не призрак, я муж твой, сбежал с фронта, дезертиром стал. Открывай скорей, жена, намаялся». Голос знакомый, родной, так сердце и забилось от радости. Открыла жена дверь, видит, и правду муж, такой, как и прежде был, когда в армию уходил. Обрадовалась она и испугалась. «Как же ты теперь будешь, ведь узнают люди, тебя ведь под суд отдадут, а там и расстрелять могут!»
« А ты не говори никому, никто и не узнает. Чтобы расстрелять, меня сначала поймать надо. Я тут неподалеку схорон тайный нашёл, дневать в схороне буду, а ночевать дома. Соскучился я по тебе!» А сам в спальню идет, мундир с себя снимает, жене спрятать велит. Как в одежду домашнюю переоделся, будто и не уходил никуда. И всё-то он в доме знает, как хозяин доглядывает, жену хвалит, что хозяйство в порядке держит.
Та и рада, все сомненья её враз рассеялись, страхи все улетучились. Бросилась на шею мужу желанному, вся в угаре от страсти-желания.
С тех пор так и пошло. Только полночь на дворе, тайный муж тут как тут. Любятся муж с женой ласкаются, время скоро летит. Оглянуться не успеют – петух уж третью зарю кричит, мужу знак подает. Забрезжит рассвет в окошко, а того уже и след простыл.
Долго ли, коротко ли, только стали соседи замечать, что похудела солдатская жена, поблекла её красота. Но особо не удивлялись, тоскует мол, по мужу, уж почти год прошел, как одна мается. А как почтмейстер ей весточку принес, что муж на побывку едет, порадовались за нее.
А жене солдатской та весточка, как удар по сердцу. Весь мир у нее в душе раскололся. Пишет муж, что ранен был, в госпитале лежит, но скоро на побывку отпустят. Как же понимать это? Если муж в госпитале, то кто тогда тот, кто к ней по ночам приходит? Нельзя же и дезертиром быть, и письма с фронта писать.
Заломила женщина руки, заметалась по дому. Выходит у нее два мужа? Вот ужас-то. Не должно такого быть, ни по Божеским законам, ни по человеческим. И что делать ей, когда тот, что письмо прислал, в дом заявится? И кто из них настоящий муж? И вообще, если один муж настоящий, то кто другой?
Что же делать прикажите бедной женщине? Страхи и волнения волной нахлынули и затопили разум. Чувствует женщина, что-то вокруг неё не так. Дождалась полночи, как муж-дезертир явился, с допросом к нему приступила. Тот поначалу смутился, потом смеяться стал. Уверяет, что это друзья его подшутили, просит из головы эту глупость выкинуть. Будем, говорит, жить, как раньше жили.
Но у женщины, как прежде, не получается. Чувствует, что попала в обман и морок, а как из этой западни выбраться, не знает. Но на рожон не полезла, мало ли что получиться может. Перечить не перечила, и стала к мужу своему полуночному присматриваться. Он на порог, а она его к столу зовет, вина, закуски предлагает. Тот отнекивается, мне, мол, не еда нужна, а твоя любовь. А харчи ты мне в котомочку сложи, будет с чем день дневать. Ну, ни в какую пищу вкушать не желает. А питье только из своей скляночки потягивает, но ей пробовать не дает, не женский, мол, напиток, крепкий очень.
Еще больше закручинилась женщина, похоже, что морочит её полуночный муж, может, не человек он вовсе, а дух нечистый? Но делать- то что? Куда со своей бедой идти?
И тут как раз появляется другой муж, тот, что с фронта писал. Поставить двоих рядом – одно лицо. Только этот худой очень, и рука на перевязи. Как в дверь вошел, сразу к столу – есть просит, оголодал в пути. Поел и говорит жене, готовь угощенье и соседей зови. Будем побывку обмывать.
Как сказал, обрадовалась женщина: всё здесь понятно, всё честь по чести. Пришёл муж с фронта, от людей не хоронится, ест, пьёт, как положено. Побежала в лавку за снедью, водки, горилки купила. Хлопочет, а саму мысль гложет, а как другой в полночь заявится, да перед этим станет? Что тогда?
Ну, гости собрались, гуляли по-русски: ели до отвала, водочкой запивали, песни орали. Разошлись далеко за полночь. Тогда и хозяева спать завалились. Муж уснул быстро, а жене не до сна. Чувствует, что тот, другой, здесь, только невидимый, привалился к боку, шею щекочет и шепчет: «Ну и благоверный у тебя, не успел явиться, сразу разор в доме учинил». Та от него отмахивается, уходи, мол, мужа разбудишь. Но разве духа нечистого чем проймешь? Раззадорился только, и ну её щипать. Так бедная до третьих петухов и промучилась. Хорошо, что муж крепко после гулянки спал, наутро еле встряхнулся, похмелиться просит.
На следующую ночь – хуже. Только муж уснул, нечистый тут как тут, давай женщину щипать-щекотать. Отбивается она от него, вот мужа и разбудила. Тот ругается: «Чего ворочаешься? Спать не даешь». Тут жена не выдержала, разрыдалась, да всё мужу и выложила: ходит, мол, к ней нечистый, покою не дает».
Муж - человек горячий, отчаянный, известно, какими солдаты с фронта приходят, для начала жене оплеуху отвесил. «Врешь, - говорит, - верно, хахаля себе завела, пока я в окопах гнил». Но та божится, что нет на ней такой вины. Только слова такие вымолвила, хлоп – за щеку схватилась, будто ударил кто. Смотрит муж, жена вроде за кого-то ухватилась и держит. Сунулся к ней, и чувствует, рука его на что-то наткнулась, вроде человек, но никого не видно. И вдруг, кто- то его в бок пнул. Отскочил муж. На фронте так не пугался, как сейчас. И тут такой шум по дому покатился, не приведи Господь. Стулья скачут, тарелки по воздуху летают, друг об друга бьются. И вдруг все стихло.
« Ну, - говорит муж, - и дела тут творятся. Впору на фронт отсюда бежать под пули немецкие, чем душой мучиться от нечистой силы. Ну, и удружила ты мне, жена». А та в рёв: « Да я сама вся извелась, исстрадалась. Теперь меня нечистый до смерти замучит».
Как немного успокоились, сели думать, как такую беду изжить. «А нет ли поблизости какой мудрой старухи, либо старика знающего, что б от нечистого пособил? – спрашивает муж. – Вы, бабы, горазды на пересуды, неужто не слышала о таких?» Жена мнется: «Есть в одной слободе чёрная бабка, их род испокон веков такой по части тайных дел, только боязно идти к ней!» Но муж и раздумывать не стал: «Наутро и отправляйся, денег не жалей, пусть от нечистого освободит, иначе не жизнь».
Пошла женщина к чёрной бабке. Та маленькая вся, сухонькая, а взгляд острый, так насквозь и прожигает. Посмотрела на женщину, головой качает: «Знаю твою беду. Много духов всяких, неприкаянных, разных званий-чинов по свету шатается, людей морочат, разор-смуту сеют. К тебе вот летун прицепился. Дух такой огненный, к вдовам летает, которые по мужьям покойным сильно убиваются. У тебя, хоть муж и живой, но больно ты по нему тосковала. Вот и приманила духа, все силы из тебя летун высосал, ещё чуть и довёл бы до петли. Хорошо, что муж вернулся, ко мне придти надоумил».
Дала бабка женщине коробочку малую, потом коробочку поболе, потом мешочек холщевый. Научила заклинаниям, какие сказать надо и домой отправила. Та, хоть и страшно было, всё, как надо сделала, слова какие надо сказала, одну коробочку в другую, ту - в мешочек положила, наутро назад бабке несёт. Отдала бабке и спрашивает: «Неужто не будет больше меня мучить?»
Бабка хитро так на неё поглядела: « Не будет, - говорит, - этот теперь надежно пристроен, другого, смотри, не примани». Деньги взяла и отправила женщину восвояси.
А как женщина ушла, достала самую маленькую коробочку и говорит духу: «Был ты дух вольный, а теперь подневольный. Будешь мне служить, что прикажу, то сделаешь, на что укажу, то и принесешь». И сделала бабка из духа прислужника. И стал он у неё на посылках. И женщин больше никаких не тревожил, а что по бабкиной указке творил, того мы не знаем.
А солдатская жена пошла на поправку. Мужа с войны дождалась. Детей нарожала. Но счастья так и не увидела. Видно слишком много нечистой силы в ту пору развелось.
Конкурс святочного рассказа http://www.proza.ru/2015/12/30/808